Звездный Пилот

– Игнат, – Павлов сжал кулаки, подступая ближе. – Почему… Почему тревога еще не объявлена?

Дежурный обернулся. Его лицо было белее простыни, глаза запали, а длинный нос, казалось, стал еще тоньше и острее.

– Я вызывал… – пробормотал Игнат, касаясь капельки передатчика на левом ухе. – Центральная не отвечает, а Петренко идет…

Павлов глухо зарычал, шагнул ближе и тут же шарахнулся в сторону, когда из-за пульта вынырнула плечистая фигура техника.

– Капец связи, – объявил бородатый Семен, копавшийся до этого в переплетении проводов. – Но это не у нас, зуб даю. У нас все пучком.

– Конечно нет! – рявкнул Павлов. – Спутники разбиты. Почему еще тревогу не объявили?

Игнат вздрогнул, потянулся к пульту, но Семен положил ему руку на плечо.

– Погоди. А на каком основании объявлять тревогу? – спросил он, заглядывая в перекошенное лицо Павлова. – Почему мы должны остановить работу станции?

– Да потому! По орбите идет неуправляемый грузовик. Он, похоже, размолотил уже пару спутников связи и скоро доберется до нас. Минут двадцать у нас есть, не больше.

– Это информация с Центральной? – уточнил Семен, поигрывая шнуром аварийного подключения, свисающим с плеча.

– Центральная сообщила, что потеряла два спутника связи, – Павлов уже с трудом держал себя в руках. – Существует явная угроза повреждения станции.

– Существует явная угроза возникновения паники, – нахально перебил Семен. – Хватит уже суетиться, Павлов. Перестаньте себя вести так, будто мы все сейчас немедленно провалимся в тартарары.

В глазах у Павлова потемнело, он шагнул вперед, к Семену, сжимая кулаки, но тот лишь усмехнулся, смерив противника вызывающим взглядом.

– Мальчики, что-то случилось?

– Михаил Александрович! – облегченно выдохнул Игнат. – Заходите скорее! Я вас вызывал, а вы…

– Я был в холодильнике, – с достоинством отозвался биолог, протискиваясь между Семеном и Николаем. – Что у вас тут происходит?

Павлов демонстративно отвернулся, коснулся передатчика в ухе, переключившись на внутреннюю волну.

– Эльдар, – позвал он. – Вы где?

– Сейчас буду, – пробурчали в ответ. – Уже на подходе. Что у вас там?

– Аварийная ситуация, – откликнулся Павлов. – Счет на минуты.

– Аварийная? – забеспокоился Зеленский. – Игнат, что тут происходит? У меня процесс глубокой заморозки в полном разгаре!

– Паникует наш капитан Звездочка – вот что происходит, – мрачно усмехнулся Семен. – Везде опасность, всех спасти. Это у него…

Павлов резко обернулся, но Зеленский успел встать между коллегами и укоризненно взглянул на техника. Николай взял себя в руки и отступил на шаг. Нельзя. Не сейчас. Это ребячество.

В проеме двери появилась крепко сбитая приземистая фигура Эльдара Петренко. Широкоплечий, с бритой головой, он напоминал спортсмена – борца.

– Так, – сказал главный инженер, решительно шагая к пульту. – А ну все назад.

Павлов попятился, Семен пожал плечами. Игнат тут же поднялся из кресла управления, освобождая место.

Петренко опустился в кресло, приложил ладонь к пульту идентификации, подтвердил свои полномочия и быстро защелкал клавишами. Центральный экран моргнул, поток цифр исчез. Вместо него появилось изображение Марса – сероватый полумесяц. И слишком уж большая мерцающая звезда на самом краю.

– Павлов, – позвал главный инженер. – Это?..

– Да. Я уверен, что это автоматический грузовик. Нарушена автоматика. Он вышел из прыжка раньше, чем положено. Идет юзом, теряет орбиту, рыскает, возвращается, пытаясь выполнить программу полета с аварийными двигателями. Если сказать грубо, то его швыряет из стороны в сторону. Но он движется в сторону Центральной. Пройдет мимо нас минут через десять.

– Что Центральная?

– Нет связи, – подал голос Игнат. – Внезапно оборвалась во время сеанса Павлова.

– Плохо, – инженер отстучал пальцем рваный ритм. – Связь нужно восстановить.

– Да у нас все в порядке, – бросил Семен. – Это что-то на их стороне.

– Аварийный?

– Забит наглухо, – буркнул Павлов. – Передавать можем, но неизвестно, принимают ли.

