Аналогичный мир. Том второй. Прах и пепел

Утром за завтраком Дим вдруг вклинился в тихий разговор Тима и Зины о документах.

– Пап, а она сказала, чтоб ты к ней после завтрака пришёл.

– Кто? – недоумевающе посмотрел на него Тим.

– Ну, тётя-майор, у неё карточки с картинками. Она ещё говорила, что я развитой.

Тим невольно нахмурился.

– Психолог? Когда она это сказала?

– А вчера утром. Я про мертвяков её спрашивал. А она сказала, чтоб ты пришёл, – Дим с чувством исполненного долга уткнулся в стакан с чаем.

Зина быстро посмотрела на помрачневшее лицо Тима.

– Я с тобой пойду, – и когда он повернулся к ней, заставила себя улыбнуться. – Ну, мало ли что.

И Тим не смог отказаться. Так что после завтрака они все вместе, вчетвером, пошли к психологу. Зина храбро улыбалась Тиму, суетливо поправляя то свой платок, то Катин, то обдёргивая на Диме пальтишко, то стряхивая какие-то пылинки с рукава Тима. У двери кабинета они остановились, и Зина быстро тихо заговорила:

– Ты только спокойно, Тима, мы здесь, мы с тобой.

Тим кивнул и вдруг, неожиданно для самого себя, обнял Зину, коснувшись подбородком её макушки, и тут же отпустил, мягко подтолкнул к ней Дима и открыл дверь. Дим удивлённо снизу вверх посмотрел на Зину.

– Вы чего, а? Она же добрая.

– Ох, сынок, – Зина обняла его, прижала к себе вместе с Катей. – Заварил ты кашу, а отцу расхлёбывать.

По коридору мимо них взад и вперёд проходили люди, открывались и закрывались двери соседних и дальних кабинетов. Подошла женщина, ведя за руки двух совершенно одинаковых мальчиков, ровесников Кати.

– Детский психолог здесь?

– Здесь, – вздохнула Зина.

– Ну, так мы за вами будем, – сказала женщина, усаживая мальчиков на стулья у стены.

Подошёл мальчишка лет тринадцати с двумя девчонками: одна как Дим, а другая – совсем маленькая – с трудом переставляла кривые тонкие ножки.

– Мы за кем? – старательным баском спросил мальчишка.

– А за мной, – ответила женщина. – Да ещё вон впереди.

– Ага, – мальчишка усадил девчонок. – Галька, следи за Динкой. Я покурю пока.

– А мамка-то ваша где? – спросила женщина.

– Шлюха она, – охотно ответила Галька, вытирая сестре нос. – Мы сами по себе ехать решили. Да, Петря?

– Языком меньше трепли, – щёлкнул её по макушке Петря.

Всё это: сновавшие по коридору люди, чьи-то разговоры, быстро растущая за ними очередь, – шло как-то мимо Зины. Обнимая детей, своих детей, она была там, где её, да, её муж, отец её детей… Но двери и стены здесь надёжные, ничего не слышно. Господи, сделай так, чтобы всё обошлось, господи…

Наконец дверь открылась и вышел Тим, улыбнулся подавшейся к нему Зине.

– Ну…?

– Всё в порядке, пойдём.

– Вы всё, уходите? – спросила женщина с мальчиками.

– Да-да, – ответила Зина. – Мы всё.

Лоб Тима и скулы влажно блестели от пота. Зина не спрашивала, он заговорил сам.

– Всё в порядке. Я сказал, что… что мы поженились. Она поздравила нас, ну, и сказала мне… что рада за детей. И за нас. Ну и… – он посмотрел на Зину и улыбнулся совсем другой, по-детски озорной улыбкой. – Она не спрашивала, сама всё говорила.

– Ну и, слава богу, – облегчённо вздохнула Зина. – Не будут, значит, мешать нам?

– Нет.

Выйдя наружу, Дима с Катей отправили гулять, а сами пошли в канцелярию, за документами, а там к коменданту надо, вдруг повезёт и сегодня же переедут…

После завтрака Эркин пошёл было за результатами тестирования, но его перехватил Чолли.

