Записки гражданина в трёх частях. Заговор пенсионеров. Часть 1

Весеннее пробуждение на следующий день выдалось редкостное. Небесное ярило спозаранок светило так ярко, будто вознамерилось разогнать свинцовые тучи в сердцах мыслящих приматов. Вся окрылённая живность городка Тщета верещала, гомонила, прыгала с ветки на ветку в невообразимом экстазе. На детские площадки во дворах однотипных построек выкатились шарами ребятишки в любовном окружении предков. Атмосфера окончательного пробуждения от зимней летаргии накрыла каменное стойбище людей кисейным покрывалом лучезарных ожиданий. И только вокруг дома на улице Красных комиссаров царило пасмурное уныние. Борьба за лучшее общежитие Партизанского района напоролась на современное искусство подобно кабану на сучок в поваленном ураганом дубе. Дамская общественность взялась за дело с остервенением, дабы пресечь в корне топорные поползновения соседа на древо истинного духа.

Высыпавшие горохом во двор обитатели дома запаслись раскладными стульями, шумно расселись амфитеатром вокруг стола с высившейся за ним Марией Павловной. Тут же примостились секретарём собрания Ирина Сидоровна, да сочувствующий по политическим мотивам женской прослойке населения Игнат Васильевич председателем. Завидное единение пенсионеров было внезапно прервано появившейся под ручку с Максимом Семёновичем заведующей отделом культуры мэрии. Одетая в розовый брючный костюм Генриетта Львовна выглядела чайной розой среди блеклых полевых цветов из престарелых тёток. Истасканные временем мужики увидели барышню возникшим из заморских далей дивным видением в облаке белоснежных прядей. Поборник фекального искусства внутренне торжествовал, заранее празднуя победу над закостенелыми в своём невежестве дикарями. Но не на тех нарвался!

– Вы, мадам, с чем пожаловали? – издала вибрирующий свист чёрным коршуном Мария Павловна, вызывающе встряхнула устроенными скирдой соломы волосами. – Мы вас не приглашали.

Польщённая визитом чиновницы честная публика глухо зароптала в знак неодобрения возможного изгнания высокопоставленной гостьи. Кокетливо улыбаясь, художественная во всех отношениях прелестница опустилась на любезно предоставленный кем-то стул и мелодично пропела лесным жаворонком:

– Я поставлена на страже свободы выражения россиян от набегов варварской орды. Вы до сих пор в юртах живёте, в шаманские бубны бьёте, время сверяете со звёздами в поднебесье.

Вычурность речевого выпада Генриетты Львовны несколько смутила собравшихся людей, но, видать, так выражаться ей по статусу положено. Даже двоечнику понятно, что осилившая полное собрание сочинений Достоевского Софья Марковна в долгу не осталась:

– Ага! Один уругвайский литератор написал, – «мы живём в мире, где похороны важнее покойника, свадьба важнее любви, внешность важнее ума, существуем в культуре презирающей содержание упаковки». Деревянный забор с дыркой получил Гран-при на новосибирском фестивале ландшафтного дизайна. В серьёзных каталогах картина «Шар на кубе» преподносится как значительное достижение современной живописи. Самого шара на картине нет – его простым глазом не видно! И это, с позволения сказать, полотно стоит на аукционе почти полмиллиона евро. Конечно, даже русскую белую козу можно выдать за балерину, но пируэты крутить она не сможет!

Намёк на козу пришёлся по душе женской половине пенсионерского общежития. Действительно, многое во внешности государственной служащей было от игровой козочки: нежная мордочка, умилительные ушки, крепко скроенное тело, овальной формы головка на тонкой шее, блестящие глазки смородинового цвета. И всё же отношение к этой парнокопытной живности в народе было уничижительное, посему заведующая отделом культуры в мэрии надула губки с обиженным выражением лица. Но пост свой не оставила, откинувшись на спинку стула с презрительным видом Трампа при обвинениях демократов в сговоре с русскими. Видя лёгкое смятение тыловой начальницы, Максим Семёнович выскочил из военного штаба и пошёл в атаку на врага словесными залпами:

– В тридцатых годах девятнадцатого века Гоголь активно писал рецензии для журнала «Современник». Ему в руки попалась бездарная повесть графомана под псевдонимом А.Я. «Убийственная встреча». И Николай Васильевич вывел универсальную форму литературной рецензии вообще. Автор «Ревизора» написал, – «эта книжечка вышла, стало быть, где-нибудь сидит же на белом свете и читатель её». Все произведения модного искусства кому-нибудь да нужны, раз за них такие деньги платят!

