Стихотворения 1838–1850 гг.

Могила любви

В груди у юноши есть гибельный вулкан.Он пышет. Мир любви под пламенем построен.Чредой прошли года; Везувий успокоен,И в пепле погребён любовный Геркулан;Под грудой лавы спят мечты, тоска и ревность;Кипевший жизнью мир теперь – немая древность.И память, наконец, как хладный рудокоп,Врываясь в глубину, средь тех развалин бродит,Могилу шевелит, откапывает гробИ мумию любви нетленную находит:У мёртвой на челе оттенки грёз лежат;Есть прелести ещё в чертах оцепенелых;В очах угаснувших блестятОстатки слёз окаменелых.Из двух венков, ей брошенных в удел,Один давно исчез, другой всё свеж, как новый:Венок из роз давно истлел,и лишь один венок терновыйНа вечных язвах уцелел.Вотще и ласки дев и пламенные песниПочившей говорят: восстань! изыдь! воскресни!Её не оживят ни силы женских чар,Ни взор прельстительный, ни уст румяных лепет,И электрический ударВ ней возбудит не огнь и жар,А только судорожный трепет.Кругом есть надписи; но тщетно жадный умПокрывшую их пыль сметает и тревожит,Напрасно их грызёт и гложетЖелезный зуб голодных дум,Когда и сердце их прочесть уже не может;И факел уронив, и весь проникнут мглой,Кривляясь в бешенстве пред спящею богиней,В бессильи жалком разум злойКощунствует над древнею святыней.

О, если б

О, если б знал я наперёд,Когда мой смертный час придёт,И знал, что тихо, без терзанья,Я кончу путь существованья, —Я жил бы легче и смелей,Страдал и плакал веселей,Не только б жизнь мою злословил,И постепенно бы готовилЯ душу слабую к концу,Как деву к брачному венцу;И каждый год, в тот день известной.Собрав друзей семьёю теснойИ пеня дружеский фиал,Себе я сам бы отправлялСреди отрадной вечеринки,В зачёт грядущего поминки,Чтобы потом не заставлятьСебя по смерти поминать.В последний год, в конце дороги,Я свёл бы все свои итоги,Поверил все: мои грехи,Мою любовь, мои стихи,Что я слагал в тоске по милой(Прости мне, боже, и помилуй!),И может быть ещ5е бы раз,Припомнив пару чёрных глаз,Да злые кудри девы дальной,Ей брякнул рифмою прощальной.Потом – всему и всем поклон!И, осмотрясь со всех сторон,В последний раз бы в божьем миреРаскланялся на все четыре,Окинул взором неба синь,Родным, друзьям, в раздумьи тихомСказал: не поминайте лихом!Закрыл бы очи – и аминь!

Напрасные жертвы

Степенных мудрецов уроки затвердив,Как вредны пламенные страсти,С усилием я каждый их порывСтарался покорить рассудка грозной власти;С мечтой сердечною вступая в тяжкий спор,Я чувству шёл наперекор,И может быть порой чистейшее участьеСозданий, милых мне, враждебно отвергал,И где меня искало счастье —Я сам от счастья убегал.Рассудок хладный! – долго, строгоЯ не без горя, не без слёзТебе служил, и много, многоКровавых жертв тебе принёс;Как в тайну высшего искусства,Я вник в учение твоё —И обокрал святыню чувства,Ограбил сердце я своё;И там, где жизнь порывом сильнымИз тесной рамы бытияСтремилась выдвинуться, – яГрозил ей заступом могильным,И злой грозой пораженаСтихала грустная она.За жертвы трудные, за горькие лишеньяТы чем мне заплатил, холодный, жалкий ум?Зажёг ли мне во тьме светильник утешеньяИ много ли мне дал отрадных светлых дум?Я с роком бился: что ж? – Что вынес я из боя?Я жизнь вверял тебе – и не жил я вполне:За жизнь мою ты дал ли мнеХотя безжизненность покоя?Нет, дни туманные моиПолны, при проблесках минутных,Печальных гроз, видений смутныхИ тёмных призраков любви.

Ответ

(на доставшийся автору в игре вопрос: какой цветок желал бы он воспеть?)

