Иллюзия власти. Том 2

– Итак, – Наммтар с высоты престола обвёл присутствовавших в зале людей испепеляющим взором сапфировых очей. – мой отец покинул свою темницу и побывал здесь, убив при этом столь верного мне капитана лейб-гвардии Роарка.

– Да-да, Милорд, – затряс седой бородою дряхлый старик, облачённый в белую мантию лекаря. – Но мы сражались, как могли и изгнали супостата.

«Вечно этот болтливый старый пень присваивает себе чужие заслуги» – подумал Наммтар. Молодой король не очень-то жаловал пожилого знахаря, чей длинный язык без костей нередко приносил ему множество проблем. Единственное, что пока ещё заставляло правителя не спешить с казнью старика – был его колоссальный опыт во врачевании.

– Ясно, – отмахнулся от него молодой король. Устремив свой взор на, стоявшего возле лекаря, воина в отполированных до блеска доспехах и синем плаще, Наммтар спросил:

– Где тело Роарка? Я хочу воздать ему по заслугам.

– Мой король, мы погребли его со всеми полагающимися ему почестями. – недоумённо ответил гвардеец.

Видя, как чернеют от ярости глаза его короля, солдат робко добавил:

– Мы предали земле также и тела пленных эльфов, что убили друг друга.

Гончие Ада, сидевшие у ног Наммтара, почуяв его гнев, оскалили острые клыки, капая слюною на холодный каменный пол.

– Скажи мне, о Амерт, – вопросил молодой король, испепеляя воина в отполированных до блеска доспехах ненавидящим взглядом. – как же в твою пустую голову взбрела столь дурная мысль? Разве я не указал тебе в ответном письме, что прах Роарка трогать не стоит?

Уловив мысленный сигнал к атаке, одна из жутких псин стремительно бросилась на гвардейца и, повалив наземь, сомкнула острые челюсти на его шее.

– Но ведь традиции велят так поступать, мой король! Не гоже покойному лежать без погребения! – встрял лекарь. Но ринувшаяся в его сторону вторая гончая быстро отбила у него желание болтать.

Одарив его ледяным взором, Наммтар холодно промолвил:

– Моя воля и приказы выше любых ваших традиций и законов, вы попросту слишком глупы чтобы постичь их суть! А за неподчинение расплатой станет ваша жизнь.

Клацнули, погружаясь в плоть, челюсти псины. Амерт захрипел, испуская дух. Потоки тёплой тёмно-алой крови хлынули из-под зубов адовой гончей.

Поднявшись со своего трона, Наммтар направился к выходу из залы, на ходу бросив лекарю:

– Эксгумируйте Роарка.

– Что? – не понял старик.

Гончая, что была возле него, оскалилась и прижалась к полу, собираясь прыгнуть. Обернувшись, словно бы услышав писк мыши, молодой король с презрением глянул на лекаря, и сквозь зубы пояснил:

– Выкопайте его тело и доставьте в подземелье. Немедленно!

Наммтар вышел из тронного зала, оставив придворных с наполненными ужасом и непониманием сердцами. Гончие последовали за королём, цокая длинными когтями по чёрному полу.

***

В промёрзшей на многие метры вглубь, земле Эрейвинга, что возле Волчьей Пасти, тела усопших не разлагаются годы, а то и десятки лет, оставаясь практически не тронутыми тлением. Вот и капитан лейб-гвардии северной страны, лёжа на гранитном столе, мог бы показаться всего лишь спящим, если бы не огромная бордовая рана, настолько глубокая, что в ней проглядывал позвоночник, уродливой полосою пересекавшая его шею. След от когтя Морайриста, не иначе. Наммтар смотрел на своего преданного воина, чьё обычно смуглое лицо теперь было белее снега, а впалые щёки и заострившийся нос придавали его образу печальную суровость. Смерть – удел всех живых существ: людей, эльфов, даже демонов. Но сегодня она лишиться одной из своих жертв.