Он отвел взгляд от экрана и заметил, что Петренко запустил аудиозапись его разговора с Центральной. Нахмурился.

– Николай, – тихо позвал главный инженер. – Полной уверенности нет?

– Данных о движении объекта никаких, – неохотно признал Павлов. – И с нашим оборудованием мы их не получим. Наши передатчики подхватят его, только если корабль подойдет для стыковки.

– Чем это нам грозит? – тут же спросил Петренко.

– Да ничем! – вмешался Семен. – Шансов, что эта штука в нас воткнется – ноль! Подумаешь, рядом пройдет!

– Излучение, – Павлов постарался не обращать внимания на техника. – Резко повышенный фон от двигателей. Примерно как ядерный взрыв рядом со станцией.

– Но волны-то от взрыва не будет, – снова перебил Семен. – Тут вакуум.

– Зато излучение будет зашкаливать, – Павлов дернул щекой. – Но это не главное.

– А что главное? – резко повернулся к нему Семен.

– Рой осколков, – отозвался главный инженер, сообразив, куда клонит Павлов. – Если грузовик действительно повредил несколько спутников связи, за ним идет рой осколков. Может быть, и его осколки тоже. Их мы не увидим и не сможем предсказать, по какой траектории они двигаются. И с какой скоростью.

– Там еще пара автоматических станций наблюдения за поверхностью, – мрачно добавил Павлов. – Они, конечно, пониже. Но если их зацепит роем, осколков явно прибавится.

– Ясно, – Петренко устало откинулся в кресле.

– Это все гадания на кофейной гуще, – Семен фыркнул. – А вы уже паникуете.

– Помолчите, – бросил главный инженер. – Николай, сколько у нас времени?

– Мало. До прохождения корабля, ну, минут десять. Потом осколки, если они получили ускорение. А если корабль аварийный и рассыпается, то все вместе.

Семен хотел еще что-то сказать, но молчавший все это время Зеленский положил ему на плечо свою пухлую руку.

Петренко коснулся передатчика, активируя общую волну, и склонился над пультом.

– Внимание, – повысил он голос. – Говорит главный инженер. Возникла опасность метеоритной атаки. Персоналу станции предписывается немедленно занять места согласно инструкции. Внимание! Это не учебная тревога!

Петренко повернулся к правой части пульта, отстучал команду на запуск и приложил ладонь, подтверждая приказ.

Световые ленты замерцали, по станции разнесся настойчивый рев тревожного зуммера. По коридору прокатился легкий ветерок – автоматика захлопывала двери модулей, в которых не было персонала. Петренко обернулся к замершим коллегам и удивленно вскинул мохнатые брови.

– Вам что, отдельное приглашение нужно? – спросил он. – Все в спасательный модуль. Быстро.

Игнат сорвался с места, словно только и ждал этих слов, и вприпрыжку выскочил из центра управления. Мрачный Зеленский двинулся к двери и потянул за собой Семена.

– Эльдар, – тихо позвал Павлов. – Я…

– Все, я сказал, – отрубил тот. – Идите.

Сжав кулаки, Павлов развернулся и шагнул к выходу. Его послушали – как тогда, на Марсе. Но в этот раз ему не придется самому принимать решение – слава всем звездам галактики. Пусть будет так.

* * *

По коридору пришлось бежать. Времени оставалось в обрез, и Павлову, по-хорошему, нужно было бы сразу отправиться в спасательный модуль. Но он не мог бросить данные.

Ворвавшись в свою каюту, Павлов разбудил рабочий терминал, открыл канал к личному коммуникатору, болтавшемуся на левом ухе, и запустил процесс копирования. Да, конечно, в инструкции сказано: «По возможности сохранить рабочие данные, если это действие не сопряжено с риском для жизни сотрудника». Но бросить собственные наработки он не мог. Не сейчас.

К кваканью тревоги добавился странный гул. Только через пару секунд Павлов сообразил, что это включились дополнительные генераторы – и на полную мощность. Зачем Эльдару понадобилась еще энергия, Павлов не знал, а гадать было некогда. Данные скопировались, и, погасив рабочий терминал, бывший пилот выскочил в коридор.

Развернувшись, он бросился по большой дуге в сторону центра управления станцией. В пустом коридоре эхо шагов гулко отскакивало от белоснежных стен и рассыпалось по ребристому полу. Зуммер тревоги звучал все громче, и, наконец, Павлова проняло. Он забеспокоился по-настоящему, серьезно, осознав, что это не его паникерские настроения, а реальная опасность.

