Семь рыбок золотых и одна черная

Зато дома её встретил шквал вопросов о том, где она была весь день, и претензий на то, что отключила телефон. В доме была куча родственников, которые участвовали в поисках пропавшей невесты. Марина отбивалась придуманной историей об Анечке, добавляя мелкие подробности, думая о том, что подруга простит её.

Когда все успокоились, Сергей, сославшись на поздний час, а так и было, стал прощаться. Марина вышла проводить его до машины, и только они вышли в подъезд, Сергей крепко сжал её в объятьях и прошептал прямо в ухо:

– Я тебя очень люблю. Обещай мне, что ты больше никогда не сделаешь ничего подобного.

От этих слов у Марины в глазах появились слезы, а в горле – комок. Она не смогла ответить, только часто-часто закивала, глядя ему в глаза.

Девичник Марина все-таки устроила, хотя подруги считали, что они провели его уже давно и не раз. Но у Марины было много двоюродных, троюродных сестер, племянниц и других родственниц в состоянии и возрасте невест, поэтому их  и собрали всех в ресторане.

Девицы веселились от души: каждая жаждала тоже выйти замуж и считала, что это репетиция её будущего праздника жизни. Аня пришла туда в прекрасном настроении, ожидая чего-то необыкновенного: она уже была на двух таких мероприятиях, и ей понравилось, правда, те были в гораздо меньших масштабах. И этот девичник она представляла себе, как и прошлые, в виде собрания добрых феечек, которые провожают свою подругу во взрослую фейскую жизнь.

Всё именно так и начиналось.

Аня, Ольга, Наталья сидели за столиком Марины – они пришли раньше всех и по праву первых сели с невестой. Появляющиеся в зале девицы подходили к Марине, поздравляли её, дарили подарки. Потом они целовались с невестой и расходились за свои столики.

– Такой огромный зал. А что, со стороны жениха девицы тоже здесь будут, Марина? – то ли спросила, то ли утвердила Аня.

– Что ты! Ни в коем случае! Только мои подруги и сестры.

– Так много сестер?

– Ну, есть еще тетки «призывного» возраста, есть и племянницы – мои ровесники. На любой вкус.

– А-а-а – протянула удивленная Анечка, у неё самой было всего две двоюродные сестры и один двоюродный брат, и те были далеко. – Я знала, что у тебя много родственников, но – столько! Поэтому я и подумала, что и с той стороны здесь есть гости.

Она начала рассматривать гостей.

Вот впорхнули три веселые, с детскими фигурами, птички, защебетали поздравления. Потом влетела брюнетка, похожая на пантеру, за ней – стройная лань. Не обошлось и без розового откормленного поросенка, ну очень розового, и очень откормленного.

Подошли две высокие ястребицы в черных платьях. У одной на руках были полосатые гетры, и у обеих множество оригинальных браслетов. На головах у них было множество хвостиков, лица белые с обведенными черным глазами, с пирсингом на лице: у одной бусина была в носу, у другой – на губе.

– Это – готы? – Тихо спросила Аня у Марины.

– Нет, это – эмо. Но должна прийти моя троюродная сестра, так вот она причисляет себя к готам, посмотришь, – шепотом ответила та.

Вслед за ними пришли три очень веселые девицы в ярких пестрых нарядах.

– Наш подарок впереди, – низким грудным голосом сообщила одна из них, подмигнув Марине.

Всё замелькало, замельтешило, стало превращаться в пёструю метель необыкновенных нарядов. Чего тут только не было: и вечерних платьев от кутюр с бриллиантами, и проще, с дешевой бижутерией, и джинсы разных фасонов и расцветок.

Позже всех появилась готка. Она была не одна, рядом с ней стояло существо, похожее на неё и было непонятно, то ли это две барышни, то ли парень и девушка. Подруги решили, что это был всё-таки парень. Оба они были в черных брюках, красных бархатных рубашках со множеством колец и цепочек и черных  армейских ботинках. На руках перчатки с открытыми пальцами, а ногти покрашены черным лаком. У обоих были черные волосы, только у неё – на макушке схваченные в хвост, а у него всклоченные, торчащие. У него был на шее блестящий ошейник, так это украшение на шее определили девушки, а у нее на руках металлические браслеты. У обоих были очень бледные лица, подведенные черным глаза и веки, вместо сбритых бровей были нарисованные черные, губы – кроваво-красные с черным ободком. На плече у обоих висели сумки на длинных ремнях.

