Всё, что от тебя осталось

– Сиди теперь там, – практически приказал я, – с меня хватит!

Из-за этой глупой выходки мы все уже могли лежать в канаве внутри разбитого авто. И что дальше? Одному богу известно. Все молчали. Понятно, что мы жутко испугались и как-то по-особенному переживали за Галю. С нами в компании был больной человек. И даже в момент ремиссии она все же казалась слишком слабой. На мои плечи обрушилась невидимая ответственность за эту хрупкую особу, и я начинал всерьез подумывать, что это была не лучшая Толина идея брать с собой больного раком человка.

Немудрено было потерять контроль над машиной еще и на подобной трассе, тем более ночью да в такую погоду. Негодование постепенно отступало, мне не хотелось омрачать поездку, раздувая значимость инцидента. В конце концов, мы все остались живы и невредимы, а это главное. Погода ухудшалась, и я был даже рад, что Женя пересела назад. Трассу окутывал туман. Он выползал, словно живой, из низин и бросался под колеса. Уже через пять минут езды он встал в полный рост, окончательно блокируя видимость. Я снизил скорость. Свет фар навсегда терялся в плотной пелене. Спустя время стало совершенно ясно, что туман в разы хуже Жени. Она все еще молчала, и в моей голове даже пронеслась мысль попросить прощения. Но если бы я это сделал, она бы начала всё сначала, не сделав ровно никаких выводов.

Вдруг впереди появилось странное свечение. Я три раза плавно притормозил и подобрался к рассеянному лучу. Примерно в пяти метрах от нас стоял автомобиль. Из салона оказалось возможным различить только двери и одну горящую фару. Я приглушил свет и включил аварийку.

– Что с той машиной? – Толя шепнул на ухо.

– Я не знаю, мне видно одну фару. Думаю, их тоже развернуло, но повезло меньше, чем нам. Похоже, они врезались в столб.

– Надо вызвать скорую и полицию.

Галя и Женя были немы как рыбы. Толик набрал номер скорой. Я позвонил в полицию. Мой навигатор показал локацию, и диспетчер неспешно ответил:

– Тридцать минут в пути, ждите.

Все произошло так быстро, что я не сразу понял – мы обнаружили место аварии. От осознания сего факта в голову хлынула кровь и принялась пульсировать в висках. Что делать? Как поступить? Наверное, надо оставаться и ждать скорую, давать показания полиции. Но мы не видели, как все произошло, просто обнаружили разбитую машину. В любом случае мы здесь застряли. И хорошо, если в нас никто не врежется с этой нулевой видимостью. Сзади открылась дверь.

– Толя, ты куда? – практически хором вопросили шокированные девушки.

– Возможно, кому-то нужна наша помощь, – коротко ответит он.

– Нет, ты никуда не пойдешь! – воспротивилась Галя. – Пусть скажут спасибо, что мы их нашли! Дальше не наша забота, мы не врачи…

Она теперь сидела посередине между Толей и Женей, и я отчётливо мог видеть её лицо в зеркале заднего вида. На прозрачных голубых глазах Гали выступили слезы. Она повисла у Толи на шее, уткнувшись лицом в его волосы.

– Никто не выходит, ты видишь? Мы должны помочь, даже если водитель один в машине! Мы обязаны… – мягко произнес он, стараясь отнять от себя руки возлюбленной.

– Я не могу тебя потерять снова! Я просто не выдержу, понимаешь? – взмолилась она.

Они все-таки были в отношениях, теперь это стало понятно всем присутствующим. Но что значило её «снова»? Да и лично я не думал, что мы можем потерять Толю, если он выйдет проверить пассажиров разбитого авто, хоть и склонялся к тому, чтобы подождать профессионалов. Эти ребята уже счастливчики, что мы их обнаружили!

– Что значит потерять? Я иду проверить, нужна ли экстренная помощь! Если у кого-то там открытое кровотечение, то каждая минута дорога. Это вопрос жизни и смерти, тебе ли не знать… – так ласково, поглаживая её по трикотажной шапке, произнес он. – Если тебе страшно оставаться, пойдем со мной! Но там люди… Понимаешь? Они нуждаются в помощи!

– Нет, я видела… Я видела, что ты умер! Это проклятое место. Прошу, поехали дальше!

– О чем ты? Где ты такое видела? – недоумевал Толик.

Девушка принялась рыдать, её истерика нарастала, когда никто из нас не мог понять, в чем причина столь странных слов.