– О чём, славяне, сыр-бор? – вздорным щеглом пропищал не выспавшийся после ночной поездки машинист поезда Иван Иванович с плацкартного места. – Что за творческие посиделки вы тут устроили? И почто доморощенный либерал здесь ножками сучит?

– В нём-то всё дело! О, горе нам, горе! – завела привычную горестную песню Мария Павловна за столом президиума. – Максим Семёнович собрал свои испражнения в стеклянные баночки из-под икры, собирается выставить оные художественными творениями на аукцион. А мы боремся за звание лучшего дома в нашем районе, не жалея живота своего. С таким довеском?

Ответом на резонный вопрос стала достойная описания сочинителя поэмы «Мертвые души» презабавная сцена. Весьма далёкие от культурных достижений ныне живущих творцов обыватели явно не были готовы оценить новаторство соседа и неистово загалдели. Порывавшаяся заступиться за соратника Генриетта Львовна трясогузкой вскочила с места, но под негодующим напором масс полегла пожухшей травой на «пятую точку». Живущий бобылём всю жизнь Яков Кузьмич с раскрасневшимся лицом тут же подбросил уголёк в топку:

– Выбросить гнилостного пассажира за борт, а его каюту сдавать командированным в наш город бабам.

Радикальное предложение нашло страстный отклик у собравшихся мужчин – те восторженно загудели бьющимся в камине огнём. Положивший на героическое сопротивление криминалу все свои силы Сергей Владимирович поспешил остудить пыл сограждан как бы ушатом воды на разгорячённое тело:

– Права не имеем. Вот, абы его в попрании государственных устоев уличить – тогда другой коленкор выйдет.

– Ага! – звонко протрещала коноплянкой Софья Марковна, взлетела со стула и воткнула кулаки в свои округлые бока. – Этот тип давеча борзо колготился в общем коридоре, прилюдно голосил пожарной сиреной против запрета показа британской комедии «Смерть Сталина». На днях в этом фильме обнаружили признаки экстремизма. Между прочим, министерство культуры Франции отозвало выданное российской картине «Ржевский против Наполеона» прокатное удостоверение. Дескать, «многие люди старшего поколения воспримут его как оскорбительную насмешку над нашим прошлым, над французской армией и над простыми людьми». А над нами, выходит, глумиться можно? Генералиссимуса с нечистотами мешать гоже? Пускай либерала упекут в каземат за поругание нашей истории.

Внезапно сгустившуюся ваксой атмосферу от вызова из небытия вождя народов пронзил подобный предсмертному крику подбитого на лету осоеда вопль Максима Семёновича:

– Вы ещё фильм «Праздник» запретите! Правды про своих лидеров боитесь? Когда люди в блокадном Ленинграде с голода пухли, ваш Жданов плюшками, апельсинами объедался! Так что, как сказал министр обороны Великобритании после отравления русскими семьи бывшего шпиона – «отойдите и заткнитесь».

Далее произошла жаркая собачья бойня. Крутившийся возле хозяина русский чёрный терьер Патриот с разбегу вцепился в пасть припавшего к ноге хозяина французского бульдога Либерала, расцарапал её в кровь. Хлынувшая вьюшка обагрила форсистые брюки поборника нового искусства, владелец советской псовой породы приложил в довесок провокатора по голове деревянной клюкой. Сергей Владимирович растащил животных, не отказав себе в удовольствие пройтись по спине элитной собаки хворостиной. Ответственная по дому гражданка грозным окриком призвала возмутителей спокойствия к порядку, предоставила слово ветерану войны Глебу Ивановичу.

Тот сидел на своём месте с посеревшим лицом, хватал ртом густой весенний воздух. Участник обороны Ленинграда поднялся в полный рост пограничного столба, брезгливо обошёл съёжившегося на стуле соседа, приблизился к начальственному столу и заговорил подобно залпам легендарной «Катюши»:

– Не снимают порядочные люди комедий про сожженных в русских деревнях детей, про польские лагеря смерти, про атомные бомбардировки японских городов. Ни «чёрных» комедий, ни «белых». Все российские киностудия побрезговали взять фильм в производство, так режиссёр наскрёб деньжат у наших иудушек. Уже на заре «перестройки» они писали – мол, первый секретарь Ленинградского обкома партии играл в теннис, боролся с ожирением. Да будет вам известно, гиены пера, у Жданова был диабет. Есть пирожные в хрустальной вазе, ему здоровье не позволяло. А эти фальшивки в виде листовок о пирах в Смольном сбрасывали с самолётов фашисты, как и липовые хлебные карточки.

