Серебряный. Отголоски Судьбы

Оксана Букия

Серебряный. Отголоски Судьбы

Пролог

Сколько уже дней они держат эту забытую всеми Богами и людьми крепость? Шесть. Скоро Талла1 вновь спрячет свои лучи и начнется новый отчет сэтов2.

А с ними новая боль, кровь, крики умирающих, стоны.

Усталость.

Нечеловеческая, удушающая усталость. Иногда кажется, что нет сил, чтобы протянуть руку и взять арбалет. Но вновь и вновь болты ложатся в направляющие пазы, растягивается тетива и тихо щелкают затворы.

Противников много. Так много, что им почти не надо отдыхать, сменяя одну волну нападающих на другую, изматывая защитников, вынимая последние силы.

Все же Эшдар держался. На надорванных жилах, на несломленной воле, на одном единственном желании: забрать с собой к Вратам Зелоса3 как можно больше врагов. На стенах стояли все, кто мог хоть как-то оборонять крепость от очередного приступа. Раненые, почти не умеющие владеть боевым оружием поселенцы, пришедшие несколько дней назад и вставшие на стены мальчишки, начиная от шестнадцати аров, и старики.

Сколько дней они еще продержатся? Три? Два? Или завтра будет их последний рассвет?

От бесчисленных атак стена покрылась рядами трещин, кое-где зияли дыры, были уничтожены несколько башен.

Димостэнис смотрел, как откатывается очередной вал, давая время на короткий отдых. Воины быстро второпях засовывали в себя еду, пытаясь выторговать у самих себя мены для сна. Как же мало их осталось!

Еще несколько дней назад гибель Стэла командующий ощутил, как личную трагедию, засевшую занозой в его душе. Мальчишка! Горячий, с пылающим глазами, ищущий подвигов и не любивший сточные воды. Не смог остановиться там, где надо было просто развернуться и незаметно уйти.

Сейчас же подсчитывая потери после очередной попытки захвата крепости, он чувствовал лишь тупое отчаяние. Грог, Радис, Эльдин, парни, с которыми он стоял на стене бок о бок столько сэтов. Лица, которые он никогда больше не увидит, имена, которые уже стерлись из летописи жизни. Так же как сотрутся и их.

Димостэнис устало прислонился к стене. Вытер кровь, сочащуюся из брови. Наверное, посекло каменной крошкой. Скоро снова начнется атака. А он ведь предупреждал советников, что так и будет…

Глава 1

– Димостэнис, ты отдаешь отчет своим словам? – глава Дома Иланди бросил на сына осуждающий взгляд.

Дим обвел взглядом всех присутствующих. Совет Пяти и хмурого императора. Аурино терпеть не мог такие вот сборища. Где советники имели силу и могли указывать, как поступать молодому правителю. Сегодня же речь шла о том, чтобы рассредоточить часть военных сил империи и отправить полки на северные границы, тем самым предотвратив надвигающуюся угрозу.

Основной проблемой являлось то, что глава службы имперской безопасности не имел веских доказательств того, что в скором времени что-то должно произойти. В одном из поселений восточной квоты Астрэйелля на границе с Мюрдженом десять дней назад был убит агент его службы. Девятый. За последние несколько миноров4.

Ориф с несколькими своими людьми все эти дни провел в деревне, где произошел последний случай, пытаясь по горячим следам найти виновников. Ситуация настораживала и требовала немедленных ответов на возникающие вопросы. Когда первый агент был найден с перерезанным горлом в канаве и обчищенными карманами, в ту саму ночь, когда он должен был выйти на контакт, все посчитали это досадным недоразумением. Второго убитого агента – несчастным случаем. Третьего…

Больше закрывать глаза на происходящее и списывать все на неувязки, совпадения, случайности было нельзя. Стало ясно что в рядах, как казалось Димостэнису, его отлаженной службы завелся информатор, работающий на вражескую сторону.

Осторожно, не вызывая подозрений он проверил весь свой ближний круг, начиная от первых помощников, однако не нашел ни одной ниточки, которая привела бы его к предателю. Однако Дим не зря занимал свое место. Почти минор, используя только своих личных агентов, о которых никто не знал, кроме него самого, он выяснял, что происходит на восточных границах с Мюрдженом.

