Темногорск

– Кто они? – спросил Юл, вглядываясь в темноту.

– Гаишники. Скорее всего, самозваные. Я выйду из машины, а ты не дергайся. Сиди тихо.

Стен глубоко вздохнул, сильнее стиснул руль.

Из-за кустов выступил гаишник, энергично взмахнул жезлом. «Форд» тут же прижался к обочине, послушно замер.

– Сиди в машине, – вновь повторил приказ Стен и вышел.

Дождь со снегом прекратился, в воздухе висела влажная взвесь. Все краски казались серыми, линии расплывались. Шум капель, шорох повсюду, будто враги подкрадывались со всех сторон, но не торопились показаться.

Человек в сером спешил к Стеновскому, нахально поигрывая жезлом.

«Настоящий или переодетый?» – прикидывал Алексей, пока тот приближался.

Если гаишник переодетый, то может сразу пристрелить Стена, не задавая вопросов.

– Стоять! – рявкнул человек в сером.

«Поддельный», – почти уверился Стен и замер. Поздно было что-либо менять.

Только глазами повел, пытаясь определить, где напарник «ряженого» и машина.

Тачка вроде как проглядывала за голыми кустами, но гаишная или простая, в блеклом сумраке, Алексей различить не сумел.

– На землю! Мордой вниз! – приказал гаишник, подходя.

– В чем дело, инспектор? Пальто испачкаю. – Стен стоял неподвижно и падать на дорогу ничком не спешил.

– Мордой вниз! Сука! – человек в форме схватил Алексея за руку, пытаясь вывернуть непокорному кисть.

Но не получилось: руку человека в сером пронзило острой болью, ноги сами собой подкосились, фальшивый инспектор осел на землю, не осел даже, а как будто растекся: по лицу градом покатился пот, одежда вмиг сделалась мокрой, липкой. Стен по-прежнему не шевелился. Только слегка придерживал неправедного «гаишника» за руку, да шептал какие-то мудреные слова. Разобрать было толком ничего нельзя. Разве что два слова “Вода-Царица”, которые повторялись часто.

– Эй, ты что делаешь! Б…! – выломился из кустов второй, остановился, вскинул руку.

Стен прыгнул вперед, будто в воду нырнул, сбил фальшивого дорожного пастуха с ног. Тот, однако, успел выстрелить в воздух. Но это все, что он успел.

Когда Юл, нарушив приказ Стена, примчался на помощь к брату, два тела лежали рядышком на земле в насквозь мокрой одежде, лица их лоснились от пота, глаза закатились. Дышали поверженные тяжело, с присвистом, и вокруг каждого расплывалась солидная лужа.

Жезл инспектора Стен успел зашвырнуть в кусты. Мимо по шоссе проносились машины. Никто не останавливался.

– Так ты тоже можешь?.. – выдохнул Юл с восхищением. – Формулу изгнания воды Роман сообщил? Да?

– Закурить! – приказал Стен отрывисто.

Он тяжело дышал и раз за разом сжимал и разжимал кулаки.

– Что? – не понял мальчишка.

– Сигарету! Мне настрой не сбить! Дотронусь до тебя – с тобой то же самое будет. Там у меня в бардачке пачка «Мальборо» и зажигалка.

Юл кинулся к машине, отыскал сигареты, зажигалку, вернулся.

– Сматываться надо! – прошептал он, вставляя Алексею в прыгающие губы сигарету и поднося зажигалку.

– Из машин тушки на земле не видны. А мы… Что мы? Двое стоят… курят…

Стен глубоко затянулся. Похоже, дрожь начала проходить.

«Романа сигарета убила бы… наверняка… – подумал юный чародей. – А мне, интересно, можно курить? Или тоже копыта откину?»

– Ну, все, поехали! – Алексей подтолкнул брата назад к «Форду».

– Они ж тебя запомнили.

