Найди себя

Я слушала его, открыв рот. Нет, каков наглец! И этот тип смеет утверждать, что он любит свою жену? Неудивительно, что она от него сбежала, такие типы совершенно не способны любить кого бы то ни было! Обидеться на него, что ли? Глаза бы мои на него не смотрели…

Да, видеть этого проходимца мне не хотелось, но и деваться было некуда.

Он заставил меня отработать процедуру посадки, во всех мелочах запомнить карту возможного района действий, и не успокоился, пока не удостоверился, что я действительно все усвоила. Я злилась, но терпеливо исполняла все, что от меня требовалось, потому что от возвращения этого человека зависела не только моя жизнь, но и тех, кто с ней связан. И все же неделя до посадки показалась мне тягучей и тягостной.

Наконец Карл подготовился к десанту. Он надел темный, не стесняющий движений комбинезон, тяжелые башмаки, затянулся ремнями, на которых располагалось разнообразное оружие, от ножей до бластеров. Я перестала сердиться и с задумчивым уважением, даже удовольствием, наблюдала за ним. Казалось, он превратился совсем в другого человека, и этот человек мне нравился. Его движения перестали быть разболтанными, он двигался сосредоточенно, но и плавно. Его легкомысленный взгляд стал острым и точным. Он производил впечатление опасного человека, да, похоже, таким и был.

Этот изменившийся Карл позвал меня в рубку, сел к компьютеру, выдавая последние наставления:

– Так, королева, сейчас придется действовать быстро, очень быстро. Я сажаю корабль, выхожу, а вы сразу же поднимаете его. Ждать будете в рубке, чтобы не прозевать мой сигнал. Наводить буду по радиолучу, компьютер прореагирует только на мой пароль. Если он не послушается вас, значит, вызов не мой, ловушка. Когда вернусь, не знаю, могут пройти часы или дни. Пожелайте мне удачи. И не оборачивайтесь, я этого не люблю. Пока, – и он твердо пожал мне руку, взял с панели перстень, одел его на палец, поцеловал и вышел из рубки.

Мне показалось наигранным, как Карл обошелся со своим талисманом, почему-то стало неприятно, как будто меня обманули. Но делать было нечего, я плюнула на свои ощущения, села за панель управления, дождалась сигнала от закрывшейся двери и подняла корабль.

И сразу же рубку заполнило жуткое чувство полного одиночества, абсолютной оторванности от жизни, от самого моего существования. Я впервые испугалась за себя. Бездумная дура! Что же будет со мной, если этот тип не вернется? Надо было идти вместе с ним, уж корабль он вызвал бы и сам, ведь не впервые с ним такое происходит…

– Да, и висела бы ты гирей у него на руках, голубушка, – сказала я себе вслух. – Сиди смирно, с этим скользким типом никогда ничего не случится, вывернется.

Я не перестала волноваться, но на душе полегчало. Сходила к Робби, потребовала у него термос с кофе, запаслась бутербродами и вернулась в рубку во всеоружии.

Время стало вязким и противным. Я нервно курила сигарету за сигаретой, давясь черным горьким кофе. Иногда засыпала прямо в кресле, просыпалась, когда затекали руки, ноги или шея, вставала, разминалась, снова возвращаясь к кофе и сигаретам. Ожидание раздражало меня своей неизбежностью, время – безнадежной неподвижностью, а Карл – своей целеустремленностью и таинственностью. Я внезапно поймала себя на том, что думаю только о нем.

Сначала я пыталась понять, что им движет, мне никак не верилось, что человек может совать шею в крутую передрягу только за деньги. В результате классифицировала его, как полного прохвоста, и принялась размышлять, что мне делать дальше. Снова вернуться в ненавистный цветник у моря? Меня передернуло от отвращения. Во дворец? Там творится неизвестно что, и, если даже Карл поможет королю Рэнделлу и моему мужу по совместительству выскочить сухим из воды, что я с ним буду делать? Нет, нет, только не это…

На этой драматической ноте я в очередной раз заснула, ворочаясь в кресле, чтобы устроиться поудобнее. Визг сирены подбросил меня в воздух, я кинулась к компьютеру. На карте появилось светлое пятно. Осторожно попробовала взять управление на себя. Компьютер не сопротивлялся, и корабль послушно отправился вниз, к ночной земле.

Посадив корабль, я кинулась к входному люку, чтобы высказать этому типу все, что за это время передумала, но ничего не получилось. Карл не вошел, не смог войти, он валялся на земле, в грязи, корчась и мыча сквозь зубы. Бросившись к нему, я вцепилась руками в одежду, невероятным усилием затащила по трапу и прислонилась к стене, пытаясь отдышаться. Боже, какой же он тяжелый!

Карл с усилием протянул руку вперед. Чего ему нужно? А! Поняла!