То, что тело Роарка за дни пребывания в замерзшей земле не начало разлагаться было весьма кстати. Конечно, Наммтар мог воссоздать плоть и на голых костях, но это заняло бы больше времени и сил, а их молодой король желал сберечь для поимки своего отца. Встав рядом с гранитным столом, на котором покоился бездыханный труп, демон положил ему ладони на грудь, закрыл глаза и сосредоточился. Сейчас он должен был исцелить тело, подготовить его для возвращения духа. Для этого левой рукою своею король начал вытягивать из покойника энергию смерти, пропитавшую того насквозь. Правой же ладонью Наммтар отдавал поток созидающей силы, возвращающей тело капитана в мир живых.

Глубокая рана на шее Роарка начала постепенно затягиваться, вскоре кожа его приобрела свой прежний бронзовый оттенок, лишь отсутствие дыхания и полнейшая неподвижность говорили о том, что воин всё ещё мёртв. Пока. Отняв от тела руки, король распахнул глаза, внимательно осмотревшись вокруг, словно бы ища кого-то. Сапфировые очи Наммтара видели гораздо больше, нежели могут узреть все остальные – их взгляду был открыт не только мир живых, но и царство теней, каждую минуту своего бытия, молодой король видел несколько реальностей единовременно. И сейчас он заметил робко прячущуюся в углу полупрозрачную тень, нерешительно взиравшую на обряд воскрешения. Этой тенью было не что иное, как душа Роарка, обречённая следовать за своим телом.

Поманив тень пальцем, король призвал её к себе. Душа желала вновь войти в своё тело, и оно было готово принять её: самое главное было достигнуто, но не хватало одной важной детали – импульса жизни, заставившего бы замершее сердце снова биться. Наммтар подал мысленный знак одной из своих гончих, ожидавших за дверью, и вскоре в комнату вошёл стражник, ведущий под руку понурого человека. Этот мужчина средних лет был одним из осуждённых преступников, и сегодня ему выпала честь благим поступком искупить все свои злодеяния. Для этого он должен был всего лишь умереть, принести свою жизнь в жертву, ибо смерть безвозмездно ничего не отдаёт из своих цепких рук.

Опоенный настоем из дурманных трав, мужчина еле шёл и с трудом достиг, стоявшего возле гранитного стола, молодого короля. Бесстрастно посмотрел он на своего владыку, не ведая, что ждёт его дальше, да и не желая этого знать. Воин, что вёл пленника под руку, благорассудно отошёл подальше, чураясь, как и все эрейвингцы, всего магического и непонятного. Наммтар бросил беглый безразличный взгляд на приведённую ему жертву и быстрым движением левой руки вырвал из груди её, лишь ему видимый, горячий сгусток жизненной энергии человека, немедля перенеся его в тело Роарка.

Выпучив глаза, пленник мгновенно умер, рухнув на пол безвольной массой. А вот капитан лейб-гвардии, напротив, начал подавать едва заметные признаки жизни – из груди его донеслось хриплое дыхание, ресницы дрогнули, он пошевелил тихонько рукою. Спустя мгновение Роарк осторожно открыл глаза, моргая от, ставшего непривычным, тусклого света лампад. Недоумённо он посмотрел на своего короля, всё ещё не понимая, что с ним произошло.

– С возвращением в мир живых, друг мой! – поприветствовал его Наммтар, довольно улыбаясь.

Аккуратно Роарк дотронулся до своей шеи и, не обнаружив там раны, задумался.

– Ваш отец бежал, мой король. – хрипло произнёс он ещё не слушающимся голосом.

– Я знаю, – отозвался Наммтар. – и благодарен тебе за то, что ты не позволил ему забрать мой меч и доспехи. За это я вернул тебя.

– Он убил меня. – потрясённо промолвил воин, вспоминая свою встречу с Морайристом. – Я был мёртв.