– Слушай, помоги, а?

– Чего тебе? – достаточно дружелюбно спросил Эркин.

– Не понимаю я здесь ни хрена, – тоскливо сказал Чолли. – Куда торкнуться, не знаю. А они, – он кивком показал на молодую перепуганную мулатку с младенцем на руках, стоящую в двух шагах от них. За её юбку цеплялось ещё двое малышей. – Они на меня смотрят, а я… – Чолли длинно выругался.

Эркин понимающе кивнул.

– Языка ты совсем не знаешь?

– Обложить могу. А на этом здесь…

– Ясно. Значит, так, – Эркин с неожиданным для себя удовольствием стал объяснять, куда и зачем надо идти.

Чолли слушал и кивал.

– Ну, спасибо, – сказал он, когда Эркин закончил объяснения. – А у тебя как? Удачно всё?

– Вот, – Эркин невольно вздохнул, – пойду результат получать. Тесты вчера прошёл.

– И как?

– А хрен их знает, как, – мрачно ответил Эркин. – Визу, говорят, на них не теряешь.

– Ну и… – Чолли ободряюще выругался.

Эркин кивнул, благодаря за сочувствие. Они перекинулись ещё парой фраз и разошлись. У каждого свои дела. Эркин ещё успел подумать, что мужик этот – Чолли – похоже, неплохой, и ему с такой семьёй, да ещё без языка солоно придётся. Но… выбил же он как-то себе визу, так что не пропадёт…

За этими мыслями добрался до нужной двери. Как всегда, очередь. К счастью, две. Одна – на тесты, другая – за результатами. И эта двигалась побыстрее. Эркин занял очередь за пухлогубым парнем в зашитом вкривь и вкось свитере, и тут же за ним встал не старый, но совершенно седой мужчина со следами ожога на лице, а там ещё и ещё… Сегодня в очереди было много женщин, стульев не хватало, и мужчины сидели на корточках у стены.

– Следующий!

– Я!

Эркин вскочил на ноги и шагнул к двери.

– Эркин Мороз.

– Проходи, садись.

Молодой, вряд ли намного старше него, мужчина в штатском костюме. Но Эркин уже умеет отличать выправку, так что… да, совсем недавно штатское надел, военный…

– Результаты у тебя хорошие.

Эркин перевёл дыхание, улыбнулся.

– Вот, здесь всё написано. А на словах я тебе вот что скажу. Учись. Способности у тебя большие, но если ты не будешь учиться, они пропадут, понимаешь?

Эркин неуверенно кивнул.

– А… а чему я должен учиться? – рискнул он спросить.

– Сначала грамоте. Ты уже говоришь на двух языках, так? Так. И читать, и писать тоже учись и по-русски, и по-английски. Пройди полный школьный курс. А потом, – психолог улыбнулся, – потом выберешь, чему учиться дальше. Кем ты работал после освобождения?

– Летом пастухом, а в городе… грузчиком и на мужской подёнке.

Понимающий кивок.

– Первое время тебе придётся довольствоваться такой работой и в России, квалификации у тебя нет. Но ищи такую работу, где нужны не только сила, но и ум. Понимаешь?

– Я… я не знаю, – растерялся Эркин. – И… и что это?

– Ты – свободный человек и должен выбирать сам. Специальностей много. Лучше всего тебе попасть в большой город, где у тебя будет выбор. В маленьком городе или деревне ты быстро достигнешь потолка. И остановишься просто потому, что не будешь знать о других вариантах. Начнёшь ты с грузчика или разнорабочего, другого начала у тебя, к сожалению, нет. Но не останавливайся на этом, – и улыбнулся. – Удачи тебе.

– Спасибо, – Эркин сложил и бережно спрятал в карман листок с заключением. – А… а если что, ну, не так пойдёт, я смогу прийти к вам?

– Конечно. Ко мне, к любому из нас. Будем рады помочь.

Эркин благодарно улыбнулся ему и встал.

– До свидания.

– До свидания, зови следующего.