Его упорство все же было вознаграждено. Он сумел разузнать, за что убили двоих его агентов в этом месте. В порт приходили не только суда, груженные запрещенными товарами из долины, но уходили баркасы с подданными его величества. Это стало неприятным открытием, так как несмотря на все усилия службы безопасности и многих сэтов скрупулезной и тяжелой работы, они сумели упустить нечто важное, происходящее прямо перед их носом.

Не вдаваясь в подробности, Дим рассказал обо всем на общем совете.

– Они обучают наших людей, вкладывают в их головы крамольные идеи, отпускают назад, распространять заразу вокруг себя, охватывая заговором восточную часть империи. У меня есть предположения, что дальше они пойдут на сервер и именно с него начнут экспансию на Астрэйелль.

– Вы можете объяснить, на чем они строятся, Димостэнис? – поинтересовался Ремманос Олафури, высказав общее мнение Совета Пяти.

– Это самая незащищенная часть нашего государства, – Иланди младший подошел к огромной карте Астрэйелля, висящей на стене. – С запада империя – это гряда неприступных скал и земли Домов Дайонте и Олафури. Юг – мертвые земли и Дом Иланди, центр защищен армиями Домов Пантерри и Элсмиретте. Чтобы не задумывал Мюрджен вряд ли они рискнуть напасть на основные военные формирования империи. Одного востока им будет мало, остается север – самые незащищенные земли нашего государства. К тому же северяне народ суровый и не признающий никакого давления. Ни для кого не секрет, что в последние десять аров наместник северной квоты лишь платит его величеству налоги, формально признавая его власть. Однако север уже не живет по общим законам империи и очень не любит, когда Эфранор5 сует свой нос в их дела. Если наши соседи окажут им помощь в виде личного участия и военной поддержки, те могут решить, что они тоже отдельное северное княжество. По империи ударят сразу с двух сторон. И это будет уже не мятеж, который можно подавить силами карателей, а настоящая война, к которой Мюрджен так упорно готовится. К тому же северная квота – основные заводы по изготовлению акилоровской стали6 , да и вообще – сердце промышленной жизни Астрэйелля. Это солидная часть нашей экономики.

Видя, что его не торопятся перебивать, Димостэнис незаметно выдохнул и приободрился.

– Если Великие Дома бросят часть своих полков на северные границы, это остудит пыл наших соседей и напомнит наместнику, что в доме есть только один хозяин. С другой стороны, это покажет людям, что император о них заботится.

Советники молчали. Самое интересное – в их молчании не было резкого отрицания того, что им было сказано. Иногда они переглядывались, словно умели с помощью одной лишь мысли понимать друг друга. Впрочем, за столько аров общения, может и умели.

Император до этого не проронивший ни слова, слегка расслабленно откинулся на спинку кресла. Димостэнис поймал его взгляд. Аурино было нелегко – он вынужден был снова просить Совет о помощи.

Вся проблема состояла в том, что армии в империи как таковой никогда не было. Была императорская гвардия, каратели – элитное формирование для подавления или полного уничтожения любого протестного явления в государстве и подразделение воздушных стражей «летуны», охраняющие с воздуха границы Эфранора и прилегающие к нему поселения.

В каждой квоте было свое небольшое вооруженное формирование, которое контролировало соблюдение законов и устанавливало власть шактов7. Как правило, начальниками этих гарнизонов были не особо знатные и небогатые дворяне, что заставляло их дорожить своими должностями и обеспечивало лояльность правителю. С их помощью подавлялись бунты, карались виновные, устанавливались порядки в пределах квоты.

Самой серьезной военной силой были корпуса Пяти Великих Домов. Собственно говоря, это и была армия, неизменно стоящая на защите государства и правителя, но напрямую не подчиняющаяся его величеству императору.

– Димостэнис, ты отдаешь отчет своим словам? – начал глава Дома Иланди. – Ты называешь кучку отщепенцев княжеством, которое ни его величество, ни правящие Дома так и не признали, и говоришь, что они готовы посеять смуту и начать войну в империи? Ты от них просишь защиты?

Димостэнис прикусил губу. Вот что означало их спокойствие – они не собирались ни в чем уступать. Просто ждали, когда наконец придет их черед ставить на место через чур зарвавшегося мальчишку.