– Это вряд ли, – хмыкнул Стен. – Из их памяти этот день попросту смыло. Впрочем, пусть и запомнили. Что с того?

– Надеюсь, у настоящих ментов к нам не будет претензий, – сказал мальчишка.

Шагнул к машине и оглянулся. Заметил, как Алексей наклонился и поднял выпавший из рук фальшивого «гаишника» пистолет.

* * *

Старый дом заново отделали и недавно покрасили. Во всех окнах белели стеклопакеты (ужас старинных домов, уродство несовместимости). В небольшом дворике выстроились рядком четыре новенькие иномарки. Железная дверь в парадную, кодовый замок. Стандартная атрибутика, иллюзия безопасности. Только иллюзия, как всегда.

Прежде чем открыть дверь, Стен огляделся, не идет ли кто следом. Нет, никого. Двор был пустынен, на всех окнах пятиэтажного дома – жалюзи или плотные шторы. Юл стоял чуть поодаль со скучающим видом. На самом деле он прислушивался – что же испытывает в эту минуту Стен? Страх? Тревогу? Или примитивную радость собственника?

Но уловил лишь боль… Как будто в груди у Лешки сидел нож по самую рукоять, и брат никак не мог его вытащить.

«Плохо дело», – решил чародей.

Стен первым вошел в парадную. Старинная мраморная лестница, чудом уцелевшая во время капремонта, закручивалась спиралью вокруг спрятанного за кованой решеткой лифта. Но рамы в окнах были уже современные. Ничего подозрительного. Все, как везде: матерная надпись фломастером на новеньком кафеле стены, отпечатки грубых ребристых подошв на мраморных ступенях. От подобных вещей стальные двери не спасают.

Не каждому дано предчувствовать, что наступил момент пересечь Рубико. Где она, граница, за который ты сам выбираешь свое будущее, вырываешь нить судьбы из чужих скользких и равнодушных рук. Становишься Цезарем. Хоть на миг. Отец назвал младшего сына Юлием. Был ли это знак? Попытка повлиять на судьбу? Юл ненавидел свое имя. Считал, что оно к чему-то обязывает. Вернее, слишком ко многому обязывает.

На площадку третьего этажа, где братья остановились, выходили две двери. Одна – шикарная, облицованная деревянной мозаикой поверх стального каркаса, вторая – тоже стальная, но скромная, без обшивки. Стен отпер эту вторую дверь и зажег свет в прихожей. Опять остановился, прислушиваясь. Юл глянул из-за его плеча. Разглядывать, впрочем, было ничего: коридор, оклеенный бледно-зелеными обоями, уходил в глубь квартиры, загибаясь под прямым углом. Коридор был совершенно пуст, ни вешалки на стене, ни шкафов вдоль стен. Только возле двери на куцем коврике стояли две пары новеньких тапочек. И все.

В квартире царила странная тишина – такой не встретишь в городских квартирах. Но здесь было как-то по-особому тихо, мертво даже, будто уши заткнули ватой.

Юл только и сказал:

– Хата так себе.

Алексей в тот же миг опомнился, втянул брата внутрь, захлопнул дверь.

Быстрым шагом дошел до поворота. Вторая часть коридора была примерно равна первой – четыре двери, по две с каждой стороны, располагались почти вплотную друг к другу. Стен по очереди открыл двери в каждую из комнат и на кухню, потом вернулся, заглянул в первом коридоре в туалет и ванную.

– Все в порядке.

– А что, здесь кто-то мог прятаться? – хмыкнул Юл.

Стен пожал плечами:

– Пойдем.

Проходя, Юл мазнул взглядом по приоткрытой в комнату двери. Комната была большой, почти квадратной. Здесь все было приготовлено для комфортного существования матери и ребенка: тахта, детская кроватка, детский манеж, стол со стульями и огромный шкаф. Комнату, как и коридор, только что наспех отделали. Что наспех – видно по тому, как бугрились стены: дорогие обои наклеили поверх старых. На светлом паркете белели там и здесь наскоро замытые следы мела. Маляры торопились. Похоже, Стен в самом деле решил переселяться, причем в срочном порядке.