– Я видела, что мы все умрем! Нам нельзя выходить из машины… Нам нельзя тут останавливаться… – не успокаивалась она.

Галя принялась пробираться ко мне, пытаясь включить зажигание и принудить начать движение. Я, в общем-то, был не против. Желания задерживаться тут надолго не было. Мы позвонили куда нужно, и, слава богу, здесь ловил телефон.

– Послушай, я просто проверю, нужна ли моя помощь. Это две минуты, ладно? – никак не мог угомониться Толик.

– Я сто раз видела в кино, как машины взрываются после столкновения! Не иди, умоляю. Скорая приедет и поможет им, мы не обязаны… – рыдая и хватая его за куртку, продолжала Галя.

– Галя, пять минут назад мы могли быть на их месте. И молили бы Бога о спасении, как и они сейчас молят. Если хочешь быть однажды спасенным, надо уметь спасать. Все будет хорошо. Давай, бери меня за руку, и пойдем проверим пассажиров этого авто.

– А если он сидит там с ножом и ждет тебя? Я видела тебя изрезанным!

– О чем ты говоришь? Ты меня пугаешь… – отстранился парень.

Мало сказать, что её слова были странными, они совершенно откровенно приводили в ужас.

– Да, я понимаю, звучит невероятно глупо… Но… Но я не знаю, я видела это, когда потеряла сознание! Что, к примеру, если он бандит и хочет убить нас?!

– Это глупости! Ну все, хватит, я выхожу…

Повернувшись, я наконец посмотрел на Женю. Она, заложив руки между плотно сомкнутыми коленями, забилась в угол машины. Её взгляд застыл где-то между стволов деревьев в густом тумане, а по щекам текли слезы. Я не знал, что с ней происходит. Была ли она в шоке от увиденной аварии, от моего жесткого тона или от внезапных новостей. В следующее мгновение я услышал, как Толя поцеловал Галю и вышел на дорогу. Покидать машину не входило в мои планы, но я все же последовал за другом. Открыв дверь, я опустил ноги в плотный туман, который на секунды отступил, обнажив мокрый асфальт.

Вокруг мутным бельмом стелилась белая мгла, обзор – лишь пара метров. Повернувшись к Толе, я увидел, как его спина скрылась в облаках. Заплаканная Галя захлопнула дверь машины и поджала под себя ноги. Она, словно не видя никого вокруг, уставилась в ветровое стекло. Она переживала какое-то горе, имеющее, судя по всему, гораздо больше причин, чем я изначально мог себе представить.

Вдруг грохнула Женина дверь. Я обернулся и увидел её, идущей по дороге в сторону разбитого авто. Молча я последовал за ней. Уже через пару метров её фигура тоже скрылась в тумане. Я не спешил подходить. Признаться, больше всего я боялся увидеть там изуродованные тела. И ладно, если они уже трупы, а если еще живы? О, боги! Мне тогда придётся что-то предпринимать, видя море крови, оголенные кости и, вероятно, многое другое. От этих мыслей онемели конечности. Меня буквально парализовало, и я просто был не в состоянии сделать малейшее движение. Вдруг я услышал тихий голос Жени:

– Толя, ну что там?

Замерев, я стал ждать ответа. Ответа, что решал, сдвинутся ли мои ноги сегодня с места.

– Тут никого нет. Машина пуста.

Я с облегчением выдохнул.

– Что могло произойти? Где водитель? – продолжала распрашивать она.

– Я не знаю, но, возможно, он выполз из машины. Надо включить фонарик на телефоне и поискать вокруг. По крайней мере на сидениях нет крови.

– Значит с ним все в порядке? Может, его забрала попутка?!

– А если нет? Что, если он где-то в кустах, скатился вниз и лежит без сознания, замерзает?!

Толик явно переигрывал, изображая Мать Терезу.

– Толя, ну как его искать в таком тумане?

– Ты предпочитаешь просто ждать? Да как вы все не поймете, возможно, он умирает! – уже не на шутку возмутился наш отважный спасатель. – Возьми мою руку, если хочешь искать вместе, а то потеряемся, ничего ж не видать.

– Толя, обними меня. Мне так страшно…

– Женя…

– Я уже давно, очень давно люблю тебя. Молчи, ничего не говори, просто позволь мне сделать то, о чем я мечтаю с самого первого курса.

– Женя, я…

– Молчи! Зачем говорить?! Я применю твои губы по-другому! – читала она свой сценарий.

