Девятая попытка Кота Митрохина

– Какая еще карета?

– Королевская, какая же еще! Вот дурак!

– Ах ты!.. – Иван рванулся вперед, резко выбросив руку в попытке дотянуться до противной девчонки.

Девчонка взвизгнула, увернувшись от протянутых к ней пальцев, резво подобрала подол платья и сиганула вверх. Иван злорадно ухмыльнулся и попытался по привычке засунуть руки в карманы, но, к глубокому его сожалению, карманы в этих идиотских штанах отсутствовали.

Неторопливо взобравшись вверх по склону, Иван обнаружил хорошо утоптанную тропинку, петлявшую меж деревьев. Девчонки нигде не было видно, и одно лишь это несколько подняло ему настроение. Иван терпеть не мог нахальных детей, обнаглевших до одури от безнаказанности.

В лесу заливались птахи, порхая с ветки на ветку. Из дупла выглянула белка, проводив Ивана настороженным взглядом. Иван подмигнул ей и зашагал, насвистывая мелодию из песни «А нам все равно». Непривычно свежий, насыщенный кислородом воздух немного кружил голову.

Бодро вышагивая по тропинке, Иван вскоре вышел на дорогу, сильно напоминавшую тракт русской глубинки в сухую пору – подсохшая, застывшая буграми грязь с хорошо наезженной, глубокой колеей. В колее на огромных деревянных колесах стояла настоящая карета, похожая на тыкву, с небольшой короной наверху и вся в завитушках и позолоте. Карета изредка покачивалась на длинных деревянных рессорах, будто внутри нее ворочался кто-то огромный, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее. Застекленное окошко изящной, со скругленными краями дверцы было завешано подобранными шелковыми занавесочками. На козлах гордо восседал кучер в оливковой ливрее с галунами, мешковатых синих штанах до колен и белых шелковых чулках. Кучер держал в руках длинный хлыст и поводья, тянущиеся к четверке вороных…

Иван почувствовал, что ему становится дурно. В карету были впряжены четверо человек, затянутых с ног до головы в черные блестящие облегающие костюмы из латекса или чего-то похожего на него. На руках и ногах костюмы имели копыта. Также в положенном месте наличествовали пышные хвосты. Головы скрывали маски в виде лошадиных морд.

«Лошади» стояли на «задних» широких копытах, пританцовывая от нетерпения на месте. Переднюю двойку составляли две грудастые женщины с широкими бедрами, заднюю – крепкие, с мускулистыми ногами мужчины.

Иван долго смотрел на «коней», не в силах оторвать взгляда, пока в боку кареты не распахнулась дверца.

– Садитесь, Иван Игоревич. Прошу вас, – донеслось из кареты. Голос был низкий и мягкий, но с повелительными нотками.

Иван, поколебавшись, забрался по ступенькам в карету.

Внутри карета оказалась обита красным бархатом – стены, сиденья и даже потолок. В ней было тесновато и неприятно пахло смесью запаха немытого тела и кисло-сладкого ягодного аромата. На передней скамейке, спиной к кучеру, сидела, болтая ногами, давешняя девчонка с двухлитровой стеклянной банкой на коленях и ложкой с длинной ручкой уплетала варенье. Варенье тягуче капало с ложки и плюхалось ей на платье. Девчонка показала Ивану язык и отвернулась к окну.

На заднем сиденье, царственно развалясь на мягких подушках, одетый в строгий черный костюм, полулежал немолодой мужчина. Его узкое скуластое лицо с острым носом, резкими чертами и тонкими губами выражало благодушие, миролюбие и приветливость.

– Присаживайтесь, – предложил мужчина, указав на сиденье напротив себя. – Добро пожаловать в наше королевство!

– Благодарю.

Иван насилу втиснулся между стеной и девчонкой, беспардонно рассевшейся посередине. Вредина недовольно наморщила нос, рывком выдернула из-под Ивана платье и отодвинулась к стенке.

Тишину разорвал хлесткий щелчок кнута, карета тронулась с места. Шла она рывками, подпрыгивая на кочках и раскачиваясь из стороны в сторону, словно лодка на волнах.

– Как вам наше королевство? – поинтересовался мужчина, закинув ногу на ногу.

– Пока не разобрался, – пространно ответил Иван. – А что это за странные лошадки у вас?

– Лошадки? Ах, лошадки! Это, друг мой, отличные скакуны – почти не требуют ухода и готовы работать до упаду.

