Базовая машина

Но с Дамиррой они сдружились. Она оказалась единственной нормальной, хотя в её худеньком теле и серо-стальных глазах, жило, пожалуй, даже больше от Донатальда, чем в остальных. Она была умна, язвительна, самоуверенна и ненавидела полную форму своего имени. Мира соревновалась, ей нравилось доказывать, что она лучше, сильнее, умнее, а потом снисходить до помощи и объяснений. Она была любимой внучкой Донатальда, всегда защищала Кирана и помогала ему. Он был благодарен ей, но рядом с ней всегда чувствовал себя «глупеньким Кирой».

Поэтому, когда Мо́рра, дядя Кирана, внезапно получил чин Советника и статус стаби, юноша стал умолять забрать его от Донатальда. И дядя послушал. Он оказался на удивление мягким и податливым и ни разу не отказал Кирану ни в единой просьбе – будь то обучение или перевод в Воратум.

Так Киран избавился от власти Донатальда и начал учиться на идеолога. Следом за ним Мира тоже выбрала профессию – решила стать оператором эсски. В этом была пика Кирану. Ему казалось, что Дамирра так и не смогла его простить за то, что он сбежал, и решила доказать, что даже в мечте Кирана она преуспеет лучше. Как иначе объяснить её действия, если раньше она и не помышляла о профессии? Она всегда была довольна пьедесталом любимой внучки.

Киран не понимал, что Мира делает на платформе в его секторе, на другом конце Города. Она никогда за пределы столичного Артрата не выезжала, к тому же операторы всегда работали в Башне. Её визит был странным и от этого неприятно пугающим.

«Что ты здесь делаешь?» – спросил юноша, спешно покидая архив. Краем глаза он отметил, что за ним увязался Дорий, но оторваться от хромого идеолога оказалось просто.

«Счёт глупых вопросов открыт. Ты ведёшь,» – заявила девушка. Киран поспешил на платформу, перепрыгивая через несколько ступенек разом, и искренне надеясь, что кресло вместе с Элоем успели унести.

Миновав гремящий переход, он быстрым шагом вышел на платформу. Мира стояла метрах в десяти от входа, в длинном, тёмно-синем плаще с тремя белыми полосами на воротнике-стойке. Далеты-грузчики, что до сих пор таскали ящики с архивной гроей, проходили мимо нее, благоговейно пригнувшись. Она настолько ярко воплощала в себе надменный образ Башни, от которого бежал Киран, что у него мурашки побежали по загривку.

Юноша натянул приветственный оскал и более сдержанно зашагал навстречу. Мира заметила парня, скинула капюшон и радостно улыбнулась. Наваждение исчезло. Она выглядела замучено, под запавшими серыми глазами залегли темные круги. Бледная синеватая кожа, непривычная к солнцу, покраснела и покрылась россыпью мелких веснушек, а губы потрескались. Светлые волосы девушка заколола в непритязательный высокий пучок, из которого выбивались многочисленные непослушные завитки, хотя обычно носила сложное нагромождение из нескольких кос.

– Отвратно выглядишь, Кир. Форму тут не принято чистить? – весело проговорила Мира, в приветственном жесте поднимая руки в белоснежных перчатках ладонями вверх.

– Я тоже рад тебя видеть, – отозвался Киран, располагая свои ладони над Мириными и символично заканчивая приветствие, не дотрагиваясь её. На фоне перчаток девушки его собственные выглядели убого. Впрочем, как и он сам, даже несмотря на пониженный стандарт. Мира была ему чуть выше плеча и далеко не сразу смирилась с этим фактом. Хоть где-то перегнал, но в этом его заслуги было мало. Она с кокетливым неудовольствием подняла голову и с прищуром посмотрела на Кирана:

– Где пропадал? – спросила она.

– Был на отчитке в соседнем секторе.

– Неделю?

– Нет, – буркнул юноша. Он мог притвориться занятым, сказать, что собственными руками расчищал сектор, тестировал каждого далета и добился самых высоких результатов в деле идеолога, но она легко могла это проверить. Врать Мире было практически невозможно. Но не признаваться же, что он месяц бесполезно перебирал архивные пластинки и не хотел с ней говорить именно поэтому. – Не думал увидеть тебя здесь.

– От тебя было так мало вестей, что пришлось самой приехать. Проверить, жив ли.

– Ты серьезно?

