Понятие любви в латинской патристике IV-V вв.

4. Изучение произведений Августина в латинских оригиналах позволило осуществить реконструкцию его учения о каритативной любви (caritas) и прийти к выводу о тождественности морфологии смыслов каритативной любви (caritas) и любви как агапэ (άγαπη).

5. Итак, учение блаженного Августина «как губка» впитало в себя смысл любви. Любовь проходит «красной нитью» сквозь все элементы «системы» блаженного Августина: триадологию, антропологию, учение о браке и девстве и др. Все христианство рассматривается Августином сквозь призму любви[331]. С любви начинается и ею же заканчивается богословие блаженного Августина.

Глава 3. Учение о любви блаженного Иеронима Стридонского

Блаженный Иероним, наряду с такими столпами западной богословской мысли, как свт. Амвросий Медиоланский и блаженный Августин, является ярким представителем латинской патристики, находящейся в русле развития богословия IV–V вв. В отличие от учения блаж. Августина, учение о любви получило в трудах блаженного Иеронима большее развитие[332].

В своих рассуждениях о любви блаженный Иероним основывается, прежде всего, на Евангелии и посланиях ап. Павла. Например, евангельская идея о том, что кому больше прощено грехов, тот больше любит, выражена им в следующей сентенции. «Петра, трижды отрекшегося возвратили в прежнее достоинство горькие слезы. Кому больше отпускается, больше любит.»[333] В Евангельском учении о любви блаж. Иероним подчеркивает и актуализирует в сознании эсхатологические моменты. Он констатирует, что ослабление любви в последние времена произойдет вследствие усиления «любви» к миру и беззаконий. Итак, евангельское слово является главным источником богословских взглядов Иеронима Стридонского. Кроме новозаветного боговдухновенного текста, на учение блаженного Иеронима повлияло богословие Оригена. Методологический континуитет выразился в том, что Иероним заимствует для экзегезы аллегорический метод Оригена[334].

§ 1. Каритативная любовь к Богу и любовь к миру

Центральным понятием учения о любви для блаженного Иеронима, как и для всей латинской патристики, является каритативная любовь. Блаженный Иероним, находясь в русле патристической традиции, говорил о подчеркиваемой многими святыми отцами бинарной оппозиции: «любовь к миру – любовь к Богу», о превосходстве девства над супружеской жизнью, и призывал человека отказаться от мирской, суетной жизни и воспитывать в себе любовь к Богу, то есть каритативную любовь. Как и свт. Амвросий Медиоланский, блаж. Иероним Стридонский помимо понятия «каритативная любовь» (caritas), использует как синонимичное понятия «благочестивая любовь» (pietas) и «духовная любовь» (spiritus amor).

Античная философия в лице Сократа и Платона оказала лишь опосредованное латинской классикой влияние на мышление Иеронима[335]. «Если бы все мы вспомнили, – возглашает святой отец, – выражения Сократа: я знаю только то, что ничего не знаю, и другого философа (как полагают, Хилона): познай самого себя! Не многословная глупость, а святая простота всегда уважалась мною. О подражании ей говорят в проповеди апостолы, чтобы мы лучше подражали ей в реальной жизни»[336] Ссылаясь на Сократа, блаженный Иероним основывается на словах апостола, что говорит о том, что знание философии может сочетаться со святой простотой в жизни истинно мудрого человека. По мнению блаж. Иеронима, «исследование любви представлено в трудах Платона»[337].