Опершись руками на гранитный стол, капитан сел, после обхватил свою голову и просидел так молча несколько минут, не двигаясь. Наммтар приблизился к Роарку, встал рядом и положил ему руку на плечо. От этого прикосновения мужчина вздрогнул и поднял на короля грустные карие глаза, полные тоски и печали.

– Я знаю, как тебе тяжело сейчас. – тихо вымолвил Наммтар. – Мне и самому недавно «посчастливилось» умереть, дважды. Возвращение из мира мёртвых даётся нелегко, особенно в первый раз, но вскоре ты придёшь в себя.

Роарк едва заметно кивнул.

– Когда я покинул сей мир, – продолжил король, – то, переступив грань жизни и смерти, меня окружило белое сияние, унесшее душу мою прочь, а после я оказался в чудесном, светлом месте. Там я повстречал мою маму и дядю. Они дали мне силы и желание жить и вернули обратно. Тогда я понял, что смерть, однажды придя ко мне, чтобы забрать насовсем, не станет для меня чем-то ужасным, напротив, она вернёт меня домой, туда, где душа моя сможет обрести столь желанный покой и свободу.

Помолчав немного, явно припоминая былой визит к усопшей родне, молодой король спросил у Роарка:

– Я знаю, что наши души, души людей и Первородных – демонов, духов и эльфов – разнятся, мы видим и чувствуем мир по-разному. По-разному мы и умираем. Расскажи мне, о Роарк, что же ты видел там, за чертою жизни? Куда уходят люди после смерти?

Тяжело вздохнув, капитан лейб-гвардии Эрейвинга негромко начал свой рассказ:

– Они принесли меня на старое кладбище, что простирается за холмами, где вековечные кедры вонзаются тёмными шпилями в свинцовые небеса, где сквозь низкие сизые тучи лишь едва пробивается слабое солнце, где дует промозглый ветер и всегда царит тишина. Потом меня опустили в промёрзшую до самых глубин землю, скованную льдом и снегом, и стали бросать на крышку моего гроба комья холодной почвы, вперемешку с камнями. А дальше я увидел сквозь толщу земли, как тусклый дневной свет для меня навсегда закрывает медленно наползающая тяжёлая могильная плита, неотвратимо пожирающая последние лучи солнца и его едва уловимое тепло. После были лишь холод, тьма и нескончаемое одиночество. Я не знал, не понимал, что со мною, мне было очень страшно и жутко холодно, словно бы кровь замёрзла в моих венах, я не слышал биения своего сердца, лишь тишина, полная и жуткая. Я очень хотел выбраться оттуда, из этой бездонной чёрной ямы, куда меня положили, оставили в кромешной тьме. Приложив все усилия, я вырвался на поверхность и понял, что мир вокруг меня изменился – он стал серым, утратил все краски. Я смотрел на людей, собравшихся рядом со мною, на их тоскливые лица, и не понимал, почему они горюют, ведь я был здесь подле них. Но они не видели меня, не замечали, словно бы я не существовал более. С их губ, при дыхании, слетал лёгкий тёплый пар, уносимый промозглым ветром, я видел, как их жизнь медленно испаряется с этим дымком, приближаясь к последней черте. Я же уже не дышал, наполненный вечным холодом смерти. А потом они ушли, тихой неспешной процессией покинули пределы погоста. Я хотел пойти вслед за ними, не желая оставаться один в этом мрачном месте, но вдруг осознал, что не могу этого сделать – что-то держало меня, приковывало, словно бы цепью, к могильной плите. И я понял в тот момент, что более никогда не вернуться мне домой, не почувствовать тепло, не услышать смех и весёлые речи друзей – лишь их горькие стенания и скорбь мой удел. И это холодное кладбище с его безликими надгробиями станет моим последним и вечным приютом. Мне не уйти оттуда никогда, я привязан к своему умершему телу, остаётся лишь медленно просачиваться в эту промёрзшую землю, постепенно становясь её частью. Я ощутил бескрайнее одиночество и тоску по теплу и свету, безысходность и отчаяние от осознания того, что я умер. Меня окружали лишь тени погребённых здесь, тех, кто когда-то были людьми, как и я, но стали теперь призраками, которых не видят живые. Меня ожидала такая же участь – молча взирать из забытой могилы на недоступный теперь для меня мир людей и бесконечно проплывающие по небу низкие серые облака. И лишь вороний грай разносился над этим скорбным местом, эхом вторя стенаниям мёртвых.