– Какая мерзость! – Ивана передернуло от подобного цинизма. – Прямо фашизм какой-то!

– Вы слишком резки и поспешны в суждениях, молодой человек, но это издержки вашего возраста. – Голос у мужчины был обволакивающим и тягучим, интонация – напевной и бесцветной. – Хотите выпить?

Мужчина небрежно скинул на пол пару подушек справа от себя и поднял половинку сиденья. Под ней оказался бар, полный бутылок и фужеров.

– Коньяк, бренди, виски? – предложил мужчина. – Может, «Столичной»? Обожаю ее, знаете ли. Чистейший продукт!

– Нет, благодарю, – поспешно отказался Иван, но мужчина уже достал две рюмки, затем ополовиненную бутылку «Столичной», скрутил с нее крышку, зажав бутылку между коленями, и щедро плеснул в обе рюмки.

– Держите, – передал он одну рюмку Ивану, и тому не осталось ничего другого, как принять ее. – За вас, борец с несправедливостью! – произнес мужчина тост и выплеснул в рот водку. – Забористая вещь, смею заметить!

Иван принюхался к водке и, подумав, отпил половинку. Поморщился.

– Что же касается моих лошадок, как вы их изволили назвать, – продолжил прерванную тему мужчина, вытащив из передвижного бара посудину с солеными грибами и передав ее Ивану, – так это их личная инициатива.

– В каком смысле? – спросил Иван, пытаясь подцепить пальцами скользкий грибок.

– В самом что ни на есть прямом. Им нравится изображать из себя лошадок, а я предоставляю им такую возможность. В итоге все довольны и счастливы.

– Я что-то не совсем вас понял. – Иван наконец подцепил пальцами грибок и отправил его в рот. – Вы хотите сказать, что они добровольно занимаются подобным безобразием?

– Именно, мой друг! Именно! – Мужчина налил себе еще одну рюмку, не предложив Ивану, и быстро выпил. –Мазохисты – странный народ.

– Так их же лечить надо, а не потакать.

– Вот вы им и скажите об этом, хорошо?

Иван подумал, вздохнул и выпил остатки водки. Повертел в руках пустую рюмку.

– Но ведь это ненормально!

– О, мой друг, кто знает, что в мире нормально, а что – нет, – наигранно вздохнул мужчина. – Вам налить еще?

– Нет, достаточно.

Иван вернул рюмку и вяло поковырялся в тарелке с грибами. Есть расхотелось.

Дорога стала заметно ровнее. Карета шла более плавно и не так раскачивалась и подпрыгивала.

Лес закончился. За окном потянулись поля, на которых паслись коровы и работали люди, размахивая серпами и вилами. Полным ходом шла ручная уборка урожая. Никакой механизации. Средневековье, одним словом.

Девчонка доела варенье, приоткрыла окошко и выбросила банку на дорогу под ноги оборванному мужичонке, волочащему за веревку упирающуюся козу. Мужичонка никак не отреагировал. Король тоже. Он сидел, в величественной задумчивости подперев пальцами подбородок, и взирал на свои владения.

– Как вы оказались там, в лесу? – спросил Иван.

– О! Встреча гостей – моя приятная обязанность, – ответил мужчина, не отрываясь от окна.

– Но откуда вы узнали, что я сижу в болоте?

– Могли бы и сами догадаться – Кот сообщил. – Серые глаза мужчины сфокусировались на лице Ивана.

– Да, конечно… А где, кстати, он сам?

– Знаете, Иван Игоревич, даже не интересуюсь. Терпеть не могу котов, особенно котов-проходимцев.

– Нет, почему же! – возразил Иван. – Мне он показался вполне ничего так. Порядочный, общительный.

– О, разумеется. – Мужчина позволил себе скупую улыбку. – Затащил очередного героя в наш мир и сбежал, бросив на произвол судьбы – это в его духе.

Иван нахмурился.

– Вы знаете, какой вы по счету?

– Он что-то такое говорил, – попытался припомнить Иван. – Кажется, восьмой.

– Девятый, молодой человек. Вы – девятый.

– А почему вы не любите котов? – поинтересовался Иван, уходя от не совсем приятной темы.

– А за что их любить?

– Ну как же… – Иван растерянно почесал затылок. – Довольно милые, ласковые животные. Еще урчат.

– Вот разве что. Наглые, независимые, ищущие лишь собственной выгоды животные. Вы со мной не согласны?

– Они мышей ловят, – набычился Иван. Мужчина нравился ему все меньше и меньше.