Отвергая платонические, как и другие языческие заблуждения, блаженный Иероним дает соответствующее патристической и новозаветной традиции определение любви: «Любовь есть мать всех добродетелей и крепка подобно канату, втрое сплетенному (Еккл. 4, 12), как говорит апостол: вера, надежда, любовь (1 Кор. 13, 13) Веруем, надеемся и, таким образом, в качестве результата веры и надежды объединяемся связями любви.»[338] Любовь является не просто одним из душевных движений, а квинтэссенцией всех христианских добродетелей. Мудрость и истина – это два достойнейших ее предмета. Она, как губка, впитывает в себя все то лучше, что есть в жизни и поведении человека. «Любовь Христова, – пишет блаженный, – есть мудрость, чистота, терпение и правда и прочие добродетели»[339]. Намного хуже и опаснее для мудрого потерять любовь, как высшую ценность, нежели чем потерять имение и детей, что показано блаженным Иеронимом на примере праведного Иова, который, потеряв все внешнее, сохранил внутреннюю крепость любви и верности Богу, за что был вознагражден во много раз большими богатствами[340]. Другим примером, который приводят представители восточной патристики, является любовь ап. Павла к Богу, характер которой таков, что «ни страх смерти, ни надежда жизни, ни гонение, ни голод, ни нагота, ни опасность, ни меч не могут отлучить его от любви»[341]. Любовь к Богу должна быть сильна как смерть[342], то есть в такой степени, чтобы человек мог без колебаний отдать свою жизнь за Христа. «Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни.» (Откр.2:10)

Таким образом, крепость любви, ее неразрушимость является одним из главных ее качеств. Человек не может жить без любви – этот факт не оспаривает блаженный Иероним[343]. Однако вся проблема состоит в том, к кому или чему привязан человеческий ум: к плотским, греховным отношениям или к Богу.

Качества любви, выявленные нами в результате герменевтического анализа текста творений блаженного Иеронима, отличаются не только от качеств любви по учению свт. Иоанна Златоуста и каппадокийцев, но и от качеств любви в богословии свт. Амвросия Медиоланского. К ним относятся следующие качества.

1. Несравнимость любви. Любовь, как вне-положенная временному бытию, не может быть поставлена в одном ряду с изменчивыми вещами. «Любовь не сравнима ни с чем. Любовь цены не имеет»[344].

2. Дружеская любовь трансцендентна по отношению к времени и пространству. «Хотя отсутствую телом, однако, присутствую любовью (amore) и духом, усердно молясь, да не прервет расстояние времени или (отдаленность) места рождающуюся дружбу, скрепленную союзом Христовым»[345].

3. Любовь упорядочена. Она не зависит от того, любит ли любимый любящего или нет. Существует иерархия объектов любви, которая утверждена в жизни праведных людей и нарушается у тех, кто ведет беспорядочную жизнь. «У многих (людей) любовь не имеет упорядоченности: они любят, во вторую очередь то, к чему им следует питать любовь в первую очередь… и, таким образом, иерархия любви у очень многих искажена. Любовь же праведников иерархична»[346]. Итак, сам термин «иерархия[347]» является святоотеческим, и иерархия объектов любви – это отражение той духовной реальности, о которой писали западные святые отцы IV–V вв. Иерархичность, упорядоченность любви предполагает, что Бог твердо находится на первом месте в ценностной иерархии любви человека. Любовь устойчива в ситуации не-любви и стремится возжечь или вновь возродить в любимом любовь. «Но ты… не питал любви ко мне в той же степени, в какой я (любил) тебя. Отверженная любовь сотворила то, что только была в состоянии (сделать). Кого (она) не была в состоянии удержать, того (отсутствующего) сейчас пытается вернуть»[348]. Но в отличие от представителей восточной патристики, блаженный Иероним полагает, что невзаимная любовь может пребывать в гневе и упрекать любимого[349].

4. Любовь бесстрашна, послушна Богу и теоцентрична. Евангельская идея о несовместимости любви и страха получает развитие и новую интерпретацию в сентенции Блаженного Иеронима. «Любящий соблюдает поведанное не потому, что его побуждает страх наказания, или желание награды, но потому, что повелеваемое Богом само в себе есть для него высочайшее благо.»[350] Бог – Абсолютная Самоценность, поэтому все, сказанное Им, также является основой всех ценностей[351] самоценностью, не нуждающееся в дополнительных легитимации и стимулировании. «Бог сказал в любви – я сделал по любви», – таков образец поведения для человека, обладающего каритативной любовью.

5. Любовь правдива. Человек может получить от Бога дар любви к правде. На голову человека, о котором говорит Исайя (Ис. 11, 1), «нанесен елей радости…, как бы в освящении (елеем) собирающийся приобрести дар любви и отвращение к неправде»[352].