– Около шестидесяти аров назад Совет тоже так считал? – он вздернул подбородок, готовясь к бою. – Когда Мюрджен отвоевал часть земель и увеличил количество отщепенцев, признающих их право на суверенитет.

– В те ары в стране шла гражданская война, – парировал Олафури, – а после трагической и неожиданной гибели его величества Стефана нам стало не до них. Им просто повезло.

– Астрэйелль и сейчас на грани гражданской войны! – воскликнул Дим. – Мы зависли в хрупком балансе, любое даже самое незначительное происшествие может его пошатнуть.

– Димостэнис, – опять взял слово Лауренте Иланди, – но ты сам говоришь, что они якобы вербуют наших людей, чтобы потом послать их на войну с нами. Как может государство, не имеющее собственной армии на что-то серьезно претендовать?

– Кто сказал, что они не имеют? Разгребать гарь чужими руками всегда сподручнее и практичнее. Зачем Мюрджену ставить на первые линии своих подданных?

– Сэи8! – император подался чуть вперед. – Все же вспомнив о том, что произошло в те ары, когда Мюрджен захватил наши земли, мы не можем полностью отрицать доводы Димостэниса. Я считаю, что мы должны ввести войска на север и укрепить наши границы.

– Ваше величество, – вступил в дискуссию Конлет Элсмиретте, – доводы сэя Иланди младшего, – советник с особым удовольствием выделил последнее слово, – строятся всего лишь на его предположениях. Этого слишком мало в данном вопросе.

– Возможно, если бы двадцать восемь аров назад у Совета Пяти были хотя бы предположения, моя семья не была бы убита, – ледяным тоном ответил ему правитель Астрэйелля. – Разве это было не в обязанностях, уважаемых сэев советников оберегать императора и всех членов его семьи от подобного? Разве вы не утверждаете, что ваши формирования стоят на защите государства и моих интересов и что войска любого Дома выступят по первому моему приказанию.

Из своего рода Аурино был последний, и он в отличие от своих предшественников не имел даже представителей его же семьи, на которых он мог опереться, если ему понадобилась бы помощь. Несмотря на свой сильный дар, он не смог бы противостоять, вздумай Совет Пяти встать против него всей мощью и поддержкой своих Домов. Поэтому молодой император был вынужден терпеть давление советников и делить с ними власть.

– Однако я всего лишь прошу вас, отправить часть ваших полков на границы и оберегать империю от нашествия врагов.

– Ваше величество, вы ведь отдаете себе отчет в том, что значит перебросить такое количество людей в другое место. Разместить их, кормить, содержать. Ваша казна выдержит такое испытание? В последнее время вы слишком много тратились на создание благоухающей мирной жизни. Пока казначеи вашего величества не научились добывать золото из воздуха.

– Это вложения, – стиснув зубы, опустился император до объяснений своих поступков. – Когда я закончу обустройство жизни моих подданных и введу новые налоговые реформы, они покроют все издержки.

– Они всего лишь вечно смердящее быдло, вряд ли жители нижних кварталов оценят ваши новшества. Им легче будет вновь опуститься на дно своего болота, чем платить за более цивилизованную жизнь.

– Ваше величество, – в первый раз за весь разговор взял слово Талал Дайонте, – Почти семьсот аров назад ваш мудрый предок, император Стеллар издал указ, где он призвал пятерых глав самых преданных ему Домов встать на защиту его интересов, быть подмогой и опорой ему и будущим наследникам. Как я уже сказал, ваш далекий прадед был очень мудр, и он понимал, что молодость и горячность еще никогда не доводили до хорошего. С тех пор опыт и знания стоят на защите трона и своего правителя. Мы прекрасно понимаем ваше стремление идти вперед и увековечить свое имя среди славных предков, но поверьте иногда лучше излить свой пыл на что-нибудь более мирное. Грядут Большие гонки, состязания, турниры.

Мальчики могут взять деревянные мечи и поиграть в войнушку, пока взрослые мужи будут заниматься настоящими делами.

Император застыл бледным изваянием. Лишь изящные крылья носа едва заметно трепетали от переполняющей его ярости. И тонкие пальцы судорожно сжимались, словно он физически пытался удержать в себе энергию стихий, которые прозрачными разгневанными змеями вились вокруг него.