Юл поежился: надвигалось что-то мерзкое. Просто так брат не стал бы заморачиваться со срочным переездом. Стен не был стеснен в средствах, но относился к материальным благам с легким пренебрежением. Этот же переезд походил на спешное бегство, – тут сомневаться не приходилось. Без ответа оставался один вопрос: от кого пытался удрать Стен?

Братья прошли в кухню.

Здесь было почти уютно: на столе новенькая пестрая скатерть, печка СВЧ рядом с итальянской плитой, плотные занавески на окне. Падавший из-под пластмассового абажура свет очерчивал на столе яркий круг.

На стене висели большие часы с маятником – старинные. За минуту Алексей собрал нехитрый ужин: нарезанный хлеб, банка лосося, тепличные огурцы.

– Курицу будешь? Я в печке разогрею, – предложил Стен.

– Угу… Как ты помнишь, я с утра ничего не лопал. А курятину давай сюда холодную! – Он отломал себе ножку и с минуту яростно ее обгладывал.

Стен ел с достоинством, отправляя белое мясо в рот маленькими кусочками, как будто не на кухне ужинал, а где-нибудь на приеме.

– Что делать-то нужно? – спросил Юл, расправившись с куриной ножкой. – Ты так толком и не объяснил.

– Запирающие проклятья… – сказал Стен. И добавил после паузы: – Главное, чтобы Лена и Казик не смогли выйти на улицу без моего разрешения!

– Ты их что, под арест решил посадить?

– Временно. На две недели…

– И что такое должно случиться за эти две недели?

Стен не ответил.

«Вот же темнила!» – мысленно воскликнул Юл. Уловил тревогу и страх. Но тут же старший брат перекрыл эмоциональный канал.

«Как он ловко навострился утаивать чувства!» – отметил чародей.

– Слушай, Лешка, давай, колись! Это розыгрыш, угадал?

– Нет, не розыгрыш. Это серьезно.

– Та-ак… Я всегда подозревал, что ты не умеешь шутить. И что? Что ты знаешь о грядущем дерьме? Конкретно?

Алексей помолчал, сложил на тарелку нож и вилку, будто был в ресторане.

– Опасность угрожает тебе и Казику.

– А поточнее нельзя?

Алексей отрицательно покачал головой:

– Неважно. Я все изменю.

Повисла неуклюжая пауза. Юл прекрасно помнил, что прежде говорил брат: шанс изменить грядущее почти нулевой. Если внезапное озарение позволяло разглядеть будущее, то увиденное сбывалось неизбежно. Шла ли речь о курсе акций или о чьей-то жизни, не имело значение. Цифры всегда оказывались верны, и умерший выглядел именно так, как успевал его разглядеть Алексей в кратком трансе. Однако был один случай весьма сомнительный. Это когда Стеновский увидел Романа, захороненного без гроба в могиле. Так и осталось неясным, что произошло в тот раз. То ли начинающий провидец неверно истолковал видение, то ли сумел грядущее переменить – картинка совпала, только смысл оказался иным. Но в наш век формализма о сути говорить почти неприлично. Будущее, как и прошлое, вполне может удовольствоваться подделками.

Теперь провидец решил переиграть судьбу. Переезд в новую квартиру, двери, запертые заклинаниями, – все это было частью дерзкого плана, в этом уже сомневаться не приходилось. Но всего этого слишком мало, чтобы иначе переплести десятки, а может быть, и сотни нитей. Интуиция подсказывала Юлу: старший брат будет рисковать. Вопрос лишь в том, что именно отчаянный игрок готов был поставить на карту.

И что Стен может поставить в игре с Судьбой против жизни сына и младшего брата?