– Нет, конечно, – снисходительно улыбнулась Мира. – Я была в соседнем секторе на обучении. Меня повысили до оператора второго уровня, вникала в работу эсски Воратума. На обратном пути решила к тебе заскочить.

– Поздравляю, – выдавил Киран и спешно улыбнулся. Мира работала оператором меньше года, а уже взяла второй уровень. Только ему такой жизни не надо. Операторы, как известно, быстро угасают от запредельных нагрузок. Каждую встречу он замечал в ней изменения: скулы заострялись, щёки впадали, кожа серела и глаза казались злее. Она переставала быть Мирой, которую он знал, а становилась всё больше похожа на своего тощего и немощного деда, так же зло язвила, даже появились сходные интонации в голосе. Но её учили, она развивалась и брала высокие планки, пока Киран тух в приграничном секторе.

Обдав их потоком раскалённого воздуха, на платформу прибыл состав из шести вагонов. Киран быстро сверился с расписанием – на нём можно было доехать до третьего района, а там Башня близко. Следующий такой удобный состав придет нескоро, если только крематоры не соберутся. Двери вагонов с лязгом открылись, на платформу шагнули несколько гиммел.

– У меня, в общем-то, всё нормально, – порывисто заявил Киран, нервно сцепляя руки за спиной. – Не стоило тебе такой крюк делать.

Мира прищурилась, затем быстро взглянула на открытую дверь вагона и снова посмотрела на юношу. Ему стало неловко, но он вправду считал, что Мире лучше уехать.

– Что, даже владения не покажешь? – спросила Мира.

– Тут ничего интересного, только стольня, но её не видно, – отозвался Киран, почесав макушку. – Тебе правда не стоит…

Двери вагонов захлопнулись. Поезд глухо загудел и медленно стал отъезжать. Киран про себя выругался.

– Придется смотреть на неинтересное. Следующий поезд только через три часа, – едко заявила Мира. – У тебя как раз свободная смена минуту назад началась.

Киран потупился, он боролся между чувством стыда и раздражением. Вдруг за спиной послышался запыхавшийся голос Дория:

– Киран, чтоб тебе провалиться, Элой же сказал разбирать архив. Он пришел, а тебя нет. Он же плюётся, когда орет…

Киран поднял голову и увидел глумливо вздёрнутую бровь Миры. Раздражение победило. Он обернулся, чтобы рявкнуть на Дория, но нашел того ошарашенно опускающимся на колени в глубокий поклон. Он среагировал на форму Миры, синий был цветом вадар, самой высокой касты Города, касты учёных. По правилам девушка не могла её носить, она была таби, но её Приор Исайя был помешан на внешних атрибутах, поэтому бонусом к работе ей достался самый уважаемый внешний вид в Пустоши. Интересно, как к этому отнесся Донатальд? Он-то явно не был рад, что его внучка позорит синий цвет.

– Дорий, встань! – рыкнул Киран.

– О, это твой коллега? Приятно познакомиться, Дорий. Киран так много про тебя рассказывал, – фальшиво начала Мира, но Дорий купился с первой же секунды. Он поднял полные восхищения глаза на девушку и неловко поднялся. Было ощущение, что вадара он видит в первый раз в жизни:

– Да, Высшая! Какая честь, Высшая.

– Называй меня Мира. За минуту до твоего прихода мы с Кираном договорились на небольшую пешую прогулку, но он считает, что в вашем секторе нет ничего интересного. Я подумала, что ты, проведя здесь чуть больше времени, сможешь нас выручить. Я уверена, что, если присмотреться, в каждом секторе есть примечательные места, истории и люди.

– Конечно, Высшая. У нас много всего такого есть. Я… я могу позвать парму Элоя, он тут главный, он обеспечит вам такой прием, что…

Киран отчаянно замотал головой:

– Нет, никакого Элоя!

– Не думаю, что смею отвлекать господина Элоя, – улыбалась Мира. Она делала это специально. – Мне кажется, ты с той же степенью заботы окажешь мне хороший прием. Чем же известен ваш сектор, Дорий?

«Мира, зачем ты это делаешь?» – наконец выдавил из себя Киран в системе.

«А что мне делать три часа, по-твоему? Я вообще приехала к тебе. Но ты не смог мне сказать: „Мира, я не хочу тебя видеть, выметайся из моего сектора“. Ты решил намекать, чтоб я догадалась. А я такая недогадливая оказалась, поезд упустила. Вот я нашла тебе замену, Дорий меня развлечёт».

