bannerbanner
Серебряный. Отголоски Судьбы
Серебряный. Отголоски Судьбы

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
5 из 8

– Первую часть Бала Цветов25 .

– Ваше величество соизволили кого-то осчастливить в этот ар? – насмешливо изогнул бровь главный советник, бросив взгляд на два изящных браслета на запястьях императора.

– Я чувствовал себя пустым местом, – проигнорировал его вопрос Аурино. – Все смотрели не на меня, а за мое плечо. Все мысли моих верных подданных были лишь о тебе.

Дим фыркнул.

– Гадали можно ли уже начинать радоваться?

Главный советник и высокое общество друг друга не любили. Как-то не сложилось. Поначалу друга по детским играм и юношеским забавам его величества (его даже не стеснялись называть так в глаза) никто не воспринял всерьез. Задирали, осыпали колкостями, насмехались над аурой. Несколько шумных дуэлей с последовавшими за ними не менее громкими извинениями уменьшили пыл насмешников. Когда же оказавшийся правдой слух о том, что сэй Иланди владеет всеми четырьмя стихиями, облетел весь двор, вдруг стало не до того, какая собственно у вышеназванного сэя аура.

Ему завидовали и боялись, ненавидели и льстили. Всегда отстраненный, резкий, с колючими глазами и высокомерно вздернутым подбородком, Димостэнис научился не обращать внимания на атмосферу, царящую вокруг него, и отражать любые нацеленные атаки.

– Кстати, сэй Дайонте представил сегодня свою дочь.

– И?

– Могу тебе сообщить – она гораздо симпатичнее отца.

Димостэнис закатил глаза.

Его величество аров с семнадцати не обделял своим высочайшим вниманием особ противоположного пола. Правда головы не терял никогда, строго следуя общепринятым правилам империи и заботясь о своей репутации. Серьезно подходил к выбору девиц с которыми проводил время и добросовестно обходил стороной высокородных сэй, избегая встреч в стенах дворца, оставаясь в глазах своих подданных примером для подражания и заставляя страдать придворных красавиц.

Что, впрочем, не мешало главе тайной службе знать о каждой новой пассии и назначенных свиданиях. В последние же три минора император проводил время в среднем районе в одном и том же доме с дочерью городского главы. Влюбиться что ли соизволил его величество?

В отличие от друга у самого Димостэниса отношения с девицами складывались печально и весьма эпизодически. Трясина дел, в которой он с каждым днем увязал все больше и больше, не оставляла времени на личную жизнь, лишь иногда подбрасывая свободные мены для непродолжительных встреч.

В дверь постучали, потом она чуть приоткрылась и почтительный голос тихо произнес:

– Ваше величество, сэй Дайонте просит аудиенции.

Аурино нахмурился.

– Не упоминай черта к ночи, а сэев советников никогда, – нравоучительно изрек Димостэнис.

Ответить император не успел, так как дверь распахнулась, и в комнату быстрым шагом вошел, нет, почти вбежал Талал Дайонте, а следом четыре человека с нашивками Дома на рукавах форменных курток. Лейтенант и трое гвардейцев из личного сопровождения сэя. Следом, отставая на несколько шагов, не спеша зашел Бриндан Пантерри.

– Сэй?! – император недовольно посмотрел на одного из Совета Пяти. – У вас что-то случилось? Вы врываетесь ко мне в кабинет как к себе домой.

– Ваше величество, – советник приложил руку на уровне хьярта, как было положено по этикету. Было видно, что это вся учтивость, на которую он был способен в эти мгновения. – Сегодня ночью в мой дом проник преступник и вынес оттуда ценную вещь. Я пришел к вам просить наказать вора!

Аурино онемел.

– Сэй Дайонте, – очень медленно с не предвещающе ничего хорошего нотками в голосе вымолвил он после некоторой паузы, – вы перепутали дворец с домом законников?

– Я ничего не перепутал, ваше величество! – все так же гневно произнес Талал. – Именно вы наделили преступника властью и полномочиями, поэтому ему не указ ни законы нашего государства, ни правила, ни приличия! И только вы сможете наказать его за совершенное преступление!

Уже к середине этой яростной тирады было ясно, кого имеет в виду сэй советник. Император исключением не стал. Однако уточнил:

– Вы обвиняете Димостэниса в том, что он по ночам грабит чужие дома?