Есть цветок: его на лиреВечно б славить я готов.Есть цветок: он в этом миреКраше всех других цветов.То цветок не однолетний:Всё милее, всё приветнейОн растёт из года в годИ, пленяя всю природу,По восьмнадцатому годуДивной прелестью цветёт.Поднимается он статно.Шейка гибкая бела,А головка ароматна,И кудрява, и светла,Он витает в свете горнем,И мечтательно – живойОн не связан грязным корнемС нашей бедною землёй.Не на стебле при дорожкахНеподвижно – одинок —нет, на двух летучих ножкахВьётся резвый тот цветок.от невзгод зимы упрямойЖизнь его сохраненаЗа двойною плотной рамойОсторожного окна,И, беспечный, он не слышитБурь, свистящих в хладной мгле:Он в светлице негой дышит,Рдеет в комнатном тепле.Что за чудное растенье!Тонок, хрупок каждый сгиб:Лишь одно прикосновенье —И прекрасный цвет погиб;Увлекая наши взоры,Слабый, ищет он опоры…Но – смотрите: он порой,Нежный, розово – лилейныйДышит силой чародейной,Колдовством и ворожбой;Полный прелестей, он разомСердце ядом напоит,Отуманит бедный разумИ прельстит, и улетит.

Старой знакомке

Я вас знавал, когда мечтамиВам окрылялся каждый час,И жизнь волшебными цветами,Шутя, закидывала вас.О, в те лета вам было ясно,Что можно в счастье заглянуть,Что не вотще холмится грудьИ сердце бьётся не напрасно.Я был при вас. Меня ничтоНе веселило; я терзался;Одними вами любовался —И только был терпим за то.Очами ясными встречалиМоё вы грустное чело,И ваших радостей числоНа нём – на сей живой скрижали —Летучим взором отмечали.Теперь, когда вы жизнь своюСдружили с горем и бедами,Я, вам не чуждый, перед вами,Как хладный памятник, стою.Я вам стою, как свиток пыльной,Напоминать былые дни:На мне, как на плите могильной,Глубоко врезаны они.Мне вас жаль видеть в этой доле:Вас мучит явная тоска;Но я полезен вам не боле,Как лист бездушный дневника.Мой жребий с вашим всё несходенДоныне дороги вы мне, —Я вам для памяти лишь годен;Мы оба верные старине.Я, на плечах таская бремяМоей все грустной головы,Напоминаю вам то время,Когда блаженствовали вы;А вы, в оплату мне, собою,Движеньем взора твоего,Напоминаете пороюВсе муки сердца твоего.

Лебедь

Ветер влагу чуть колышетВ шопотливых камышах.Статный лебедь тихо дышитНа лазуревых струях:Грудь, как парус, пышно вздута,Величава и чиста;Шея, загнутая круто,Гордо к небу поднята;И проникнут упоеньемОн в державной красотеНад своим изображеньем,Опрокинутый в воде.Что так гордо, лебедь белый,Ты гуляешь по струям?Иль свершил ты подвиг смелый?Иль принёс ты пользу нам?– Нет, я праздно, – говорит он, —Нежусь в водном хрустале.Но недаром я упитанДухом гордым на земле.Жизнь мою переплывая,Я в водах отмыт от зла,И не давит грязь земнаяМне свободного крыла.Отряхнусь – и сух я стану;Встрепенусь – и серебрист;Запылюсь – я в волны пряну,Окунусь – и снова чист.На брегу пустынно – дикомЧеловека я встречалИль нестройным, гневным криком,Иль таился и молчал,И как голос мой чудесен,Не узнает он вовек:Лебединых сладких песенНедостоин человек.Но с наитьем смертной муки,Я, прильнув к моим водам,Сокровенной песни звукиПрямо небу передам!Он, чей трон звездами вышит,Он, кого вся твердь поёт,Он – один её услышит,Он – один её поймёт!Завещаю в память светуЯ не злато, не сребро,Но из крылий дам поэтуЧудотворное перо;И певучий мой наследникДа почтит меня хвалой,И да будет он посредникМежду небом и землёй!Воспылает он – могучийБич порока, друг добра —И над миром, как из тучи,Брызнут молнии созвучийС вдохновенного пера!С груди мёртвенно – остылой,Где витал летучий дух,В изголовье деве милойЯ оставлю мягкий пух,И ему лишь, в ночь немую,Из – под внутренней грозы,Дева вверит роковуюТайну пламенной слезы,Кос распущенных змеямиИзголовье перевьётИ прильнёт к нему устами,Грудью жаркою прильнёт,И согрет её дыханьем,Этот пух начнёт дышатьИ упругим колыханьемБурным персям отвечать.Я исчезну, – и средь влаги,Где скользил я, полн отваги,Не увидит мир следа;А на месте, где плескатьсяТак любил я иногда,Будет тихо отражатьсяНеба мирная звезда.