Спасательный модуль располагался точно в центре Биологической – огромная консервная банка, снабженная неприкосновенным запасом ресурсов, собственной системой двигателей и жизнеобеспечения. Строго говоря, это был примитивный корабль, шлюпка, замурованная внутри орбитальной станции. Когда Павлов учился, ему доводилось даже видеть прототип этой штуковины – и водить его. Сто лет назад на орбиту пригоняли корабль и уже вокруг него возводили станцию. А сейчас спасательный модуль в центре – лишь дань той традиции…

Шлюзовые двери посреди большого коридора были распахнуты настежь. Павлов быстрым шагом подобрался ближе, заглянул внутрь. В центре, у ряда противоперегрузочных кресел, двое – Зеленский и его юный практикант Вадим Марченко, такой же пухленький безбородый очкарик – видимо, будущая звезда орбитальной биологии. Оба – начальник и подчиненный – пытались упаковаться в спасательные скафандры из набора модуля, при этом сосредоточено сопели.

– Михаил, – позвал Павлов, не переступая порога. – Где остальные?

Зеленский, натянувший жесткий оранжевый скафандр до половины своего объемистого живота, присев на ложе, обернулся к монтажнику. Его пухлое лицо покраснело, на лбу выступили капли пота.

– Ох, – выдохнул он. – Не знаю. Игнат и Семен пошли за каким-то блоком, который нельзя оставлять на радиационном фоне. Эльдар в центре управления. А мы с Вадиком тут.

– А Смирницкий где? Замначальника?

Зеленский всплеснул пухлыми руками, приподнялся с ложа, схватился за сердце. Потом сердито глянул на бывшего пилота, погрозил ему пальцем.

– Тьфу на тебя, Коленька! Он же с утра улетел на Центральную вместе с Кирилловым! Доклад делать…

– Виноват, из головы вылетело… Кто только позволил, – буркнул Павлов. – И начальник, и зам. А тут…

Замолчав на полуслове, он бросил взгляд на часы. Время вышло. Теоретически сейчас где-то рядом со станцией – по космическим меркам, конечно – должен проходить аварийный грузовик. Вся команда станции обязана сидеть за прочнейшими дверями спасательного модуля. Вместо этого люди разбежались по углам. Если действительно случится что-то плохое…

– Одевайтесь, – резко бросил Павлов, решительно шагнув в модуль. – Быстрее.

Биологов и не нужно было подгонять. Оба дружно запыхтели, втискиваясь в скафандры. Откуда они, такие упитанные, берутся? Необходимый элемент обучения? Или Зеленский подбирал помощника себе под стать?

Из стенного блока Павлов быстро достал спасательный скафандр универсального размера. Расстегнул его, бросил на пол, лег рядом и, не вставая, одним движением натянул на себя, как учили еще на первом курсе. Так быстрее и проще, чем прыгать на одной ноге.

Скафандр с кодовым названием «Спас» обнял своего нового владельца, активировал системы жизнеобеспечения, подключился к личному коммуникатору и пискнул, предупредив, что шлем не закрыт. Павлов поднялся на ноги – уже не так быстро, как хотелось бы. «Спас» был тяжелым и не слишком удобным. Нет, конечно, это не «Монтажник», но все равно, усиленная защита от радиации и дополнительные контуры регуляции термообмена давали о себе знать.

Выпрямившись, Павлов быстро провел руками по оранжевой поверхности скафандра, разглаживая складки. Подхватил из шкафа круглый шлем – вдвое меньший, чем у «Монтажника» – нацепил его, зафиксировал в пазах, но не активировал. Глянул в сторону распахнутых дверей. Обернулся к биологам.

– Вот что, – сказал он, доставая из шкафа еще один «Спас». – Вы побудьте тут, а я схожу, посмотрю, как там Эльдар. Может, и техников наших увижу.

– Конечно, – отозвался уже упаковавшийся в скафандр Зеленский, помогая своему подчиненному нацепить шлем. – Коленька, только ты там осторожнее. Все разбрелись кто куда.

