Базовая машина

Мира решила добавить в запрос ещё и свое намерение перейти в касту. Только вот подходит ли она по требованиям? Вадара первая каста в Городе, в ней самые умные люди – учёные и операторы эсски. Последние, правда, не всегда отличаются умом, но пользы приносят очень много. Миру давно терзал вопрос – правда ли она достаточно талантлива, чтобы быть оператором, или её терпят из-за того, что за неё просила двоюродная бабушка-Приор? Можно ли перейти в касту на определенную профессию, или будут смотреть по всем критериям? Тогда она совсем не вадар… Но как оператор она справляется, Исайя её хвалит.

Размышления Миры прервало уведомление системы:

«Внимание, вы въезжаете на территорию Артрата. Просьба занять сидячие места, возможны кратковременное головокружение и тошнота. Если недомогание сохранится до прибытия на станцию назначения, обратитесь в медблок».

Мира подобрала ноги и выпрямила спину. За окном с огромной скоростью стали мелькать световые кольца. Поезд чуть накренило вперед и через пять секунд он нырнул в темный тоннель. Освещение стало чуть ярче. В отличие от Воратума и буферной зоны, центральный район Города был накрыт многоуровневой купольной системой, которая защищала здания и жителей от бурь, песка и пыли, и поглощала большую часть излучений. Для быстрого перехода из буфера в защитную среду был построен трехсекционный тоннель, в который они только что въехали.

«Белый, нагрузка-один». Миру пугали, что для башенного жителя нагрузки, которые даются за полминуты в этом тоннеле могут стать фатальными. Выехать из Артрата ты можешь почти без проблем, а вот вернуться уже нет. Сердце бешено колотилось, но пока ничего, кроме увеличения скорости и крена Мира не ощущала.

«Готово. Серый, нагрузка-два». Вагон еле заметно завибрировал. Двери механически щелкнули, вентиляторы под потолком загудели чуть громче. Мира украдкой посмотрела на попутчиков. В основном в вагоне сидели кастовики в синей форме, как у нее, вадары из пятого района. На лицах инженеров царило спокойствие и сосредоточенность, никто даже не отвлекся от работы.

«Готово. Черный, нагрузка-три. Персональная рекомендация: зафиксировано повышение сердцебиения, сделайте глубокий вдох через нос, выдохните через рот, повторите пять раз». Мира послушно стала выполнять рекомендации, чем привлекла внимание одного из вадаров, он бросил на неё любопытный взгляд и улыбнулся. Последовал мягкий толчок, хлопнуло по ушам и практически сразу поезд выехал из темного тоннеля.

«Триумвират приветствует вас на территории Артрата». Мира уставилась в окно, за которым над матовыми ячеистыми куполами возвышалась громадина Башни. Серо-голубая, закрученная вокруг своей оси, она переливалась ало-желтыми бликами в лучах восходящего солнца, где-то высоко впиваясь в небо. Темные линии уровней делили её на десять ярусов, ещё два остались внизу, под куполом, который накрывал главную площадь. Мира впервые увидела Башню со стороны. И её поразило то, какая она огромная. Только ради этого вида стоило съездить в Воратум.

Поезд плавно погрузился под купольную систему и за окном стали мелькать коробки заводов, платформы которых поезд проезжал без остановок. Серый малоосвещенный пока пейзаж ни шел ни в какое сравнение с Башней, поэтому не вызвал у Миры любопытства. Поезд стал замедляться только к жилым платформам, на которых высадилась пара учёных. Досмотровую станцию они снова проехали без остановки, так же, как и дома стаби, затем последовал долгий перегон, снова хлопнуло по ушам, и они медленно въехали под главный купол Артата – башенный. Дом.

Мира встрепенулась и ещё раз пересмотрела запрос, выкинула пару лишних оборотов и не отправила. Слишком страшно. Но не спрашивать же Исайю лично? Он, конечно, очень добрый и понимающий, но лучше подать запрос в системе, так правильнее.