Дорий даже перестал хромать. Он с энтузиазмом взялся за проведение экскурсии и первым делом вытащил их на техническую крышу и показал здание Стольни. В темноте её практически не было видно, хотя и при свете дня она представляла из себя непримечательное высокое серое здание. Младший идеолог безостановочно говорил. Кирана вся эта возня раздражала, а Мира назло делала вид, что ей очень интересно. Выхода было два – прогнать Дория или уйти самому. Ни первое, ни второе Киран сделать не решался.

– А там что за огоньки? – просила Мира, указывая рукой на север. За длинной россыпью фонарей, которыми светился сектор, следовала полоса полной тьмы, а затем, вдалеке виднелись еле различимые желтые всполохи, похожие на костры.

– Таропомывка, – ответил Дорий.

– Нет, дальше, в пустыне.

– Плохо видно. Но там уже пустыня и дикие торнеги. Наверное, что-то жгут.

– Кого-то, – уточнила Мира. Дорий непонимающе моргнул, потом ответил:

– Торнегов у нас при крематории сжигают. Он новый. Его я вторым хотел показать.

– Как мило, – заявила девушка. Киран не выдержал:

– Так, всё, дальше я сам.

– Ты уверен, что помнишь дорогу до крематория? Там седьмой проход перекрыли, – отозвался Дорий.

– Я не поведу её ни в какой крематорий! Ты в своем уме?

– Жаль… – заявила Мира.

«Я прошу прощения, ладно? Я всегда рад тебя видеть, но сегодня было не самое подходящее время. Просто я приехал с бесполезной отчитки и злился, не хотел, чтобы ты это видела. Давай сейчас пойдем в мой куб и поговорим нормально?» – раздражённо сказал Киран на канал Мире.

«Ладно», – удивительно покорно ответила девушка.

Отвязаться от Дория оказалось сложной задачей. Он всё находил поводы идти за ними. Даже когда Мира поблагодарила и прямым текстом попросила отстать, он какое-то время продолжал предлагать свои услуги. В конце концов, только у коридора жилых блоков он отвязался.

– Коллега твой, очаровательный господин, однажды вы подружитесь, – тихо заключила Мира, наблюдая как Дорий спускается. Киран с силой толкнул рассохшуюся дверь левого крыла. Издав омерзительный скрип, она подалась вперед.

– Его сбила с толку форма вадара, да и вообще он глуповат, – ответил Киран насуплено.

– Зато интересно рассказывает, – парировала Мира, осторожно переступая через порог и рассматривая тёмный коридор. Жилые блоки в этом секторе представляли из себя старые здания с длинными коридорами, с обоих сторон которых находились двери в крохотные кубы.

После перевода Кирану выделили один из таких, в относительно сохранившемся здании, близко к стольне, на четвертом этаже. Местным кубом здесь числилось десять квадратов нищеты. В нём не было даже эргоячейки, только лежак и сухая дезинфекционная кабинка. Матрац был жесткий и рассохшийся, стены осыпались от постоянных вибраций монорельса, в пик пересменки воздух до невозможности раскалялся, а вентиляцию от песка даже не чистили. Соседство с гиммелами тоже оказалось не самым приятным открытием.

Он понимал, что в Воратуме иметь свой куб – роскошь, но привыкший совсем к другому, он не мог сдерживать отвращения. Думал отказаться, но из головы вылетело. А Элой наверняка сообщил в Башню, что выделил ему личный куб, выслужился. Из плюсов – Киран этим кубом не пользовался. Не показывался бы здесь и дальше, но это было единственное место, пришедшее ему в голову, в котором можно было скрыться от Дория.

– Это здесь считается за элитное жильё, – сказал Киран, когда открыл дверь в куб и включил свет. Он пропустил Миру вперед.

– После местных коридоров, я ждала чего-то ужасного, а тут вполне терпимо, – заключила девушка, усаживаясь на матрац. Киран зашел в куб и закрыл за собой дверь. Воняло пылью. Отсутствие замка, учитывая соседство, его тоже волновало. Двери-то одинаковые, вот ворвется какой-нибудь гиммел под широй, и что делать? Методы внушения плохо работают на неадекватные туши.

– Итак, что это за отчитка, о которой я постоянно слышу и о которой ты не хочешь говорить? – спросила Мира, пытаясь за оживлением скрыть одышку из-за подъема по лестнице. Киран заметил и истончившиеся запястья, выглядывающие из-под рукавов. – Не дали первый голос, поэтому злишься?