Разоблаченье

Когда, в пылу воображенья,Мечтой взволнованный поэт,Дрожа в припадке вдохновенья,Творит красавицы портрет,Ему до облачного сводаОткрыт орлиный произвол;Его палитра – вся природаКисть – гармонический глагол;Душа кипит, созданье зреет,И, силой дивной зажжено,Под краской чувства пламенеетШирокой думы полотно.При громе рифмы искромётнойПриимец выспренних даровПорою с прелести заветнойСрывает трепетный покров,Дианы перси обнажаяИль стан богини красоты,И эти смелые чертыБлистают, небо отражая;И чернь во храме естестваНа этот свет, на эти тениГлядит и тело божестваМарает грязью помышлений…Пускай!.. Так солнца светлый шарВ часы торжественного взлётаНечистый извлекает парИз зыби смрадного болота,Но тоже солнце, облаковРаздвинув полог, в миг восстаньяПодъемлет пар благоуханьяИз чаши девственных цветов.

Исход

И се: он вывел свой народ.За ним египетские кони,Гром колесниц и шум погони;Пред ним лежит равнина вод;И, осуждая на разлукуВолну с волною, над челомВеликий вождь подъемлет рукуС её властительным жезлом.И море, вспенясь и отхлынув,Сребром чешуйчатым звуча,Как зверь, взметалось, пасть раздвинув,Щетиня гриву и рыча,И грудь волнистую натужа,Ища кругом – отколь гроза?Вдруг на неведомого мужаВперило мутные глаза —И видит: цепь с народа сбросив,Притёк он, светел, к берегам,Могущ, блистающ, как Иосиф,И бога полн, как Авраам;Лик осин венцом надежды,И огнь великий дан очам;Не зыблет ветр его одежды;Струёю тихой по плечамТекут власы его льняные,И чудотворною рукойПодъят над бездною морскойЖезл, обращавшийся во змия…То он! – и воплем грозный вал,Как раб, к ногам его припал.Тогда, небесной мощи полный,Владычным оком он блеснул,И моря трепетные волныЖезлом разящим расхлестнул,И вся пучина содрогнулась,И в смертном ужасе она,И застонав, перевернулась…И ветер юга, в две стены,И с той, и с этой стороныВалы ревущие спирая,Взметал их страшною грядой,И с бурным воем, в край из краяГромаду моря раздирая,Глубокой взрыл её браздой,И волны, в трепете испуга,Стеня и подавляя стон,Взирают дико с двух сторон,Отодвигаясь друг от друга,И средь разрытой бездны водВослед вождю грядёт народ;Грядёт – и тихнет волн тревога.И воды укрощают бой,Впервые видя пред собойТого, который видел бога.Погоня вслед, но туча мглыЛегла на вражеские силы:Отверзлись влажные могилы;Пучина сдвинулась; валы,Не видя царственной угрозы,Могущей вспять их обратить,Опять спешат совокупитьСвои бушующие слёзы,И, с новым рёвом торжества,Вступя в стихийные права,Опять, как узнанные братья,Друг к другу ринулись о объятьяИ, жадно сдвинув с грудью грудь,Прияли свой обычный путь.И прешед чрез рябь морскую,И погибель зря врагов,Песнь возносит таковуюСонм израильских сынов:«Воспоём ко господу:Славно бо прославился!Вверг он в море бурноеИ коня и всадника.Бысть мне во спасениеБог мой – и избавися.Воспоём к предвечному:Славно бо прославился!Кто тебе равным, о боже, поставлен?Хощешь – и бурей дохнут небеса,Море иссохнет – буди прославлен!Дивен во славе творяй чудеса!Он изрёк – и смерть готова.Кто на спор с ним стать возмог?Он могущ; он – брани бог;Имя вечному – Егова.Он карающ, свят и благ;Жнёт врагов его десница;В бездне моря гибнет враг,Тонут конь и колесница;Он восхощет – и средь водНевредим его народ.Гром в его длани; лик его ясен;Солнце и звёзды – его словеса;Кроток и грозен, благ и ужасен;Дивен во славе творяй чудеса!»И в веселии великомПред женами Мариам,Оглашая воздух кликом,Ударяет по струнам,В славу божьего закона,Вещим разумом хитра —Мужа правды – АаронаВдохновенная сестра.Хор гремит; звенят напевы;«Бог Израиля велик!»Вторят жёны, вторят девы,Вторят сердце и язык:«Он велик!»А исполненный святыни,Внемля звукам песни сей,В предлежащие пустыниТихо смотрит Моисей.