– Кто это? – Не выдержала Ольга.

– Это готы. Сейчас подойдут, и мы их рассмотрим. Ну, Нинка дает, ещё и хахаля своего притащила, – возмутилась невеста.

– А мне кажется, что они очень любят друг друга, поэтому не могут расстаться даже на несколько часов, – попыталась оправдать поступок готов Анечка.

– Эк, куда ты загнула! Разве готы могут любить? – удивилась Наташа.

– Они же люди, почему бы и нет.

Готы не дошли до их столика. Молодые женщины, организаторы девичника, подошли к ним, долго им что-то говорили, после чего парень-гот вышел из зала, а девушка-гот прошла к столику в углу зала, куда ей показали.

Потом наступила тишина – девицы приступили к трапезе.  Но через некоторое время от неё ничего не осталось: сначала робко, затем всё громче произносились тосты, поздравления, пожелания, говорили о свободной девичьей жизни, о грядущих обязательствах перед мужем, шутили, намекали, предупреждали, советовали. Нарастал шум, который  перекрывала музыка, потом шум брал верх – веселье было в разгаре. Танцевали от души, выкладывались «по полной», стучали каблуки, временами слышался визг вошедших в раж девиц.

Аня тоже танцевала от души, но ей было далеко до настоящих «танцовщиц». Ей иногда казалось, что у некоторых из них начинались обыкновенные конвульсии. Тогда она усаживалась за свой столик и просто смотрела на них.

И когда уже казалось, что гости были утомлены до предела, произошло нечто, что потрясло всех: правда, по-разному.

Вдруг открылись двери, и трое служащих вкатили огромный торт на тонкой платформе. По залу прокатился рокот удивления и восторга. Одна девица дико завизжала от предвкушения предстоящего действа.

– Разве это можно всё съесть? – От удивления у Ани расширились глаза.

– Анечка, ты наивна, как ребенок, – Наташа заслонила ладонью её глаза. – Не смотри, после восемнадцати травма остается на всю жизнь.

Подруги засмеялись.

– Смотри, смотри, закаляйся, – закатывалась Марина. – Ну, девчонки, ну придумали!

– Что, что придумали? Что это? – Не унималась Аня.

Анечке стало неловко от того, что над ней смеялись.

– Или я действительно ребенок, или старая, как мир, старуха. А может быть, просто глупа: кажется, я единственная, кто не понимает происходящего, – прошептала сама себе Аня.

Торт вывезли на середину зала, и под громкую музыку и визжащую толпу на торте вдруг открылась крышка, и вслед за вылетающими воздушными шарами оттуда вылез загорелый, с накаченными бицепсами мужчина.

–Striptease performer – определила Аня.

Она, наконец, поняла, что к чему, и просто парнем или молодым человеком назвать его не смогла.

– Сюрприз из торта может даже танцевать? – Съязвила Аня, увидев его странные телодвижения.

– Не парься, Анечка, дай посмотреть хоть раз в жизни. – Наташа не сводила глаз с сюрприза.

Подруги вступились за стриптизера.

– Анечка, не мешай!

– Какой красавчик!

– И танцует – класс!

Аня попыталась понять радость подруг и остальных гостей, которые также бурно радовались зрелищу. Она стала рассматривать смазливого качка, от которого все были в восторге, но ей он не понравился. Не понравились и движения, которые тот пытался сделать плавными, делая при этом томное выражение лица. Он снял куртку и бросил её в зрительниц. Счастливица, её поймавшая, пронзительно завизжала, и крепко прижала к груди ценную вещь, оберегая от посягательств подруг, которые сделали неудавшуюся попытку лишить ту неожиданной радости.

За курткой полетела рубашка, потом – джинсы…

Дальше Аня не смотрела. Она стала разглядывать зрительниц. У них горели глаза, они хлопали, смеялись, что-то кричали, подбадривая качка. Только готка сидела с непроницаемым лицом.

«Я не одна, хотя, кто знает, какие у неё причины не воспринимать сие зрелище», – рассуждала Анечка.