Я рванула в рубку, приказала компьютеру поднимать корабль на орбиту, бегом вернулась, но на обратной дороге в недоумении остановилась. Карл медленно, но целеустремленно полз по коридору, оставляя за собой следы грязи, перемешанной с кровью. Попыталась помочь, но он оттолкнул меня, прошипев сквозь зубы:

– Сам! Иди со мной, поможешь…

Так мы и добрались до его каюты – он извивался по полу, как огромный червяк, а я короткими шажками сопровождала его. Открыла дверь, и Карл сразу направился к душевой комнате. Я открыла ему и эту дверь, чувствуя себя лишней в этом действии. Добравшись до места, он бессильно прошептал:

– Слушай… пока я не отрубился… На полке… возьми синюю коробку… сделай инъекцию… Срежь с меня эти лохмотья… в аптечке черная банка… намажь мои дырки… и больше не шевели…

Я сделала укол, попыталась вытащить нож из ножен на его бедре, но не смогла. На трясущихся ногах сходила за ножом на кухню. Вернувшись, осторожно срезала с него остатки разодранного и обгорелого комбинезона. От его ран мутило, особенно из-за грязи на них. Преодолевая тошноту, взяла банку с черной вонючей мазью, щедро шлепая жирную гадость на ободранную и обожженную кожу.

Мне ужасно мешал длинный хвост его грязных, пропитанных кровью, всклокоченных волос, который приходилось постоянно отбрасывать в сторону. Больше всего пострадали спина и грудь, руки были почти целыми, а ноги были в полном порядке, за исключением нескольких здоровенных синяков. На всякий случай я намазала и их. Потом заставила встать себя на ноги, чтобы отмыть руки от тошнотворной смеси мази, крови и грязи.

Сердце колотилось где-то в горле, голова кружилась от ужаса. А если он умрет? Что мне тогда делать? Колени подогнулись, я сползла по стенке на пол, вытянула ноги, уперлась спиной в стену, и так и сидела, прислушиваясь к его хрипящему, прерывающемуся дыханию. Резко и невыносимо разболелась голова.

Через силу встала, пошла на кухню, выпила чашку крепкого кофе, судорожно выкурила сигарету, снова вернулась к Карлу. Он уже не хрипел. Я наклонилась к нему, испуганно задержав вдох, чтобы понять, жив ли он еще? Карл дышал тихо и ровно. Напряжение немного отпустило, я улеглась рядом и закрыла глаза, продолжая прислушиваться к его дыханию.

Проснулась я не на полу, а в постели, но не своей. В душевой шумела вода. Когда я снова открыла глаза, Карл стоял передо мной, вытирая полотенцем шевелюру. В халате он выглядел ручным и домашним.

– Я извел на себя месячный запас воды, давно на мне не было столько дерьма, – жизнерадостно заявил он, усаживаясь на край кровати. – Почему вы молчите, королева? Что, испугались? Бывает, простите, такая профессия. Нашли, с кем связаться!

Я молча смотрела на Карла, у меня не хватало сил удивиться тому, что он был на ногах, да еще и веселился. Отшвырнув в сторону полотенце, он встряхнул мокрые волосы. Я снова поразилась тому, насколько они длинные, ниже пояса. Карл, не вставая, протянул руку надо мной, дотянулся до полки на стене, ухватив длинными пальцами пачку сигарет.

– Вы что же, решили, что нам настал полный и бесповоротный конец? Бросьте переживать, все в полном порядке, – Карл закурил и предложил мне сигарету.

Помотав головой, я поинтересовалась:

– Скажите, почему вы никогда не называете меня по имени?

– Пиетет не позволяет, королева. Кстати, я вполне могу спросить то же самое у вас. И вообще, неужели в настоящий момент такие пустяки волнуют вас больше моих похождений? Такой для вас подготовил грандиозный отчет о том, что мы с вашим супругом натворили во дворце и вокруг него, прямо песня, а вам неинтересно. Я собственноручно едва не шлепнул вашего царственного деверя. Сбежал, мерзавец! Грустно как-то, стараешься, из шкуры вон лезешь, а во имя чего? – Карл скорчил проникновенную физиономию, затем, без всякого перехода, пристально посмотрел на меня и очень серьезно спросил: – Вы хотите встретиться с вашим мужем?

Я покачала головой и заявила:

– Отныне я решила жить своей жизнью, другой, подальше от всех дворцов. Можно мне побыть некоторое время на вашем корабле, пока не найду своего места в жизни?

– Во дворце вам было бы много спокойнее, чем со мной. Но если вы так решили… В любом случае, мне придется известить об этом короля, – печально заметил Карл и вздохнул: – Я надеялся на лучший исход. И король тоже…

– Спасибо, – с трудом выговорила я. – Постараюсь не путаться у вас под ногами и обещаю выслушать историю о ваших эпических подвигах. А теперь позвольте мне перебраться в собственную каюту. Нет, нет, я сама, – оттолкнув протянутую руку Карла, я выбралась из его постели и из последних сил, по стенке, побрела к себе.