– Зачем ты зубоскалишь, я же попросил прощения, – скривился юноша. – Там даже не отчитка была, а так, фикция. Территорию консервируют, а Элой собирал людей в одном месте, чтобы травить было удобнее. Неужели вся работа идеолога сводится вот к этому: иди ко мне, встань сюда, три раза повтори «Город лучше знает», умри?

Киран снова начинал горячиться. Он думал, что обида прошла, но как оказалось, она ещё была сильна.

– Ничего, всё впереди. Вот поумнеешь немного, командный голос выработаешь – и на баррикады сразу закинут, будешь далетам мозги промывать, а они тебе в рот смотреть, – Мира рассеянно почесала кончик носа, отворачиваясь.

– Это бесполезная трата времени. Я ничему тут не научусь и полезного ничего не сделаю. Я нашел рыжего по учётам, ну а толку? Физически его здесь нет. Бардак полный… Нужно возвращаться к Хайне.

– Ты разве не в курсе? – девушка вытащила из кармана упаковку с глюкозой и протянула её на раскрытой ладони. Киран отрицательно покачал головой. – Хайну списали сразу после твоего перевода.

– Что?! – обмер Киран. – За что?

– Ты лучше меня должен знать, за что списывают идеологов, – пожала плечами Мира, закидывая в рот таблетку. – Подсказка – не по дожитию. За какое-то преступление.

– Какое?

– Не знаю. Дальше в базу я лезть не могу, – передёрнула плечами Мира. – И, кстати, поздравляю.

– С чем?

– С пропажи Леббы прошло больше двух недель. Заседание Подестата сегодня в конце дня. Единственный кандидат на место Пятого приора – твой дядя. Бросай все свои полузаконные поиски странных рыжих типов и возвращайся в Башню. Первый его поздравишь, включишь милашку, он тебя пристроит на какое-нибудь непыльное местечко – там хотя бы эргокресло будет.

Киран состроил гримасу. Стандартная гримаса на все случаи жизни, особенно когда Мира над ним подтрунивала – а она любила это делать. Ещё одну болевую точку задела – статус дяди. С дядей он общался нечасто. Обычно их встречи были наполнены фальшивыми улыбками, неловкими паузами и по обоюдному желанию быстро заканчивались. Дядя казался Кирану странным, неуверенным, скованным, даже запуганным. Он не понимал, как с таким характером ему удалось стать идеологом и достичь карьерных высот. Морра соглашался почти со всем, что говорил Киран и что просил. Это не было плохо, но Киран ожидал какого-то диалога, он готовил аргументы, готов был доказывать своё мнение. Но дядя начинал кивать уже на первой фразе, а если и спорил, то до первого возражения. Отказывал он Кирану только в одном – в разговорах про отца. Морра ни слова не проронил про брата, не отвечал на прямые вопросы и всячески уходил от разговора. Он всё время нервно мял полные, несколько женственные руки и отводил глаза, когда Киран на него смотрел. Юноша совершенно не представлял этого человека Советником, а уж во главе приората идеологии и подавно.

– Это ничего не меняет. Я всего достигну сам, – выпалил Киран, словно назначение дяди Приором было для него личным оскорблением. – Я, может, скоро в касту перейду. Мой отец перешел в шестнадцать, чем я хуже?

– И приорат сменишь заодно? – с сарказмом заметила Мира. – Он всё равно будет твоим Высшим.

– И вообще… – на секунду задохнулся от возмущения Киран. – Не прекращу! Всё равно буду искать рыжего. Лебба об этом говорила – приказ не должен исчезнуть вместе с человеком его отдавшим. Этот рыжий нужен другим людям…

– Ага, мёртвому учёному. Что бы он воскрес и решил все наши проблемы.

– Не передёргивай! – рыкнул Киран, которому такой взгляд на его задание не понравился. В усталом отупении после смен в архиве он сам часто крутился возле этой мысли – рыжий нужен для эксперимента учёного, который мёртв. Но ведь связной при декодировочной машине жив и подтверждает – они договорились обмениваться цифрами, ноль – значит нет, единичка – да. Он шлёт единицы. С другой стороны, все люди, отдавшие приказ мертвы. Стоит ли продолжать изнуряющие поиски, особенно после того, как на него наорал Элой? Не пришла ли пора признать, что он не в состоянии найти одного низшего? Значит ли это, что он ни на что не способен? Киран снова был в тупике, а значит очень болезненно реагировал на проговаривание мыслей, которые он старательно гнал прочь.