В коридоре Эркин кивнул седому, чтоб заходил и пошёл в справочную. Женя сказала, что будет его там ждать. Что ему написал этот тип, Женя прочитает. И все непонятные слова объяснит. Совет учиться, конечно, хороший, но ему работать нужно, зарабатывать. Нет, если там, где они устроятся, будет школа для взрослых, он пойдёт, грамоте надо выучиться в любом случае, а остальное… ну, там видно будет.

Сюда, в эти комнаты, он пока не заходил, даже не совался. Книги, альбомы, газеты, журналы… Картинки, правда, есть, но все с текстом, а цифры знакомы, но без слов опять же непонятны. Да и сидели здесь, как правило, те, кто уже и врачей, и тесты, и психологов прошёл и теперь место выбирал. Эркин шёл по коридору, быстро заглядывая на ходу в открытые двери комнат, наполненных шелестом страниц и тихим говором беседующих людей. Ага, вот и Женя.

Женя сидела в окружении книг и читала. Алиса, сидя рядом, чинно рассматривала большой альбом. Эркин стоял в дверях, глядя на них и уже ничего больше не замечая.

Первой почувствовала его взгляд Алиса. Она подняла голову и уже раскрыла рот для восторженного визга, но в последний момент вспомнила о своём обещании быть хорошей девочкой, иначе бы мама её сюда не взяла, а так она, как большая, сидит и читает, ну не совсем читает, но всё-таки… И переборов желание завизжать, Алиса энергично дёрнула Женю за рукав.

Женя подняла голову и увидела Эркина. Когда их взгляды встретились, он оттолкнулся от косяка и пошёл к ней. Женя подвинула Алису и подвинулась сама, так что освободилось полстула. Эркин ловко пристроился на этой половинке, положив руку на спинку стула за спиной Жени.

Ни он, ни Женя не заметили, что из угла за ними жадно следит молодая женщина в элегантном костюме серо-стального цвета, эффектно оттеняющем её волосы и глаза. Он улыбался не ей, даже – она это понимала – не видел её, но она не смогла не улыбнуться ему. И не могла отвести от него глаз. До чего, ну, до чего же красив этот… этот спальник. Он не молод – для спальника, конечно, – где-то ближе к двадцати пяти, и шрам на щеке, и всё равно… хотя… да, тот спальник был тоже… двадцать пять без двух недель, да, девятнадцатого декабря, шикарный подарок к Рождеству, да, он был занят, не мог прийти и широким жестом прислал ей спальника. Но выбрал того, что подешевле, уже предназначенного к утилизации. И в этом весь он. Шикарен и расчетлив, показная щедрость, а по сути – скупость. А спальник… с тем же успехом можно заниматься любовью с машиной, с заводной куклой. Чёрный всё делал и говорил, как положено, физиология в норме, она раз за разом кончала и… и никакого удовольствия. Спальник был… мёртв, изнутри мёртв, да, теперь, глядя на этого индейца, она понимает. В чёрном не было того внутреннего огня, который и делает мужчину… желанным. У того была мёртвая душа в живом теле. А у этого… у этого огня в избытке, обжигает даже на расстоянии. Чем его держит эта…? Ни властности, ни силы в ней нет…

Эркин сидел, касаясь щекой волос и виска Жени.

– Всё в порядке?

– Да, – он достал и отдал ей листок.

Женя быстро пробежала его глазами и улыбнулась.

– Здесь о тебе столько хорошего написано. И самое главное – никаких ограничений.

– Понял, – Эркин кивнул, проехавшись своей щекой по щеке Жени. – Это хорошо?

– Это очень хорошо. И у меня нет ограничений, и у Алисы. Мы поедем, куда захотим.

– Ага, – немедленно согласился Эркин, повторив манёвр с кивком. – И куда ты хочешь?

Женя вздохнула.

– Столько всего, что глаза разбегаются. Вот, смотрю, читаю, и голова кругом. Может, поближе к Равнине, как ты думаешь?

– А что там?

– На Равнине? Это земля Союза Племён, индейцев, туда из резерваций уезжали.