Прервался, давая всем собравшимся проникнуться тем, что только что слетело с его губ.

– Или вы обвиняете меня, что я истратил государственную казну, и теперь мои подданные вынуждены искать средств для существования на стороне?

– Ваше величество, – наконец вымолвил обвиняемый, – не думаю, что сэй Дайонте хотел как-то обидеть вас. Видимо у советника была тяжелая ночь, а утром он решил, что не любит меня еще чуточку больше чем обычно.

Внешнее оставаясь невозмутимым как скала, Димостэнис весь сжался в тугой комок нервов и мышц, а невидимый кинжал в боку провернулся с новой силой, напоминая о том, что нелепость происходящего лишь видимость, которая в любой момент может обернуться для него непоправимой трагедией.

Талал Дайонте проигнорировал ироничные замечания с обеих сторон и продолжил.

– Я требую, ваше величество, чтобы вы приказали арестовать преступника и предали его в руки правосудия в соответствии с законами Астрэйелля. До этого момента он будет находиться под охраной в моем имении.

– Сэй Дайонте, – голос императора звучал все более угрожающе, – если вы никак не можете остановиться и прекратить этот фарс, я хочу вам все же напомнить, что своими обвинениями в адрес Димостэниса, вы наносите глубокое оскорбление не только ему лично, но и всему Дому Иланди. Вы готовы отвечать за свои слова? У вас есть весомые доказательства? Вы уверены, что хотите начать этот процесс?

Талал Дайонте повернул голову в сторону обвиняемого.

– На месте преступления явно считывается аура того, кто проник в мой дом.

– Ууу, – язвительно, с некоторой ленцой протянул Дим, – вы меня уже почти напугали, сэй Дайонте. Я- то опасался, что я потерял у вас свою печатку или именной амулет. И что же это за аура?

– Серебряная, – не сказал, выплюнул Дайонте, словно самую большую мерзость, какая только попадала ему в рот.

– И все? – засмеялся Иланди. Впрочем, смех давался ему все сложнее. Если поначалу смеяться мешало чувство нависшей угрозы, то сейчас сюда вплетались яркие искры бешенства. – Простите сэй, но неужели в нашем огромном государстве не найдется еще пара-тройка, десяток таких как я? С такой же аурой? Или может, мой дар чем-то необычен?

Он поднял глаза на своего оппонента. Во взгляде советника вспыхнул огонь, жгучий, непримиримый. В этот момент Димостэнис ясно понял, что ненависть, которую испытывает к нему советник нечто более давнее и сильное, чем он себе представлял. И их разгоревшееся противостояние никогда не закончится ничьей. Что сейчас они преступили ту черту, до которой еще берут пленных. Это была война, беспощадная и до самой последней капли крови.

– Придите в себя, сэй, – холодно произнес император, – вы все еще не привели ни единого веского доказательства своим обвинениям. Неужели вы и в самом деле знаете каждого одаренного в Астрэйелле и можете утверждать, что у Димостэниса единственная аура, в которой есть искры серебра?

– Преступник попал в ловушку, – Дайонте сделал шаг назад, щиты вокруг его кожи приняли обычный вид, – по следам крови, которые тот оставил, можно предположить, что он был серьезно ранен. Эти отпечатки прерываются на выходе из подземелья, а потом вор словно растворился в воздухе. Кто бы мог ему помочь?

Дим демонстративно пожал плечами. Настолько, что на его жест обратили внимание все присутствующие.

– Вы нам поведаете, сэй? – он и сам был не прочь узнать ответ на этот вопрос.

– Если конечно у него не выросли крылья, и он не умеет летать самостоятельно, его подобрал ярх, – Талал сделал паузу, – преступник с серебряной аурой, с летуном, который как цепной пес всегда рядом со своим наездником. Согласен, ваше величество, таких тоже может набраться с десяток: одаренный, дерзнувший залезть в имение рода Дайонте, обладающий серебряной аурой и верным ярхом.

В зале повисла тишина. Император сцепил руки в замок, не смотря ни на кого из присутствующих. Дим клял всеми дьяволами Бездны эту злосчастную тетрадь, попавшуюся на его пути и свое неуемное любопытство. Однако не примени он тогда силу, избавляясь от ловушки, он бы просто потерял сознание и был взят с поличным.