Стриптизер подошел к невесте, взял её за руку и вывел на середину зала. Прижав её к себе, он очень медленно начал с ней танцевать. Толпа улюлюкала. Это продолжалось недолго. С двух сторон к ним побежали пестрые девицы, раздеваясь на ходу. По всей видимости, они были авторы сего сюрприза. Подскочив к танцующему стриптизеру, они оттянули качка за руки от невесты, и каждая попыталась прижаться к нему. Одновременно им обеим это не удалось, и одна оттолкнула другую. Толчок получился таким сильным, что другая упала. Толпа громко охнула. Кто-то подбежал и помог упавшей подняться. Когда та оказалась на ногах, она, не раздумывая, бросилась с кулаками на обидчицу, которая не осталась в долгу. Началась драка. Стриптизер, молча, смотрел на место побоища масляной улыбкой. Девушки не решались к ним подступиться из-за их активности. А поскольку других мужчин здесь не было, пестрые успели друг другу испортить прически, царапались и кусались. Когда подоспели официанты и служащие ресторана, дерущиеся девицы изрядно подустали.

После этого инцидента настроение праздника упало до нуля. Пестрые ушли и увели стриптизера. Самые активные родственницы и организаторы пытались спасти девичник, старались развеселить загрустившую невесту и её гостей, но у них это плохо получалось. Конкурсы были какие-то скучные, гости вяло смялись, танцы превратились в топтание на месте. И постепенно гости стали расходиться.

«Как хорошо, что у меня мало родственников, а для подруг, если вдруг я соберусь замуж, я сделаю маленький, душевный девичник, – обрадовалась собственному решению Аня, – а на девичнике у меня никто раздеваться не будет – я предупрежу всех: чтобы все были одеты – негласная демонстрация вечерних платьев! Или джинсов. Не важно».

*

Был конец ноября. Шел снег. Крупные снежинки медленно кружили в воздухе. Все вокруг умиротворенно дышало тихой негой. Сильных морозов еще не было, больше было слякоти. Но сегодня легкий мороз превратил слякоть в сплошной белый ковер, и от этого было светло и радостно. Снег лежал на крышах домов, на деревьях, на земле. Проезжающие и стоявшие во дворе у дома машины надели белые шапки. Впрочем, сегодня и у людей все шапки, пальто и шубы были белые. Наконец-то пришла зима!

Марина проснулась очень рано, и сна как не бывало, хотя обычно она могла спать и до двенадцати часов. Сегодня был необычный день: день её свадьбы. Глядя в окно, она долго наслаждалась искрящимся снегом в свете фонарей. Она любила зиму, когда светло от снега и легко от мороза. Любила покататься на коньках и лыжах, а если случалось покататься на санках с большой горки, удовольствию не было конца. Поэтому и радость сегодня была двойной. Она почистила зубы, полежала в ванне и с блаженной улыбкой принялась за макияж. Приведя себя в порядок, она пошла на кухню. Там уже хлопотала тетя Маша, любимая её тетка.

– Как ты, дорогая? Что так рано встала? Да ты уже и накрасилась, или, как нужно говорить, макияж наложила? Пташка ты моя ранняя!

Она обняла Марину.

– Кофе хочешь?

– Да. Налей, пожалуйста, тетя Маша.

– Как настроение? Подружки скоро придут? Мне нравятся твои подружки. Особенно Анечка и Оля. А Наташа, по-моему, грубовата. Нет?

– Нет. Она у нас просто мужененавистница. Говорит, замуж никогда не выйдет.

– Да, а что же она делать будет?

– Карьеру.

– Карьеру? А как же детки?

– Говорит, без мужа родит.

– Ой, как нехорошо. Не знаю, как уж она это делать будет, но я тебе, как женщина женщине скажу: нельзя нам без мужиков.

Она налила кофе, пододвинула чашку поближе к племяннице и сама села за стол напротив.

– Послушай меня, девочка. Я тебе открою секрет долгой счастливой жизни в браке. Я с мужем прожила тридцать четыре года, и мы с ним любим друг друга, как в юности. А у нас тогда большая любовь была! Так вот, никогда не отказывай мужу. Устанешь ли, заболит голова или живот, с радостью иди с мужем в постель. Запомни этот маленький секрет и будешь счастлива с Сережей. И подружкам накажи следовать ему.

Марина с сомнением покачала головой.

– И не сомневайся, милая. Просто помни это, а жизнь подтвердит мои слова.

В это время начали просыпаться все в доме. Подтянулись на кухню родители и младшая сестра Алька, потом еще две тетки, которые здесь ночевали.

За завтраком Марина съела только булочку, запив ее кофе.

– Еда влюбленных, – ехидно заметила Алька.