– Нет, – Эркин сказал это тихо, но с той твёрдой убеждённостью, которую Женя уже знала.

– Ну, почему? Ты можешь мне сказать?

– Ага, – Эркин снова потёрся щекой о её щёку. – Мне эти игры с перьями… Да ну их, Женя.

Женя чувствовала, что он не договаривает, но также и то, что сейчас он ей ничего не скажет. Ну, ладно, потом. Когда они будут вдвоём, она всё узнает. Женя накрыла своей ладонью его лежащую на столе руку, и он непостижимо быстрым ловким движением переплёл свои пальцы с её.

– От них лучше подальше, Женя, хорошо?

– Хорошо, – кивнула Женя.

Алисе уже надоело рассматривать фотографии, она стала ёрзать и глазеть по сторонам. Женя вздохнула.

– Ладно, мы ещё придём и посмотрим. Пошли.

Эркин встал, освобождая ей выход. Женя собрала книги в стопку и понесла в угол, где за длинным высоким столом сидела некрасивая светловолосая девушка в очках. Женя отдала ей книги и о чём-то тихо заговорила. Эркин, держа Алису за руку, остановился у двери и скучающе-любопытным взглядом окинул комнату. И опять увидел ту… шлюху расфуфыренную. Снова пялится? Его лицо отвердело, и она первая отвела глаза. Эркин удовлетворённо улыбнулся подошедшей к нему Жене, и они вышли.

– Это справочная библиотека, – рассказывала Женя, пока они шли по коридору. – Я посмотрела, конечно, что могла, но… Понимаешь, Эркин, я совсем не знаю ничего, географии в колледже не было, а школьная… я уже при Империи училась, там так про Россию врали…

– География – это что? – помедлив, спросил Эркин.

Женя удивлённо посмотрела на него и тут же взяла под руку, утешающее погладила по плечу, словно обидела чем-то.

– Это наука такая, Эркин. Там Земля описана, разные страны.

– Понял, – кивнул Эркин. – Женя, я посоветуюсь, поспрашиваю… хорошо? Терёха в Ополье уехал, ещё говорили… может, кто чего стоящего подскажет.

– Конечно, Эркин, – Женя прижала на секунду его локоть к своему боку. – А то я совсем растерялась.

Эркин только вздохнул в ответ.

За всеми этими делами и разговорами приближалось время обеда, и у столовой топтались самые нетерпеливые. Женя вспомнила, что не взяла талоны: не думала, что так засидится в библиотеке, – и Эркин побежал в их барак за ними. Алиса с радостным визгом вызвалась бежать с ним на перегонки.

Влетев в свою казарму, Эркин в проходе столкнулся с Тимом, нагруженным свёрнутыми в рулон одеялами и подушками, тючком и вещевым мешком.

– К-куда прёшь? – выдохнул из-под ноши Тим.

– А ты куда?

– Переезжаю.

– Чего-о? – изумился Эркин.

Обычно, кому какой отсек отводил комендант, так до отъезда не меняли.

– Женился я, – объяснил Тим, протискиваясь мимо Эркина. – Вот, новый отсек нам дали. На четверых. Мне поговорить с тобой надо.

– Ладно, – согласился Эркин, уже стоя у своего отсека. – У дальней пожарки вечером, лады?

– Лады! – отозвался Тим новым, недавно занесённым кем-то в лагерь, но сразу всем понравившимся словом.

Он внёс постели в их новый отсек, где Зина сразу взяла у него рулон, развернула и стала застилать нижнюю койку.

– Это… – Тим запнулся.

– Перепутала? – сразу поняла Зина. – Сейчас перестелю. Так правильно?

– Да.

Своё Тим бросил на верхнюю койку.

– Потом разложу.

– Да, Тима, – закивала Зина. – На обед уже пора. Ты всё своё принёс?

– Да, я сдал отсек коменданту.