Быть может

Когда ты так мило лепечешь «люблю»,Волшебное слово я жадно ловлю;Он мне так ново, так странно, так чудно!Не верить – мне страшно, а верить – мне трудно.Быть может, ты сердца следя моегоОдни беспредметно слепые стремленьяИ сжалясь над долей его запустенья,Подумала: «Дай, я наполню его!Он мил быть не может, но тихо, бесстрастноЯ буду питать его чувства порыв;Не боле, чем прежде, я буду несчастна,А он… он, может быть, и будет счастлив!»И с ангельской лаской, с небесным приветомКо мне обратила ты дружеский взорИ в сердце моём, благодатно согретом,Все радости жизни воскресли с тех пор.О, ежели так – пред судьбой без упорстваСмиряя заносчивых дум мятежи,Готов я признать добродетель притворства,Заслугу не правды, достоинство лжи.Чрез добрую цель оправдания средства,Безгрешность коварства и благость кокетстваНе зная, как сладить с судьбой и с людьми,Я жил безотрадно, я ты без участьяНесчастному кинув даяние счастья,С радушной улыбкой сказала: возьми!О, ежели так – для меня ненавистенЯд правды несносной и тягостных истин,С которыми свет был мне мрачен и пуст,Когда, я блаженства проникнутый дрожью,До глупости счастлив прелестною ложьюТвоих обаяньем помазанных уст.

Москва

Близко… Сердце встрепенулось;Ближе… ближе… Вот видна!Вот раскрылась, развернулась, —Храмы блещут: вот она!Хоть старушка, хоть седая,И вся пламенная,Светозарная, святая,Златоглавая, роднаяБелокаменная!Вот – она! – давно ль из пепла?А взгляните: какова!Встала, выросла, окрепла,И по – прежнему жива!И пожаром тем жестокимСладко память шевеля,Вьётся поясом широкимВкруг высокого Кремля.И спокойный, величавый,Бодрый сторож русской славы —Кремль – и красен и велик,Где, лишь божий час возник,Ярким куполом венчаннаКолокольня ИоаннаДвижет медный свой язык;Где кресты церквей далечеПо воздушным ступенямИдут, в золоте, навстречуК светлым, божьим небесам;Где за гранями твердыни,За щитом крутой стены.Живы таинства святыниИ святыня старины.Град старинный, град упорный,Град, повитый красотой,Град церковный, град соборныйИ державный, и святой!Он с весёлым русским нравом,Тяжкой стройности уставамНепокорный, вольно лёгИ раскинулся, как мог.Старым навыкам послушнойОн с улыбкою радушнойСквозь раствор своих воротВсех в объятия зовёт.Много прожил он на свете.Помнит предков времена,И в живом его приветеНараспашку Русь видна.Русь… Блестящий в чинном строеЕй Петрополь – голова,Ты ей – сердце ретивое,Православная Москва!Чинный, строгий, многодумнойОн, суровый град Петра,Полн заботою разумнойИ стяжанием добра.Чадо хладной полуночи —Гордо к морю он проник:У него России очи,И неё судьбы язык.А она – Москва родная —В грудь России залегла,Углубилась, вековая.В недрах клады заперла.И вскипая русской кровьюИ могучею любовьюК славе царской горяча,Исполинов коронуетИ звонит и торжествует;Но когда ей угрожаетСилы вражеской напор,Для себя сама слагаетСлавный жертвенный костёрИ, врагов завидя знамя,К древней близкое стене,Повергается во пламяИ красуется в огне!Долго ждал я… грудь тоскою —Думой ныне голова;Наконец ты предо мною,Ненаглядная Москва!Дух тобою разволнован,Взор к красам твоим прикован.Чу! Зовут в обратный путь!Торопливого приветаВот мой голос: многи летаИ жива и здрава будь!Да хранят твои раскатыРусской доблести следы!Да блестят твои палаты!Да цветут твои сады!И одета благодатьюИ любви и тишиныИ означена печатьюНезабвенной старины,Без пятна, без укоризны,Под наитием чудес,Буди славою отчизны,Буди радостью небес!