– Если это все, о чем вы хотели нам поведать, ваше величество, позвольте нам откланяться.

Когда за советниками закрылась дверь, Димостэнис тяжело опустился на стул, положив руки на безупречную поверхность стола и склонив на них голову. Молчал Аурино. Тишина звенела. Выворачивала душу на изнанку. Давила. Тишина пролегла между двумя людьми, оставшимися в зале. Сводила с ума, но ни один из них не желал разрушить ее первым.

– Я дал тебе и твоей службе полномочия и власть, – тихий голос императора разорвал гнетущее безмолвие, – и все, что ты можешь дать мне в ответ – всего лишь твои предположения?

– Это не всего лишь предположения. Это куски одного единого целого. Просто пока я не могу их собрать и предоставить полную картину. Однако, ваше величество, я опасаюсь, что, когда это произойдет, будет уже поздно, – Димостэнис поднял глаза на правителя.

– Я просил тебя избавить меня от них! – Аурино не хотел слышать. Бессильная ярость, в которой он пребывал, не позволяла ему думать ни о чем, кроме пережитого унижения, – в последнее время ты наоборот только и делаешь, что даешь им повод тыкать меня своим вездесущим всесилием!

Дим задохнулся от возмущения.

– Если ваше величество недовольны моей службой, я подам в отставку, как только вы скажите, – отчеканил он, не опускаясь до оправданий.

Бешенство императора взметнулось, высвобождая энергетические потоки. Плетение остановилось прямо перед носом главного советника, сверкающее, переливающееся гранями всех стихий. Настолько разрушительное в своей сияющей мощи, что Димостэнис даже не сделал попытки закрыться от него. К тому же его аура, вновь принявшая свой обычный рваный вид, вряд ли справилась бы с таким выплеском силы.

Правитель Астрэйелля прикрыл глаза, и его поза стала чуть более напряженной. Нити плетения стали истончаться, освобождая друг друга, исчезли, растворились в воздухе, вспыхнув ярким пламенем в огневиках, развешенных по стенам.

Аурино медленно прошелся вдоль стола и остановился у карты.

– На севере все так серьезно? Наместник и в правду лишь формально признает власть императора? Если каждая квота вдруг захочет отделиться, то я и вовсе останусь без империи.

Димостэнис тоже сделал вид, что не заметил, как его едва не растерли между энергетическими потоками, и встал рядом со своим правителем.

– Если быть откровенным, – он чуть усмехнулся, – я, конечно, сгустил краски, чтобы попугать советников. Жители севера слишком инфантильны, чтобы самим что-то менять. Им нужен хороший поводырь, за которым они могли бы пойти.

– Ты считаешь, что Мюрджен может таковым стать?

Дим уверенно кивнул.

– Думаешь, у них хватит на эти силы?

– К сожалению, о долине у нас все также предельно мало знаний. Однако я знаю точно две вещи: они отнюдь не слабы и готовят нам что-то очень каверзное. Советники же так увлеклись нашими внутренними противоборствами, что не желают понимать на дне какой пропасти мы можем оказаться.

Аурино задумчиво обвел на карте пальцем небольшой участок суши, застывший в бесконечных водах морей, зажатый меж скал и называющий себя отдельным княжеством.

– Или понимают, – на его губах появилась жесткая складка, – и даже ждут, чтобы сложилась такая ситуация. На севере начнется бойня. Пограничные войска не справятся, и война распространится дальше. Я окажусь неспособным правителем, в очередной раз расписавшимся в своей слабости, а они в который раз устранят возникшую проблему.

Димостэнис молчал. Что тут скажешь? При таком раскладе, отчего самим советникам не организовать «маленький бунт» на севере, чтобы доказать свою нужность для государства?

– Я дам тебе два полных отряда из своих «летунов» и по две сотни гвардейцев – пеших и конных. Больше не могу. Да и благородные сэи начнут опять выступать против.

– Спасибо, – преклонил голову главный советник, – гвардейцы усилят границы на севере, хотя вряд ли смогут надолго задержать неприятеля, если все же Мюрджен дерзнет напасть на нас. А вот девяносто хорошо обученных сильных шактов на боевых ярхах – отличная поддержка для контроля ситуации с воздуха. Они наш основной козырь. К тому же хорошие гонцы для своевременной передачи новостей.