Отсек на четверых не просторнее того, что на двоих, и они всё время сталкивались. И от каждого такого столкновения у Тима обрывалось сердце. Вещи Зины такой же неровной кучей лежали на её койке. Оглядев приготовленные для детей постели, они вышли. Дим и Катя ждали их у входа в барак, держась, как уж повелось, за руки.

– Обедать пойдём? – тихо спросила Катя.

– А то там уже вторая смена, – заявил Дим, ловко втискивая Катю между собой и Тимом и цепляясь за руку Зины.

Зина улыбнулась. Не стал, конечно, спорить и Тим, но так странно чувствовать в руке не ладошку Дима, а другую, ещё меньше с тоненькими слабыми пальчиками.

Дим шёл, гордо озирая встречных. Катя иногда робко поглядывала снизу вверх на Тима. Его высокая чёрная фигура и тёмное лицо пугали её, но признаваться в этом она боялась. И… и Дим говорил, что он добрый, и мама же его не боится, и он теперь её папа, так что может… Она вздохнула и попробовала обхватить его руку, и эта большая тёплая рука ответила ей и помогла ухватиться за палец.

Но у входа в столовую руки пришлось расцепить. Вторая смена уже втягивалась в дверь, ещё бы затянули, и пришлось бы третьей смены дожидаться. Совместный обед был уже привычен. И вчера так обедали, и… и завтра так будет, и потом. Ели, как всегда и как все, сосредоточенно и ничего не оставляя. Когда уже взялись за компот, Тим тихо, тоже как все вокруг, сказал:

– Я сейчас в город пойду.

– А я? – сразу откликнулся Дим.

– А ты останешься, – ответил Тим.

– Ну-у, – начал было Дим, но, увидев уже знакомое напряжённо-спокойное выражение на отцовском лице, сразу изменил фразу: – Ты же вернёшься?

Тим улыбнулся.

– Я хоть раз не вернулся?

– Не-а, – согласился Дим, снова берясь за компот.

– Конечно, Тима, – Зина переложила ягоды из своего стакана в стаканы Дима и Кати, как раз поровну пришлось, по три изюминки. – Раз надо…

– Надо, – кивнул Тим.

– А к молоку ты вернёшься? – спросил Дим.

– К молоку – не знаю, – честно ответил Тим, – а к ужину точно.

Зина допила компот и встала, собирая посуду.

– Ты иди, Тима, я их сама уложу.

Тим поглядел на Дима и Катю, встретился с ними глазами и молча покачал головой.

И в свой новый отсек они вернулись все вместе. Тим повёл Дима в уборную – после появления того, с квадратной мордой – он старался в казарме Дима с глаз не спускать. На дворе – дело другое. Там и свидетелей всегда полно, и Дим отбежать сможет, а в тесноте казармы… всё может быть, и не увидит никто. Теснота в таких делах лучше безлюдья – Тим это хорошо знал. Когда они вернулись, Катя уже лежала, укрытая одеялом, а Зина разбирала свои вещи. Дим, обычно любивший, чтобы отец его раздевал, покосившись на Катю, буркнул:

– Я сам.

– Конечно, сам, – откликнулась Зина. – Не маленький уже.

Дим, сопя, разделся и залез под одеяло.

– Пап, ты только недолго, – попросил он.

– Как смогу, – ответил Тим, роясь в своих вещах.

Зина видела, как он что-то достал и сунул в карман, но что – не разглядела, да и не разглядывала особо. Но…

– Тима, – тихо позвала она.

Тим, уже взявшись за занавеску, оглянулся.

– Я… я разберу твоё пока, разложу, хорошо?

Секунду помедлив, Тим кивнул.

– Да, спасибо, – и улыбнулся.

Зине хотелось сказать ему, чтобы был осторожен в городе, а то, говорят, ну, совсем недавно, на днях, трое вот так пошли, а вернулись раненые, а потом ночью явилась целая банда, добить хотела, еле мужики отбили тех троих. Чудо, что без комендатуры обошлось, все бы визу потеряли. А то и жизнь. Хотела и не решилась. А он уже ушёл.