Мира выскочила из вагона, как только двери открылись. Утренняя смена была в самом разгаре, поэтому на площади оказалось немноголюдно. Глянцевая плитка под ногами знакомо поблескивала ребристым узором. Сквозь толстую подошву форменных ботинок рельеф совсем не ощущался, а ещё они топали. Мире не хватало подвижности, которую давали мягкие операторские тапочки. Она с нетерпением ждала момента, когда сможет сбросить с себя тяжелую форму и переодеться в легкий комбинезон. Странную слабость, которая подступила к горлу на подходе к лестнице, Мира списала как раз на тяжесть формы. Сердце бешено колотилось, система сыпала уведомлениями про дополнительные присадки в концентраты, которые ей следовало принимать весь следующий месяц, и про визит в медблок. Всем этим она займется, сразу после того, как подаст отчёт. Мира остановилась, глубоко вдохнула, зажмурилась и отдала команду на отправку отчёта и привязанного к нему запроса. В тот же миг всё унеслось по быстрым каналам башенной эсски прямо к Шестому приору Исайе. Ничего она больше не сможет поправить.

Мира медленно стала подниматься по ступенькам, у неё почему-то закружилась голова. После тесного Воратума площадь перед Башней показалась до неприличия большой, а входная группа из трех высоких арок непомерно громадной. И как она раньше не замечала? Списав тахикардию на ощущение трепета перед монументальным, Мира доковыляла до входа и привычно прошла прямо, в центральную арку для Высших. Стоящие с двух сторон гиммелы в парадной форме отвесили ей усеченный поклон, на который Мира почти не обратила внимания. В тот момент, когда она коснулась браслетом панели регистрации доступа, ей пришел ответ от Шестого. Мира замерла, не находя в себе смелости открыть и прочитать вердикт. Она бы предпочла немного потомиться в ожидании, но Исайя все делал быстро. Гиммел что-то сказал и сделал жест рукой, Мира поняла, что её просят пройти вперед.

Она сделала пару шагов и вышла в фойе нулевого уровня. В огромном светлом помещении, поделенном рядами толстых колонн на несколько кругов, плавно передвигались башенные служащие. Образовывая группы и в одиночку, совещаясь на ходу или молча, всё куда-то спешили. Большинство местных носило стандартную форму универсального песочного цвета с нашивками касты на воротнике и обшлагах рукавов. На общем фоне выделялись вадары в комбинезонах глубокого синего цвета и Приоры в белой форме.

Вот за двух таких людей в белом и зацепился взгляд Миры. Сердце замерло, пропустив пару ударов. Один из них сидел в специальном кресле. Это был единственный член Подестата, не способный передвигаться самостоятельно – Второй приор, главный учёный по Базовым машинам, старик шестидесяти шести лет со светлыми до прозрачности глазами. Доната́льд Третий, её дед и стаби. С ним говорил Шестой, создатель эсски и главный оператор Башни, её Приор – Исайя.

Мира замерла на мгновение, а затем шмыгнула за ближайшую колонну, скрываясь с глаз родственника. Встречаться с дедом она совершенно не хотела. Он почти год о ней не вспоминал, развлекаясь с другими внуками и правнуками, лучше бы так и продолжалось. Мира надеялась, что её не успели заметить. Вжавшись спиной в колонну, она прикусила губу и спешно размышляла, как бы незаметно отступить. Приоры стояли довольно далеко, поэтому можно тихонечко вернуться на платформу и переждать там, пока они разойдутся. Или каким-то образом их обойти и добраться до лифтов. Красным уведомлением мигало сообщение от Исайи, это нервировало ещё больше. Мира не хотела его открывать, там точно отказ! С чего бы эти двое решили поговорить? В голову лезли мысли одна хуже другой.

«Я бы предпочел, чтобы вы не отнимали работу у колонны, и подошли к нам» – протянул к ней канал связи Исайя. Мира зажмурилась и прошептала под нос ругательство. Заметили. Она рывком оттолкнулась от колонны, натягивая на лицо подобие учтивой улыбки. На ватных ногах оператор медленно двинулась к Приорам. Вот бы провалиться сквозь землю прямо сейчас, или в обморок упасть… Но нет, даже головокружение прошло. Мира была уже достаточно близко, чтобы слышать обрывки фраз.

– Значит вы признаете её потенциал? – Дон выплевывал слова резко, а за грубыми интонациями слышалась одышка.

– Конечно, – кивнул Исайя с улыбкой и перевел взгляд на Миру. – Но я бы хотел обсудить иной вопрос.

Девушка отвесила учтивый поклон обоим Приорам. Шестой ответил медленным кивком, дед смерил её недовольном взглядом и скривился. То, чего она так боялась, происходило прямо сейчас. Неужели Исайя хочет спросить у Дона про Воратум? Дед не в настроении, он всегда так впивается в ручки кресла, когда у него боли…

– Вы пустынник с незначительными примесями по крови. Что это за примеси? – продолжил Дон приказным тоном, проигнорировав слова Шестого.