* * *

После ужина Юл стал обходить квартиру, шепча заклинания. Дело несложное, тем более что запрет ставился и на выход, и на вход. Первым делом чародей установил колдовской запор на входную дверь. Потом замкнул окна. Проветривать их можно, а вот открыть и вылезти на карниз – не получится. И мухи с комарами не залетят. Подумав немного, юный чародей заговорил оконные рамы еще и от всякой хвори, переносимой по воздуху. Чтобы «включить» эти заклинания, требовалось особое умение, потому что в данном случае использовалась не воздушная стихия, а влага воздуха. Юл не стал бы ручаться, что его заклинания от ОРЗ и гриппа продержатся хотя бы до следующей осени. Но на весну должно было точно хватить.

В квартире было три комнаты и кухня. Окон же всего семь. Четыре окна выходили на площадь. Здесь Стен повесил виниловые жалюзи. Но все равно юный чародей на всякий случай заговорил стекла на на полную непрозрачность.

– Ну, все, теперь без нужного заклинания никто из этой квартиры не выйдет, даже тараканы убежать не смогут, если они имеются.

– Надеюсь, канализацию не заблокировал? – усмехнулся Алексей.

– Унитаз работает. Так что дерьмо можно сливать. На вход заговорил, но избирательно. От лихих людей и комаров. Ну, все (повтор), я свободен?

Стен отрицательно покачал головой:

– Еще одно дело.

– Так и знал! От тебя по-быстрому не отвяжешься! А я думал, мы с тобой сейчас шампанского разопьем за успех предприятия. Ты шампанское купил?

– Ожерелье можешь сделать? – спросил Стен, не обращая внимания на шутовской тон брата.

– Что? Ожерелье? Водную нить? Ты серьезно?

Алексей кивнул.

– И для кого нужно ожерелье? – спросил Юл тихо. Шутить у него сразу пропала охота.

– Я спрашиваю: можешь или нет?

Юный чародей глянул исподлобья.

– В принципе могу. Только еще ни разу не пробовал. Не знаю даже, получится или нет. Так кому понадобилось водное ожерелье?

– Мне.

Юл опешил. Старший брат свое ожерелье получил от профессора Гамаюнова. И уж сколько с ним намучился… Проклятая удавка чуть-чуть его не угробила.

– Второе ожерелье. Зачем? – растерянно спросил мальчишка.

Стен не ответил.

Знает ли Алексей, о чем просит? Знает, конечно. Провидец рассчитал все ходы. Вот только что должно получиться в результате этих сложных комбинаций – неизвестно.

Юл попробовал возразить:

– Слушай, Стен… Ожерелье – не замок на дверь. Тут напортачить можно в два счета. Короче, если надо, Романа проси. По любому, у него лучше получится. А я…

– Романа здесь нет. Действовать надо срочно. Сейчас. Сию минуту, – отрезал Алексей. – Другого шанса ни у меня, ни у тебя не будет.

– Ну, заклинания в принципе я знаю… – юный чародей как будто споткнулся, выжидательно посмотрел на брата. – Нет, ты послушай! Все не так просто. Ты уже наделен и одарен. Что даст тебе мое ожерелье?

– Возможность менять будущее.

– Каким образом?

Стен не ответил.

«Что же ему нужно? Два ожерелья… две разные нити… объемное зрение… Два разных варианта будущего?»

Алексей снял очки, и тут Юл увидел, что изнутри стекла черные, будто закопченные. Не простые, значит, стекла в очках – из колдовского льда. А оправа наверняка из настоящего золота.

– Романова работа? – спросил мальчишка, кивая на зажатые в пальцах очки.

– Что? – Алексей не сразу понял, о чем речь, потом, сообразив, кивнул.

– Ты с их помощью прозреваешь, так? – продолжал допытываться чародей.

– Ну…

– Опасность с их помощью увидел?

– Они только улучшают зрение… то, что я не мог прежде во всех подробностях разглядеть, теперь отчетливо вижу. Несколько связанных друг с другом событий проносятся перед глазами одно за другим. Я могу отследить всю цепь.