Зина вздохнула и взялась за его вещи. И Димочкины тут же. Ну, рубашки она потом просмотрит, пуговицы там и прочее… бельё… тоже в тумбочку. Вроде, чистое всё… нет, вот это явно в стирку отложено, ну, это завтра. И ещё одна смена есть? Есть. Значит, стирать завтра…

Она ловко двигалась в узком пространстве между двумя двухъярусными койками и тумбочкой под сонное посапывание малышей.

– Мам, – тихо позвала Катя.

– Чего тебе? – отозвалась Зина. – Пить хочешь?

– Не, – Катя говорила, не открывая глаз. – А они где?

– Дима спит. А папка в город по делам пошёл, – буднично-спокойно ответила Зина. – Спи.

Вздохнул и повернулся на спину Дим, сталкивая с себя одеяло. Зина наклонилась, поправила одеяло, осторожно погладила рассыпавшиеся тонкие светлые волосы. Дим сонно открыл глаза.

– Мам, ты?

– Я-я, спи.

– А папа где?

– Он в город пошёл. Спи.

– Ага, я и забыл, – Дим закрыл глаза и уже совсем сонным затихающим голосом договорил: – Он вернётся, ты не бойся, первое дело для мужчины слово держать…

Зина улыбнулась, достала свой узелок с нитками и села в ногах Катиной койки просматривать рубашки, мужские и мальчиковые. Дай бог, всё будет хорошо.

АтлантаУлицы

Показав в проходной пропуск, Тим вышел в город. В принципе, он Атланту знал. Их знакомили со всеми более-менее крупными городами, но особо активно действовать ему здесь не приходилось, работал, в основном, во внутренних комнатах хозяйского особняка и гараже, а для разъездов по столице держали белого шофёра. Но чтобы пройти на местную барахолку или в Цветной квартал, его знаний должно хватить. Он думал об этом походе ещё ночью, и слова психолога о чувствах и вещественном выражении чувств только подтвердили его размышления. И Мороз как-то сказал, что приносил… подарки и гостинцы. Так что решил он правильно, и теперь надо только осуществить. Любая задача, вернее, её решение стадийное. И стадий всегда три: выход, действие и возвращение. Конечно, нож и кастет не слишком большая защита, но связываться с разрешением… чтобы ему выдали его пакет, а потом, в случае удачи, сдавать оружие обратно… нет, слишком много мороки. Пистолет в кармане, конечно, даёт уверенность, но тогда слишком легко можно ошибиться в оценке обстановки. А для него главная стадия не вторая, а третья. Он должен вернуться. Его ждут.

Тим, не задерживаясь и особо не глазея по сторонам, миновал прилегающие к лагерю кварталы. Об угловом магазине возле Сейлемских казарм им ещё Грин говорил, что хозяин там… словом, ну его к чёрту, ещё опознают ненароком.

Сориентировавшись, Тим решил на улице не маячить – мало ли что – и пошёл через развалины, благо, тянулись они здесь кварталами, только улицы расчищены. Выпавшая ночью ледяная крупа лежала большей частью нетронутой коркой. Пару раз он спугнул крыс, а ещё раз, услышав его шаги, от него удрало существо, судя по шуму, покрупнее. Скорее всего, тоже крыса. Но двуногая. Обитатели развалин открытой схватки не любят и для своих дел предпочитают ночь. Выйдя в очередной раз на улицу, Тим прислушался и огляделся.

Да, правильно, Торговый Центр уже недалеко, заметно по машинам и людям. Шикарные магазины ему, конечно, ни к чему, но «чёрный рынок», знаменитая столичная барахолка был тогда недалеко и вряд ли переехал. А там и тогда смотрели не на расу, а на деньги. И через развалины дальше идти не стоит: рискуешь нарваться на деловую стаю. А это уже вовсе незачем.

Теперь он шёл по улице, зорко и незаметно следя за прохожими. Тех становилось всё больше, а стоявшие вдоль домов и на обочинах держали в руках какие-то вещи, поношенные и новые, не по разу сменившие владельца и в блестящих невскрытых магазинных пакетах. И цветных хватает, и в рабских куртках многие. А вот и заполненная стоящими и ходящими продавцами и покупателями площадь. Тим ещё раз огляделся и нырнул в эту толпу.