– Никогда не интересовался этим, я из питомника, – невозмутимо ответил Исайя, хотя такие вопросы были грубостью. Дед был повернут на чистокровности и потенциал других оценивал исключительно с этой позиции. Хотя причем тут Исайя? Он признанный гений Триумвирата.

– У вас зеленые глаза, значит была торнежская примесь. Незначительные ставят, когда чужая кровь была дальше пятого поколения. В принципе, у вас экстерьер пустынника, хотя волосы и темноваты.

Исайя выслушивал бесцеремонные рассуждения деда о своем внешнем виде со стоическим спокойствием, а вот Мире было невыносимо стыдно.

– Ладно. Я закрою глаза на примеси, в нынешнее время найти чистокровного пустынника практически невозможно, – продолжил дед, раздраженно завозившись в кресле. – Я предлагаю Дамирру вам в жены. Вам сорок восемь лет, пора обзавестись семьей.

Исайя на секунду застыл, а затем скользнул оценивающим взглядом по Мире. «Улыбнись, зубы покажи! Инженер тебя побери, хватит стоять с лицом слабоумной» – рявкнул дед в системе. Мира испуганно посмотрела на Исайю и сильнее выпрямилась.

– Благодарю вас, – улыбнулся Шестой. В его глазах девушка не увидела никакой эмоции, даже улыбка вышла механической. – Это большая честь. Но содержание таби не входит в мои планы. Уверен, что ваша внучка обязательно осчастливит кого-то другого, – вежливо поклонился Шестой.

Мира ощутила, как её охватывает непередаваемо жгучий стыд, заставляя мучительно краснеть.

– Дам вам время на раздумье, – кашлянул Дон, словно ответ Исайи не был однозначным отказом. – О чём вы там хотели поговорить?

– Про здоровье вашей таби. Мира в последние полгода сильно потеряла в весе, испытывает проблемы с концентрацией, её преследует слабость, случаются и обмороки. Целесообразно провести обследование, чтобы выяснить причину.

– Я отдавал её нормальной. Это операторство подрывает её здоровье. Может не стоит её нагружать? – раздраженно выплюнул Дон.

– Нет, эсска изнашивает организм иначе, – серьезно ответил Исайя.

– А поездки в воратумскую заразу именно так. Проблемы со здоровьем у неё начались из-за вашей работы. Вот и списывайте эти затраты на себя. У меня полно других иждивенцев, кому медицинская помощь нужна больше, чем Дамирре с её слабостью.

– Я понял вас, – учтиво поклонился Исайя.

– Если же вы хотите таким образом проверить её перед браком – смягчился Дон, видя, что Исайя не стал настаивать. – Я дам разрешение. Но и сейчас совершенно очевидно, что она здорова и девственна. К этому прикладывается податливый характер и сносный ум. Вы можете списать затраты на меня при условии выкупа ночей. Я могу закрепить её за вами… допустим, на полгода. Вы нигде не найдете такой родословной – я веду свое происхождение от самого Инженера!

– Все мы дети Инженера, – с легкостью разбил главный аргумент деда Шестой. Дон раздраженно взмахнул рукой и от дальней колонны к нему подошел патронажный слуга.

– Я даю вам время, Исайя. Такого варианта вы больше не найдете, – слуга подхватил кресло и укатил Дона к выходу из Башни. Следом за ними двинулась небольшая группа людей в синих комбинезонах. Исайя ухмыльнулся и пошел к лифтам.

Мире было до оторопи противно от произошедшего. Дед никогда не делал тайной свое намерение сбыть её подороже в жены какого-нибудь чистокровного пустынника с положением, но ей это казалось пустыми угрозами. Она думала, что, если дед позволил ей работать и забыл о ней, значит ничего не произойдет. А он просто ждал, пока Мире исполнится шестнадцать. И унизительным было даже не то, что Дон предлагал Миру как вещь, а то, кому он её предлагал. Исайе! Шестой всегда был к ней добр и внимателен, даже несмотря на всю свою занятость и наивысшее положение, его она расценивала как идеального наставника, учителя и начальника. Но никак не мужа. Ещё как бесцеремонно дед с ним говорил, позор…

И после всего этого Исайя защищал её и настаивал на обследовании. Это было вторым неприятным открытием за эти десять минут – оказывается её состояние вызывает вопросы у самого Приора. Да, в последнее время она чувствовала постоянную слабость, сонливость, сильно похудела и стала падать в обмороки, но… это не мешало ей работать!