Резко поддавшись вперед, участник боевых действий томительным журавлиным курлыканьем закончил своё речение:

– Вот каким человеком запомнил Жданова работавший в блокадном Ленинграде американский журналист. «От бесконечного курения обострилась давняя болезнь – астма, он хрипел, кашлял. Глубоко запавшие угольно-тёмные глаза горели: напряжение испещрило его лицо морщинами, которые резко обострились из-за работы ночи напролёт». Так российская прозападная шавка ещё смеет на него гавкать!?

– Да, уж. Об этой лающей своре поэт Николай Языков в своё время уже всё сказал, – в звенящей тишине пропела сизоворонкой книгочея Ирина Сидоровна и отодвинула протокольные бумажки на край стола. – Позволю себе процитировать. Из поэмы «К не нашим»: «Вам наши лучшие преданья/ смешно, бессмысленно звучат/ Могучих прадедов деянья/ вам ничего не говорят/ Их презирает гордость ваша».

По завершении декламации сидящий рядом с грамотейкой Игнат Васильевич выгнул коромыслом брови и как бы окатил участников посиделок колодезной водой из наполненного доверху цинкового ведра:

– Значит, так. Какого рожна вдруг авторы кощунственного фильма решили – пришло время снять пасквиль о новогоднем пиршестве советского руководителя в изнывающем от голода Ленинграде? Видать, что-то не ладное творится в нашем государстве?

Приняв последнее восклицание бронебойным снарядом в свой окоп, Генриетта Львовна бесстрашно ринулась в словесную штыковую атаку на вдруг выскочившего из засады врага:

– Как были холопами, так ими и остались! Мозги ваши гниют в «пыльных шлёмах комиссаров». В этой стране мы – дворяне духа, а наш кумир – Дмитрий Б. Его творчеству было посвящено главное мероприятие Международного культурного форума в северной столице России. Ему, а не вашему замечательному Захару П.! Чтоб вы понимали?! Душители свободы мысли!

– А так понятно? – издал скрипучий низкий свист Кондратий Ефимович, подлетел ушастой совой к высококультурной дамочке и ударил воспрянувшую с места фифу собачьим поводком по арбузным ягодицам. – Мало мы вас в советское время пороли! Ваш кумир свою страну ненавидит.

Владелец русского чёрного терьера прошествовал в центр двора, извлёк из кармана потёртого пиджака свиток и гаденьким тоном мракобеса зачитал поэтические строки:

– Вот, послушайте, россияне, что этот словоблуд пишет: «Тошна, душна, самой себе невыносима сегодняшняя Россия» или «Одна из важных миссий России в мире – демонстрация глупости, обречённости». Чего же аристократ духа жаждет? «Рано или поздно Россия просто перестанет существовать, и тогда – на её руинах начнётся что-то принципиально новое». Спасибо, ещё с прошлого раза не перестали кровью харкать! Почто таких русофобов власть лелеет? Дабы Русь на весь честной мир с комфортом поносили?

Нежданно—негаданно, рядовое собрание обывателей вдруг вылилось в разряд политических событий. Из припаркованного во дворе подсолнухового окраса автомобиля выпростался водитель чиновницы мэрии гарный парубок Данило. Потряхивая чубом, ездовой подскочил к Генриетте Львовне в ритме гопака, задвинул начальницу за свою могучую спину и проникновенно исполнил арию заезжего гостя:

– О чем вы, убогие, толкуете? Русские – червивая поросль украинской нации. Давеча в Львове вышла восхитительная книга «Украина – прародина человечества». Уже в Библии о нас говорится – мы дошли до Иерусалима во втором веке до нашей эры, расселились на территории Европы, Азии, Африки. Цифры придумали украинцы, основали Иран, дали начало санскриту. Даже английский язык происходит от нашего наречия, сам британский мир основан выходцем из Украины!

– Люди добрые, так вот почему Туманный Альбион с недавних пор копирует политику Украины! Я – не я, и хата – не моя! – заголосила рифмоплёт Ксения Фёдоровна, нервически всплеснула интеллигентными руками. – Там даже стала популярной идея – легендарный король Артур есть украинец по происхождению.