– Женя, я люблю Галю! – отрезал Толик.

Я стоял без движения. Без возмодности видеть, что происходит в плотном тумане. Они молчали, пока Женя не заговорила вновь, но уже более подавлено:

– Но Галя, она же… – девушка не решилась закончить фразу.

– Больна раком?

– Это же не отношения. Это утопия! Ты умный парень… Ты должен понимать.

– Послушай, сейчас не время и не место. Кто-то ждет нашей помощи, а ты тут со своей… – Толик внезапно замолчал. Думаю, он запнулся о её взгляд. Для него чувства этой импульсивной девушки ничего не значили, тогда как для неё в данный момент подобное признание было всем.

Я услышал шмыганье её носа.

– Женя, успокойся! Иди в машину, – как-то совсем безразлично, если не сказать раздражённо, произнес мой друг. Он сказал это таким тоном, что мне на мгновение стало жалко Женю. И это несмотря на тот факт, что моя собственная девушка сейчас признавалась моему лучшему другу в любви.

Толик совершенно ничего не смыслил в отношениях и уж точно не знал того, что не стоит предлагать девушке успокоиться, даже если бы ей и помешало это сделать. Скорее всего, Галя была у него первой и единственной, впрочем, я понятия не имел, что у него происходило в личной жизни. У Толи всегда было много приятельниц. Девушки, словно пчелы на мед, слетались к красивому и успешному парню в надежде стать той единственной. Но ни с кем из своих многочисленных университетских подруг он никогда не был замечен в более тесных отношениях, чем просто дружба. Мои мысли прервал неожиданный крик:

– Женя, ты куда? Остановись!

Пересекая рассеянный луч фар, я рванул в сторону леса. Сбежав со скользкой обочины в замерзшую траву, я увидел бирюзовую дутую жилетку и копну рыжих волос. Она стояла, отвернувшись от дороги и закрыв лицо руками. Я дотронулся до ее плеча. Женя вздрогнула и обернулась. От её взгляда мне стало физически нехорошо. Он казался совершенно безумным: открытые голубые глаза окаймлял яркий красный ореол, а бледные губы были обкусаны до крови. Впалые щеки ни на миг не покраснели от холода, а у виска пульсировала синяя вена.

Взор пронзал безутешностью и уже в следующее мгновение показался мне мертвым. Я испуганно отдернул руку. Думаю, мой импульсивный жест стал для Жени красноречивей тысячи слов, так как уже в следующую секунду её лицо исказилось болью предательства, и она рванула с места.

Я бесконечно долго поддерживал её во всех падениях и неудачах, принимая всю её агрессию, низость слов и поведения. Почему же сейчас я не смог? Теперь я бежал, ловя в тумане прыгающие фрагменты её силуэта. Вероятно, я принимал в ней все. Абсолютно все, кроме безумства. Сама мысль, что эта неуравновешенная девушка в один день может окончательно и бесповоротно лишиться рассудка пугала меня больше всего. Для меня она могла быть раздраженной, агрессивной, депрессивной, унылой… Да какой угодно, но только не сумасшедшей! Такой я не мог её поддерживать. Такой я не мог её любить.

Я ничего не знал про Женину душевную боль. Единственное, что было кристально ясно – мне нужно её догнать, вернуть в машину, дождаться скорую с полицией и возвращаться домой.

Сбегая куда-то в низину, я почувствовал, как скользят мои кроссовки. Туман становился плотнее, обволакивая тесным коконом. Лишь пригнутые к земле гнилые стебли были моими неизменными спутниками – то немногое, что я мог видеть. Я потерял Женю, и более не слышал её шагов. Она не отвечала на мой зов и мольбы. Остановившись, я отдышался. Позади я более не различал света фар, меня окончательно окутала темнота.

Глава 2

Шизофрения

«Шагнув туда, ты никогда не вернешься обратно…»

***

Темнота не давила на глаза и не превращала в слепого котенка. Полная луна где-то взошла, и я все же что-то видел в ее бледном свечении. Но мгла тупым бельмом легла на глаза, давая обзор лишь в пару метров.

– Толян, бро! Ты там?

Ответа не послышалось. Я знал, что сбегал вниз не сворачивая, значит, машина должна была быть прямо наверху. Мне нужно всего лишь развернуться и вскарабкаться к дороге. А что Женя? Оставить ее здесь?

– Антон, а где Женя? – спросят меня ее родители.

– Женя вышла из машины и убежала в лес… – скажу я. Толя подтвердит, если что.