Хоть бы этот разговор никак не повлиял на её работу. Она очень надеялась, что Исайя не поймет всё превратно. Нужно убедиться, наскрести в себе остатки сил, чтобы не разрыдаться и попросить у Приора прощения. Да, так она и сделает. Мира вышла из ступора, осмотрелась в поисках белой формы Приора – он успел уйти довольно далеко. Мира поравнялась с ним почти у самых лифтов. Исайя остановился и выжидательно посмотрел на нее.

– Господин Приор, простите деда… он… – выдавила из себя девушка. В горле стоял ком, голос не слушался. Мира, с трудом справляясь с обуревающим её стыдом и одышкой, подняла на Приора взгляд. Продолжить фразу она не смогла. Дед сказал именно то, что хотел и именно так, как хотел.

– Совершенно замечательный в своей прямоте учёный, – продолжил фразу Исайя, протягивая Мире таблетку глюкозы. У Приора перчатки были настолько белые, что обертка конфетки казалась на их фоне серой. – Вы устало выглядите, мой камушек, сходите в медблок.

Мира протянула руку в засаленной грязной перчатке и неуверенно взяла конфету. Сейчас не заплакать оказалось сложнее всего.

– Спасибо, господин Приор.

Сделав жест рукой, Исайя пропустил её в прибывший лифт и отправил в одиночестве на Шестой уровень. Сквозь прозрачные створки и шахту она увидела, как Приор дожидается следующий.

Отсидевшись необходимое время в безлюдном закутке Шестого уровня, Мира поплелась в медблок. Там, как только узнали, что она приехала из Воратума, провели исключительно дотошный осмотр – проверили легкие, взяли кровь, отправили в дезинфекционную кабинку на два цикла. Переодевшись в привычный рабочий комбинезон, Мира почувствовала себя легче. В голове царило усталое отупение, она мелкими глоточками пила воду и ждала вердикта медиков. Думать о том, что произошло, она себе запретила, потому к горлу тут же подкатывал ком слез. Разреветься при свидетелях она не могла себе позволить. Воспитание Дона – без разницы что ты чувствуешь, вести себя ты должна достойно. Не счесть сколько раз ей попадало за недостаточно бесстрастное лицо. Но сейчас всё иначе. Она научилась равнодушием отвечать на ругань и несправедливые придирки родственников, но как реагировать на доброту? Мира вертела в руках приорскую конфетку.

Никакого Воратума. В ответе Шестого был мягкий отказ – он ссылался на её здоровье и статус таби. Как раз два аргумента, которые ей никак не удастся опровергнуть. Как бы сейчас было здорово, если бы всё хотя бы не поменялось, а осталось как раньше. Пусть дед забудет про её существование, и она просто будет оператором в Башне.

Но у неё что-то со здоровьем, Исайю это заботит. Он может запретить ей вести сеансы. А Дон даже обследование не разрешил проводить – только обрадуется, если её отстранят от работы. У Миры отберут любовно обжитый куб и ей придется снова вернуться в дом семьи. До чего же ругательное слово.

Вышел медик и выдал Мире пару жевательных кубиков и помпу с раствором. Ей было велено идти в комнату отдыха и поставить базовую программу на эргокресле. На заверение Миры, что она хорошо себя чувствует и готова работать, медик раздраженно повторил свои рекомендации, а на дополнительные вопросы отвечать не стал. Мире ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

На Шестом уровне были широкие коридоры. Пол был выстлан мягким упругим материалом, который скрадывал шаги даже форменных ботинок гиммела, не говоря уже о тряпичных тапочках операторов. Падать на него было безопасно, синяков не оставалось. Хотя какая-то девочка умудрилась разбить об этот пол нос.

Комнаты отдыха операторов находились недалеко от медблока и занимали почти весь первый этаж шестого уровня. Как только Миру повысили в ранге, её переселили в комнату ближе к главному залу. Она была меньше предыдущей, всего на пятерых человек, но там стояли точно такие же эргокресла, которые закреплялись за конкретным оператором. Часто получалось оказываться в этой комнате одной, Мира ценила такие моменты, она предпочитала уединение.