– Понимаю. Что-то вроде симбиоза получается. Вы им сметанку, они вам мышей.

Размышляя о своем, Иван вдруг припомнил слова Кота.

– Возможно. Но подозреваю, что ваша нелюбовь к кошкам имеет несколько иное происхождение.

Глаза мужчины стали вдруг пронзительно-холодными. Он долго, не отрывая взгляда, изучал лицо Ивана, потом лаконично отозвался:

– Возможно. Но все-таки давайте перейдем ко второй моей обязанности. Ваша роль.

– Моя – что? – переспросил Иван.

– Роль. Кем вы намереваетесь здесь стать?

– Я, простите, хотел бы остаться самим собой! Понимаете, я не актером сюда устраиваться приехал.

– Все мы актеры, исполняющие свои роли. Помните, у Шекспира: «Весь мир – театр. В нём женщины, мужчины – все актёры…»

– И что же из этого следует? – Иван сложил руки на груди и откинулся назад, с вызовом глядя в глаза мужчине.

– В каждом обществе свои правила. В этом мире они тоже существуют. Например, человек не может жить вне утвержденных ролей.

– Что-то вроде табели о рангах?

– Скорее, перечня специальностей.

– Если не секрет, у вас какая роль?

– Король, – спокойно, без апломба, произнес мужчина.

– Неплохо устроились. А что же вы намерены предложить мне? Судя по костюму, который мне выдали, никак не ниже роли шута.

Мужчина проигнорировал язвительное замечание Ивана.

– В замке я смогу предоставить вам полный перечень вакансий.

– А если, предположим, меня не устроит ни одна из них? Ну, мало ли.

– В таком случае мы попытаемся выработать решение, удовлетворяющие обе стороны.

– То есть вы готовы ради меня создать новую… э-э… вакансию?

– Это моя обязанность, молодой человек: всемерно содействовать удовлетворению потребностей и устремлений жителей нашего славного королевства. Разумеется, в допустимых пределах. Иногда, знаете ли, такого нажелают, нафантазируют.

– Могу себе представить, – усмехнулся Иван, намекая на «коней» и «лошадок». – Но в чем ролевых игр, которые вы гордо именуете специальностями.

– А кто говорит про игры? Люди именно живут жизнью конкретных героев.

– И никто не волынит, не увиливает от исполнения своих служебных обязанностей?

– Вы можете увильнут от исполнения обязанностей Ивана Игоревича Вершинина?

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, – растерянно пробормотал Иван.

– Что ж тут непонятного? – Мужчина озадаченно нахмурился. – Занимая конкретную вакансию, человек приобретает личность, соответствующую сути вакансии.

– Вы хотите сказать, что… – не на шутку разволновался Иван.

– Вероятно, – не дал ему закончить мужчина, – вас ввело в заблуждение слово «специальность». Но у нас специальность – не совсем то, что вы привыкли подразумевать под этим термином, а скорее, набор ролевых правил. К примеру, дровосек рубит дрова, шут развлекает толпу, а Иван-царевич скитается по свету, ища приключений на соответствующее место – каждому свое.

– А если я не желаю ни искать приключений, ни развлекать толпу? А, к примеру, хочу остаться самим собой?

– Такой вакансии, увы, нет, – отозвался король с наигранной печалью в голосе. – И не может быть.

Колеса загромыхали по деревянному настилу моста, перекинутого через широкий ров, и карета въехала под арку ворот. В карете стало совсем темно. У Ивана возник порыв на ходу выскочить из нее вон и бежать куда глаза глядят. Но ворота и стража, стоящая в них с внушающими трепет уважения алебардами, внезапно остались позади.

– Да отруби ты ему голову, папочка, – подала голос до того молчавшая принцесса. – Видишь, какой он! Чего с ним возиться?

– Что? – опешил Иван.

– Чего слышал! Он, между прочим, меня маленькой стервой обозвал.

– Мелкой, – поправил Иван, любивший во всем точность.

– Во, слышал? – Девчонка взмахнула руками, поправив свисающие по бокам головы кудряшки. – Отруби ему голову!

Иван побледнел.

– Нет, какое чувство юмора! – загоготал мужчина. – Не правда ли, смешно?

– Я бы так не сказал, – пробурчал Иван. – Дурацкие шутки.

– Я не шучу! – Девчонка саданула кулачком по коленке.

Монарх загоготал пуще прежнего.

Девчонка надула и без того пухлые щеки, зло наморщила лоб и опустила голову.