– Я быстро, – Павлов шагнул к дверям. – Только отдам…

Пол так резко ушел из-под ног, что бывший пилот на секунду завис в воздухе. Потом его швырнуло назад и с размаха хлопнуло о кресла – в глазах потемнело, но в тот же миг в модуле вспыхнул алый свет. Павлов услышал, как рядом с ухом щелкнуло – «Спас» автоматически зафиксировал шлем, ощутив перепад давления. Огромная входная дверь в мгновенье ока захлопнулась, отрезая модуль спасения от остальной станции. Павлов хотел выругаться, но в тот же миг его подбросило к потолку. «Конец гравитатам», – успел подумать он. Потом швырнуло об пол, да так, что он почувствовал удар даже сквозь все контуры «Спаса». Сверху навалилось что-то тяжелое, закружилась голова, как от перегрузок, и вдруг стало легко, невыносимо легко. И душно. Перед глазами замельтешило, и Николай стал проваливаться вниз, вглубь, в черный центр вселенной…

* * *

В лицо ударила струя холодного как лед воздуха, и Павлов вздрогнул, выныривая из черной пустоты, куда его чуть не затянули перегрузки. Перед глазами замелькали разноцветные пятна – это скафандр выбросил на прозрачное забрало шлема данные о своей работе. Николай раздраженно мотнул головой, останавливая поток чисел… Невесомость!

Скосив глаза, Павлов обнаружил, что парит под потолком спасательного модуля, залитого алым светом тревожных ламп. Ниже, в дальнем углу, он заметил оранжевый «Спас» – Зеленского, судя по размерам. Еще ему был виден пульт управления – большой белый гриб, выросший из пола посреди кресел защиты от перегрузок. Пульт ровно мерцал, сообщая, что спасательный модуль активирован и готов к использованию. Если его не трогать, через несколько минут включится автоматическая программа.

Прикусив губу, Павлов развернулся и попытался достать ногой до потолка. Не вышло. Далековато. Пришлось схватиться за левое запястье и активировать трость – телескопическую пластиковую палку-щуп. Она легко выдвинулась из паза на предплечье – белая, невесомая, невероятно прочная. Полтора метра, если разложить полностью. Павлов ткнул тростью в потолок, легонько оттолкнулся и поплыл вниз, к пульту. По дороге успел глянуть вбок и нашарить взглядом помощника Зеленского – Вадима. Тот парил в углу и старательно шевелил конечностями, пытаясь дотянуться до стены. Про трость «Спаса» он, конечно, забыл. А может, и не знал. Гуманитарий.

Ухватившись за пульт, Павлов завис над ним и первым делом хлопнул по одной из трех аварийных клавиш, расположенных сбоку. Пульт перестал мерцать и вспыхнул ровным белым светом, подтверждая готовность к получению команд. Павлов приложил перчатку к скан-панели и активировал протокол связи, надеясь, что беспроводные модули в порядке.

С этим повезло – пульт опознал сигналы «Спаса», установил двустороннюю связь и тут же вывел на экран шлема визуальную панель контроля. Павлов перевел коммуникатор в режим управления и зашевелил пальцами в воздухе перед собой. Система, уловив его движения, передала данные на экран, и бывший пилот принялся шарить по панели, выясняя, что и как.

Первое – спасательный модуль цел и полностью готов к использованию. Прекрасно. Второе – в модуле три человека в «Спасах», повреждений не обнаружено. Отлично. Состояние Биологической станции…

Павлов закусил губу, пробегая глазами сухие строчки данных. От центрального коридора осталась половина – остальная недоступна датчикам. Либо разрушена, либо повреждены датчики. Недоступны пять оранжерей из десяти. Два подсобных модуля не отзываются, на карте вместо них черные пятна. Грузовой отсек в порядке, и в нем даже идет процесс глубокой заморозки биологических продуктов. Гравитаты, обеспечивающие искусственную гравитацию, отключились. Системы жизнеобеспечения повреждены. Энергосистемы повреждены. Системы отведения тепла повреждены. Системы…

Павлов чуть губу не прокусил, быстро листая отчетность. Биологическая станция выглядела так, словно ее изрешетили гвоздями из строительного пистолета, а потом попытались поджечь. Всплеск излучения зажарил большинство датчиков и компьютеров, отвечавших за автоматическую работу систем. Рой осколков – а это, по мнению Павлова, был именно он – разрушил половину модулей станции. Спасательный модуль – бронированная неповоротливая банка, рассчитанная на аварийные ситуации – не пострадал.

– Коля…

Павлов мотнул головой и включил общий аварийный канал «Спасов».

– Михаил?..

Зеленского он сейчас не видел, но голос узнал. Плохой голос. Слабый, прерывающийся.

– Как там, Коленька?

– Плохо, Михаил Саныч. Сильно станцию приложило, очень сильно.

– Люди, – прошептал Зеленский. – Что там…

Павлов пролистал несколько экранов, но система не видела обычных скафандров станции. Это же не «Спасы» с их датчиками, просто комбинезоны.