– Зависть – плохое чувство в день свадьбы старшей сестры, – назидательно погрозила ей Марина и улыбнулась.

– Какая зависть? – Не поняла мать. – Ей только тринадцать.

– Мам, ты как всегда не понимаешь наши шутки, – Алька положила себе добавки, – смотри, сестра, как надо есть – за обе щеки!

– Кажется, уже за три, – поморщилась Марина.

Аня, Ольга и Наташа пришли раньше других гостей помочь собраться невесте. Они были в открытых вечерних платьях, неуловимо похожих, хотя и были разных цветов, и напоминали трех граций.

– Ольга, что ты сделала со своими волосами? Где наша Fleurblanche? – хором воскликнули подруги, глядя на бывшую блондинку, которая сняла меховую шапку.

– Теперь я шатенка, – с восторгом сообщила Ольга, – не хочу больше слушать анекдоты про блондинок. Пойдемте-ка лучше к невесте.

Не успели они перемолвиться с невестой и выяснить, в чем конкретно заключается их помощь, в дом стали активно приходить родственники. В просторной квартире невесты стало тесно: все перемещались, перетекали из комнаты в комнату, создавая суету и нервозность. Один спрашивает – хор отвечает, другой что-то ищет, третий дает совершенно ненужные советы, и так – до бесконечности. Три грации были отодвинуты несокрушимой волной на недосягаемое расстояние от невесты.

– Антанта смела нас на задворки истории, – прошептала Аня подругам.

Подруги хихикнули, но исправить положение не смогли.

В конце концов, Аня почувствовала себя не участницей событий в этом муравейнике, а отстраненным наблюдателем.

Прибывали всё новые и новые гости, по-видимому, всё те же многочисленные родственники, для которых свадьба была не только развлечением, но и самой жизнью, и они стремились превратить каждую минуту в незабываемое действо.

Две женщины атаковали Марину: полная молодящаяся особа неопределенного возраста, постоянно хохотала, и другая, худая, лет тридцати, с серьезным лицом что-то шептала. Первая делала прическу невесте, вторая – пыталась  внести свою лепту, получая за это от первой шлепки по рукам. Семь или восемь женщин разных возрастов, стоявшие вокруг, наперебой соревновались за звание лучшей советчицы, не давая ни малейшей возможности подругам подойти к невесте.

– Утешает то, что они ведь не нарочно это делают, а от безмерной любви к родственнице, –  подумала Анечка и решила сделать обход по квартире.

На кухне кипела работа: варили, жарили, раскладывали по тарелкам еду. Дети и подростки носили полные тарелки в комнату, где стоял огромный стол, вокруг которого толпились родственники мужского пола. Они знали, что главное пиршество будет еще не скоро, поэтому спешили подкрепиться как следует и спокойно дожидаться главного события свадьбы. Стреляло шампанское, звенели фужеры и вилки с тарелками. Кто-то подходил к столу, кто-то отходил с полными тарелками.

«Полна горница людей», – наблюдательница словно прокручивала кино.

– Есть хочешь?

Аня вздрогнула от тихого вопроса на ухо.

– Вовка, ты меня испугал.

– Так что насчет еды? – Он протягивал ей тарелку с бутербродами.

– Спасибо, я дома поела. Ешь ты. Кстати, поскольку здесь всё пропитано любовью, я скажу тебе: присмотрись к Оле. Она так страдает по тебе!

– Оля? Какая Оля? Наша?

– Наша, наша.

– Я не знал. И давно?

– С времен Очаковских и покоренья Крыма.

– Точно! Посмотри, как она страдает.

Аня посмотрела в сторону, куда указал Володя.

У окна стояла Ольга, а незнакомец кормил её крохотными бутербродами с черной и красной икрой и мини-канапе.

Ольга кокетливо открывала рот, осторожно брала губами бутерброд,  показывая при этом ямочки на щеках, и медленно жевала, а между бутербродами смеялась и что-то говорила кавалеру. Потом она откидывала голову назад, при этом её волосы переливались волнами по плечам, и прикрывала глаза. Приоткрытые губы просили поцелуя. А кавалер снова протягивал ей бутерброд. Тут кто-то, проходя мимо них, слегка подтолкнул его руку, и бутерброд полетел на пол.

– Маслом вниз, – прокомментировала Аня.

– Икрой вниз, – уточнил Володя. – Нельзя заранее определить, какую сторону бутерброда мазать маслом.

