Тени прошлого

– Все это сентиментальная чушь. За деньги или за любое другое вознаграждение можно заставить человека сделать все, что хочешь, – цинично заявил Звягинцев.

– Я не уверен, что даже за очень большие деньги вам удастся заставить Соколову работать на себя.

Глаза Звягинцева превратились в две льдинки, губы вытянулись в тонкую линию.

– А я уверен в обратном. Готов побиться об заклад, что мне это удастся. Но для этого я должен купить вашу фирму.

– Она не продается, – твердо заявил Бердяев.

– В этом мире все продается. Просто все имеет свою цену. Назовите вашу.

Бердяев молчал. Больше всего ему сейчас хотелось встать и уйти, но он не мог себе этого позволить. Нужно было довести этот разговор до конца.

– Не хотите? Тогда я сам назову ее. – И он назвал сумму с семью нолями. – В долларах, конечно. Эта сумма более чем в пять раз превышает действительную стоимость вашей фирмы. Вы не можете отказаться от такой сделки. С этими деньгами вы сможете уехать к своей молодой и красивой жене, о чем давно, кстати, мечтаете, открыть в столице новую фирму, купить большую квартиру и так далее.

Предложение было не просто заманчивым, а очень заманчивым. С такими деньгами он мог бы не думать о будущем, но и капитулировать перед этим человеком он не хотел. Не хотел он и оставлять свое детище, оставлять людей, которые поверили в него, пришли к нему работать.

– А если я не соглашусь?

– Тогда максимум через пару лет от вашей фирмы ничего не останется. Я сотру вас в порошок. И если вы хоть немного слышали обо мне, то должны знать, какими возможностями я обладаю, и о том, что слов на ветер я не бросаю. Так что лучше берите деньги, иначе и вы, и ваши сотрудники очень скоро окажетесь на улице и без денег, и без работы.

Алексей знал, что он не блефует. Звягинцев сделает то, что говорит, и помешать ему он не в силах. Если тот задастся целью уничтожить его фирму, он достигнет ее и средств при этом выбирать не станет. В результате пострадает не только он, Алексей, но и те, кто его окружает. Неужели придется уступить?

– Я должен подумать, – мрачно сказал он.

– Я не буду ждать. Мне нужен ответ уже сегодня, сейчас.

– Вы слишком торопитесь.

– Я никогда не предпринимаю необдуманных шагов и тщательно взвешиваю все свои действия. Уверен, вам не понадобится много времени, чтобы взвесить все «за» и «против» и решить, что вам подходит мое предложение.

После долгого молчания Алексей проговорил:

– Вы не оставляете мне выбора.

Звягинцев хищнически улыбнулся.

– Но у меня есть одно условие.

– Слушаю.

– Вы должны обещать, что ни один работник не будет уволен. Если кто-нибудь захочет уйти, то сделает это по собственному желанию.

– Я был уверен, что вы поставите это условие, и предусмотрел его в нашем договоре.

Звягинцев нажал на кнопку, и в кабинет бесшумно вошла секретарша.

– Вызовите сюда Сергея Михайловича. Это наш юрист, – пояснил он, когда девушка вышла. – Весь вчерашний день он трудился над составлением всех необходимых документов о купле-продаже вашей фирмы.

Звягинцев даже не пытался скрыть своей уверенности в том, что Бердяев сдастся, и это не могло не ударить по самолюбию Алексея. Он заскрежетал зубами и так схватился за подлокотники кресла, что костяшки побелели. На лице хозяина кабинета по-прежнему играла хищническая улыбка. Алексей был готов вскочить с места и бить, бить по этой уверенной ухмыляющейся физиономии до тех пор, пока кривая ухмылка не исчезнет с нее. Титаническим усилием воли он заставил себя успокоиться. Звягинцев следил за ним прищуренными глазами, прекрасно понимая, что творится в его душе. Что ж, Бердяев склонил перед ним голову так же, как до него склоняли голову другие, как будут склонять головы и впредь.

Их молчаливая борьба взглядами продолжалась до тех пор, пока не появился юрист. Протягивая Бердяеву документы, Сергей Михайлович сказал:

– Вы можете пригласить своего юриста.

– Не нужно. – Алексей хотел поскорей со всем этим покончить. – Я сам могу в них разобраться.

После того как он поставил свою подпись на каждом экземпляре документа, Звягинцев предложил:

– Не хотите отпраздновать нашу сделку ужином в ресторане?