– Димостэнис, – обратился к нему его величество, – чего ты молчишь? Может, ты просто скажешь, где ты был сегодня ночью, и мы закончим этот неуместный спектакль. Праздник только начинается, я думаю, мы сможем найти за эти дни и более достойные представления.

– Я!? – Дим буквально подпрыгнул на своем месте от возмущения. – Почему я должен доказывать свою невиновность? Это при том, что кроме оскорблений в мой адрес и предвзятых обвинений мы так ничего и не услышали, что могло бы подтвердить слова сэя Дайонте. Любого другого наглеца я бы уже вызвал на дуэль. К счастью для сэя я беру во внимание его почтенный возраст и все былое, в том числе и заслуги перед империей и вами, и не заставлю его принимать участие в поединке чести! – он добросовестно подбирал слова и выражения, которые заставляли его противника еще больше терять самообладание. Не то, чтобы Димостэнис ожидал, что сэя Дайонте хватит сердечный приступ и проблема отпадет сама собой, однако, чем больше тот будет нервничать и беситься, тем больше будет делать ошибок и раздражать императора.

– Однако помимо этих нелепых инсинуаций в мой адрес, меня больше всего удивляет другое: неужели я единственный в этом мире у кого серебряная аура, – с самым невинным видом закончил Дим свою речь. – Сэй Дайонте?

Лицо советника превратилось в застывшую маску ненависти и презрения.

– Аура не единственное, что оставляет отпечаток. Есть еще личная энергетика человека, которая вплетена в силовые нити и является бесспорным подтверждением личности. Впрочем, чего вы, сэй Иланди, в силу своего возраста, или неопытности, или…, – советник сделал вид, что мучительно подбирает слова, – некой неполноценности вашего дара, могли не знать. И ваша аура всего лишь признак этой неполноценности

Димостэнис прикусил губу, не давая яду этих слов проникнуть ему в душу. За столько аров пора было уже привыкнуть.

– В вашем опыте мне с вами, сэй Дайонте, не состязаться, но я возьму на себя смелость и предположу, что в силу моего возраста память мне еще не отказывает и подобная процедура может проводиться только в присутствии незаинтересованных свидетелей и собственно, человека, с которого будет считываться его энергетика.

– Поэтому я и прошу его величество дать разрешение на ваш арест и препровождение в мой замок, где мы сделаем то, о чем вы только что соизволили мне напомнить.

– Зачем же утруждать его величество, сэй. Я и сам приеду в ваше имение, тем более, когда вы так настойчиво меня приглашаете, но только после того как вы докажете обоснованность ваших обвинений.

– Хватит! – рявкнул все же вышедший из себя император, – еще хоть слово с любой стороны и я обоих прикажу посадить под арест! Думаю, в дворцовых казематах найдется место для всех желающих!

Дим прикусил язык, подумав, что для него сейчас даже такой вариант один из лучших. В узком пространстве той комнатки, где находилась эта злосчастная книжонка, энергетический след может держаться еще несколько дней, а для шакта такого опыта и силы, как Талал Дайонте не составит труда исследовать эти отпечатки и доказать его вину. Так что в данном случае время выступало на стороне главного советника. Дайонте это тоже прекрасно понимал, поэтому так и бесился. Только вот не имел достаточно весомых аргументов для того, чтобы вынудить императора сделать, чего он хочет.

Димостэнис почтительно склонил голову перед его величеством, пряча торжествующую улыбку. Ну-ну, сэй хранитель знаний и вековых традиций, что вы еще можете?

– Ваше величество, – неожиданно произнес до этого молчавший Бриндан Пантерри, – если позволите, я могу решить этот затянувшийся спор между сэями.

Улыбка сползла с губ Иланди, по спине медленно поползла стайка мерзких мурашек. Он едва сдержался, чтобы передернуть плечами, словно желая стряхнуть их.

– Окажете большое одолжение, сэй, – Аурино еще не остывший, благосклонно посмотрел на целителя.

– Сэй Дайонте сказал, что преступник, забравшийся в его дом, был ранен, соответственно на его теле должны остаться следы. Возможно, Димостэнис согласится продемонстрировать отсутствие свежих шрамов на его теле? И если из сэев никто не возражает это будет лучшим аргументом либо одной, либо другой стороны.

– Не возражает, – не дав никому сказать не слова, опять высказался император, – Димостэнис, будь добр закончи побыстрее этот балаган.