Карета, прогрохотав колесами по мощеной булыжником широкой дорожке, остановилась посреди обширного двора, огороженного высокой каменной стеной.

Двор был пуст, если не считать сваленных у самых стен куч прелой соломы, дров, мусора, разбитой мебели и прочего хлама. Справа и слева виднелись несколько закрытых широких ворот. Иван предположил, что за ними скрываются какие-нибудь хозяйственные помещения, в которых могут располагаться склады и домашние животные. Над двором стелился непередаваемый аромат скотного двора. Натужно лаяли потревоженные собаки, блеяли овцы.

К карете подбежал лакей, ожидавший у парадной лестницы, распахнул дверцу и поклонился.

Принцесса соскочила со скамейки.

– Когда я стану королевой, всех казню! – Она показала язык и спрыгнула на землю, грубо отпихнув предложенную лакеем руку.

– Не обращайте на нее внимания, Иван Игоревич, – голос мужчины вновь утратил выразительность. – Она еще ребенок.

– Опасный ребенок, – заметил Иван и выбрался на свежий воздух из душной кареты следом за владельцем замка.

– Ваша правда. Поэтому пока вы находитесь у меня в гостях, почаще оглядывайтесь по сторонам, а ложась спать, обязательно проверяйте постель.

– Вы серьезно? – Брови Ивана поползли вверх.

– Как нельзя более.

Они приблизились к широкой потертой лестнице с массивными каменными перилами. По бокам лестницы застыли в почтительном поясном поклоне два лакея.

– И вы ничего не предпринимаете?

Иван догнал мужчину и пошел рядом.

– Дорогой мой Иван Игоревич, – обернулся король, продолжая подниматься по лестнице легкой, пружинящей походкой, – пока вы не являетесь гражданином королевства, я ничего не могу предпринять для вашей защиты.

– Но я ваш гость!

– Незваный, – уточнил монарх, воздев указательный палец вместо восклицательного знака. – Поэтому рекомендую вам поскорее решить вопрос с получением гражданства. И специальности, что неотделимо друг от друга.

– Меня позвал Кот.

– Дался вам этот Кот! – Мужчина поморщился, словно от внезапной зубной боли. – Кот не гражданин королевства, хотя и обладает некими привилегиями. У него… гм-м… особый статус, если можно так выразиться.

– Какой?

– А вот это вам лучше уточнить у Кота!

Король прибавил шагу и первым вошел в распахнутые слугами створки тяжелых высоких дверей из мореного дуба. Иван решил не отставать и проскользнул следом мимо двух усатых охранников, смеривших его недобрыми взглядами.

В огромном полутемном зале царило пыльное запустение. Высокие, этажа в четыре, потолки подпирали шесть круглых колонн. С потолка диковинным плодом свисала огромная люстра, какие можно видеть в театрах. На люстре горели с полсотни свечей, но от них, увы, было не так много толку. К тому же, благодаря живым, колышущимся язычкам пламени, казалось, будто в темных углах зала неприятно кривляются и изворачиваются жуткие тени.

С двух сторон залы полукругом взбегали вверх широкие парадные лестницы с длинными ступеньками, соединявшиеся на высоте третьего этажа площадкой, огороженной резными деревянными перилами. От площадки разбегались два коридора, укутанных сумраком. Замок всем своим видом навевал уныние и неодолимую тоску.

Мужчина прошел к правой лестнице и начал неторопливо взбираться по ней. Иван поспешил за ним, оглядываясь по сторонам. Позади, бесшумно ступая, семенили два лакея.

– И все же, простите, потакание избалованному вконец собственному ребенку отдает дикостью.

– Дикость, – повторил монарх, как бы смакуя. – Красивое слово, не правда ли? Есть в нем нечто первобытно-животное, утерянное человеком. Что же касается принцессы, то, во-первых, такова ее роль, – охотно пояснил он. – А во-вторых, она мне вовсе не дочь. Вернее, неродная дочь. Я женился на женщине, пожелавшей стать королевой, у нее был ребенок. Королева умерла, когда малышке исполнилось лишь три года.

– Но это не повод так распускать ребенка!

– Но ведь это ее жизнь и ее свобода!

Мужчина ступил на площадку и замер, уставившись на странную парочку, возившуюся с огромной китайской вазой у полукруглой ниши в стене.