Шиковать и швырять деньги он не собирался. Переезд – дело дорогое, а семья теперь большая. И Кате, и Зине тоже нужны… и тёплые вещи, и бельё, и постели. Его ещё в автохозяйстве предупреждали, что на зиму нужно много одежды и она дорогая. Но это он будет покупать там, в России, а здесь… здесь совсем другое. Подарки. Женщинам дарят украшения, детям – игрушки. Это просто. Да, и фрукты, фрукты обязательно. Диму нужны фрукты. И Кате. Психолог говорила, что Катя очень слабенькая, но это и так видно. И… Зина говорила, что Катя была вся в нарывах. Нарывы бывают, когда не хватает… да, правильно, витаминов, это и врач, которая смотрела Дима, говорила. Но фрукты он купит под конец, чтобы не мять их зазря в толпе.

Здесь торговали всем. Но чем дольше Тим ходил в этой толпе, тем меньше он видел того, что действительно было хорошим. Фрукты мятые, подгнившие, вещи… игрушек вообще не видно, украшения из-под полы, будто, а может и в самом деле, ворованные. Такая покупка может обернуться большими неприятностями. Но и повернуть назад в такой толпе было непросто. Резкие движения привлекают внимание, что ему тоже не нужно. И Тим продолжал идти в шумной толпе, перерезая площадь чуть наискосок, к улице маленьких, не слишком дорогих, но приличных магазинчиков. Правда, цветным там раньше не продавали, но сейчас вряд ли на этом будут упорствовать. Хэллоуин всех чему-то научил.

Уже несколько раз он чувствовал на себе чей-то внимательный взгляд. Кто-то его рассматривал. Но в такой толчее вычислить следящего за тобой сложно.

И забыл об этом, рассматривая целую охапку кукол на руках пожилой белой женщины. Куклы явно самодельные, тряпочные, при острой необходимости он и сам такие смастерит. Не стоит тратить деньги на то, что сам можешь сделать. Тим пошёл дальше.

Чтобы не сорваться в раскрутку покупок, он взял с собой немного, оставив основные деньги в лагере, в полевой сумке. Сумку он сам повесил на спинке в изголовье своей койки: не на виду, но достать легко, и секретки не сделал… Да нет, какого чёрта, он должен доверять Зине, она ведь теперь… его жена. Странно и даже смешно. Белая женщина – его жена, в его документах теперь лежит свидетельство о браке. Зинаида Азарова теперь Зинаида Чернова, а Екатерина Ивановна Азарова теперь Екатерина Тимофеевна Чернова. Его жена и его дочь.

Тим вышел на тротуар и остановился. Вроде пересечение площади обошлось без потерь. С него ничего не срезали, вещи на месте. Так, посмотрим теперь здесь.

Магазины, вернее, магазинчики – дверь рядом с витриной – тянулись сплошной линией. Цветы, одежда, обувь, антиквариат, посуда, книги… но, в основном, в каждом магазине всего понемногу. У одной из витрин он остановился, привлечённый большим, тщательно написанным от руки плакатом: «Распродажа!!! Скидка вдвое!!! Высокое качество и низкие цены!!!» Но никакого столпотворения в магазине не наблюдалось. Не подумав о том, что такое объявление могло привлечь только грамотного, Тим вошёл. Тогда, зимой, отыскивая одежду для Дима, он рылся в подобном магазинчике, но там витрина была выбита взрывной волной, и, перебирая вещи, он стряхивал с них осколки стекла и обломки штукатурки. А здесь беспорядок на прилавке должен был вызывать представление о толпе покупателей, пол чисто вымыт, и над дверью закреплён колокольчик. На его звон сразу вышла из задней двери молоденькая светловолосая девушка в ярко-оранжевой кофточке. Увидев высокого негра в кожаной куртке, она попятилась, но тут же из той же двери появилась маленькая старушка, казавшаяся ещё меньше из-за пышной голубовато-седой причёски.