Киев

В ризе святости и славы,Опоясан стариной,Старец – Киев предо мнойВозблистал золотоглавый.Здравствуй, старец величавый!Здравствуй, труженик святой!Здравствуй, Днепр – поитель дивнойНезабвенной старины!Чу! На звон твоей струныСердце слышит плеск отзывной,Удалой, многоразливнойСвятославоской волны.Здесь Владимир кругом теснымСыновей своих сомкнулИ хоругви развернул,И наитьем полн небесным,Здесь, под знамением крестным,В Днепр народ свой окунул.Днепр – Перуна гроб кровавый,Путь наш к грекам! Не в тебе льРусской славы колыбель?Семя царственной державы,Пелена народной славы,Наша крёстная купель?Ты спешишь в порыве смеломКраю северному в честь,О делах его дать вестьПолдня сладостным пределам,И молву о царстве беломК морю чёрному принесть.И красуясь шириноюЛадии носящих вод,Ты свершаешь влажный ходГоворливою волною,Под стремглавной крутизноюГордых киевских высот.Цвесть, холмы счастливые, небо вам дозволило,Славу вам навеяло;Добрая природа вас возвела и всходила,Взнежила, взлелеяла;Насадила тополи, дышит милой негою,Шепчет сладкой тайною,Веет ароматами над златобрегоюСветлою Украиною.Брег заветный! Взыскан ты милостью небесною,Дланию всесильною:Каждый шаг означен здесь силою чудесною,Жизнью безмогильною.Руси дети мощные! Ополчимся ж, верные,На соблазны битвоюИ сойдём в безмолвии в глубины пещерныеС тёплою молитвою!

Ревность

Это чувство адское: оно кипит вскипит в кровиИ, вызвав демонов, вселит их в рай любви.Лобзанья отравит, оледенит объятья,Вздох неги превратит в кипящий рой проклятьяОтнимет всё – и свет, и слёзы у очей,В прельстительных власах укажет свитых змейВ улыбке алых уст – гиены осклабленьеИ в лёгком шопоте – ехиднино шипенье.Смотрите – вот она! – Усмешка по устамПолзёт, как светлый червь по розовым листам.Она – с другим – нежна! Увлажены ресницы;И взоры чуждые сверкают, как зарницы,По шее мраморной! Как молния, скользятПо персям трепетным, впиваются, язвят,По складкам бархата язвительно струятсяИ в искры адские у ног её дробятся,То брызжут ей в лицо, то лижут милый след.Вот – руку подала!.. Изменницы браслетНе стиснул ей руки… Уж вот её мизинцаКоснулся этот лев из модного зверинцаС косматой гривою! – Зачем на ней надетСей ненавистный мне лазурный неба цвет?Условья нет ли здесь? В вас тайных знаков нет ли.Извинченных кудрей предательные петли?Вы, пряди чёрных кос, задёрнутые мглой!Вы, верви адские, облитые смолой,Щипцами демонов закрученные свитки!Снаряды колдовства, орудья вечной пытки?

Напрасно

Напрасно, дева, бурю спрятатьВ мятежном сердце хочешь тыи тайну пламенной мечтыМолчаньем вечным запечатать:Заветных дум твоих тайникДавно взор опытный проник.Признайся: мучима любовьюИ в ночь, бессонницей томясь,Младую голову не разМетала ты по изголовью?Не зная, где её склонить,Ты в страстном трепете хотелаЕё от огненного телаСовсем отбросить, отделить,Себя от разума избавитьИ только сердце лишь оставитьПылать безумно и любить.Слеза с ресниц твоих срываласьИ ночь – наперстница любви —В глаза лазурные твоиСвоими чёрными впивалась,Гордяся тем, что возрослоПод тёмными её крыламиДвумя чудесными звездамиНесметных звёзд её число.Едва уснув, ты пробуждалась,Румянцем зарева горя, —И ночь бледнела и пугалась,И прочь хотела: ей казалось,Что в небе вспыхнула заря.