– Мне нечего праздновать, – сухо отозвался Алексей.

– Как хотите. Я хотел бы попросить вас не говорить своим работникам о нашей сделке. Пусть они обо всем узнают завтра. В девять часов утра я буду у вас.

– Хорошо, – сказал Алексей и, не прощаясь, направился к выходу.

Звягинцев криво усмехнулся ему вслед.

Это был самый черный день в жизни Бердяева. В одночасье он потерял то, что задумал давно и начал создавать, учась еще в институте, и что так у него хорошо получилось. Явился Звягинцев и отнял у него все. Правда, взамен он дал денег, много денег. И теперь он может все начать сначала, но Алексей знал, что с этой страницей жизни уже покончено. Он уедет в Москву и займет место в каком-нибудь министерстве или управлении – благо, знакомства у него имеются. Вдруг он подумал о Лене. Что будет с ней? Как она воспримет новость о продаже фирмы? Станет ли вообще его слушать, а если станет, поверит ли, что у него не было другого выхода? Он решил, что возьмет ее с собой в Москву. Она может устроиться на работу в какое-нибудь проектное бюро, где обязательно оценят ее удивительный талант. Нет никаких сомнений в том, что она не останется здесь и не станет работать на нового хозяина.

Несмотря на обещание не ставить никого в известность о продаже фирмы, Алексей решил заранее предупредить Лену. Она не должна узнать об этом вместе со всеми и от своего врага, он должен сам сказать ей о том, что произошло, и объяснить, почему так случилось. Он позвонил на работу, но там ее не оказалось. Молчал и сотовый телефон, и телефон в ее квартире. Где она может быть? Внезапно он вспомнил, что после обеденного перерыва Лена собиралась вместе с клиентом выехать за город, чтобы определить место постройки загородного дома. Вряд ли она скоро вернется. Он решил, что вечером заглянет к ней, только его планам не суждено было сбыться. Вернувшись домой, он, к своему удивлению, обнаружил на кухне хозяйничающую Марину. Он не ждал ее, но как никогда обрадовался ее приезду.

– Как хорошо, что ты приехала! – Он зарылся лицом в ее густые каштановые волосы.

– Что случилось? – От нее не укрылся его подавленный вид, и женским чутьем она поняла: стряслось что-то серьезное.

Через несколько минут, сидя в гостиной, он во всех подробностях рассказывал ей о том, что произошло с того дня, как к нему в качестве клиента обратился Звягинцев.

– Я ничего не знаю о вашем Андрее Силантьевиче, – выслушав его, сказала Марина. – Он действительно такая страшная фигура, каким ты его считаешь? Ты не преувеличиваешь?

– Нисколько. Боюсь, что я даже недооцениваю его.

– Соколова явилась поводом или Звягинцев давно хотел прибрать к рукам твой бизнес?

– Не знаю. Если бы хоть Лена рассказала, что случилось между ней и Звягинцевым, почему она так его ненавидит. Но с нее слова не вытянешь. Боюсь, что она не простит мне того, что я так легко сдался. – Он тяжело вздохнул. – Мне даже думать не хочется о том, как она отреагирует на то, что сегодня произошло.

– 13-

У Лены с утра было хорошее настроение. Заваривая свой любимый кофе по-турецки, она напевала мелодию Леграна из «Шербурских зонтиков». Она не знала, сможет ли выбраться, чтобы пообедать, – слишком много работы ей предстояло, потому позавтракала плотно: вместо обычных бутербродов с маслом и сыром она приготовила омлет из трех яиц и сварила сосиски. Попивая горячий кофе, она вспоминала вчерашний день и мысленно улыбалась. Местность, где захотел строиться их новый клиент, оказалась потрясающе живописной. Лене не хотелось уезжать оттуда, и хотя она почти сразу нашла идеальное место для строительства, тем не менее, внимательно изучила всю округу. Клиент тоже не торопился. Ему понравилась молодая очаровательная спутница, и он был не прочь ближе с ней познакомиться. Однако на все вопросы, касающиеся ее лично, Лена отвечала односложно и нехотя, но с искренним интересом слушала, когда он рассказывал о себе.