6. Любовь молитвенна. Блаженный Иероним призывает к непрекращающейся молитве, которую называет любовью. «Читаешь ли, пишешь ли, бодрствуешь, или спишь, пусть всегда трубою в ушах у тебя звучит любовь»[353].

7. Любовь страдающая. Любовь сопряжена со страданиями, поскольку как отец, любя, наказывает детей, так и Бог вразумляет тех, кого любит.[354] Ярким примером перенесения страдания по любви к Богу является праведный Иов. Однако любовь делает страдания легко переносимыми, что видно на многочисленных примерах христианских мучеников.

8. Любовь свята и праведна. Любовь – это неотъемлемая сущность святости. Святость, как и благодать Духа Святого, стяжается человеком, искренне стремящимся к праведности. Христос любит тех, кто хочет исправиться и им подает спасение и жизнь. Святая любовь терпима к недостаткам ближних[355], но не терпима к своим недостаткам. Она мягка в отношении к порокам ближних, но жестка и непримирима в отношении к порокам собственной души. Степень блаженства праведников в Царстве вечном зависит от меры их любви. «Кто меньше любит и кому меньше оставляется, тот, конечно, будет на низшем уровне»[356]. Очевидным свидетельством святой любви является благоухание, присущее любой добродетели, но, в большей степени, добродетели любви. Толкуя строки 37 Псалма «смердят, гноятся раны мои от безумия моего». (Пс.37:6), блаж. Иероним пишет: «добродетель благоуханна, поэтому и любовь духовных братьев сравнивается с благовонием»[357].

9. Любовь смиренна. Смиренность любви приводит к тому, что низшие любят высшего и считают себя равными по сравнению с ним. «Победить знаменитость добродетелью и быть любимым теми, кого превосходишь – дело трудное.»[358]

10. Любовь усиливающаяся. Любовь не ослабевает, а, наоборот, усиливается, если любимый впадает в грех и творит зло.

11. Любовь врачующая. Любовь обладает способностью уврачевать вражду между людьми и восстанавливать мир и дружбу. «В том месте, где есть любовь, в том же месте и только в том месте пусть говорят о мире…»[359]

12. Любовь нежна. Любовь обладает качеством взаимной нежности. В письме к монаху Илиодору Иероним использует понятие «caritas» для обозначения взаимной нежности. «С каким пламенным старанием я пытался организовать (совместную) жизнь с тобой в пустыне, – это знает пребывающая во взаимной нежности душа»[360].

Блаженный Иероним обращает наше внимание на том, что любовь человека должна быть испытанной[361] и не предполагает непосредственный контакт. Утвержденный в любви по смирению своему никогда не будет говорить, что он испытан в вере и любви. В личной переписке с Флоренцием блаженный Иероним фактически утверждает, что личностные отношения любви могут устанавливаться вне непосредственного контакта лицом к лицу. «Я начинаю испытывать любовь к тебе прежде личного знакомства…»[362] Итак, качества любви являются теми характеристиками, по которым узнается истинная любовь.

Блаженный Иероним вводит авторскую типологию любви. Он выделяет в ней два типа:

1. Общая любовь. Отношения общей любви обусловлены происхождением всего человечества от одного первочеловека Адама. Общая любовь является естественно присущей человеку. Она может стать духовной любовью, если душа научится направлять силу естественной любви на высшие ценности, а не на плотское и поэтому худшее. При этом преображении в любви преображается душа человека. Она, преодолевая искушения, очищается от греховной скверны и болезненных страстей, которые, как раны, кровоточат и не дают душе возлюбить истинно прекрасное. Часто современные мыслители говорят о любви к истине, к мудрости, и при этом не говорят, что стяжание этой любви – это тяжелый процесс борьбы с самим собой, сопряженный с болью. При этом не говорится, что истинно прекрасен и премудр только сам Христос, возлюбив которого, как можно перефразировать фразу Августина, душа возненавидит себя, то есть свой эгоизм, тщеславие, похоть и другие страсти. Слово Божье, в котором содержится истинная мудрость, записывается на скрижалях соединившегося с Христом сердца.

Итак, переход от общей, естественной к духовной любви – это духовный, аскетический процесс, это наука из наук и искусство из искусств, которое необходимо освоить каждому человеку, стремящемуся к истинной любви.