Посвящается: Hr. Nortt

Глава 7. Гнёт тёмных дум

«Боги, как же жмёт эта корона!» – подумал я, в очередной раз, поправляя, сдавливающий мои виски, древний венец. Тот, что вернул я на родину из далёких Земель Смерти. «Видно голова у Анорла была явно иной формы, нежели моя». Всё нынешнее было непривычно мне и, хоть я и являлся когда-то королём Эльтамиры, но никогда не носил её короны и не восседал на этом золочёном троне. На котором теперь мне приходилось непрестанно ёрзать от неудобства. Но мог ли я подумать, представить даже во сне, что сбудется мечта моего отца, и род наш вернёт престол Страны Туманов? И не только трон и власть, но и меч Змея и корону Анорла! Нет, всё же отправляясь в Эльтамиру, в её таинственные зыбкие туманы, я и не надеялся, что так скоро буду чествоваться её королём. Вот только, если я не придумаю, как остановить, шествующую по моим землям, болезнь, вскоре мне придётся править лишь обезумевшими полуживыми чудовищами.

Три долгих дня приоры Ирэла бились над тем, чтобы понять, что же за хворь поразила Лерната, который, не смотря на мои опасения, всё же дожил до прилёта в столицу, правда его состояние претерпело некоторые изменения. Именно об этом сейчас мне докладывал один из священнослужителей, читая по длинному свитку витиевато написанный отчёт главы команды монахов-лекарей, коим было поручено это нелёгкое дело. Но то ли корона мне слишком давила, то ли, присутствующая в тронном зале, Нирмала отвлекала меня, а может сухой, непонятный язык речи приора сыграл свою роль, но доклад его мне совершенно был безразличен. Я с тоскою смотрел на него и ожидал, когда же он наконец умолкнет. Видя моё непрестанное ёрзанье на троне и отсутствующий взгляд, священнослужитель замолк, уставившись на меня своими желтовато-серыми глазами. Не зная, что делать дальше, он взглянул на, стоявшего подле меня, Ирэла и, получив от Прайма знак продолжать, вновь начал свою нудную речь:

– Многократно проведённые тесты не дали никакого результата – пациент совершенно не чувствителен к болевым раздражениям: ни механическим, ни химическим, ни термическим. Также в ходе исследования была выявлена полная невосприимчивость его к каким-либо ядам или лекарственным веществам. Ни одно из, применённых нами, средств никак не смогло повлиять на процесс протекания заболевания. Далее, наблюдения показали, что пациент совершенно утратил навыки общения, его умственные способности сведены к минимуму. Тем не менее, физически он абсолютно здоров, если не считать язвенного поражения кожи и некоторого изменения состава крови, его двигательная активность не изменилась, наоборот, повысились выносливость и мышечная деятельность. Мы сделали вывод, что заболевание влияет, в первую очередь, на умственную деятельность заражённых, лишая их самосознания и приобретённых навыков, сводя их поведение до примитивного звериного уровня с повышенной агрессией. Также болезнь меняет вкусовые пристрастия – наш пациент питается исключительно сырым мясом, преимущественно человеческим. Принимая во внимание всё выше описанное, мы просим Вас, Ваше Величество, позволить нам изучить мозг исследуемого, так как считаем, что именно там мы сможем почерпнуть важную информацию.