Виталий Сытин был адвокатом, причем довольно известным и процветающим. Он происходил из семьи военнослужащих: его отец достиг генеральского звания, мать была военным врачом. Он же избрал профессию юриста, с отличием окончил юридический факультет Московского государственного университета, вернулся в родной город и устроился в адвокатуру. Приятная внешность, обаяние, глубокий выразительный голос, действующий завораживающе на судей и на публику, сослужили ему хорошую службу. За восемь лет адвокатской практики он проиграл всего три процесса. Его известность росла, ему поручали все более сложные дела, а суммы гонораров, которые он получал, позволяли ему жить на широкую ногу: носить одежду от известных кутюрье, приобрести новенький шестисотый «Мерседес» и отдыхать за границей в лучших курортах. А сейчас он решил построить загородный дом и обратился в фирму Алексея Бердяева. С первой встречи Елена Соколова произвела на него ошеломляющее впечатление. Он хотел продолжить знакомство и был очень рад, когда она решила лично выехать на место, чтобы определить, где следует построить дом. Они уже два часа не спеша прогуливались по красивой местности, когда Лена указала на участок, где, по ее мнению, следовало строить.

– Я бы выбрала это место, – сказала она. – Отсюда открывается изумительный вид.

Виталий не мог не согласиться с нею. У их ног расстилалось золотистое поле, кончавшееся небольшой темной рощицей. Луга уходили к далеким бежево-коричневым холмам. Слева вдали серебряной полоской поблескивала река. Вид действительно был потрясающий.

– Мне нравится, – согласился он. – Как бы я хотел, чтобы дом был уже построен! Как по мановению волшебной палочки.

– Каким вы хотите его видеть?

– Он должен быть в старом русском стиле, из дерева, с резными окнами, крылечком, мансардой, террасами…

– Кажется, я знаю, что вам нужно. Я представлю вам несколько предварительных эскизов, и вы выберете тот, что вам больше понравится.

– Идет. Я не хочу вас торопить, но, если можно, не откладывайте мой заказ в долгий ящик.

– Я займусь им завтра же.

– Спасибо. – Он широко улыбнулся, обнажая крепкие белые зубы.

Когда часом позже они въехали в город, он не захотел ее отпускать.

– Я ужасно проголодался после нескольких часов прогулки на свежем воздухе. Не составите мне компанию? Отужинайте, пожалуйста, со мной.

Лена колебалась недолго.

– С удовольствием, тем более что сама сейчас чувствую волчий аппетит.

Они ужинали в одном из лучших ресторанов города, где подавали отличный бифштекс с кровью. Они ели и вели неторопливую беседу. Он был искусный рассказчик, у него был красивый голос, в который ей нравилось вслушиваться. Он вел себя так, словно знал ее много лет, и, наверное, впервые она чувствовала себя вполне уютно с совершенно незнакомым человеком. Они проболтали весь вечер ни о чем и обо всем и расстались, когда стрелки часов показывали одиннадцать. Он хотел еще раз с ней встретиться, она согласилась, но сказала, что позвонит ему сама.

Вернувшись домой, Лена прослушала записи на автоответчике. Звонивших было четверо, и все звонки касались работы. Голос Алексея показался ей странно взволнованным и напряженным. Он просил ее перезвонить, как только вернется домой. Она собралась было это сделать, но, вспомнив, что уже полночь, не стала его беспокоить. Они поговорят завтра.

– 14-

Алексей пришел на работу в семь часов утра. Он знал, что это его последний день работы в фирме. В девять часов состоится собрание, на котором он объявит, что уже не является хозяином «Луча». Он шел по пустым коридорам, понимая, что, скорее всего, больше ни разу не придет сюда. Через час, когда появилась секретарша, он попросил обзвонить всех сотрудников и созвать их в конференц-зал. Без десяти девять открылась дверь, и в его кабинет вошел Звягинцев и с ним двое мужчин, одетых одинаково в темно-серые костюмы и галстуки в черную крапинку.

Ровно в девять часов они отправились в конференц-зал, где уже собрались сотрудники фирмы. Бердяев, Звягинцев и двое мужчин, которые оказались помощниками нового владельца фирмы, расселись за длинным столом, стоящим несколько на возвышении. Сотрудники весело переговаривались, не зная еще, какая ошеломляющая новость их ждет. Алексей обвел взглядом присутствующих. Он искал Лену, но ее не было.

– Все на месте? – спросил его Звягинцев.

– Нет.

– Тогда подождем.

Через пару минут в зал вошли главный бухгалтер и юрист, еще через пять минут появилась Лена.