Аня серьезно продолжила.

– Вероятность того, что бутерброд упадет маслом вниз, прямо пропорциональна стоимости ковра.

Они дружно рассмеялись.

Аня покачала головой и хотела ещё что-то сказать другу, как вдруг стоявший в квартире монотонный гул голосов взорвался и выплеснулся из квартиры: приехал кортеж жениха.

Аня с Володей ринулись к выходу, чтобы не пропустить выкуп невесты, но толпа гостей застряла в дверях, и они только услышали отдельные выкрики веселого действа. Стремясь хоть что-то узреть, они из дальнего угла, поднимаясь на цыпочки, через головы гостей, мельком увидели жениха, чуть позже – невесту. Также радостно толпа потекла вниз по лестнице к машинам. Аня и Володя без труда нашли свои пальто, поскольку в прихожей почти не осталось никакой одежды, и вышли на улицу. Они увидели хвост удаляющегося свадебного кортежа, в изумлении, молча, посмотрели друг на друга и рассмеялись.

С ними осталось несколько женщин, которые, видимо, не планировали ехать в загс, они и предложили им подняться в квартиру, а позже поехать с ними в ресторан. Друзьям ничего не оставалось, как согласиться.

 Через некоторое время, громко и долго сигналя, подъехала машина в лентах, из которой вышло двое молодых мужчин. Опоздавших родственников женщины радостно приветствовали, пообещав, что те также могут проспать и собственные свадьбы. Парни позвонили, узнали, что в загс они уже не успеют, посокрушались, что не увидят такое важное событие кузины и переключились на еду, не забыв открыть шампанское. Аня и Володя присоединились к ним.

Один из них, представившийся Игорем, не сводил глаз с Ани. Поначалу Анечка отводила взгляд, потом, разговорившись, тоже стала в упор разглядывать его. Не то, чтобы он понравился ей, а чисто из спортивного интереса, как она сама определила.

Времени было еще много, и молодые люди решили покататься. Но катание превратилось в стояние в уличных заторах, и, намаявшись сидением в машине, они с трудом, но всё же доехали до ресторана. Вскоре подъехал свадебный поезд. Шум и ликование постепенно улеглись в нормальное течение праздника.

Свадьба началась чинно и важно, как и девичник. Марина и Сергей, теперь уже муж и жена восседали на почетном месте и были так счастливы и далеки от суеты, что казалось, будто они жили в другом измерении, не замечая никого вокруг, и когда развеселый тамада зажигал зал «искрометными» шутками, гости хохотали, они только смотрели друг на друга. Даже когда они, стоя, выслушивали тосты-пожелания, можно было подумать, что улыбаясь, они ничего слышат. А когда они поворачивались друг к другу при слове «горько», казалось, что они исчезали в своем счастливом мире, хотя в это время к ним было приковано всё внимание. Но как только поцелуй заканчивался, жених с невестой садились, они тут же исчезали для окружающих, которые уже не обращали на них никакого внимания, безраздельно отдаваясь напиткам и яствам.

От свадьбы Аня уже не ждала ничего сверхъестественного.

«Свадьба, как свадьба, такая же, как все предыдущие, на которых я была, и на которых, возможно, еще буду, – утешала она себя. – Обычная и скучная, как просмотренный ранее сериал. Надеюсь, стриптизеров и подобных сюрпризов тут не окажется. А жениху и невесте уж точно не нужны ни гости, ни стриптизеры, ни даже подруги».

Она улыбнулась сама себе.

Ольга была с тем же кавалером, который кормил её утром. Они сидели за одним столом и танцевали, обнявшись, Ольга не сводила глаз со своего красавца, а Владимир не сводил глаз со сверкающей от счастья Ольги.

– Смазливый,  – оценила Аня Олиного ухажера, – галантный, но слишком уж какой-то томный, глаза с поволокой. Я бы такого не выбрала, – похвалила она себя.

Володя грустно покачал головой, не найдя подходящих слов.

Ольга действительно забыла о Владимире, так она увлеклась новым знакомым. Ей импонировало то, что её новый друг был выше неё, немного старше, красиво ухаживал за ней. Она млела и таяла от того, как он подавал ей руку, провожал после танца к столику, пододвигал стул, наливал шампанское, и сам клал ей кусочки в рот. За ней никто так не ухаживал. Впрочем, и по-другому – тоже. До этого момента она думала только об одном человеке, о Владимире, а сейчас она вдруг почувствовала, что можно радоваться жизни с другим человеком, который ничуть не хуже того, кому была не нужна.