– Когда Роман тебе сделал очки? Зимой, во время приезда в Темногорск? После Нового года? – не отставал Юл.

– Какая разница?

– Ну, в принципе… – мальчишка тряхнул головой. – Для меня никакой. А вот ты, твои предвидения теперь наверняка на судьбу Романа влияют. И на Темногорск.

– На всех влияют, – сказал Алексей.

«Две водные нити, две версии у провидца… альтернатива… выбор… весь вопрос, что выбрать… и кого… чью жизнь… за кого отдать… не провидец – вершитель», – все эти мысли пронеслись в голове юного чародея разом.

– А ты не рехнешься от обязанности все время что-то решать? Учти – это ведь навсегда! Волшебное ожерелье – неснимаемо.

– Я знаю.

– Нити разные, от разных дарителей, колдовской шок может быть… – продолжал предостерегать Юл.

– У меня выбора нет.

«Он к Роману не пошел, потому как Роман послал бы его на хрен. Да еще бы колдовской запрет наложил на подобные фокусы!»

И будто со стороны услышал юный Цезарь свой голос:

– Хорошо, я сделаю тебе ожерелье.

Уступил, и время ускорило бег, понеслось.

“Возврата нет”, – явилась откуда-то мысль, похожая на припев, и даже музыкальная фраза, то ли услышанная прежде, то ли новоявленная, зазвучала. Юл почти догадался, откуда это все: из Лешкиной головы.

* * *

Они вернулись на кухню.

– Чем расплатишься, братец? Колдуны все по жизни скряги, – мальчишка старался выглядеть легкомысленным, уверенным в себе. Так легче было скрыть страх.

А трусил он до дрожи в коленях, до головокружения, до тошноты. Ошибется, водная нить распадется, и тогда обоим – кирдык.

– Для тебя – особая плата, – старший брат тут же подхватил веселый тон.

– Какая?

– Тарелка. Белая. Кузнецовского фарфора.

– Ух ты! Та самая? – Юл восхитился искренне. – Из сервиза Марьи Гавриловны?

Иметь собственную тарелку из волшебного сервиза, чтобы лучше видеть в воде истину, было давнишней его мечтой.

«Так я буду почти как Роман», – подумал юный чародей дерзко.

– Именно, – подтвердил старший брат.

– Откуда она у тебя?

– Все тебе скажи! – усмехнулся Алексей. – Но что из того сервиза – ручаюсь! – небрежно махнул рукой в сторону застекленного шкафчика. Там в самом деле стояла белая тарелка – одна-единственная.

– Так бы сразу и сказал! – хмыкнул мальчишка.

Алексей вынул из аптечки скальпель, спирт, бинты и разложил на стерильной марлевой салфетке.

Юл скинул свитер и рубашку, протер ватой руку от кисти к локтю. Алексей снял пиджак и галстук, расстегнул ворот рубашки и уселся на стул. Отложил очки. Почти отстраненно он наблюдал за действиями начинающего чародея. Возможно, Романов ученик прав, и второе ожерелье задушит дерзкого. Но отступать Стен не собирался. Это – единственный способ…

«А хватит у него сил и умения менять будущее?» – усомнился Юл, но постарался не показать, что сомневается.

Ему порой казалось, что все люди на свете обладают точно таким же сильным даром эмпатии.

«Ну, вот он, твой Рубикон», – усмехнулся Стен про себя.

Юл поднял узкую тонкую руку (ребенка даже, не подростка еще рука), полоснул скальпелем по коже. Брызнула кровь.