Бесконечно уязвлённый посягательствами на исключительность англосаксонского мира хозяин французского бульдога взбесился, подскочил к плечистому на ширину середины Днепра шофёру, ткнул в жилистый живот сложенные кукишем пальцы с воплем:

– Вот этого не хочешь?!

Поскольку Максим Семёнович от рождения не вышел ростом, сцена выглядела комически. Впрочем, с трагическим исходом. Данило вывихнул персты коротышки с такой силой, что тот убрался на своё место изнасилованной в кустах сирени барышней. К несчастью поверженного увальня, представитель аристократической собачьей породы в эту минуту прильнул к восхитительным ногам Генриетты Львовны. Играючи сломив сопротивление жалкой личности, чиновничий водитель помчался на бричке по ухабистой националистической дороге с разудалым посвистом казака:

– Украинский оркестр народных инструментов играл ещё двадцать тысяч лет назад, нашей свирели сто пятьдесят тысяч годин! У балалайки – три струны, у бандуры – шестьдесят пять. Чувствуете разницу? Римский историк первого века до нашей эры утверждал – украинцы старее египтян. Мы бескорыстно подарили человечеству письменность, астрономию, торговый обмен, лук, стрелы, первое колесо, земледелие и плуг.

Заводясь от мнимых исторических открытий, Данило сходу проскочил все упреждающие дорожные знаки о приближающемся обрыве. Одуревшего от собственных слов парня несло всё дальше и дальше по бредовым фантазиям львовского сочинителя:

– Генетической украинской пшеницей питается весь мир, наша мелодия положена в основу любой европейской музыки. В космической области мой народ сделал больше, чем все остальные народы вместе взятые! Все святые люди, божьи угодники ели галушки. Божественный украинский язык был дарован нам Всевышним. О каких таких российских титанах мысли вы базар ведёте?

– Ага! – вскричала переевшей вареников хохлушкой Софья Марковна, надвигаясь маломощной грудью на слетевшего со столбовой дороги ездового. – Гетман Украины Скоропадский ещё в восемнадцатом году прошлого века, аккуратно сто лет назад, заявлял: «Если мы откажемся от русской культуры, мы будем лишь подстилкой для других наций и никогда больше ничего создать не сумеем. То убожество, которое нам, украинцам, так любезно предлагают галичане, просто смешно и немыслимо».

– Значит, так, – неожиданно встрял в бабский говор Игнат Васильевич, мутузя воздух крепко скроенной ладонью. – Один высокопоставленный украинский чиновник так прямо и сказал: « Из моста, который соединял Европу и Восток, мы превратились в заплёванный сельский туалет Запада».

На высокохудожественную стезю вернула обывателей раздосадованная неожиданным первенством учёной дамы книгочея Ирина Сидоровна:

– Да, уж. И Анна Ахматова, по словам депутата Верховной Рады, великая украинская поэтесса. Мол, имперская пропаганда московитов приписала женщину к русским. Так слушай вдумчиво, тупой боров, её признание: «Он говорил:/ Иди сюда/, оставь Россию навсегда/, но равнодушно и спокойно/ руками я замкнула слух/. Чтоб этой речью недостойно/ не осквернялся скорбный дух/». И Илья Муромец – ваш богатырь! Хотя, судя по фамилии, уже в десятом веке служил в Московском уголовном розыске. Бейте гнуса, ребята!

И ребята не посрамили чести русского патриота. Отставив на время все политические разногласия, в едином порыве мужское население дома навалилось на потомка шумеров с ожесточением древних скифов. В ход пошли кулаки, вырванные ножки стульев, изъеденные короедом посохи. Женская половина участников собрания окружила плотным кольцом место самосуда, не подпуская к нему рычащего пса Патриота. Истошные вопли поборников нового искусства под аккомпанемент оглушительного лая Либерала не прошли даром: проезжающая мимо на задержание мелкого воришки полицейская машина с противным верещанием сигнала въехала во двор и прекратила бесчинства. Правоохранительные козырьки вежливо выслушали гражданские шляпы, по окончании беседы вызвали патрульный автомобиль. Бравые молодцы без натуги повязали двух пенсионеров и цепляющихся за них бабушек, свезли оных в ближайший околоток.