– Как ты планируешь искать его? – спросила Мира и на возмущённый взгляд Кирана, с поднятыми в примирительном жесте руками, добавила. – Я стала забывать, какой ты упрямый. Прости, я не хотела тебя задеть, Кир.

– ещё не знаю, но искать продолжу, – упрямо буркнул Киран и отвернулся. Её извинения прозвучали словно издевательство. Хотя бы здесь он не должен дать слабину. Он должен показать, что у него всё под контролем. Поэтому в ход пошел отчаянный блеф: – Тут половины далет в секторе нет, все за границей. Если понадобится, через седитов пойду.

– Через кого ты на них выйдешь?

Киран нахмурился и подозрительно посмотрел на Миру. Он ожидал всего: удивления, испуга, отговоров, но никак не спокойного вопроса. Она снова над ним подтрунивала?

– Что? – враждебно спросил юноша.

– К седитам только через знакомство можно зайти. Есть тот, кто тебя представит?

– Идеологов они не трогают, – невпопад заявил Киран.

– Да, но ты же просить что-то хочешь. Это другое, – Мира кусала губу, а так она делала всегда, когда нервничала. Значит она серьёзно?

– Вообще идея поискать рыжего через них интересная, может сработать, – неловко улыбнулась девушка. – И опасная. Но Кира же упрямый и не боится сложностей… Ты уверен?

– Да, – ответил парень неуверенно.

– У них совсем другие законы. Просто так с ними не заговорить. Сначала тебя кто-то должен ввести, представить и поручиться за тебя. Потом задаривание, – Мира скривилась, прокусив губу, промакнула капельку выступившей крови указательным пальцем, затем облизнулась и продолжила: – У них вообще не принято платить за услугу. Они делаю что-то, потому что хорошо к тебе относятся. Надо сначала задабривать, зарабатывая благосклонность Отца. Он что-то вроде божества, идол, а то, что подарки передаются Отцу, это как бы общине. Зато, когда они взяли подарки, сможешь их просить почти о любом, и они не смогут отказать. У них обещание, слово само по себе, очень ценится. Они не обманывают.

– Откуда ты это всё знаешь? – буркнул Киран.

– Торнежские стекляшки не так просто достать, особенно когда ты в них разбираешься. Пришлось искать альтернативные «каналы». Сначала покупала истории, песни, легенды, всё нематериальное. Это очень интересно, несмотря на примитивность их культуры. Ты бы знал сколько смысла они иногда вкладывают в вытесанные каменные фигурки. О, об этом я могу говорить часами, – Мира мечтательно улыбнулась. – Только слушать некому.

Киран, не в силах поверить в услышанное, уставился на подругу со смесью недоверия и опаски. Последнее, что он ожидал услышать от Миры то, что она знает седитов! Откуда? Память услужливо напомнила, что девушка давно интересовалась всем торнежским. Вспомнил, как она показывала очередные добытые ею торнежские бусы и пищала от радости. Он не понимал, что в них такого, бесполезные стекляшки. Киран не задумывался, не соотносил известные факты, пока его носом не ткнули. Разноцветные низки имели какой-то особый смысл в культуре торнегов и достать их было наверняка сложно. Для этого нужны были связи. Но седиты совсем другое – это организованная корпорация за стеной, преступники.

– Ты знаешь кого-то из седитов?

Мира фыркнула.

– Нет, но я знаю того, кто может тебя представить. О, я завидую! Ты своими глазами увидишь, что там, за границей, – сказала Мира мечтательно. – Сегодня мы видели костры. Я бы многое отдала, чтобы побывать там и посмотреть на их ритуал погребения. Это должно быть дико красиво. У них столько смысла в смерти, сколько у нас в жизни нет. Мы мыслим иначе… я думаю, это из-за эсски, – девушка неожиданно осеклась, будто сказала что-то лишнее, и сложила узкие ладони на коленях.

– И что им дарить?

– За границей платят либо развлекательными сеансами, либо водой. Один сеанс идет за пять литров. Твоя просьба потянет… примерно на десять сеансов, плюс подарок Отцу.

– Так много?

– О, это немного. Знал бы ты, во сколько мне обошлись последние ритуальные бусы…

– А что Отцу?