Но сейчас в комнате обнаружилась Нита – ровесница Миры, тоже недавно повышенная до оператора второго уровня. В отличие от Миры, Нита была невысокая, с детским круглым лицом. Волосы у неё были светло-русые, очень тонкие и негустые, которые она постоянно убирала за уши. Мире мерещилась какая-то навязчивая заинтересованность Ниты в общении с ней.

– Легкой смены! – тут же поприветствовала Нита, приподнимаясь в кресле. Мира вежливо улыбнулась и закрыла за собой дверь. – Как прошла твоя поездка в Воратум?

– Познавательно, – Мира поняла, что не настроена болтать. Она хотела побыть в тишине и одиночестве, как-то разложить по полочкам все пережитое и решить, что делать дальше. Любопытство Ниты её раздражало.

– Расскажешь?

– Позже – отрезала девушка. – Мне нужно запустить режим отдыха, иначе медблок меня прибьет.

Мира настроила эргокресло: установила помпу в специальный паз подлокотника, подключила датчик и пристегнула к катетеру клипсу подачи концентрата, выбрала и стартовала подходящую программу разгрузки. Затем вымученно долго выбирала удобное положение кресла. Всё это время Нита с нескрываемым любопытством наблюдала за ней.

Мира закрыла глаза и попыталась расслабиться.

– Пока тебя не было, наш Приор запустил набор в проект «пустых». Все оказалось интереснее, чем мы думали. Требования запредельные, тесты тоже. Говорят, что в первом круге наберут около сотни человек. А всего программа рассчитана на десятерых.

Мира нахмурилась и скосила взгляд на Ниту. Пустые это то, о чем гудели все операторы второго уровня уже два месяца. Боевая ячейка, в которой оператор заменял командира. Гиммел специальным образом декодируют, чтобы к ним с полным доступом можно было подключиться. А дальше оператор управляет ими, образуя подобие общего разума на группу. Не тратится время на выработку тактики, подачу приказа или подавление инициативы. Полный контроль и синхронность действий.

Концепция была понятна, а вот над реализацией все ломали головы. Сейчас полевые операторы только обеспечивали связь командирам Первого и производили расчеты, которые те запрашивали. Исайя же хотел убрать промежуточное звено в виде командира, заменить его оператором. Это был вызов – перестроить свой мозг так, чтобы не просто отдавать его ресурс на обработку чужих задач, а самому быть сборщиком информации и заказчиком её обработки.

Универсальный оператор новой категории. Каждый хотел попасть в эту программу, Мира не была исключением – обучением будет заниматься сам Исайя и его первый заместитель Виттор.

– Я уже прошла отбор, – добавила Нита самодовольно. – А ты будешь участвовать?

– Конечно, – ответила Мира. Она была сильнее Ниты и точно смогла бы пройти. Но теперь непонятно, позволят ли ей. С другой стороны, ей никто не запретил подать заявку, а что уж будет дальше, вопрос другой. Тем более тестовое задание Мира давно сделала. Самое время отправить его на канал сбора заявок. – Нит, у меня глубокая разгрузка на полчаса. Всё потом.

Мира снова закрыла глаза. Мысли сбились в один комок липкого страха. Как же всё глупо вышло. Прощайте мечты работать с Кираном плечом к плечу. Когда она теперь его увидит? Только когда парень приедет в Башню, а он это делал мучительно редко. Хорошо, что она ничего ему не сказала. Хоть перед Кираном смогла сохранить лицо. Но любила-то она его именно за то, что с ним можно было открыто поговорить, поделиться гложущими нутро мыслями, посмеяться. Ей всегда становилось легче после разговоров с ним, даже если они болтали о всякой ерунде. Но теперь даже этого не будет.

Хорошо, что помочь Кирану она вполне могла из Башни. Мира создала стабильный сеанс и зашифровала его от любопытных глаз. Канал связи потянулся в один из дальних секторов Воратума к далету порогового уровня. «Нума, помнишь бусы, которые ты мне предлагал? Я их беру. Сверху дам ещё десять сеансов, если ты устроишь одну встречу…»

Мира не была уверена на этот счет. Конечно, для тех секторов общение с дикими торнегами и походы в ширяльню были нормой – развлечение на самом краю преступления. Но Киран хотел найти там вовсе не дурманящие смеси или быструю любовь, он шел туда к седитам. Мира пообещала ему помощь и это единственное, что она могла для парня сделать, в нынешней ситуации. Её не будет рядом, но Киран всегда может рассчитывать на «своего» оператора в Башне.