Оно, всеконечно! Буде Данило сторожем служил в лабазе, то просто убрались бы восвояси со смешками. А тут – сопровождающий представителя власти водитель. Жертву идейного рукоприкладства умчала карета «Скорой помощи», зачинщицы катавасии скромно удалились в свои покои, чиновницу мэрии нежно увлёк в холостяцкую обитель Максим Семёнович. Само собой, уже через десять минут Генриетта Львовна выпорхнула из подъезда галкой, отплёвывалась, громко верещала по-английски.

Но очень скоро одумалась и повлеклась на местную телевизионную студию. Бойкая козочка на государственной службе блеяла в микрофон в течение часа: дескать, скудоумные обыватели хамски посягнули на свободу самовыражения личности, изувечили сбросившего с себя коммунистическое иго гостя. В доказательство своих слов, Генриетта Львовна трясла вырванным с корнем чубом, снимком законсервированных либеральных ценностей в прозрачных баночках из-под икры. Ничуть не гнушаясь содержимым сосудов, телеведущая одобрительно поддакивала и укоризненно качала блондинистой головой.

Откуда ни возьмись, в захудалом городишке Тщета нашлись-таки истинные защитники российского духа. По прошествии непродолжительного времени, возле мэрии уже клокотал стихийный гражданский митинг под выкрики выдававшего себя за вождя пролетариата низкорослого мужичка. И ведь был похож! Тем паче, что в толпе кто-то разбрасывал умопомрачительные фотографии из Интернета. Они запечатлели прибытие «Скорой помощи» к Мавзолею Ленина на Красной площади. Видать, постоялец очнулся! Другой митингующий гражданин поведал о величайшем достижении украинской мысли: в центре Киева на Бессарабской площади вместо величественного памятника Ленину установили ладонь синей руки авторства ваятеля из Румынии. То ли это рука Москвы, то ли перчатка моющего унитазы в польской гостинице хохла. Народ принялся хихикать, любовно оглядывая неказистую фигуру Владимира Ильина.

И тут присланный женской прослойкой общежития на улице Красных комиссаров Игнат Васильевич врезался в толпу ледоколом, непоколебимо оттеснил самозванца за свою широкую спину. Потрясение государственных устоев в его планы не входило: ему надлежало вызволить из застенков невинно пострадавших за русский мир соседей. Только с этой целью пламенно призывал горожан к мэрии через социальные сети внук ответственной гражданки Марии Павловны. Как всегда, призывом воспользовались те, кому легче пойти на митинг, чем прибраться в собственном дворе.

Поодаль от возбуждённых масс расположилась группа юношей в украинских рубашках, цветастых шароварах. Эти откликнулись на клич впавшего в коматозное состояние в городской больнице сородича Данилы. Лица пришельцев были суровы, намерения понятны из-за торчащих за поясами увесистых бит. Не убоявшись деревянных орудий, Игнат Васильевич резво взбежал на крыльцо административного здания с прижатым к груди мегафоном. Зычная речь полилась из него глубоко и широко:

– Значит, так! В анкетном листе принимающих военную присягу Украине офицеров в девяностых годах был пункт: будете ли стрелять в российских военнослужащих, инда случится воевать с Россией? Выходит, отрезанная ломтем соседка почти тридцать лет готовилась побороться с нами на поле брани. Да только делает, что бранится и нос задирает. Сегодня мои товарищи легонько окоротили одного чубатого самохвала. Так, утащили за белы рученьки в участок!

Толпа загудела предгрозовым громом, парубки придвинулись к митингу поближе. Внезапно из гомонящей людской массовки выпорхнул рябчиком седовласый старичок в шляпе колокольчиком и засвиристел:

– Неприятие всего русского на Украине началось задолго до майдана! Была такая Анна Ярославна, дочь Ярослава Мудрого, жена французского короля Генриха I. Знатная дама внесла большой вклад в государственную, бытовую жизнь поданных: реорганизовала армию, научила мыться не реже одного раза в три недели. Похоронена женщина в семнадцатом веке во французском городе перед часовней. В девяносто шестом году по требованию украинской общины надпись под статуей «Анна Русская, королева Франции» была изменена на слова «Анна Киевская, королева Франции».