Наталья, которая была против каких-либо знакомств, тоже не расставалась с каким-то брюнетом. Она уже несколько раз танцевала с ним одним, а он умильно смотрел на неё и постоянно что-то говорил. Наташа при этом как-то уж нарочито отводила глаза и не смотрела на него, даже когда отвечала на его вопросы. А интересовало его всё: где живет, кем приходится невесте, где работает, любит ли природу, жила ли когда-нибудь в деревне, есть ли у неё дача и много чего ещё. Наташа, известная выдумщица, сама не понимая почему, отвечала своему кавалеру честно и откровенно.

А когда тот узнал, что Наталья – ветеринар, удивлению и восторгу его не было конца. Неужели москвичка могла выбрать такую профессию!

– Неужели вы поедете в деревню?

– Зачем? Чем здесь хуже? Я лечу кошек, собак, которым в городе нет числа. А еще люди заводят тут хомяков, попугаев, черепах, всяких игуан, обезьянок, даже крокодильчика к нам приносили. И клиентов, которым не жаль денег для своих питомцев, не счесть. Так что в городе ветеринаром быть гораздо выгоднее и проще, чем в селе с коровами и свиньями.

– Проще?

– Ну, представь, у нас чистый кабинет, собачки после парикмахерских. А что в деревне? Грязный коровник?

– Ты просто не знаешь наших коров, лошадей. Они гораздо умней черепах и крокодилов. Ты хоть раз видела, как смотрит на тебя лошадь?

– Постой, ты что, из деревни?

– Да. Я фермер. У меня большое хозяйство. И мне так нужен симпатичный ветеринар, – выдал он на одном дыхании, резко сделал выдох и крепко прижал к себе Наташу.

Но Аня видела подруг вскользь, в основном она смотрела на своего спутника.

Игорь часто приглашал её танцевать, издалека подавал ей какие-то знаки руками, шевелил губами, как будто что-то ей говорил, а то вдруг начинал ухаживать за другими девушками, а Аня недоуменно провожала его взглядом. В такие моменты она начинала чувствовать свое одиночество, Андрей видением проносился мимо, не глядя на неё, как будто специально игнорируя. Аня сразу сжималась, уходила в себя, ей хотелось забиться в щелку и ни о чем не думать, не дышать. Было больно и страшно.

«Андрей! Что нужно сделать, чтобы ты обратил на меня внимание? Совершить подвиг или умереть у тебя на глазах? Нет, пожалуй, умереть – это слишком круто. Лучше я спасу тебя от какой-нибудь напасти. А еще лучше, чтобы ты спас меня. Но на меня ты не смотришь. А как можно спасти человека, которого даже не замечают: я для него просто не существую. Замкнутый круг!».

Игорь вернулся, пригласил её на медленный танец, нежно сжал её руку, потом поцеловал каждый палец.

– Я влюбился в тебя с первого взгляда. Почему я не встретил тебя раньше?

– А что произошло бы раньше?

– Я увез бы тебя на край света, где были бы только я и ты. Наш день, наш остров, наше солнце, наша жизнь.

– А сейчас край света занят?

Он в ответ расхохотался.

– Я вижу, ты согласна. Ты – моя. Ты лучшее, что я встречал.

– Лучшее?..

– Лучшая и неповторимая.

После танца он довел её до столика и отошел на минуту.

Аня осталась сидеть, ошарашенная таким признанием. Через минуту Игорь не пришел. Аня была рада этому, она постаралась взять себя в руки. Наконец она встряхнулась и прежними глазами продолжила рассматривать свадьбу.

Чинное благообразие начальной фазы свадьбы плавно перерастало в бурный поток. Если вначале гости вникали в смысл тостов и ловили каждое слово его произносящего, то теперь уже к середине поздравления в зале становилось шумно: гости переговаривались между собой, звенели раньше времени бокалы и стучали вилки с ложками. А дальше – больше. Про жениха и невесту постепенно забыли. У каждого была своя жизнь, свое веселье.

Сваты сидели за отдельным столиком и увлеченно беседовали. Отец жениха что-то рассказывал, а остальные постоянно его перебивали и вставляли свои реплики. Иногда они дружно все смеялись, после чего наполняли фужеры и страстно чокались.