2. Духовная любовь (spiritus amor). Это любовь между братьями, прежде всего, в монашеских общинах. Блаженный обосновывает то, что христиане являются братьями тем, что у них общий Отец – Бог. По отношению к Христу христиане являются сонаследниками.

Как мы уже отмечали, Священное Писание выстраивает четкий порядок, иерархию в любви, о которой пишет и Блаженный Иероним:

1. Любовь Бога.

2. Любовь к Богу всем сердцем.

3. Любовь к ближнему как к самому себе. В любви к ближнему важнее любовь к родителям, и менее важна любовь к детям и домашним[363].

4. Любовь к врагам, которая является в этом порядке низшим уровнем любви, которая является в данном случае отсутствием ненависти.

Последовательно рассмотрим каждый уровень любви.

§ 2. Любовь Бога и Любовь к Богу

Высшая любовь, любовь Божия, раскрывается Иеронимом Стридонским через библейское понятие «души Божией». Трактуя отрывок Евангелия от Матфея (Мтф. 3:17), Иероним указывает, что «словом душа выражается полнота любви Божией»[364]. Абсолютная полнота бытия и любви и есть Бог[365]. Любовь Бога обосновывает совершение искупительного подвига Христова, начавшегося с Боговоплощения и завершившегося Воскресением и Вознесением Христа. Условием, чтобы Бог полюбил человека как сына, является принадлежность этого человека к Церкви как Телу Христову. Активно используя методы сравнения и аналогий, блаженный Иероним обосновывает свою позицию на основании Нового Завета, использует анатомическую аналогию и делает следующий вывод: «члены пользуются любовью только в теле»[366]. Тело Христово есть Церковь, которую ее Глава и Жених Иисус Христос любит свято, целомудренно и непорочно. Христос является высшим Образцом любви. Блаж. Иероним для выражения силы и величайшей жертвенности Божественной Любви неоднократно прибегает к природной аналогии: сравнивает любовь Бога к своим детям-людям и любовь орла к своим птенцам[367].

Истинная любовь тесно связана с религиозностью. Человек имеет религиозное отношение к Тому, кого любит и не религиозен, не поклоняется Богу, если не любит Его[368]. По блаженному Иерониму, как и по другим святым отцам, любовь является условием и одновременно следствием религиозной веры.

В целом, истинная любовь состоит в том, чтобы по завету Спасителя оставить «все» ради Христа, который должен стать всем для человека и в Нем заново «все» обрести. Этот удивительный духовный процесс состоит из отделения от мира и вновь обретения мира, но уже во Христе. Если человек достиг святости в единстве с Богом, его любовь не прекращается со смертью тела. Почивший святой помогает еще живущим на земле достигнуть Царства Небесного[369], в чем выражается его любовь, преодолевающая мир и саму смерть.

§ 3. Любовь к ближнему. Родительская любовь

Родительская любовь не должна затмевать собою любовь к Богу, – таков лейтмотив рассуждений Иеронима Стридонского о любви родителей[370]. Ложная любовь к родителям негативно влияет на состояние веры человека и может создать демаркационную линию между человеком и Богом. «От любви к родственникам – этого тарана, (разбивающего стены), колебающего веру, – метафорически выражается Блаженный Иероним в письме к монаху Илиодору, – следует быть укрепленным стеною Евангелия…(Лук. 8, 21. Мф. 12, 49).»[371] С одной стороны, человек должен слушаться своих родителей. Это подчеркивает блаженный Иероним, ссылаясь на любовь и послушание, оказываемое Христом Богоматери и воспитателю. «Нет похвалы в том, если вы любите друг друга – так характеризует любовь «отцов и детей» блаженный Иероним, – но есть преступление в том, что вы друг друга ненавидите. Господь Иисус повиновался родителям своим (Лук. 2), почитал матерь, для которой сам был Отцом»[372]. С другой стороны, родительская любовь никогда не может иметь большее значение, чем каритативная любовь к Богу. Родитель, ставший на место Бога, превращается в идола, а служащий этому идолу – в зверя, подобного дочери Иродиады, послушной своей матери (Мтф. 14: 6–12.).