Нанесённая много лет назад россиянам кровоточащая историческая рана жгуче заныла, пробудила в обывателях патриотические инстинкты. Они стали осматриваться по сторонам в поисках острых кольев, увесистых камней, дабы намять бока обряженным в национальную одежду парням. Нежданно-негаданно, из глубины телесных скоплений вывернулся скользкий тип в залихватски сбитой на голове кепкой, косоворотке, военном галифе на юрких ножках и отвлёк митингующих от драчливых приготовлений. Взгромоздившись на крыльцо Ильичём на броневик, подозрительный шкодник нагло завладел усилителем звука, пустельгой закликал:

– Друзья! А зачем мы сами дразним наших братьев по славянскому происхождению? Вот, давеча, вернули украинские названия российским войскам – трём дивизиям, восьми полкам. Думаете, им это приятно? На Украине начался переполох. Главный военный прокурор пригрозил появлением у них Бахчисарайских, Мурманских дивизий. Оно нам надо было?

– Значит, так, прыщ гнойный! – дал словесную очередь из воображаемого автомата Игнат Васильевич, молниеносно вырвал из рук вертопраха мегафон. – Под этим названиями мы фрицев били! А в самостийной державе десятки воинских частей лишены советских наград, почётных наименований за героические бои на фронтах великой войны. Они даже фамилию гетмана Хмельницкого убрали из наречения легендарной дивизии. Дескать, воевода с Россией якшался!

Как только отгремел последний выстрел, отринувшие от себя общую победу хохлы молчаливо начали теснить людей к крыльцу. К счастью для россиян, выскочившая из двери семенящей уткой женщина пресекла неминуемую давильню. Энергично полоща округлыми руками, государственная служащая ликующе прокрякала в толпу:

– Отпустили, всех отпустили! Расходитесь по домам. Потерпевший пришёл в себя, претензий не имеет. Видать, после клинической смерти у Данилы в голове что-то переклинило. Или на том свете ему воевавший прадед мозги вправил!

– Вот интересно, – протрещал лесным крапивником Игнат Васильевич в звукоусиливающее устройство и спустился на одну ступеньку поближе к почве. – На каком наречии ветеран в загробном мире с отпрыском общался? В социальных сетях Украины со скоростью клика распространяется призывающая отказаться от русского языка листовка, как от «инфекции, поражающей центральную нервную систему». Дескать, сия зараза угрожает целостности страны. Далее «рекомендуется часто ополаскивать полость рта придуманным националистами специальным средством».

Издевательский хохот смял натиск растерявшихся хохлов в расшитых маками рубашках: они отступили под ехидное ёрничанье горожан. Один миролюбиво настроенный мужчина без задней мысли посоветовал заезжим гостям прогуляться до ближайшей аптеки для дезинфекции мозговых извилин. Через несколько минут площадь обезлюдела, и только униженный Игнатом Васильевичем скользкий тип догнал украинца у выхода. Доверительно прижимаясь к его двужильному боку, хилый мужичок хрипло прогнусавил в отместку патриоту:

– Я, милый мой, за справедливость. Первая разумная цивилизация возникла в Перу. Так вот, в зоне Национального заповедника, на склоне горы нанесён гигантский рисунок. С высоты птичьего полёта напоминающий канделябр. Изображение пережило много веков, а, может, тысячелетий. Ни сильные океанские ветры, ни свирепые песчаные бури не смогли стереть рисунок с лица увала. Никто не знает, что сия инсталляция означает! Индейцы называют рисунок просто – «Трезубец». Ну, как это вам? Не тешит самолюбие?

Что подвигло загадочного доброжелателя поддержать самостийного гражданина, осталось неведомо для потомка основателя англосаксонского мира. Как бы там ни было, но в этот исторический день украинский молодец был на вершине блаженства: долго тряс липкую ладонь таинственного незнакомца, лопотал благодарственные слова на инфекционном наречии. В итоге международная неразбериха была предана забвению.

Единственными уликами дневной потасовки остались вывихнутый палец поборника англосаксонского первородства, да выброшенный в мусорную корзину ободранный чуб. Вскоре единоутробный родич потерпевшего за украинскую исключительность водителя прислал Максиму Семёновичу украшенный георгиевской ленточкой конверт с деньгами. Видать, прадед в потустороннем мире накостылял недоразвитому внуку изрядно. Ясен пень, либерал брезгливо спустил бумажный треугольник в унитаз, предварительно спрятав под подушку обожаемые всем нутром банкноты с ликом американского президента. И потом продолжительно долго урчал, обозревая свои творения на загаженном мухами подоконнике. Французскому бульдогу Либералу пришлось смириться с предметами нового искусства в виду поощрения творчества хозяина чиновницей мэрии. Домашний питомец вернулся на своё место внутрь жилища, и более на дамочек не покушался.