Несмотря на то что последняя фраза была высказана в виде просьбы, никто из присутствующих не тешил себя иллюзиями. Император больше не просил. Он отдал приказ.

Дим зло фыркнул, показывая, что он думает по этому поводу. Однако перечить не посмел. Снял жакет, бросив его на спинку кресла, развязал шейный платок, дернул шнуровку рубахи.

Конечно свежая отметина, пересекающая его правый бок после посещения подвалов имения Дайонте сама по себе не подтверждала правоту стороны обвинения, но зато давала повод на более тщательную проверку и на то, что император будет вынужден согласиться с доводами одного из Совета Пяти и обеспечить Диму вынужденную прогулку в дом Талала. А уже потом у него начнутся настоящие проблемы.

Иланди стянул с себя рубаху. Неконтролируемая аура вспыхнула на его коже. Ровный четкий серебряный контур. Точно такой же каким он был в том странном месте. Такой, каким он должен был быть всегда. Глядя в перекосившее ненавистью лицо Талала Дайонте и растерянное Бриндана Пантерри, Димостэнис больше в этом не сомневался.

Он и сам слегка потерялся, непривычно ощущая полноту своего энергетического поля.

– Вы довольны, сэй? – голос императора вернул всех в реальность.

Димостэнис спохватившись, бросил быстрый взгляд на свой правый бок, не тронутый никакими шрамами. Спрятал удивление за маской невозмутимости, повернулся к своему противнику.

– Штаны снимать? – едко поинтересовался Дим. – Я слышал, сейчас распространена мода на несколько нестандартные увлечения.

У Талала дернулась щека, и в районе скулы загорелось ярко красное пятно.

– Позволите, сэй Иланди? – Пантерри сделал один шаг к нему.

– Вы о чем, сэй? – Димостэнис высокомерно приподнял одну бровь.

– О том, – нисколько не смутившись, ответил целитель, – что кожа человека, наделенного даром, в связи с непосредственной близостью энергетических потоков подвергается более быстрой регенерации. Чтобы убедиться, что у вас на самом деле не было никаких ранений в недавнем времени, я проверю наличие или отсутствие следов врачевания и внутренних ран.

Аура на коже высветилась ярче и ощерилась серебряными иголками. Бриндан отступил на шаг.

– Вы отказываетесь? – мерзко усмехнулся Дайонте.

Дим с трудом разорвал свои щиты, кивнул, показывая Пантерри, что тот может приступать.

Целитель подошел почти в плотную, положил ладонь на хьярт, вторую на живот, там, где обычно переплетались потоки энергий, проходящих по телу.

Медленно потекли мгновения. Тик. Тик. Тик. Отмеряя удары сердца. Каждый «тик» казалось будет последним. А что будет после него… никто из присутствующих уже точно не сказал бы.

Тик. Тик. Ти…

Пантерри убрал руки, чуть встряхнул, положил горячие пальцы на виски.

Тик.

Снова одна ладонь на хьярте. Медленно спустилась на живот и замерла там.

Дим поднял глаза. Следуя своему основному правилу: никогда не отворачиваться и не ждать, пока тебя ударят первого. Изучающий взгляд целителя, казалось, проникал в самую душу.

Тик. Тик.

Пантерри сделал шаг назад.

Тик.

Разочаровано покачал головой. Лицо Талала Дайонте вытянулось и застыло в непроницаемой маске.

– Ты уверен?

Бриндан словно извиняющееся пожал плечами.

– Можешь пригласить другого целителя, если сомневаешься в моей компетентности.

– Вы думаете, я тут целый день буду выступать в роли изучаемого экспоната? – холодно поинтересовался Димостэнис, чувствуя удары своего сердца где-то на уровне живота. И пока оно не спешило возвращаться.

– Сэй Дайонте, вы признаете, что ошиблись в своих обвинениях? – Аурино откинулся на спинку кресла и наконец разжал побелевшие пальцы. Советник нехотя кивнул.

– Остался лишь один вопрос, – медленно произнес Дим, пряча свою растерянность и непонимание происходящего за тем, что приводит себя в порядок. Он уже натянул рубаху и сейчас крутил в пальцах шейный платок, – как сэй Дайонте ответит за оскорбление, нанесенное мне? Все же я не привык, чтобы меня вот так посреди белого дня, при свидетелях обзывали вором и обвиняли в разграблении домов.