Любовь родителей к детям и детей к родителям сопряжена с имущественными отношениями. Выполнение заповеди о почитании родителей и о любви родителей к детям означает по факту оказание родственникам имущественных и финансовых дотаций[373]. Именно это имеет в виду Иероним Стридонский, когда пишет, что вдова «не должна оставлять детей своих в бедности, но должна одинаково любить их»[374].

Если человек действительно любит Христа, действительно отвергает всецело себя ради служения Ему, принимая монашество, отвергает мир, он не может не быть жестоким к родителям, что важно по причине любви к ним. Если родители препятствуют выбору монашества таким человеком, то он, как прямо указывает Блаженный Иероним, должен себя вести следующим образом: «пусть отец упадет, (перекрывая) вход в дом, ты шагни через седого отца и с бесслезными глазами взлети к крестному знамени. Один метод явить родственную любовь – (это) проявить жестокость в данном случае»[375]. Откуда такая жестокость? Неужели, чтобы полюбить Христа, нужно возненавидеть родственников? Конечно, нет. Наоборот, человек, угодивший Богу, вернувшийся на Родину, которая есть Царство Небесное, получает небесное гражданство и является ходатаем перед Богом за своих родных. «В этом случае своим отцу и матери ты добьешься (получить) право этого же (небесного) гражданства»[376]. При этом Иероним Стридонский указывает, что любовь сына к отцу является образцом для любви монаха к своему игумену.

Высшая степень родительской любви состоит в том, чтобы святые родители учили детей искусству святости и для этого на время отстраняли от себя. Кажущаяся жестокость в словах Христа «мать моя и братия моя сии суть, иже исполняют волю Отца моего (Мтф. 12, 50 и Mк. 3, 35) есть высшая любовь. В связи с этим богослов пишет: «что в такой степени любвеобильно, как сохранение сына святым для святой матери? И она желает тебе жить и не видеть тебя до времени, чтобы всегда видеть со Христом»[377].

Таким образом, кажущаяся напряженность между родительской любовью и каритативной любовью к Богу разрешается Иеронимом Стридонским тем, что либо родительская любовь достигает уровня каритативной любви ко Христу, либо любовью к Богу преодолевается любовь родителей к детям, либо между ними устанавливаются отношения жесткой иерархии. Любовь к Богу важнее любви к родителям. «Воздадим родителям должное им, как родителям; если, однако, они живы, то (пусть) славу свою полагают в том, что дети предпочли им служение Господу»[378].

Большое значение блаженный придает любви к уже почившим. «Он (умерший – О. П.) должен быть вожделенным для тебя как отсутствующий, а не как умерший; чтобы казалось, что ты ожидаешь, а не потерял его.»[379] В данных словах выражено общехристианское отношение к смерти как успению, длительному сну, к любви, как способной соединять любящих: умершего человека с еще живущим на земле.

§ 4. Любовь как филия или дружеская любовь

Дружбу блаженный Иероним рассматривает именно как любовь, а не просто как межчеловеческое отношение. Соответственно дружба, как и любая другая любовь, обладает предикатом вечности. Истинная каритативная дружеская любовь не имеет конца. «Дружеская любовь, которая может прекратить свое существование, никогда не была подлинной»[380] Соответственно, дружба есть любовь, имеющая свою специфику, но она не есть «форма любви», а есть единая любовь. Именно этот акцент на единстве в любви «красной нитью» проходит через все содержание святоотеческих трудов.

Сила взаимной дружеской любви не меньше, чем сила естественного соединения, которой связываются родственники. В начале письма к трем друзьям Хромацию, Иовиниану и Евсевию богослов обосновывает три имя в заглавии: «Не должен я писать Вам письма по одиночке, когда вы так любите друг друга, что вас троих столько же связывает взаимная любовь, сколько двоих из вас соединила природа»[381]. Эта же идея выражена в шестом томе творений богослова, где в Толковании на книгу Экклезиаст[382] он устанавливает отношения зависимости между числом любящих и силой их любви. Сила любви будет расти, если трое соединенных любовью друзей поддерживают друг друга. Если же великим другом человека является Христос, то такой человек, по словам ап. Павла[383], может все. Если же отношения дружбы разрываются, значит, дружбы собственно не было, а была очередная подмена, иллюзия истинных дружеских отношений, поддерживаемая искусственно одной или обеими сторонами.