Алексей сглотнул, перед глазами все поплыло. Комната заколебалась, будто ее погрузили в прозрачную воду. И в этой воде вдруг зазмеилась тонкая серебристая ниточка. Стен попытался проморгаться, рассмотреть внимательнее, но не получилось. Сбоку неслись странные шипящие звуки, будто десяток рассерженных змей сплелись в клубок где-то рядом Мальчишка с белыми волосами (кто он, откуда здесь?) вдруг подскочил к нему сзади и накинул удавку на шею. Воздуха не стало. Алексей стал валиться со стула. Но тонкие детские руки подхватил его под мышки и не дали упасть.

Острая боль пронзила шею, сердце заколотилось, как сумасшедшее. Как ни пытался Стен изо всех сил вдохнуть воздух – не мог.

«Все, конец», – обреченно отстукало сердце.

И в этот момент, наконец, удалось сделать вдох. Стену показалось, что воздух обжигающе ледяной. Сами собой из глаз потоком хлынули слезы.

– Я же говорил, – раздался над самым ухом голос мальчишки, – ожерелье создавать – запаришься. Ты чуть коньки не отбросил. Может, ты теперь вампиром заделаешься, а я отвечай.

Алексею казалось, что он уже умер, и теперь после смерти слышит голос не брата, а маленького дерзкого бесенка.

«Что же это я наделал, идиот!»

Тут Цезарь влепил брату ощутимую пощечину, щека вспыхнула огнем, зато исчезли разом муть перед глазами, странные шипящие звуки и ощущение постмортального существования. Алексей увидел вновь кухню, а перед собой – белобрысого чародея, голого по пояс, с окровавленной левой рукой. Сам Алексей сидел на стуле, привалившись спиной к стене.

Стен тронул шею. Ожерелья сплелись в единый мерзкий жгут. В самом деле похоже на удавку. А ведь он полагал, что между ними будет зазор… Как теперь различить, какое из ожерелий предсказывает будущее и как события будут следовать одно за другим?

– Что, доволен? – спросил неофит колдовского братства жалобно.

Голос прозвучал тоненько, плаксиво.

– Ожерелье это может и не самое лучшее, – признался Стен, облизнув пересохшие губы. – Но оно тебе жизнь спасет.

«Если я разберусь с этой чертовой удавкой», – следовало бы уточнить.

– Что теперь? – Юл жадно глотнул из литровой бутыли, на дне которой осталось не так уж много воды.

– Пока ничего. Ложись спать на диване в соседней комнате. Там белье есть. Телик можешь посмотреть. А мне надо уехать.

– Куда?

– Я Лену с Казиком сюда привезти должен, – Стен поднялся. Его качнуло, пришлось ухватиться рукой за стену.

– Слушай, поздно уже. Да и ты как мешком по голове стукнутый. Завтра устроишь новоселье.

– Завтра может быть поздно. Извини. Я поеду. Дверь закрою на ключ.

Юл кивнул. А мысленно рассмеялся: брат просто смешной. Разве может обычный замок удержать водного колдуна? Впрочем, пускай думает, что может.

Алексей надел очки, помолчал. И вдруг спросил:

– Та девчонка, с которой ты учишься… Кто она?

– Иринка. Ира Сафронова, – ответил Юл и похолодел.

Просто так брат не стал бы спрашивать. Он ее видел.

– Что с ней случится? Что? – выдохнул мальчишка.

– Ничего страшного. Просто мне показалось, она тебе нравится…

– Тебе-то что?! – огрызнулся Юл.

– Дать совет, как охмурить девчонку? – засмеялся Стен.

– Отвяжись!

И только когда брат шагнул в черноту коридора, чародей понял – смех был фальшивый.

Если брат видел Иринку, с ней непременно что-то случится… А Стен прозревает только беды.

Юл поднял голову и глянул на старинные часы. Было без четверти двенадцать. На последний автобус в Темногорск он опоздал. Но метро еще было открыто. Метро от дома в нескольких минутах ходьбы. Он успеет. А что дальше? Представлялось смутно. Но бежать нужно немедленно – до прихода брата. Иначе Стен ни за что его не отпустит.

Потому что Алексей привез Юла в Питер не только ради создания ожерелья. Нет, не только.