Тем более здесь его совесть была чиста. Можно даже оскорбиться по-настоящему.

– Димостэнис, – вдруг мягко проговорил Пантерри, – может не стоит заострять на этом свое внимание и дальше разжигать огонь непонимания и возможно даже вражды между вашими многоуважаемыми Домами? Талал просто устал, последние миноры были тяжелыми и выматывающими. Каждый может ошибиться. И каждый имеет право на прощение и понимание со стороны близких.

Близких! Дим едва не фыркнул при последних словах советника. Сдержался. Что теперь? Как мог целитель такого уровня не заметить столь явные следы врачевания? Он опять вспомнил разноцветные энергетические нити, проходящие сквозь «ангела», сплетенный кокон, легкость, с которой она погрузила его в сон. И так быстро затянувшийся шрам.

– Сэй Пантерри, – Димостэнис все же решил не искушать судьбу, – вы бесконечны правы. Я не буду держать обиду на сэя Дайонте. В его почтенном и, несомненно, многоуважаемом возрасте можно допустить и не такие ошибки. Простых искренних извинений мне будет достаточно, – и улыбнулся, демонстрируя, что может это делать не менее мерзко, чем его оппонент.

Талал состроив презрительную гримасу, вопросительно повернулся к императору. Аурино развел руками, без слов давая понять, что в следующие мгновения придется делать многоуважаемому сэю.

– Сэй Иланди, приношу вам свои извинения, я был не прав, – процедил тот сквозь плотно сжатые зубы. Еще одно яркое пятно выступило в районе уха.

Дим великодушно кивнул. Император покачал головой.

– Талал, признаюсь вам честно, я очень обеспокоен.

– Ваше величество? – непонимающе свел брови главный хранитель знаний.

– Вы так много делаете для империи, тратите столько своих сил, мне бы не хотелось, чтобы с вами и вправду что-то случилось.

Сэй Дайонте благодарно поклонился императору. Однако, как ни старался скрыть напряжение за учтивостью, видно было, что ничего хорошего от своего воспитанника он не ждет.

– Я прислушался к словам сэя Пантерри и хочу настоятельно порекомендовать вам отдых.

– Что это значит?

– После окончания празднований поезжайте в имение, отдохните, подышите воздухом, отвлекитесь от насущных дел. Думаю, нескольких миноров вам будет достаточно.

Глаза советника налились гневом, ноздри яростно раздулись, а лицо и вовсе покрылось красными пятнами. Дим с сожалением подумал, что его величество не дотянул немного с количеством миноров. Скажи он не несколько, а три-четыре и сэю Дайонте нужен был бы не свежий воздух, а хороший целитель.

Талал круто развернувшись, гордо прошествовал к выходу, забыв о прощальном поклоне своему повелителю.

– Сэй, – не сдержавшись, бросил ему Дим вдогонку, – если вы продолжите свое расследование и найдете вашего воришку, не будете ли вы так любезны, познакомить меня с ним? Я с удовольствием побеседую с человеком, имеющим такую же ауру как у меня.

Хлопнувшая дверь стала ему ответом.

Глава 5

Димостэнис бросил шейный платок на спинку кресла и сел сам. В боку пульсировала, билась боль. Каленым железом прожигая его изнутри.

– Что с твоей аурой? – поинтересовался Аурино, рассматривая его исподлобья. – Я тебя таким вижу в первый раз.

Димостэнис пожал плечами. Он сам себя видел таким в первый раз.

– Видимо, непосредственная близость Талала Дайонте не оставляет меня равнодушным, – состроил он кислую физиономию, пытаясь удобнее устроиться в кресле. Сейчас бы хорошего целителя. А лучше целительницу… Он неудачно повернулся и стиснул зубы, гася стон, едва не сорвавшийся с губ. Впрочем, подойдет любой. Только вот в ближайшее время он вряд ли сможет обратиться в обители. Дайонте явно будет отслеживать любые его посещения целителей.

– Где ты был сегодня ночью, Димостэнис?

Вопрос не из уст старого друга – холодный четкий приказ императора рассказать правду.

– На этот вопрос не так легко ответить, – Дим весь подобрался, пытаясь оттянуть время, анализируя последствия любого своего ответа.

– Что тебе мешает?

– Тогда будет затронута честь человека, который здесь абсолютно не причем, – сделал он свой выбор. Не стал посвящать императора в свои злоключения.