– Извините, я опоздала. А по какому случаю собрание? – весело спросила она, и в ту же секунду ее взгляд упал на возвышение, где за столом сидели четверо мужчин. Она остановилась как вкопанная, и даже издали Алексей заметил, как сильно она побледнела. Ему не удалось вчера связаться с ней, он ждал ее утром, но не дождался. Теперь она узнает новость одновременно с другими.

Елена не сводила взгляда с мужчины, который сидел рядом с Бердяевым. Неужели зрение ее не обманывает и это тот самый человек, которого она ненавидит всей душой? Он тоже смотрел на нее, но она не могла видеть выражения его глаз, обращенных на нее. Она первая отвела взгляд и села на последнем ряду с самого краю.

– Кажется, все в сборе, – кашлянув, сказал Алексей и поднялся с места. Он очень волновался и, чтобы скрыть это, заговорил нарочито официальным тоном: – Дамы и господа! Я собрал вас, чтобы сообщить следующее: с сегодняшнего, точнее со вчерашнего дня фирма, в которой вы работаете, перешла во владение другого человека. Многие из вас, уверен, слышали о нем. Это известный промышленный и финансовый магнат Андрей Силантьевич Звягинцев.

В зале после этих слов воцарилась гробовая тишина. Лена почувствовала, как зашумело в ушах, застучало в висках. Нет, этого не может быть! Это дурной сон! Сквозь пелену, застлавшую глаза, она увидела, как встал Звягинцев и начал говорить:

– Доброе утро, дамы и господа! Понимаю, как вы неприятно удивлены, и потому хочу предупредить сразу: смена руководства фирмы не приведет к каким-либо другим изменениям. Все останутся работать на своих местах. Ни один сотрудник не будет уволен, если только сам не пожелает уйти. Заработная плата, стимулирующие выплаты, все льготы, которыми вы пользовались, останутся прежними.

Он еще что-то говорил, но Лена больше ничего не слышала. Она вскочила с места и направилась к выходу. Звягинцев, продолжая говорить, проводил ее долгим взглядом.

Бердяев нашел Лену через полчаса в ее собственном кабинете. Она стояла у окна и смотрела в голубое безоблачное небо, словно там хотела найти ответы на мучившие ее вопросы. Услышав скрип открывающейся двери, она оглянулась и увидела Алексея.

– Как ты мог? – прошептала она. – Как ты мог!

Она по-прежнему была бледна, как смерть.

– Лена, я искал тебя вчера вечером, оставил сообщение на автоответчике, но ты не перезвонила мне. Сегодня утром я также тебя не дождался. Я хотел объяснить, почему мне пришлось сделать это.

– Не надо! Не надо никаких объяснений и оправданий! – Она даже зажала уши, чтобы не слышать его – Я ничего не хочу слышать. Это случилось, и уже ничего не изменить.

Он приблизился к ней, взял в ладони ее руки, заставил разжать пальцы.

– Ты должна меня выслушать хотя бы ради того, чтобы не возненавидеть меня. Ты должна мне поверить хотя бы потому, что я никогда не лгал тебе. Если бы был хотя бы один шанс из тысячи выиграть в войне с Звягинцевым, я бы использовал его. Но его у меня не было. Я не знаю, почему он решил прибрать к рукам мой бизнес. Действительно ли потому, что ты отказалась браться за его заказ, или это было только предлогом? В любом случае он заявил, что разорит фирму и тогда пострадаю не только я, но и все, кто в ней работает. Я хорошо понимал, что возможность сделать это у него есть. Я ничего не мог противопоставить ему.

– Ты не должен был уступать ему. Ты не должен был так легко сдаваться, – упрямо заявила она.

– И что я должен был делать? Воевать с ним? Но у меня нет, как у него, вооруженных до зубов охранников. У меня нет целой армии хорошо подготовленных вояк, готовых по одному моему зову вгрызться в горло тех, кто мне неудобен. И я должен был подумать о тех, кто здесь работает.

– Ты, прежде всего, думал о себе! – в запальчивости крикнула она и увидела, как он изменился в лице. Но она не собиралась его щадить. – Сколько он заплатил тебе? Уверена, сумма, которую он предложил, вполне удовлетворила тебя.

Теперь он смутился.

– Дело не в том, сколько он заплатил.

– Нет, именно в этом и в том, что теперь ты можешь уехать в Москву и быть рядом с женой. Ты нашел решение всех своих проблем.