– Нет данных, – глухо отозвался Павлов.

– Надо, – сказал Зеленский и вдруг шумно вздохнул.

– Что? – резко спросил Павлов. – Михаил, вы как?

– Так себе, Коля, – пробормотал биолог. – Не люблю я… невесомость.

– Сейчас, – бросил бывший пилот. – Держитесь.

Вызвав на экран панель контроля модуля, он активировал автономные системы и разблокировал управление гравитацией. Запустил гравитаты модуля и медленно поднял мощность.

Его потянуло к пульту, еще миг – и теперь он прочно стоял на ногах рядом с ложементом управления.

– Михаил Саныч?

Павлов обернулся и увидел, как Зеленский помогает подняться на ноги Вадиму. Судя по всему, они общались по личному каналу, не на общей аварийной волне. Что, учитывая ситуацию, очень правильно. Кашлянув, Павлов прочистил горло, смешал аварийные каналы станции и модуля спасения.

– Это аварийная волна, – повысил он голос. – Меня кто-нибудь слышит? Эльдар? Семен? Игнат?

Краем глаза Николай заметил движение, обернулся. Точно. Зеленский уже снял шлем, и со студента своего тоже. И теперь вытирал тому салфеткой кровящий нос. Потрясающе. Разбить нос внутри спасательного скафандра – это уметь надо! Как только ухитрился?

Павлов отвернулся, переключился на волну техников, смешал ее с аварийкой.

– Это Павлов. Кто-нибудь слышит?

– Коля…

Он обернулся. Зеленский, оказывается, подошел ближе, встал за его спиной. Круглая щекастая голова биолога выглядывала из скафандра, как игрушка из упаковки.

– Так не пойдет, Коля, – Зеленский решительно вздохнул. – Надо посмотреть.

– Надо, – согласился Павлов.

– Что с атмосферой за шлюзом? Давление?

– Половина коридора сохранилась. За дверью все в порядке. А дальше… нет данных. Но, может, просто датчики пожгло.

– Надо посмотреть, Коля, – настойчиво повторил биолог и надел шлем. – Надо посмотреть.

– Я посмотрю, – мягко возразил Павлов. – А вы, Михаил Саныч, лучше за Вадимом присмотрите. В шкафу есть аптечка, помогите ему. Похоже, у него кровь все еще идет.

Зеленский обернулся – круглый, почти шарообразный, нелепо смотрящийся в оранжевой упаковке «Спаса». Да, неуклюжий и смешной. Готовый прямо сейчас отправиться искать людей на разбитой станции.

Павлов поежился, вдруг почувствовав себя виноватым. Почему он сам сразу не подумал о людях?

– Вадим, – позвал Зеленский. – Ты как?

– Нормально, – прогундосил практикант на общем канале. – Только салфетка того. Уже.

– Михаил Александрович, – строго произнес Павлов. – Займитесь пострадавшим.

– Да-да, – закивал Зеленский, направляясь к шкафам. – Я сейчас, сейчас.

Павлов перевел управление на свой «Спас», сделал запрос на открытие шлюза. Система проверила внешние условия, признала запрос безопасным и разрешила активировать шлюз.

Павлов подошел к дверям, открыл их, вышел в небольшой тамбур. Машинально, не раздумывая, достал из настенного шкафа еще один скафандр, упакованный в массивный тубус. И отдал команду на герметизацию. Может, конечно, снаружи все в порядке, но рисковать незачем. Как только внутренняя дверь шлюза заблокировалась, Павлов открыл внешнюю, шагнул в коридор и тут же поплыл по центру, покинув независимую зону гравитации спасательного модуля.

– Плохо, – сказал себе Павлов, плывя по белоснежному коридору, залитому тусклым аварийным светом. – Но будем посмотреть.

* * *

Коридор, ведущий к рубке управления, выглядел неплохо – так, словно ничего и не случилось. Просто темновато, осветительные полосы работают в эконом-режиме. Дверь, разделяющая герметичные отсеки коридора, тоже в порядке – круглая, чуть выпуклая, она прочно стояла на своем законном месте.

Павлов положил руку на автоматический замок и послал стандартный запрос на датчики с другой стороны двери. Атмосфера в норме, давление понижено, но восстанавливается. Температура тоже в порядке – значит, открытого огня нет. Помедлив секунду, он дал команду открыть дверь. Замок, опознав спасательный скафандр, подчинился.