Важное значение богослов придает расположению друзей друг к другу, поскольку оно производится любовью. «В друзьях ценится не воля, а расположение; первая проявляется часто врагами, последнее производится одной любовью»[384].

Те формы любви, которые не имеют вышерассмотренных качеств, являются искаженными и нуждаются в врачевании. К ним блаженный Иероним относит страстную любовь супругов, плотскую любовь и женскую любовь.

§ 5. Любовь к врагам

Отдельно следует рассмотреть взгляды блаженного Иеронима на Евангельский призыв любить врагов. Любовь к врагам не может быть такой же, как любовь к родственникам или друзьям. Евангелие учит, «чтобы я любил врагов и молился за гонящих. Но разве не заповедано, чтобы я любил их также как ближних, родственников и друзей, так что между врагом и другом не должно быть никакого различия?… Побежденный благодеяниями и охваченный теплотою любви»[385] враг перестает быть врагом и становится другом. Итак, блаженный Иероним учит делать добро врагам, «согревать» их ожесточенные сердца теплотой каритативной любви, которая может в действительности врага превратить в друга, как и похотливого в целомудренного.

§ 6. Плотская любовь

Половая, ложная «любовь» для блаженного Иеронима есть служение идолам. Того, кто посылает эту «любовь» (carnis amor), он называет «демоном любви». По учению античных философов Аристотеля, Плутарха и Сенеки, на которых он ссылается, «это – порок постыдный и решительно несогласный со здравым смыслом»[386]. Похоть безумна и безрассудна. В духе христианской традиции Блаженный Иероним призывает обуздывать плотское вожделение «большею любовью ко Христу».[387] Плотская «любовь» имеет одно отличительное свойство, о котором упоминает блаженный Иероним – способность под воздействием диавола быстро переходить в жестокость[388]. Плотская любовь, имеющая начало в диаволе, прямо противоположна духовной любви (spiritus amor), которая происходит от Бога. Условием приобщения к духовной любви является непривязанность души ни к чему земному. Отсутствие «любви» к мирскому, временному и скоро приходящему дает возможность человеку соединиться духовной любовью с вечным и неизменным. В этом смысле духовная любовь (spiritus amor) – это связь с вечностью и вечными ценностями.

Главным методом ослабления плотской похоти является пост, цель которого состоит в том, чтобы на животном, которое есть в каждом человеке, могла «восседать» благодать Святого Духа.

Нельзя не упомянуть, что учение о плотской «любви» тесно связано с учением о плоти как таковой, которое развивается блаженным Иеронимом в полемике с Оригеном и оригенизмом, отрицавшим воскрешение во плоти[389]. Православных, то есть тех, кто любит плоть, Ориген называет плотолюбцы (philosarcas) и этим вводит новый аспект в понятие плотской любви. Блаженный Иероним отвергает неправильное мнение Оригена о том, что плоть при воскресении мертвых не будет ничем отличаться от нашей плоти со всеми ее функциями. Ориген отрицает наличие у человека духовного и эфирного тела, которое на самом деле будут иметь воскресшие. Того разнообразия членов, которое присутствует сейчас у людей, как полагает блаж. Иероним, не будет после воскресения мертвых.

В христианской среде той эпохи было распространено совместное проживание мужчины и женщины, не связанных узами брака. Они называли друг друга агапэтами (pestis agapetarurum). Против этой неблагочестивой традиции, как и против двоеобрачия, восстает блаженный Иероним. «Стыдно рассказать о постыдных, не радостных, но настоящих фактах: из какого места появилась в церкви язва возлюбленных (pestis agapetarum)? Из какого места (взялось) называние жен без брачного союза? Откуда (взялся) новый вид конкубин?…»[390] Именем агапэт назывались люди, не любящие истинной каритативной любовью, а пребывающие в порочной половой любви, как выражается Блаженный Иероним, в телесном общении. Он обличает таких людей и этим выступает против ложной половой «любви», которая столь распространена в современном обществе.