Миловидная женщина, подстриженная под горшок, в мешковатом рабочем комбинезоне, то и дело приподнимала вазу, поворачивая ее то одним боком, то другим. У женщины были сильные руки и резкие движения. Другая дамочка в черно-белом костюме горничной – узком и коротком расклешенном платье с длинными рукавами и крошечном передником – обмахивала мягким веничком вазу. У горничной были ужасно волосатые ноги, затянутые в сетчатые чулки. И еще длинные черные волосы, волнами ниспадавшие на спину. Заметив короля, обе дамы обернулись. Та, что в комбинезоне, едва не грохнула вазу, успев в последний момент подхватить ее и водрузить на подставку. У второй, с длинными волосами, оказалось бородатое жесткое лицо с напомаженными ярко-красными губами и подведенными глазами.

Иван от неожиданности отшатнулся.

– Вы мне вазу не расколотите! – грозно предупредил Король. – Знаю я вас.

– Мы аккуратно, Ваше Величество, – бородатая «служанка» исполнила книксен, а та, что в комбинезоне – только поморщилась.

Король отошел от них и, царственно возложив руку на перила, другой указал на правый коридор.

– Вам сюда, Иван Игоревич.

– Скажите, это настоящая бородатая дама? – тихо, чтобы случайно не обидеть женщину, спросил Иван.

– Что вы! Обычная семья трансвеститов. Одной не нравится быть женщиной, а другому – мужчиной.

– Вы… серьезно? – не поверил Иван.

– Как нельзя более. А что вас так удивило?

Иван не нашелся что ответить. Да и что тут, собственно, скажешь.

Откуда-то послышались хлесткие удару кнута, а вслед за ними по лестнице прокатились волной сладостные стоны.

– Что это? Пытки?

– Вы угадали. Утренний моцион, так сказать.

– Только не говорите, что побои доставляют ему удовольствие. – Иван был готов уже поверить во что угодно.

– Разумеется! Неужели вы могли подумать, будто я, цивилизованный король, буду издеваться над людьми без их желания.

– Ужас какой-то! Да что у вас здесь творится, в самом деле? Это же невыносимо!

– Вы правы, стоны и хлопанье кнута ужасно раздражают слух. Если честно, терпеть не могу насилия. Вас проводят в ваши покои, жду вас к обеду.

Король развернулся и поспешно скрылся в другом коридоре.

– Прошу следовать за мной, сэр! – хорошо поставленным голосом произнес один из лакеев.

Тихие, чуть шаркающие шаги идущего впереди лакея отражались гулким эхо от серых каменных стен коридора. Коридор освещали чадящие факелы, вставленные во вделанные в стены жестяные подставки. Низкие деревянные двери с бронзовыми ручками-кольцами располагались лишь вдоль левой стены и следовали одна за другой на расстоянии метров пяти. Окон в коридоре не было вовсе. От стен тянуло сыростью и холодом. По коридору гуляли зябкие неприятные сквозняки.

Иван поежился.

– У вас здесь всегда так холодно?

– Нет, сэр, – глухо отозвался лакей. – Иногда бывает холоднее.

– Звучит не очень обнадеживающе.

Лакей не ответил. Пройдя еще немного вперед, он остановился у очередной двери, ухватился за кольцо рукой, затянутой в белую перчатку, и потянул на себя. Дверь отворилась на удивление без скрипа. Из комнаты Ивану в лицо пахнуло сухим теплом.

– Ваши покои, сэр! – многозначительно сообщил лакей, вычурным жестом приглашая Ивана войти.

Помедлив, Иван переступил порог и прошел на середину комнаты. Лакей вошел следом.

Комната была большой и квадратной, но с низким потолком, до которого свободно можно было дотянуться рукой. Слева находился широкий камин, забранный невысокой кованной решеткой. В камине жарко потрескивали дрова и вились языки пламени, разливая по комнате приятное тепло.

В углу, у камина, располагалась широкая кровать. Рядом с ней под небольшим узким окном находился стол, окруженный двумя стульями. На столе стояли металлический кувшин и небольшой кубок. Справа от стола на кривых ножках возвышался пузатый платяной шкаф с резными дверцами и полочками внизу. Вся мебель была деревянная, тяжелая, капитально сработанная.

Над кроватью, косо прибитый к стене, висел гобелен ручной работы с портретом хозяина замка. Хозяин, держась обеими руками за кинжал на поясе, хмуро, с упреком, взирал на Ивана. Иван показал гобелену язык и отвернулся.

– Здесь находятся туалет и ванна. – Лакей прошел к правой стене и распахнул узкую дверь.