Круглая дверь бесшумно скользнула в сторону и исчезла в стене. Павлов оттолкнулся от стены, нырнул в открывшийся проем. И сжал зубы.

По всему коридору плавали мелкие предметы. Осколки пластика, бумажные листы, небольшие контейнеры… Неподалеку виднелось темное пятно – проход в третью оранжерею. Люк наполовину открыт, словно у двери не хватило сил закрыться. Павлов, чувствуя, как нарастает тревога, быстро пролетел мимо, бросив в темноту прохода лишь короткий взгляд. Сейчас его интересовала рубка.

Он нырнул в коридор, огибающий центральные модули. Запасной «Спас» в оранжевом тубусе болтался у пояса. Коммуникатор тихо пискнул, сигнализируя о подключении беспроводного сигнала. Павлов шевельнул пальцами, переключаясь на общую волну станции.

– Эльдар! – позвал он. – Семен! Игнат!

Сбоку надвигалась стена, и он легонько пнул ее, чтобы вписаться в поворот. Неудачно. Понесло в сторону, но успел подправить направление полета тростью. Наконец поворот удался, и Павлов увидел дверь в центр управления. Она была распахнута, а напротив проема плавало облако мелкого мусора.

– Эльдар, – прохрипел Павлов, резко отталкиваясь от стены. – Эльдар! Семен! Игнат!

Он с размаха влетел в облако мусора у двери, чуть не промахнулся – пришлось цепляться тростью за край люка. Остановив движение, Павлов активировал магнитные подошвы скафандра и с лязгом встал на пол, на линию контакта. Тяжело, словно водолаз на дне океана, он шагнул вперед и вошел в рубку. Замер.

В тусклом аварийном свете он заметил то, чего опасался больше всего. Эльдар парил над погасшим пультом управления, медленно вращаясь. Его окружало облако осколков, а из руки беспомощно свисал обрывок страховочного леера.

Зарычав, Павлов двинулся вперед, с усилием переставляя ноги. Лязгая магнитными подошвами, добрался до пульта, ухватил своего начальника за ногу и подтащил к себе.

– Эльдар, – прошептал Павлов и замолчал.

Главный инженер безвольно висел в его руках. Голова неестественно сдвинута набок, правая сторона лица покрыта алой коркой крови, растекшейся по смуглой коже. Над правым виском даже простым взглядом заметна большая вмятина. Правый глаз закрыт, левый распахнут.

Глядя в него, Павлов ощутил, как внутри разливается омерзительное чувство бессилия и отчаяния. Так не должно быть. Не должно.

Спохватившись, он развернул прихваченный с собой «Спас» и натянул его, как перчатку, на тело главного инженера. Этому тоже учили на первом курсе. Пришлось немного повозиться, но руки, казалось, сами по себе вспомнили нужные движения.

Застегнув костюм и надев на Эльдара шлем, Павлов активировал скафандр и подключил к нему свой. Встроенные датчики тут же выбросили на забрало шлема ворох цифр и графиков. Лишь глянув на них, Павлов закусил губу. Эльдар мертв. Повреждение головного мозга, отказ дыхательной системы, сердца… Скорее всего, не успел пристегнуться, ударился головой, когда отказали гравитаты. Проклятье!

Сжав зубы, Павлов послал команду аварийного режима, и «Спас» инженера отвердел, превращаясь в контейнер для эвакуации. Бросив последний взгляд на бледное лицо Эльдара, Павлов отвернулся и направился к пульту. У него нет времени на скорбь. Ни на что нет времени.

Пульт принял сигнал его «Спаса» и разрешил главное подключение – из-за аварийного режима станции. На забрало шлема ручьем потекли данные, и Павлов затаил дыхание, пытаясь быстро отфильтровать самое главное. Повреждения в пяти модулях. Половина оранжерей не откликается. Вакуум в заблокированных сегментах коридора, в лаборатории, в резервном управлении. Повышенная радиация, отказ системы связи. Отказ систем искусственной гравитации, отказ основных генераторов энергии, отказ системы теплоотведения, отказ системы кондиционирования, производства кислорода, потеряны водогенераторы, активированы дублирующие системы…

Шумно задышав, Павлов прикрыл глаза. Проще было перечислить то, что уцелело. Грузовой трюм цел. Рубка управления, спасательный модуль, пять оранжерей. Там все в порядке, но почти вся автоматика поджарена излучением. Кое-где запустились резервные системы, но… станция почти уничтожена. Еще немного, и она впадет в кому, как смертельно раненный человек.