Приор замер, пристально смотря на меня, ожидая ответа. А я даже и не сразу понял, что поток малопонятных для меня слов наконец-то иссяк. Видя вопросительный взгляд монаха, я понял, что он чего-то от меня хочет, правда, я прослушал, что именно.

– Итак, что вы хотите? – произнёс я после минутной паузы.

– Мы просим Вас позволить нам изучить мозг пациента. – отозвался несколько смутившийся священнослужитель.

– Вы хотите убить Лерната и вскрыть ему голову? – не тая отвращения, промолвил я.

– О нет, мой король, умертвлять испытуемого мы не планируем – в живом состоянии он нам гораздо более полезен. Хотя, есть большая вероятность того, что хирургические манипуляции он не переживёт.

Мне, конечно, совершенно не по душе была данная затея, но я прекрасно понимал, что для спасения населения Эльтамиры понадобятся жертвы. Поэтому, скрепя сердцем, я кивнул приору, но, прежде чем он решит откланяться, сказал:

– Я желаю увидеть Лерната. Он был преданным и смелым воином. Быть может, это – наша последняя с ним встреча.

– Как пожелаете, мой король. – отвесил поклон приор. – Но должен предупредить Вас, вряд ли Вам понравиться то, что Вы увидите.

С этими словами он отправился прочь из тронного зала, я же с тоскою посмотрел на, стоявший рядом со мною, Нэзир, искренне предпочтя бы сражаться сейчас где-нибудь с ним в руках, чем выслушивать занудные малопонятные речи. Которые, на мой взгляд, были совершенно бесполезны. Что толку от слов? Врага ими убить невозможно.

Все прошедшие три дня мы только что и делали, как обсуждали то, как нам быть, строили планы по обороне страны. Не найдя лекарства к этому времени, мы решили удерживать заражённых на дальнем севере, защищая от них и тварей, ведущих их, остальное население. Проведя по карте линию от города Нирс-Вирм через гору Ледяную до границ долины Кэрлот, мы выслали туда большую часть летающих всадников, решив бороться с врагами с высока. Да и выяснилось, что ящеры не восприимчивы к болезни – это подтвердил опыт Ирэла, который был неоднократно повторён приорами. Наше крылатое воинство должно было не допускать распространение заразы за пределы этой воображаемой черты. Часть его постоянно совершала разведывательные вылеты в сторону Кандэ-Вирма, чтобы отслеживать всё то, что происходит в стане врага. На словах задумка казалась хорошей, но только время покажет, что из неё выйдет на деле – смогут ли наши воины сдержать натиск орды демона, если та решит напасть всеми силами.

Когда приор удалился, я подозвал к себе Наргета, стоявшего неподалёку.

– Я хочу, чтобы с первым рассветом завтрашнего дня ты отправился к Лорду долины Кэрлот. – обратился я к полуэльфу. – Расскажи ему о напасти, постигшей наши земли, пусть он знает, что и его стране грозит опасность.

Помедлив, я продолжил:

– Думаю, что теперь настал черёд Эльтамиры взывать к соседним государствам. Предложи Лорду военный союз с нами. Быть может, если мы зажмём демона в тиски со всех сторон – нам удастся одолеть его.

– Мне кажется, мой король, что мы справимся и без людского вмешательства. – встрял Ирэл. – Не гоже нашему гордому народу молить смертных о снисходительной помощи!

– Я так не думаю, – перебил его я. – Слишком долго Эльтамира держалась в стороне, пытаясь решить все проблемы сама, но ни к чему хорошему это не привело. В наш мир пришло Зло, которое угрожает всем живущим здесь. И теперь настало время бороться с эти лихом сообща, или же всем вместе погибнуть.

Ирэл молчал, лишь с безнадёгой вздохнул, не рискнув со мною спорить. Наргет же, прищурив изумрудные глаза, задумчиво вымолвил:

– Тогда нужно послать гонца и в Светлые Земли – в спасении этого мира должны участвовать все страны.