– Почему она так поступила? – поинтересуются они.

Это разумно. Что мы должны были сделать такого, чтобы заставить девушку ночью выбежать из машины и скрыться в тумане?

– Эм, ну вы понимаете, Анжелика Владимировна, Женя просто сошла с ума…

Отлично объяснение. Они убьют меня. Уже завтра я буду прочесывать лес в поисках ее окоченевшего тела, а когда собаки найдут труп, меня посадят. Ее отец влиятельный человек. Взрывной, как и дочь. Думаю, она унаследовала безумие именно от него.

Слева послышалось шуршание.

– Женя, Женя! Ну, хватит уже, правда. Пойдем к машине. Если ты не знаешь куда идти, просто дай ответ и жди – я приду на твой голос.

Она молчала. Я шел на звук, вытянув руки вперед, словно зомби из нашумевшего сериала. Звук повторился где-то правее. Поменяв направление, я снова сделал несколько нерешительных шагов, словно слепой. По моей голой щиколотке ударила колючка.

«Будь прокляты эти штаны и низкие носки», – проревел внутренний голос.

Я старался соответствовать этой моднице, и лишь только сошли снежные шапки, принялся оголять щиколотки. Глупый образ, но другой был бы непременно ею высмеян. До Жени у меня были отличные спортивные штаны на байке повышенной удобности. Они великолепно переносили сырую погоду, скрывали мои ноги до самой обуви и создавали дополнительную тепловую прослойку из воздуха в свободных формах. Если я упаду на сырую землю в этих трикотажных с легким начесом трениках, то мигом промокну. Не успел я подумать про падение, как правую ногу повело и, не удержавшись, я плюхнулся на свой зад, прокатившись по колючим кочкам.

Впереди возникли ровным забором темные стволы. По спине пробежали мурашки. Эти немые стражи леса что-то скрывали за своими спинами. И нечто, мелькнувшее между соснами, стало тому подтверждением.

– Женя, Женя! Иди сюда. Иди на мой голос! Я возвращаюсь к машине. Мы можем здесь пропасть, слышишь? Прошу тебя, иди ко мне. Женя, иди на мой голос!

Но все старания были напрасны. Она не отвечала и не выходила ко мне. Ну что? Что она пыталась сейчас доказать? Хотя, наверное, самое острое чувство во время депрессии – это просто пропасть, сгинуть, испариться и, вполне возможно, даже умереть. Я вырвал со злости пучок сухой травы и сию же секунду порезал руку.

– Черт побери… Зачем я с ней только связался, – непроизвольно озвучились мысли.

Я достал из кармана телефон. Зарядки было немного, да и сеть ловила всего на одну полоску из четырех. Я набрал Женю. Это был неплохой маневр, ведь когда услышу звонок, то просто побегу, схвачу ее и притащу силой в машину. Все заходило слишком далеко. Я нажал клавишу с зеленой трубкой, пошли гудки, но ничего вокруг не издало ни малейшего щелчка, мелодии или вибрации. Стало ясно – она оставила телефон в машине, и отсюда я никак не могу его услышать. Тогда я набрал Толе, но связь внезапно пропала, и мой звонок перестал проходить. Скорая и полиция уже в пути и скоро приедут – тогда я услышу их сирены или увижу проблесковые огни. Надо достать беглянку из этого леса и выбираться к дороге. Пока все ясно: впереди лес, позади возвышение и дорога. А сейчас надо беречь зарядку.

Я выключил мобильник, встал и добежал по склону до ближайшего дерева. Обхватив его руками, я снова закричал:

– Женя, где ты? Умоляю, отзовись! Если тебе плевать на меня, подумай о своих родителях! Ты у них одна, если тебя не станет, они сойдут с ума…

Зря я, наверное, употребил «сойдут с ума». Хотя, указывая на их возможное безумие, я как бы исключал ее собственное.

– Женя, прошу тебя, выходи на мой голос. Это не шутки, не театр и не кино. Ты совершенно реально умрешь здесь… И я вместе с тобой, – уже намного тише подытожил я.