В альбомы

1

(Написано на первой странице непочатого ещё альбома)

Давно альбом уподобляют храму,Куда текут поклонники толпой,Где место и мольбам и фимиаму,Возжённому усердною рукой,Куда порой и хладное неверьеВторгается в обманчивой тиши.Нет! Он не храм – но, может быть, преддверьеК заветной храмине души.И первый я на чистые ступениТаинственной обители вхожу;Я стану здесь. Довольно, что моленийДопущен я к святому рубежу!Вослед за мной, по светлому призванью,Сюда придут с обильной чувства даньюИ первого пришельца обойдут;Избранники торжественно и прямоПройдут в алтарь доступного им храма,Где, может быть, последних обретутБлижайшими к святыне сокровенной;Возвысится служенья стройный чин,И гимны раздадутся: я одинНа паперти останусь, оглашенный!

2. В альбом Н. А. И.

В разлуке с резвыми мечтамиДавно часы я провожу,И здесь – над светлыми листами —Я с темной думою сижу.Что жизнь? Я мыслю: лист альбомный,Который небо нам дает;Весь мир – один альбом огромный,Где каждый впишет и уйдет.Блажен, кто нес свою веригу,Свой крест, – и, полный правоты.Внес в эту памятную книгуОдни безгрешные черты.Блажен, кто, нисходя в гробницу,На память о своей судьбеБез пятен легкую страницуУмел оставить при себе.В день оный книга разогнется,И станут надписи судить…При этой мысли сердце рвется;И я дрожу… мне страшно жить!..И в страхе б, с трепетной душоюВходил я ныне в ваш альбом,Когда б я знал, что надо мноюВаш грянет суд и судный гром.Заране впал бы я в унылость…Но – нет, – предчувствие не лжет:За грешный стих меня ждет милость,Меня прощенье ваше ждет.

3. (Л. Е. Ф.)

Есть два альбома. Пред толпоюВсегда один из них открыт,И всяк обычною тропоюТуда ползет, идет, летит.Толпа несет туда девице —Альбома светлого царице —Желаний нежные цветыИ лести розовой водицейКропит альбомные листы.Там есть мечты, стихи, напевыИ всякий вздор… Но есть другойАльбом у девы молодой:Альбом тот – сердце юной девы.Сперва он весь, как небо чист;Вы в нем ни строчки не найдете;Не тронут ни единый листВ его багряном переплете.Он – тайна вечная для нас;Толпа сей книжки не коснется:Для одного лишь в некий часОна украдкой развернется, —И счастлив тот, кто вензель свой,Угодный ангелу – девице,Нарежет огненной чертойНа первой розовой странице!

4. Е. Н. Ш-ой

Тонет в сумраке туманаУтра божьего краса.Тени облачный! РаноВы мрачите небеса.Рано, в утренние годы,Оградясь щитом мольбы,Ты уж ведаешь невзгодыИспытующей судьбы, —И девические руки,Пробегая по струнам,Рвут с них огненные звуки,И, вещательница, намВ этих звуках, в их раскатах,Не успев еще расцвесть,Ты приносишь об утратахСокрушительную весть.Пой, певица! – Путь твой тесен,Но просторна жизни даль.Лейся в звуках стройных песен,Вдохновенная печаль!Дар не тщетный, не случайный,Дан душе твоей: онаВ гармонические тайныОт небес посвящена,И, вкушая песен сладость,Полных грустию твоей,Позавидует им радость:Не певать так сладко ей!Пой! терпенью срок наступит.Пой, лелей небесный дар!Верь: судьба сама искупитСвой ошибочный удар!Небо утреннее раноДля того оделось в тень,Чтоб из тени, из туманаВывесть ярче красный день!