– Мне и так больно, не делай мне еще больнее, Лена, – отрывисто произнес Алексей. – Я чувствую себя подлецом из-за того, что не сумел защитить вас.

Она увидела такую боль в его глазах, что мгновенно смягчилась.

– Прости. Я не имею права что-либо требовать от тебя. Это твоя фирма, и ты можешь делать с ней все, что угодно.

– Нет, это не так. Я почти заставил тебя работать в своей фирме и сейчас, в первую очередь, подвел именно тебя. Но я не оставлю тебя здесь одну. Ты поедешь со мной. Теперь мы оба с тобой безработные, – он слабо усмехнулся, – так что будем искать работу вместе.

Она покачала головой.

– Прости, Алексей, но я не поеду с тобой.

– Почему?

Она не ответила.

– Что ты собираешься делать?

– Не знаю. Пока не знаю. Я сейчас не в состоянии ни о чем думать, тем более принимать решения. Я могу думать только о том, что фирма, которой я отдала три года, теперь в руках человека, которого я ненавижу. Пусть это был бы любой другой, только не он, Звягинцев. Ну, почему именно он? – Она чувствовала, что близка к истерике.

– Потому что он не привык слышать «нет» А мы ему это сказали.

Несколько минут они стояли молча, потом он повернулся и, не прощаясь, вышел. А Лена еще долго стояла у окна, чувствуя тоску и опустошенность. Потом, словно очнувшись ото сна, она подошла к столу, взяла чистый лист бумаги и написала заявление об уходе. Не откладывая в долгий ящик, она направилась в приемную и отдала его Наташе.

– Передай, пожалуйста, мое заявление новому начальству.

Не дожидаясь ответа, она проследовала к выходу. Под вечер в ее квартире раздался звонок. Звонила Наташа. Ее тихий голос звенел от напряжения.

– Елена Владимировна, я передала ваше заявление Андрею Силантьевичу. Он просил вас зайти к нему.

– Я не собираюсь ни к кому заходить. Мне наплевать, подпишет он мое заявление или нет. Я больше не появлюсь на Моховой.

– Но… – попыталась возразить Наташа, но не договорила

– Я не хочу ничего слышать, – перебила ее Лена. – Передай Андрею Силантьевичу, что он может катиться ко всем чертям.

Через полчаса звонок повторился.

– Звягинцев настаивает, чтобы вы пришли, – испуганно проговорила секретарша.

– Я не приду. – Лена собиралась бросить трубку, когда услышала сдавленный стон по ту сторону провода.

– Елена Владимировна, пожалуйста, не бросайте трубку. Он сказал, что если вы не придете, он силой доставит вас сюда.

– Интересно, как он собирается это сделать?

– Не знаю. Я передаю вам его слова.

– Завтра меня в городе уже не будет.

– Он предвидел это и просил передать, что если вы исчезнете из города, для фирмы это будет иметь самые печальные последствия.

– Мне все равно, что он говорит. Я не позволю, чтобы он шантажировал меня. Можешь так ему и передать.

– Ой, Елена Владимировна, что будет!

– Ничего не будет. Все уже закончилось.

Однако Лена ошибалась. Все только начиналось.

– 15-

Она долго не могла заснуть в эту ночь и только под самое утро забылась зыбким тревожным сном. В восемь часов утра ее разбудил звонок в дверь. Накинув халат, она вышла в коридор и открыла дверь. За ней стояли двое незнакомых мужчин с незапоминающимися, словно стертыми чертами лица.

– Елена Владимировна?

Она молча кивнула.

– Тогда мы за вами.

– Я не знаю вас.

– Мы здесь по поручению Андрея Силантьевича и должны сопроводить вас в фирму «Луч».

Господи, неужели он намерен силой затащить ее на работу?

– Я не работаю на Звягинцева.

Один из мужчин неопределенно пожал плечами.

– Извините, но мы выполняем приказ.

– А если я откажусь ехать?

– Мы должны доставить вас на Моховую, и мы сделаем это.

– Каким образом? Наденете наручники и залепите рот скотчем, чтобы я не кричала?

Бесстрастные лица визитеров подсказали ей, что они так и сделают. Она отступила назад, захлопнула дверь, но не успела повернуть ключ в замке. Дверь снова открылась, и мужчины ступили в прихожую.