Ступая от дерева к дереву, я, обернувшись, обнаружил, что позади меня так же чернеют стволы, как и впереди. Вдруг в стороне что-то мелькнуло, перебежав от сосны к сосне. Совершенно точно это была она. Я рванул со всех ног туда, готовый атаковать ее и силой вернуть. На середине пути передо мной внезапно вырос колючий кустарник, и, не успев остановиться, я перекувыркнулся через него. Острые ветки впились в шею и плечи. Боясь проткнуть себе руки, я старался нащупать сырую землю сквозь колючую проволоку тонких веток. Ладони повсюду натыкались на острые иглы, что ранили замерзшую кожу до крови. Я, кажется, уже свыкся с болью и просто лежал, приходя в себя. Она явно слышала, как я упал и как стонал, но совсем не торопилась на помощь. Ей было плевать на меня, как, впрочем, и всегда. Глаза устали от белой пелены, и я их закрыл. Внезапно мне показалось, что я лежу в стекле разбитых окон своего автомобиля.

«О, Боже… Слава Богу, я вырулил. Все могло быть куда хуже. По крайней мере, мы все живы и целы. Пока что живи и… Надо собраться с силами, вставать и идти к машине! С меня хватит!»

Рывком освободившись от объятий кустарника и пожертвовав правой ладонью, я приподнялся. Острые штыри веток впились в мягкую плоть, и в груди что-то сжалось от резкой физической боли.

– Чёрт, чёрт, чёрт… А-а-а-а-а, как же больно… Чёрт, чёрт, чёрт…

Поднявшись и осмотрев израненную ладонь, я краем глаза узрел, как впереди что-то снова мелькнуло. Мелькнуло резко, словно не было человеком. Не решаясь поднять глаза, я замер. Могла ли это быть Женя? Могла, но девушка должна была окончательно свихнуться, чтоб двигаться так продуманно, запугивая меня до нервной дрожи.

Я резко поднял глаза и пристально вгляделся в белое облако, которое подобно бельму на оба глаза лишало меня возможности видеть и понимать этот мир. Впереди лишь размытые черные сосны и пустота. Вдруг из-за дерева появился силуэт. Я с силой прижал веки к глазам и резко открыл их, чтоб сфокусироваться и прогнать галлюцинации. Но существо, казалось, осознанно больше не пряталось, наблюдая за мной, и выглядело вполне реально.

Он был недюжинного роста – его мощные ноги заканчивались там, где навскидку начиналась моя грудь. Очертания плеч и рук виделись мне значительно мельче массивных бедер, но кроме этой странной несоразмерности, его тело покрывала шерсть. Голова была так же небольшой и вполне равнялась человеческой, однако все же в ней было что-то не так. Этот мутант двинулся, словно наклонился вперед, и теперь я мог различить его крученые рога, позаимствованные у горного животного. Мое тело похолодело, а страх обрушился камнепадом из самой груди в низ живота.

Не понимая, кого я сейчас увидел и насколько существо реально, я кинулся бежать со всех ног. Почти не видя, куда ступаю, я спотыкался о внезапно выросшие из-под земли волуны и кустарники. Сухие ветки впивались в волосы, и я вздрагивал от ужаса, предполагая, что он догнал меня и схватил цепкой хваткой. Я рванул вправо, вырвавшись из сосновых когтей. Потом ринулся прямо, когда наткнулся на острые непроходимые заросли, и в конечном итоге полностью потерял ориентацию в пространстве.

Наконец, успокоившись, я замер. Вокруг было тихо. Просмотрев размытые очертания деревьев, я опустился на корточки и закрыл лицо руками.

Что это было? Если в лесу бродит чудовище, что-то среднее между человеком и животным, то вполне возможно, что Жени уже нет в живых. В какой стороне дорога, я не знаю. Даже надолго задержав дыхание, я не могу услышать ни единой сирены скорой помощи или полиции, ни единого крика или гудков автомобиля. Если они не ищут меня, то, возможно, они все мертвы.

Перед глазами застыл полный ужаса взгляд. Галя каким-то непостижимым образом все видела. Она точно знала про смерть больше нас, и мы самонадеянно её не выслушали. Я где-то читал, что люди, оказавшиеся на границе жизни и смерти, начинали чувствовать этот мир по-другому. Порой они видели незримых обычному человеку существ. Порой ангелов, порой бесов, но чаще всего неупокоенные души. Бывало, им являлись видения, в ходе которых те вспышками могли узреть картины будущего. Очевидно, Галя почувствовала это странное место намного острее нас, тщетно пытаясь удержать Толю в машине.