Иван из любопытства заглянул внутрь, ожидая увидеть привычные его глазу ванну и унитаз. Все оказалось гораздо примитивнее и хуже, чем он мог себе представить. Отхожее место представляло собой дыру в полу, а ванну заменяла высокая деревянная бадья на две трети наполненная исходящей паром водой. Рядом с бадьей на низкой длинной скамейке лежало аккуратно сложенное полотенце и толпились какие-то склянки. Вероятно, с благовониями и аналогами шампуня или мыла. В правом углу – еще одна бочка с водой и котелком, висящим на крючковатой ручке сбоку. Похоже, его действительно здесь ждали – Его Величество не обманул…

Состряпав кислую мину, Иван вернулся в комнату и выглянул в окно сквозь мутноватые неровные стекла. Из окна открывался вид на чудесный яблоневый сад. Неподалеку меж пышных крон деревьев виднелась небольшая ротонда с белой шаровидной крышей. Рядом с ротондой источал в небо хрустальные струи фонтан.

– Что-нибудь еще желаете, сэр? – напомнил о себе лакей.

– Нет, благодарю, – ответил Иван, обернувшись.

– Если вам что-нибудь понадобится, позвоните.

– Позвонить? – Иван в замешательстве покрутил головой в поисках телефона или на худой конец колокольчика.

Лакей прошел к кровати, у которой из стены свисал шелковый шнур, и указал на него.

– Вот здесь, сэр!

– Э-э, благодарю. Все понятно.

– К обеду вас пригласят. – Лакей сдержанно поклонился, вышел в коридор и затворил за собой дверь.

Иван остался один.

– Вот, блин, попал! – простонал он едва слышно, еще раз оглядев унылого вида жилище.

Побродив по комнате, Иван присел на кровать – жесткая и весьма неудобная. Матрац не иначе как соломой набит и покрыт вместо простыни шкурой неизвестного зверя. Но, возможно, простыни есть в шкафу… Подушка так себе, хотя на вид и пуховая.

Вздохнув, Иван решил все же освежиться в «ванне» – не пропадать же горячей воде.

В ванной комнате не было одежных крючков, поэтому Иван разделся в комнате, аккуратно повесил вещи на спинку стула и прошлепал босыми ногами по прохладному полу в ванную. На всякий случай оставив дверь чуть приоткрытой, он забрался в бадью и блаженно развалился в горячей воде. Закрыл глаза. По телу разлилась приятная истома.

Где-то капала вода, отсчитывая минуты покоя и убаюкивающей тишины. Но внезапно из-за двери донеслись шарканье, скрежет и натужное пыхтение. Тихонько звякнуло стекло.

Иван открыл глаза и настороженно прислушался. Звуки стихли, затем раздалось тихое «бум». Дзинькнул металл; покатился, гремя, кубок.

Иван привстал, ухватившись руками за края бадьи. Вода, всколыхнувшись, выплеснулась на пол.

– Кто там? – хриплым от волнения голосом крикнул Иван, пытаясь заглянуть в комнату сквозь щель в приоткрытой двери. – Это ты, гадкая девчонка? Убирайся!

Послышались приближающиеся цокающие шаги, что-то металлически звякнуло, и дверь медленно приоткрылась.

В образовавшийся проем просунулась мохнатая физиономия Кота.

– Уф-фу-у! – Иван выдохнул с облегчением, сползая обратно в бадью. – Ты чего, ответить не мог?

Кот приложил коготь к губам и вновь скрылся за дверью.

– Ты куда?

Кот не ответил, но через несколько секунд из комнаты донеслись треск материи и кряхтение.

Любопытство завладело Иваном. Он выбрался из бадьи и, обернувшись полотенцем, вышел из ванной.

Кот, словно взбесившийся леопард, урча и катаясь по полу, раздирал в клочья гобелен.

– Ты чего тут творишь, вандал? Эй!

Кот, наглым образом игнорируя хозяина комнаты, дорвал остатки материи, скомкал лоскутки, утащил их в уборную и спустил в отхожее место. Отряхнув лапы, он вернулся обратно и нахально расселся на кровати.

– Теперь можно говорить спокойно, – заявил он, почесывая правую лапу в сапоге. – Черт, как же меня достали проклятые сапоги! Ты не представляешь, как в них неудобно лазить по стенам и деревьям.

– Так сними, в чем проблема? – Иван повернулся к Коту спиной, быстро натянул штаны и отбросил полотенце.

– Не могу. Положено. Здесь я Кот в Сапогах.