* * *

Стен повернулся, почти бегом миновал “Г”-образный коридор, закрыл дверь на ключ.

Вот и все.

Что – все?

Сможет ли он перехитрить Судьбу или опять окажется в проигравших?

Он сбежал по лестнице, вышел на улицу, поправил очки и посмотрел наверх. Белые жалюзи на окне едва заметно дрогнули…

– Не опоздать бы… – проговорил он вслух.

«Форд» Алексей оставил в квартале от дома. На всякий случай. Какой случай! Стен и сам сознавал: все эти предосторожности просто нелепы: слишком много чужих нитей у него в руках, слишком много неизвестных в затеянной игре. Все равно он не сумеет все предусмотреть. Будущее вырвется у него из рук, и тогда… Что тогда, он не представлял. Быть может, будущим надо управлять как своим телом – рефлекторно?

– Что нужно сделать? Какую охрану поставить?

Алексей быстрым шагом подошел к машине. Синий «Форд». Точно такой же Алексей подарил Роману после своего спасения.

«Эх, Роман, мне б твою силу, я бы горы свернул…»

Впрочем, неизвестно, кто из них сильнее. Каждый – по-своему, если уж быть точным.

Стен уселся за руль.

Выезжая на соседнюю улицу, проверил, нет ли «хвоста».

«Хвоста» не было.

Да и кто за ним может следить?

Эмиссары Синклита?

Смешно.

* * *

До прежнего своего дома Алексей добрался без приключений. Все окна были темны. Стен открыл дверь своим ключом, прислушался. В квартире царила хрупкая тишина. Похоже, ребенок спал, и Лена, скорее всего, тоже.

Было уже за полночь.

Оставив ключи на тумбочке у входа и сбросив ботинки, Стен на цыпочках прошел в комнату, включил бра на стене. Так и есть: Лена спала на диване, не раздеваясь, а Казик мирно посапывал в своей кроватке. Просто идиллия.

Алексей наклонился, поцеловал жену в щеку.

– Да ну тебя, – пробормотала она сквозь сон, улыбнулась.

Потом вскинула голову:

– В чем дело? О Господи, сколько сейчас времени? Где ты был? Телефон не отвечал. Я переволновалась!

– Поехали, – сказал он.

– Куда?

– На новую квартиру.

– Что? Какая квартира? Стен, я думала ты просто шутишь! Какой переезд?! Зачем? У нас и тут полный бардак.

– Я все приготовил, пора переезжать! – Он как будто не слышал ее возражений.

– Да что такого случилось?

– Потом объясню. Сейчас надо собираться.

– Ты хоть на часы посмотрел?!

– Уже поздно.

О причине переезда Стен ничего не рассказывал толком. Из обрывков мыслей, что удалось подслушать, Лена также ничего не поняла. Обретя власть над ожерельем, Алексей научился блокировать свои мысли и теперь позволял жене подслушивать лишь то, что не считал нужным скрывать. А Стена нельзя было назвать человеком с душой нараспашку.

– Там отличная квартира!

– Я же тебе сто раз говорила: не хочу никуда! Мы же только-только устроились! Мне здесь нравится, у меня подруги, есть, где с ребенком гулять.

– Вот именно – гулять. – Алексей помолчал. – Дело в том, что тебе нельзя в ближайшее время выходить из дома. Ни тебе, ни Казику. А я должен срочно уехать на две недели.

– Что?

Она поднялась и уставилась на него с изумлением.

– Я должна сидеть в квартире взаперти в каком-то новом неизвестном мне доме? Почему?

– Там стены подходящие. Старый кирпич. А здесь – бетонная арматура.

– Ну и что?

– Охранные заклинания здесь не наложить.

Малыш захныкал.

Лена вынула его из кроватки, принялась баюкать.

– И надолго ты нас сажаешь под арест?

– Я же сказал: две недели никуда не выходить. Как минимум.