– Ты прав, друг мой. – согласился я с полуэльфом. – Я подумаю над тем, кого туда отправить. Но, быть может, мне стоит полететь туда самому? Ведь я как никто иной здесь знаю народ, что живёт в тех краях, ибо вырос и прожил столь долго рядом с ними.

Мне вдруг очень захотелось увидеть те светлые поля и леса, где провёл я свою юность, что приходили теперь мне лишь во снах. Я желал хоть на пару дней вырваться из зыбкой пелены холодного тумана Эльтамиры, встретивший меня лишь смертями и ложью.

– Как королю, мне будет легче всех убедить правителя Светлых Земель прийти нам на помощь.

– Мой король, – возразил Ирэл, голосом полным негодования. – позвольте напомнить, что Ваша страна вот-вот окажется в руинах – Вы своими глазами видели, что творится на севере. Сейчас, как никогда, Вы нужны здесь, в столице, и Ваше отбытие в Вирэн-Тиль, пусть даже и с благой целью, будет воспринято народом Эльтамиры как бегство, а это вызовет полную анархию. Разве Вы этого хотите, мой Лорд? Народ Страны Туманов уже предавал её правитель – не уподобляйтесь Вайнору и его сыну.

Поражённый таким яростным напором со стороны жреца, я впал в смятение, не зная, что и ответить. Пересилив, вскипающую во мне ярость, я спокойно промолвил, словно бы не услышав дерзости Прайма:

– Впрочем, речь от лица верховного священнослужителя нашей страны также должна вразумить короля южных краёв.

Теперь в ступоре был Прайм. Посмотрев на него с нескрываемой торжествующей улыбкой, я заявил:

– Да, Ирэл, ты летишь в Светлые Земли. Это не обсуждается! И я очень рассчитываю на то, что ты вернёшься оттуда, заручившись поддержкой их короля!

***

Рассвет нового дня выдался на редкость гадким – и без того хмурое и холодное утро, пронизанное зловонной моросью, парившей в воздухе, было напрочь испорчено очередным сильным землетрясением, стоившим моему дворцу двух шпилей из хрусталя, лежащих теперь осколками на земле. Впрочем, это были ещё не все потери – подземный толчок разрушил несколько строений, похоронивших под своими обломками два десятка Анэру, девять крылатых ящеров и уйму припасов.

Таким же мрачным, как и рушащийся мир вокруг, было и моё настроение, становящееся всё гаже с каждым новым донесением о вновь и вновь возникших проблемах. Поступали жалобы со всего севера о зверских нападениях на мирные поселения. Трёхлапые твари и, ведомые ими, обезумевшие Анэру безжалостной лавиной обрушивались на ни в чём не повинных жителей, но уже не убивали их, а уводили прочь, к побережью Океана. Похоже, Морайрист собирал армию, и я это знал. Вот только поделать ничего не мог. Высланные мною на север, крылатые всадники, достигнув указанной им линии обороны, обнаружили там лишь опустевшие деревушки, чьих жителей и след простыл. Зато далеко южнее, предполагаемой нами, границы сдерживания сил демона, обнаруживались то тут, то там мерзкие трёхлапые твари, бродящие пока что в одиночку. Попытки изловить их с треском провалились – гадины с лёгкостью уходили от преследования, скрываясь в густых туманных лесах, что у границы с долиной Кэрлот, где крылатые ящеры достать их не могли. Всё катилось к чертям, а я абсолютно ничего не мог предпринять, но самое ужасное, что я осознавал то, что это было всего лишь началом. Началом конца.