Мира смахнула уведомление системы об окончании сеанса отдыха – состав из помпы полностью загрузился в её организм. Может поэтому стало немного легче? Она открыла глаза и с неудовольствием отметила, что Нита за ней по-прежнему наблюдает. Конечно, она попыталась сделать вид, что смотрит совсем не туда, но сделала это уж очень нелепо.

– Что ты хочешь знать про Воратум? – спросила Мира. Что ещё делать, на смену в зал её всё равно не назначили.

– Всё, – оживилась Нита. – Это правда, что там дикие торнеги свободно расхаживают по сектору? Как они выглядят?

– Не знаю, я не видела, – вздохнула девушка, потирая виски. – К нам приводили торнегов из «диких», они пели и танцевали. Ничем они от городских не отличаются, одеваются только странно и глаза себе черным мажут.

– Что значит «пели и танцевали»? – не унималась Нита.

– Эм… Они стучат в барабан… Барабан – это такая штука наподобие стучалки идеолога, только большая. Стучат они в этот барабан ритм, похожий на ритм отчитки. И двигаются плавно так, умело. И тут же голосом ритму помогают. Идеологи слова просто проговаривают, а торнеги нараспев, тягуче так, – попыталась объяснить Мира. Судя по пустым глазам Ниты, та не понимала. Тогда Мира стала выщелкивать пальцами самый примитивный ритм и пропела две строчки торнежской песни. Исходя из смысла слов, которые она знала, песня была про красоту девушки, которую сравнивали со светилом. Подруга уставилась на неё со смесью удивления и страха.

– Какая чепуха, – хихикнула Нита. – А это правда, что дикие торнеги едят плоть? Мне рассказали, что даже городским торнегам в еду добавляют мясо, иначе они болеют…

– Мне кажется, это ты чепуху несешь, – ответила Мира, подавляя глухое раздражение. Нита натаскала отовсюду разных страшилок про торнегов и вела себя глупо. Вдруг в эсске пришло оглушающее уведомление, перекрывшее собой по срочности все другие. Мира даже вздрогнула от неожиданности.

«Оператор Таби 002—356 Дамирра, предписано прибыть на подестатный уровень».

– Э-эм-м… – Мира моргнула, выпрямляясь и садясь в эргокресле. Сообщение продолжало мигать и звенеть в голове, пока она не додумалась убрать его. Мира ошарашено уставилась на Ниту.

– Что случилось?

– Подестат…

– Ну да, Подестат через пятнадцать минут. Наши уже там…

– Меня вызывают на Подестат, – помотала головой Мира.

– Как оператора? Это же первый уровень, – с нажимом проговорила Нита, испепеляя взглядом Миру. Они-то обе были лишь на втором и то сравнительно недавно.

– Я побежала, – Мира спрыгнула с кресла, поправила комбинезон, и бросилась к выходу.

Мира забежала в лифт, и, когда кабина мягко дёрнулась вверх, она за малым не села на пол – от избытка нервов. Подестат! Сердце бешено колотилось, перед глазами темнело. Так, это уже нервное. Надо успокоиться. Иначе не подпустят к операторскому креслу, и будут правы. А ведь это – возможность! Да ещё и какая. Исайя выбрал её! Против воли губы девушки растянулись в широкой улыбке, благо, что вот в кабине она поднималась сейчас одна – яркие эмоции не приветствовались ни на одном из уровней Башни. Но сейчас-то можно… Мира хихикнула и крутанулась на месте. Подестат! Она должна, просто обязана справиться!

Пейзаж, проплывающий за толстым стеклом кабины, сейчас совершенно её не занимал. Этажи сменялись друг за другом, за ними шли уровни, ей нужно было на самый верх. Мелодичный звон оповестил о том, что она на месте, и двери лифта бесшумно скользнули в стороны. Мигом нацепив на лицо бесстрастное выражение, Мира вышла в коридор, и остановилась в замешательстве. Прямо напротив лифта, у врезанных в стены черных высоких дверей стояли двое охранников. Мира, привыкшая к приорской охране, испытала неожиданную робость, но, следом, заставила себя встряхнуться. Время!

– Извините… – ей стало самой неприятно от того, насколько жалко прозвучал голос. Один из охранников, тот, что был ближе, окинул взглядом её операторскую форму, а затем слегка кивнул в сторону.