Вальс

Все блестит: цветы, кенкеты,И алмаз, и бирюза,Люстры, звезды, эполеты,Серьги, перстни и браслеты,Кудри фразы и глаза.Все в движеньи: воздух, люди.Блонды, локоны и грудиИ достойные венцаНожки с тайным их обетом,И страстями и корсетомИзнуренные сердца.Бурей вальса утомленныйКруг, редея постепенно,Много блеска своегоУж утратил. ПрихотливоПары, с искрами разрыва,Отпадают от него.Будто прах неоценимый —Пыль с алмазного кольца,Осьпь с пышной диадимы,Брызги с царского венца;Будто звезды золотые,Что, покинув небеса,Вдруг летят в края земные,Будто блестки рассыпные,Переливчато – цветные,С огневого колеса.Вот осталась только пара,Лишь она и он. На нейТонкий газ – белее пара;Он – весь облака черней.Гений тьмы и дух эдема,Мниться, реют в облаках,И Коперника системаТоржествует в их глазах.Вот летят! – Смычки живееСыплют гром; чета быстрееВ новом блеске торжестваЧертит молнии кругами,И плотней сплелись крыламиНеземные существа.Тщетно хочет чернокрылойУдержать полет свой: силойНепонятною влекомКак над бездной океана,Он летит в слоях тумана,Весь обхваченный огнем.В сфере радужного светаСквозь хаос и огнь и дымМчится мрачная планетаС ясным спутником своим.Тщетно белый херувимИщет силы иль заклятийРазломить кольцо объятий;Грудь томится, рвется речь,Мрут бесплодные усилья,Над огнем открытых плечВеють блондовые крылья,Брызжет локонов река,В персях места нет дыханью,Воспаленная рукаКрепко сжата адской дланью,А другою – горячоАнгел, в ужасе паденья,Держит демона круженьяЗа железное плечо.

Позволь

Планетой чудной мне Анета,Очам являешься моим.Позволь мне, милая планета,Позволь – быть спутником твоим —Твоей луной! – Я не забудуМоих обязанностей: яКак ни кружись, усердно будуИдти, кружась вокруг тебя.Днем не помеха я: тут очиТы можешь к солнцу обратить;Я буду рад хоть в мраке ночиТебе немножко посветить;С зарёй уйду; потом обратноПриду в лучах другой зари,Лишь на мои ущербы, пятнаТы снисходительно смотри!С тобою с узах тяготеньяЯ буду вместе; чрез тебяВоспринимать свои затменьяИ проясняться буду я;Свершая вкруг себя обходы,Я буду – страж твоей погоды —Блюсти, чтобы она былаНе слишком ветрена, светлаПокорный твоему капризу,То поднимусь, то съеду книзу,Пойду и сбоку иногдаИ, свято чтя твои приказы,Свои менять я буду фазы,Подобно месяцу, всегдаПо прихоти твоей единой,С почтеньем стоя пред тобойТо целиком, то половиной,А то хоть четвертью одной.Довольно близкие сравненьяЯ проводить без затрудненьяГораздо дальше был бы радВ чаду любви, в моём безумье,Но вдруг меня берёт раздумье:Ведь месяц иногда рогат!

Лестный отказ

Пока я разумом страстей не ограничил,Несчастную любовь изведал я не раз;Но кто ж, красавицы, из вас.Меня, отвергнув, возвеличил?Она – единая! – Я душу ей открыл:Любовь мечтателя для ней была не новость;Но как её отказ поэту сладок был!какую, лестную суровостьМне милый лик изобразил!«Сносней один удар, чем долгое томленье, —Она сказала мне, – оставь меня, уйди!Я не хочу напрасно длить волненьеВ твоей пылающей груди.Я не хочу, чтоб в чаяньи тревожномПод тяжестию мной наложенных оковВ толпе ненужных мне рабовСтоял ты пленником ничтожным.Другие – пусть! – довольно, коль порой.Когда мне не на чем остановить вниманье,Я им, как нищими подаянье,Улыбку, взгляд кидаю мой —Из милости, из состраданья.Тебе ль равняться с их судьбой?Рождённому для дум им жизни не безплодной,Тебе ли принимать богатою душойУбогие дары от женщины холодной?Я не хочу обманом искушатьПоэта жар и стих покорнойИ полунежностью притворнойТебе коварно вдохновлять,Внушать страдальцу песнопеньяИ звукам, вырванным из сердца глубины,Рассеянно внимать с улыбкой одобреньяИ спрашивать: кому они посвящены?Заветных для мня ты струн не потревожишь —Нет! Для меня – к чему таить? —Необходим ты быть не можешь,А лишний – ты не должен быть!»И я внимал словам ласкательно суровым;Ловила их душа пленённая моя;Я им внимал – и с каждым словомЯ крепнул думою и мужественнел я;И после видел я прозревшими очами,Как головы других покорности в залог,У ног красавицы простёртыми кудрямиСметали пыль с прелестных ног.Пустой надеждою питался каждый данник,А я стоял вдали – отвергнутый избранник.