– Что могу, – выдавил из себя бледную улыбку правитель Астрэйелля.

Иланди еще раз склонил голову, для пущей верности приложив руку к хьярту. Аурино скривил губы.

– Знаешь, – медленно произнес правитель Астрэйелля, – я считаю Стеллара скорее слабым на голову, чем мудрым. Если у него не получалось править в одиночку и империя была тяжелым грузом, отчего ему было не ввести Совет, как временную меру? Пока его сын не вступил бы в свою силу и права наследования. Как он мог так обойтись со всеми своими потомками? Почему он не дал даже шанса всем остальным наследникам династии проявить свою истинную сущность?

Император сделал несколько шагов по зале.

– Ты знаешь, какое мое главное желание, Димостэнис?

Собеседник кивнул.

– Я хочу навсегда избавиться от Совета Пяти. Чтобы ни у них, ни у кого бы то ни было никогда больше не возникала мысль, что меня можно не послушать!

– Уверен, что за столько аров их правления накопилось много всего, что помогло бы тебе исполнить твое желание. Если бы получить доступ к кабинету Дайонте!

– Почему Дайонте?

– Потому что именно его род является хранителем знаний. Им же надо передавать своим преемникам все то, что они делали и что делали их предки. Конечно же в каждом Доме есть что-то свое, но общее связанное с управлением государства должно хранится в каком-то одном месте, запрятанное от посторонних глаз.

Император молчал несколько мен, задумавшись.

– Не могу не согласиться с твоими рассуждениями, но это слишком опасная авантюра. Если Дайонте поймает воришку, забравшегося к нему в дом и поймет, что мы в этом замешены станет лишь хуже.

Дим потупил глаза. Император остановился напротив своего главного советника.

– Пять аров назад, когда я просил тебя о помощи, я сказал, что ты единственный кому я могу доверять. Ничего не изменилось…

Глава 2

– Осужденные! По законам княжества вы приговариваетесь к смертной казни через повешение. Приговор обжалованию не подлежит и будет приведен в исполнение незамедлительно. У вас осталось совсем немного времени, чтобы помолиться Зелосу и попросить его открыть для вас Врата в Небесную гавань, так как даже…

– А если я не согласен с таким приговором?

Вопрос внес некую свежесть в восприятие окружающей действительности и отвлек от происходящего. Капрал, огласивший решение суда и решивший поиграть в проповедника, недоуменно закрыл рот и посмотрел на осмелившегося дерзить смертника. Хотя, судя по его лицу он представлял последнего уже стоящего у тех самых Врат и получающего смачный пинок за свои грехи.

Идущий впереди осужденный остановился и с удивлением обернулся. Глядя на выражение его лица, нельзя было сказать, что он боится только что озвученной участи или хотя бы опечален. Скорее он был задумчив, как человек, который прокручивал в голове важную задачу и никак не мог определить, как сопоставить все составляющие уравнения, чтобы прийти к наиболее верному решению.

Дерзкий выскочка стоял третьим. Первый слегка досадливо поморщился и посмотрел на веревку, которой был скреплен со своим напарником по несчастью. В отличие от него руки идущего с ним в связке были связаны спереди, но два дня проведенные в одной камере давали ясное представление, что тот не будет дергаться и пытаться что-либо изменить в своей судьбе. Несчастный лишь мелко дрожал, а грубое рубище, в которое тот был облачен так же, как и другие узники, уже поменяло цвет от пропитавшего его пота.

Хэлл9 , дьявол его побери! Жара невыносимая и Талла шпарит так, что казалось еще немного, и кожа начнет покрываться волдырями.

Интересно, на чем взяли такого тюфяка? Первый еще раз бросил взгляд на своего «напарника». Хотя нет, не интересно. Его участь уже решена. Зачем думать о том, кто скоро перейдет за врата Дома Зелоса?

– А если я не считаю, что суд, на котором даже не присутствуют обвиняемые, является справедливым? Я офицер и требую…

Кожаная перчатка с металлическими вставками врезалась в губы говорившего, заставляя его замолчать. Парень облизал губы и сплюнул кровь.