Мне надо было бы послушать ее, умчаться дальше и проехать этот страшный лес. Совершенно очевидно, что ей пришло видение, когда она отключилась там, в машине. И судя по всему правдивое. Если Галя видела Толю мертвым, то, видимо, он и в самом деле уже мертв. Сама же она на моих глазах заперлась в машине, и, стало быть, еще жива. Она расскажет полиции, что мы в лесу. Возможно, они найдут меня, исцарапанного беглеца и Женин истерзанный труп. Галя, даже если жива, вряд ли что-то видела из-за тумана. Что ж, если мутант не будет обнаружен, его следы или другие признаки присутствия, то единственным, кто мог всех порешить, окажусь я. Водитель разбитого авто может стать моим спасением, если он еще жив, разумеется.

Я заплакал от безысходности. Если не умру, то сяду в тюрьму пожизненно. В лучшем случае мне светит лечебница после рассказа об увиденном.

Все эти мысли убивали изнутри, но больше всего ранила одна из них, которую я отгонял пуще других. Это была моя самая страшная фобия, которая грозила претвориться в жизнь и уничтожить во мне того, кем я себя считал. Подобно проворному червю эта единственная идея прогрызла меня, словно яблоко, и вот подобралась к самому сердцу, окончательно в нем поселившись. Что, если я сошел сума? Не Галя, не Женя, а я?!

***

– Шагнув туда, ты никогда не вернешься обратно, – произнесла тетя Маша.

Ее большие синие глаза показались не на шутку встревоженными.

– Не улыбайся, мальчик, сойти с ума – это поистине страшно. Более того, ты никогда не поймешь, что это уже произошло с тобой. В этом и заключается все коварство сумасшествия. Люди вокруг будут казаться странными, в их поступках не будет логики, их поведению не будет оправдания, но на самом деле именно ты окажешься сумасшедшим.

– Да нет же, я верю. Просто вы так говорите, будто это хуже смерти, – обронил я.

– Антон, потерять себя намного хуже смерти. Почему, ты думаешь, клиника, подобно тюрьме, в решетках? Сумасшедшие не могут убежать через окно пятого этажа, но могут из него выпрыгнуть, потому как более не в состоянии жить в мире, который они не способны разделить с родными и близкими. Их реальность отличается от реальности общества, и переступить обратно этот порог они уже не могут.

Мамина родная сестра тетя Маша – невероятно красивая от природы женщина. Но работа врачом в психиатрической клинике сильно отличала ее от других симпатичных женщин сорока лет. Ко всему у нее не было ни семьи, ни бойфренда. Помимо погружённости с головой в работу, помехой на пути к счастью могли служить её истории из больничной практики. Рассказы о пациентах, которые порой выходили за рамки уместного. И мой отец каждый раз, закрывая за тетей Машей входную дверь, ехидно подшучивал: «хороший работник пропитывается своим ремеслом насквозь.»

– Антон, они действительно видят бесов, понимаешь?!

Я ошпарил палец, наливая ей чай.

– Но ведь бесов не существует, – тщетно выводя диалог в русло разумного, я сел рядом и подул на горячий напиток.

– Откуда нам знать, что существует, а чего нет, – тетя Маша последовала моему примеру. – Мы выписывали одну пациентку, что слышала голоса в голове. По сути, шизофрения не лечится, но залечить ее на время можно. Голоса затихают. От злостных приказов они переходят к тихому шепоту, который уже вполне можно контролировать. И это все, что мы можем сделать для больных шизофренией. В редких случаях они способны договориться с голосами. И лично я знаю всего пару больных, которым удалось прогнать шепот навсегда.

Моя тетя отпила ароматный чай и начала рассказ…

«Она сидела в моем кабинете на выписку. Ее жилистые руки перебирали стежки по краю пижамы, а глаза спокойно смотрели в заключение.

– Как ваши голоса? Вы же, бывает, еще говорите с ними? – спросила я, пытливо взирая исподлобья.

– Не буду сочинять, Мария Павловна, я все еще их слышу, – тихо произнесла пациентка.

– Так как же мы будет вас выписывать? – я демонстративно положила шариковую ручку на стол.

– Я научилась с ними договариваться, – быстро и четко ответила она, – хотя, склоняюсь, будет неуместным называть один голос множеством.

– Лукреция, что вы хотите этим сказать?

– Раньше их было пять, сейчас остался один, – протараторила девушка, избегая зрительного контакта.

– Это неоспоримый прогресс, – я не скрывала радость. – Но нас интересует, не остался ли самый агрессивный из всех. Вы же понимаете?

– Несомненно. И я с уверенностью могу сказать, что остался самый разумный и логичный.