– Это нужно узнать, – Мира вздохнула. – Я спрошу. Это должно быть что-то символичное, мощное, но не слишком дорогое – чтобы они взяли и сразу стали тебя уважать.

Вдруг девушка прыснула и рассмеялась. Киран хмуро посмотрел на нее:

– Что смешного?

– Да напомнило, как мы с тобой воровали конфеты у Дорта. Я узнавала, где они лежат, а ты шел в комнату и рылся в ящиках. Вот один-в-один.

Киран кисло ухмыльнулся. Да, ситуации может и похожи. Только в тот раз Дорт его поймал и оттаскал за ухо, которое потом болело неделю. Если его поймают тут – распухшим ухом не отделается.

– Сейчас всё серьезно, мы уже не дети, – отозвался Киран. Пару минут назад он даже не рассматривал этот вариант всерьёз, а сейчас они уже обсуждают план его похода за границу.

– Да, не дети, – согласилась Мира, и в её интонациях скользнуло сожаление. – А оставшиеся два часа ты будешь слушать про торнежские традиции. Наконец-то я нашла свободные уши…

ГЛАВА 03 – М Подестат

Вагон монорельса для высших каст оказался заполнен лишь на треть. Мира села возле окна и вытянула ноги. Через несколько минут поезд повезёт её к главному тоннелю прямо в сердце Артрата – Башню. Домой. Воратумские переживания остались позади. Миру пугали всем – начиная запутанными маршрутами, заканчивая дремлющей в пыли старой заразой, к которой у неё нет иммунитета. Но с поездами она быстро разобралась, а буферная дезинфекция не показала никаких отклонений по здоровью. Правда выданная после обработки термокофта неприятно налипала на тело, но это сущие мелочи. Как и всё остальное.

В системе зазвучало уведомление об отправлении, двери вагона мягко закрылись, с тихим гулом началась подача очищенного воздуха. Мира сделала глубокий вдох. Осталось миновать тоннель, которым её тоже пугали, и она со смелостью сможет сказать, что побывала в Воратуме и вернулась невредимой, а страшные россказни просто выдумки. Поезд набирал скорость, Миру несильно вжало в кресло.

Хорошо, что она ничего не рассказала Кирану. Это всего лишь планы. Когда у неё всё получится, вот тогда и скажет. Если получится. Мира в сотый раз открыла в системе запрос к Шестому приору на её перевод и снова начала перекраивать. В прошлый раз было слишком настойчиво, сейчас подобострастно. Нужно правильно спросить, потому как одобрение Исайи – половина дела.

С чего же начать? С того, что она полностью подходит. Поездка в Воратум это доказала – просто прикрепит результаты, ведь последние двадцать часов она в одиночку вела три сектора. То, что это оказалось сложно, Мира решила опустить. Любая новая сфера работы поначалу сложна – привыкнет. Дальше, что она очень заинтересована именно в работе над развитием и оптимизацией воратумской системы, включить пару предложений по совершенствованию протоколов работы… Или это слишком самонадеянно? А, ещё упомянуть, что её не страшат бытовые условия. Но, может в том секторе, куда её определят, с этим будет получше – всё же нынешний шел под снос. Но даже если будет так же, она перетерпит. Закончить просьбой о переводе или все-таки сказать, что она хочет попробовать?

Она хочет там работать. Несмотря на то, что перед глазами стоят ужасные отхожие места, голые стены, блестящие пушком падучего гриба в углах, отвратительно пахнущие беззубые охранники и служки с пустыми глазами. Придется постоянно носить маску или носовые фильтры, пить дополнительные таблетки, но она хочет в Воратум! Почему? Потому что там Киран, и она должна быть рядом. Но это в запрос не включишь.

Если у неё получится перебраться ближе к Кирану, они смогут чаще видеться. Над ней не будет нависать дед, а отвратительный братец окажется недосягаемо далеко. Останется только работа оператором, которую она полюбила, и Киран. Он попросил её о помощи, а это значит, она по-прежнему ему нужна. Они оба будут приносить пользу Городу, вместе пойдут искать этого рыжего декодированного, да много чего можно делать. Главное вместе. Вот бы вернуть то чувство плеча, которое у них было в двенадцать, до того, как всё поменялось.

Два таби, в полезность которых никто не верил. И вот сейчас один из них настоящий идеолог в Воратуме, а другая оператор Башни. Исайя хорошо отзывается о её работе. Чем не доказательство? Они приносят пользу Городу.