– Мы подождем, пока вы будете готовы.

– Я никуда с вами не пойду.

Их лица оставались бесстрастными, ни один мускул не дрогнул на них.

– Мы подождем, – повторил мужчина и прислонился к стене.

Звягинцев поставил ее в безвыходную ситуацию. Черт бы его побрал! Она позвонила в кабинет, который раньше принадлежал Бердяеву. Номер этого телефона был известен не многим. Через несколько секунд она услышала ненавистный голос.

– Да?

– Это Елена Соколова. Уберите отсюда ваших церберов. Я никуда с ними не пойду.

– Вам придется это сделать, раз вы отказываетесь прийти добровольно. Нам нужно поговорить.

– Нам не о чем говорить.

– Это вам так кажется. – Он выдержал паузу и добавил: – Если вы не придете добровольно, они приведут вас сюда, даже если им придется связать вас по рукам и ногам

– Я ничего другого от вас и не ждала. Хорошо, я приду, только пусть они уходят. Мне не нравятся их лица.

Долгое молчание и потом:

– Я отзову их. Надеюсь, вы сдержите слово.

Через минуту, поговорив со своим хозяином, мужчины со стертыми чертами лица удалились.

Лена, не торопясь, приняла душ, высушила волосы, позавтракала. Часы показывали десять тридцать, когда она начала одеваться. Она выбрала строгий костюм густого болотного цвета и зеленую блузку. Сегодня никакой косметики, никакой бижутерии, ничего такого, что навело бы его на мысль, что она хочет обратить на себя его внимание. Она была в приемной ровно в одиннадцать часов. Наташа взволнованно посмотрела на нее.

– Он ждет вас с самого утра.

Лена небрежно пожала плечами и направилась к двери. Сколько раз она входила в этот кабинет, нередко просиживала здесь допоздна, работая вместе с Алексеем над очередным проектом, споря с ним или просто отдыхая! Проект этого здания тоже принадлежал ей, а теперь и это здание, и этот кабинет принадлежат человеку, который ей ненавистен. Она постаралась придать лицу бесстрастное выражение и вошла в кабинет. Звягинцев стоял у окна, держа руки за спиной. При звуках ее каблучков он обернулся и некоторое время пристально изучал ее. Начав осмотр с гладких шелковистых волос, он переместил свой взгляд на ее чистый высокий лоб, слегка выдающиеся скулы, тонкий нос, пухлые чувственные губы, потом медленно перевел его к длинной нежной шее. Его оценивающий, чисто мужской взгляд задержался на округлой высокой груди, переметнулся ниже, пока не достиг ее ступней. Лена вспыхнула, в ее ответном взгляде было столько ненависти, что он почувствовал ее физически.

– Что вам от меня нужно? – отрывисто спросила она.

Он прошел к столу из тисового дерева, сел, сплетя пальцы рук и, глядя куда-то мимо нее, проговорил:

– Чтобы вы немедленно приступили к работе.

– Я не буду на вас работать.

Он словно не слышал ее.

– У вас есть обязательства перед клиентами, вы должны довести до конца начатую работу.

Он был прав. Клиентам все равно, что руководство фирмы сменилось. Они заплатили за то, чтобы именно она, Елена Соколова, занималась их проектами, и вправе рассчитывать, что она и займется ими. Но ей было все равно, как будет выпутываться Звягинцев. Пусть приглашает нового архитектора или перепоручает работу другим сотрудникам.

– Разве вам не передали мое заявление об уходе?

– Передали. Вот оно. – И он порвал ее заявление на мелкие кусочки.

– Я напишу новое.

– Его ждет такая же участь.

– Тогда я обойдусь без заявления и записи в трудовой книжке. Сегодня я уезжаю и вряд ли когда-нибудь сюда вернусь.

– Вы никуда не уедете, – безапелляционно заявил Звягинцев. – Вы останетесь здесь и продолжите свою работу.

– Вот как? Интересно, как вы собираетесь удержать меня здесь? Связав по рукам и ногам?

– Зачем же? Вы сами захотите здесь остаться.

– Этого никогда не случится.

– Никогда не говори «никогда». Вы останетесь в фирме и будете работать до тех пор, пока нужны мне.

– Это невозможно.

– Хорошо, – неожиданно согласился Звягинцев. – Уходите. Только перед этим скажите своим коллегам, что все они уволены. Фирма «Луч» прекращает свое существование.