Тусклый луч утреннего света скользнул по россыпи крупных гранатов, украшавших манжеты моего тёмно-бордового, почти чёрного камзола. Красный. Теперь лишь его оттенки мне полагалось носить, как королю. Непривычный цвет и неудобный крой, вычурной, на мой взгляд, одежды я уже не замечал, свыкшись с мыслью, что то, как выглядеть и что носить – решать уже не мне. Впрочем, подобно многому теперь в моей жизни. Но сегодня меня это не волновало. Меня даже уже не раздражала постоянно давящая тяжесть короны Анорла, я привык к ней – так я чувствовал весь гнёт ответственности, лежавшей на моих плечах за мою страну.

Выслушав, казалось бы, нескончаемый поток жалоб на то, что всё плохо, я отдал приказ выслать наземные войска к линии от небольшого городка Вирим через озеро Степное до деревушки на границе Кэрлот, той самой, где ночевали мы, летя в ант’Ариан. Своим приказом я отодвинул границу обороны немного южнее ранее намеченной. Без постоянных назойливых указок и нравоучений Ирэла, я вдруг осознал насколько сложно в одиночку продумывать все шаги стратегии защиты, ещё не тронутых мором, земель, заразой, что расползалась куда быстрее, чем кто-либо мог предположить. Новая линия обороны должна была стать более основательной, нежели её предшественница – она подразумевала под собою ряд аванпостов, расставленных через каждую милю, так, чтобы ни одна тварь не смогла пройти мимо них. Воздушные силы должны были отслеживать перемещение врага и, по возможности, держать его на расстоянии от границы. Также я повелел эвакуировать всё население в пределах лиги южнее от линии обороны. На случай, если твари всё же прорвутся.

Нескончаемая череда плохих новостей, отчаянных попыток спасти всё то, что ещё осталось и беспросветный мрак хмурых мыслей, одолевающих меня, вызвали, в итоге, жуткую головную боль, бившую набатом по вискам. Хотя, может, основную роль в этом сыграла корона, чей воронёный венец давил на меня непрестанно уже который час. В гулком пространстве тронного зала, где каждый звук эхом отражался под сводами высоченного потолка, я, сидевший на золочённой троне, король этого края, окружённый советниками, жрецами и генералами, был пронзён острым ощущением того, насколько я одинок среди этой шумной разномастной       толпы. Не найдя глазами среди собравшихся, отбывшего ещё вчера на рассвете, Наргета, я понял, что искренний совет мне дать некому, что все проблемы мне придётся решать одному. И отвечать за их последствия тоже мне в одиночку. Как же я устал от всего этого…

На протяжении всего вчерашнего дня и всё сегодняшнее утро, с первыми лучами первой зари, я только и делал, что слушал бесконечные жалобы на то, как всё ужасно, что страна моя вот-вот окажется в лапах жуткого демона, и ничто не может его остановить. Попытки прекратить череду несчастных событий, запущенных мною в Андэгаре, занимали все мои думы. Даже ночь не приносила мне покоя – мрачные мысли не давали мне уснуть, я часами ворочался в кровати, безуспешно борясь с бессонницей. А когда сон всё же приходил ко мне – чуткий, короткий, тревожный – он оборачивался для меня кошмаром: я вновь и вновь видел жуткие синие очи Морайриста, мне казалось, что Полночный демон закрался мне в душу, поселился в моей голове, и мысли мои теперь ему доступны. Я видел, словно бы наяву, его мерзкую злобную ухмылку, и тварей, кишащих возле его ног. Как жаль, что не было теперь со мною Кими, того маленького пушистого белого комочка, теплом своим дарившим мне надежду, развеивавшим все тяжкие сомнения. Но хингу сгинул во мраке, как и многие, что были мне дороги. Я остался один, наедине с моими мрачными думами. Не желая отягощать, едва оправившуюся после падения, Нирмалу, я старался не рассказывать ей всего того, что меня гложет – ведь это лишь расстроит её. Мне придётся решить всё самому, без чьей-либо помощи, ведь я в ответе не только за Нирмалу, но и за весь свой народ.