– Бить связанного, – бросил он злой взгляд на капрала, – а ты развяжи и попробуй повторить. Я тебе обещаю, одной руки ты не досчитаешься.

Хрясь!

Металл безжалостно врезается в скулу и отбрасывает парня на шаг назад. Он спотыкается об идущего за ним в связке и падает на землю.

По губам первого пробегает едва заметная улыбка. И почему Боги не послали ему такого напарника? Третий, умело делая вид, что запутался в веревке и ногах рядом стоящего человека, неловко падает на спину, закрывая собой связанные руки. Едва заметный энергетический всплеск. Не для каждого одаренного такие эманации будут ощутимы, но тот, кто всю свою жизнь боролся за каждую кроху силы, почувствовал выброс, и чтобы не привлекать внимания, отвернулся. И как стражи пропустили такие способности у этого парня?

Капрал потянулся к упавшему узнику, грубо хватая за рубаху, пытаясь вернуть в вертикальное положение. Удар в зубы отбросил его назад. Пленник рывком поднялся на ноги, сбрасывая порванные путы и встряхивая затекшие кисти. Пинок в живот и страж отлетает еще на несколько шагов. Конвоиры опомнились, рванули к осужденным.

Вспыхнули, разгорелись едва тлеющие факелы в нишах крепостной стены. Ветер подхватил искры и закружил их в вихре, огораживая четырех связанных людей от остального мира.

В серебристом свете Таллы в руках парня сверкнул клинок, который он отобрал у незадачливого капрала. Первый растер слегка онемевшие руки и коротко кивнул своему освободителю, благодаря. Бросил взгляд на своего напарника по камере. Тот сидел на земле, подтянув к себе ноги, и жалобно причитал.

– Вставай, надо убираться отсюда, пока они не разобрались что к чему и не успокоили вихрь, -

парень протянул ему руку. Тот лишь замотал головой и попытался отползти от человека, предлагавшего помощь.

– Они нас убьют, – всхлипывал он, – убьют. Всех.

– А до этого они что собирались сделать? – фыркнул парень.

– Не трать время, – жестко оборвал его попытки первый, – он сам выбрал свою судьбу.

Третий бросил на него взгляд исподлобья, но спорить не стал. Повернулся к тому, кто был с ним в связке.

– Ты с нами?

Тот кивнул, хоть и было видно, что напуган. Совсем еще мальчишка. И как его занесло на эти стены?

– Ты знаешь куда теперь? – спросил первый.

Парень пожал плечами и указал вперед.

– Сначала – уберемся отсюда, – и смело вошел в стену уже начавшего стихать вихря.

– Кстати, откуда это? – спросил он.

– Мне почем знать?

Прозвучало почти искренне.

Третий еще раз обернулся. Искры огня уже погасли, и ветер гонял по кругу лишь едва заметную серебристую пыль. Он нахмурился, поднял глаза на Таллу. Звезда все так же, не скупясь, бросала свои серебряные лучи с неподвижных серых небес. Хэлл, дьявол его побери!

Вырвавшие у судьбы еще один шанс люди мчались, не обращая внимания ни на хлесткие плети жары, безжалостно жалящие уже сгоревшую кожу, ни на воздух, который раскаленной лавой поступал в легкие, ни на отсутствие воды, которую они не получали вдоволь уже несколько дней. Лишь бы не схватить стрелу в спину.

– Все, – задыхаясь, третий оперся на стену, – здесь. Это здесь.

Остальные в немом вопросе уставились на своего проводника.

– Мы будем спускаться здесь, – парень сполз по стене на корточки, пытаясь восстановить дыхание.

– И чем этот кусок стены отличается от той, у которой мы были? – возмущенно взревел первый, подтянувшись на руках и осматривая пропасть, открывшуюся его взору.

Это ограждение было внутренним и по сравнению с первой стеной, вплавленной в скалы, величавым безмолвным стражем охраняющей границы княжества от своей соседки – империи, казалось меньшим братом. Невысоким и изящным. Только не тогда, когда ты стоишь на самом верху, а за спиной десяток разъяренных стражей, у которых лишь одно на уме – утыкать тебя арбалетными болтами, как подушечку для иголок у искусной мастерицы-вышивальщицы.