Аурино молчал некоторое время, осмысливая его слова.

– Ты был с девицей?! – изумленно воскликнул он.

Димостэнис развел руками.

– Бывает, – философски ответил он, отмечая удивление в интонациях друга. Впрочем, тот давно уже считал его абсолютно безнадежным в отношениях с противоположным полом.

Император расслабился. Откинулся на высокую спинку кресла.

– Ты – негодяй, Иланди! Я-то думал – ты выискиваешь врагов империи, отлавливаешь вражеских шпионов на улицах Астрэйелля, как минимум просиживаешь в своем штабе, зарывшись в бумагах. А ты пропустил официальную часть Бала Цветов и оставил меня одного потому что проспал в объятиях некой неизвестной девицы?!

Почти.

Аурино захохотал и неожиданно швырнул в главного советника небольшой импульс силы. Их общение всегда основывалось на соперничестве. По любому поводу: от детских игр до занятий в классах; от младенческих забав до серьезных заданий, которые так часто в воспитательных целях им давал отец или наблюдатели; от полетов на ярхах до состязаний, которые они любили устраивать, проверяя свою силу. Не уступая один другому никогда, ар за аром оттачивая свое мастерство и проверяя друг друга на прочность.

Димостэнис, которому сейчас было не до подобных забав, пропустил мгновение, когда плетение Аурино достигло определенной точки и уже поздно было выставлять щит. Он резко оттолкнулся ногой от стола и вместе со стулом упал назад на спину, перекатившись и уходя вбок от очередного выброса силы.

Ком боли, который слегка задремал в последние мены, взорвался с новой силой. Разлетелся вдребезги, осколками разрывая плоть, кровавой пеленой застилая глаза. Дим скорчился на полу, зажимая рукой рану.

В следующее мгновение Аурино жестко схватил его за плечо, разворачивая на спину, бесцеремонно убрал руку, задрал рубаху. В некоторых местах кожа вновь треснула, полилась кровь, пачкая одежду, пальцы императора.

Лицо правителя Астрэйелля окаменело.

– Ты там был, – его губы едва шевельнулись.

«Ты мне врал!» Все сказали его глаза.

Аурино встал, взял со спинки стула платок и бросил его Димостэнису. Тот прижал его к ране, пытаясь остановить кровь.

– Паршивец! Какой же ты паршивец, Димостэнис!

– Я не хотел тебя впутывать!

– Зачем?!

Император метнул в главного советника бешеный взгляд. Дим, не спуская глаз со своего повелителя, открыл хьярт, выставил щит. Аурино растянул губы в совсем нехорошей улыбке, сделал к нему шаг. Иланди усилил энергетическое поле вокруг себя.

Правитель Астрэйелля склонился над своим подданным, проламывая защиту. Словно хорошо отточенный кинжал по податливому куску сыра. Сильные пальцы твердо взяли Димостэниса за подбородок, лишая подвижности. Спустя мгновения опустились на шею.

– Тебя следует наказать, – глаза императора – лед в застывшей маске ярости, – убавить прыти.

С пальцев шакта сорвалось плетение, ушло под кожу, растворилось в крови. Стало трудно дышать. Немощность накатило волной, уходя от шеи на грудь, охватило хьярт, опустилось на живот, руша энергетические связки. Ошейник бессилия.

Тело, лишенное энергетической подпитки, погрузилось в пучину боли, по руке полилась струйка крови, которую ему едва удалось остановить. Дим стиснул зубы, сдерживая себя. Любую боль можно перебороть. Любые страдания только иллюзии измученного тела. Все лишь в сознании, которое ты должен контролировать.

– Чтобы ты никогда не думал, что можешь вести какие-то игры за моей спиной, – император внимательно наблюдал за ним.

– Я не играю против тебя, – прохрипел Димостэнис. – Наоборот! Я пытался выяснить…, – дыхание прервалось.

Аурино поднялся и вернулся на свое место. Давление исчезло.

– Ты же сам сказал, что доверяешь мне, когда я поделился с тобой своими мыслями насчет имения Дайонте.

– Ты – мой главный советник! Моя правая рука. Мой помощник. Все знают, что ты все делаешь с моего позволения. Ты не имеешь права быть таким непроходимым тупицей!!!

Император вновь вскочил и угрожающе завис над Димом.

На страницу:
5 из 8