Не раздеваясь, упала на кровать, и сразу же вокруг меня начали возникать из воздуха колокольчики, те самые золотые колокольчики, тайны которых никто не знал, а я не помнила. От них было невозможно скрыться хоть с открытыми, хоть с закрытыми глазами. Множащиеся с каждой секундой толпы цветов водили вокруг меня хороводы, от их звона закладывало уши, а от яркого сияния болели глаза.

Я с силой прижала к глазам ладони, в надежде, что перестану их видеть, но их стало только больше. Попыталась заткнуть уши, но звон, который они издавали, становился от этого еще нестерпимее. Я вертелась с боку на бок, но наваждение не оставляло меня. Во рту все пересохло, было трудно дышать, я втягивала в себя воздух с неимоверным усилием. И не было никакого спасения от кружащихся, как в калейдоскопе, золотых колокольчиков, звон которых постепенно начинал напоминать перестук колес по рельсам.

Потом и лежащая на подушке голова закачалась в такт движению поезда, стремительно уносящего меня в темноту забвения… И чей-то до боли знакомый голос далеко вверху отчаянно звал меня по имени, вот только имя было не мое, чужое, оно отзывалось острой болью в сердце, отчего казалось, что оно вот-вот остановится…

– Королева, да что с вами? – ворвался в кошмар, разгоняя его, встревоженный голос Карла.

Я открыла глаза и попыталась что-то сказать, но вместо этого только захрипела, пересохшее горло не давало сказать ни слова. Карл выскочил за дверь, почти моментально вернувшись со стаканом сока. Приподняв мне голову, помог выпить несколько глотков.

– Что случилось, королева?

– Ничего не случилось, просто мне плохо, – просипела я и откашлялась. – Вы, между прочим, обещали вести себя как джентльмен. Зачем вы вломились ко мне?

– Ну, знаете ли! Вы почти сутки не выходите, на стук не отвечаете. Я уж испугался, что вы решили продолжить свою новую жизнь в ином мире, – недовольным тоном заявил Карл. – Я, конечно, не нанимался к вам в няньки, но оказалось, что пребываю при вас именно в этой роли. Не могу сказать, что я в восторге. Вот, выпейте таблетку. Не смотрите на нее с таким ужасом, это стимулятор, а не яд, пейте. Что все-таки с вами было?

– Думаю, просто переволновалась. Раньше мне не случалось попадать в подобные передряги, – еле ворочая языком, ответила я. – Сколько, вы сказали – сутки? Меня все это время мучил сон… или бред… сплошные золотые колокольчики…

– Так, королева, вам пора кончать с детством, – Карл облегченно рассмеялся. – А в передряги вы со своим кошмарным мужем и не менее кошмарным характером раньше регулярно попадали, могу вас заверить, Рэнделл рассказывал. Поэтому у меня есть надежда сменить нынешний статус няньки. Я больше не намерен с вами возиться. Раз уж вы собираетесь составить мне компанию, будем тренироваться вместе. Предлагаю вам сотрудничество, хотите со мной работать?

– Я стану помощником частного детектива, я, королева? – и я невесело рассмеялась.

– А что в этом, собственно, такого? – раздраженно поинтересовался он. – Сдается мне, окружающие вас люди не забыли напомнить, что вы были королевой, только забыли сказать, какой именно. Забудьте про всю эту чушь, не сердите меня. В самом-то деле, вы вроде решили отказаться от старой жизни, а сами за нее цепляетесь изо всех сил.

– Не пугайте меня своим выражением лица, я все равно не боюсь, – невозмутимо фыркнула я. – А сколько вы мне будете платить?

– Десять процентов, – насмешливо предложил Карл. – Мне нравятся деловые люди и деловые отношения.

– Мало, – бессовестно заявила я. – Я ведь женщина, поэтому мне нужно больше денег, чем мужчине.

– Королева, вы меня поражаете, – он удивленно поднял брови. – Хорошо, десять процентов для начала, а там посмотрим.

– Уговорили, – я приподняла голову от подушки, величественно посмотрела на него и высокомерно заявила: – А теперь будьте любезны выкатиться из моей каюты, я собираюсь привести себя в порядок.

После душа я почувствовала себя вполне здоровой, а может, и таблетка Карла помогла. Отправившись в столовую, потребовала от Робби достаточно замысловатый салат, поразмыслив, заказала еще и здоровый кусок мяса. Даже не помню, когда я в последний раз ела…

Брякнув тарелки на стол, выжидающе посмотрела на Карла.

– Знаете, уважаемый, я теперь всего-навсего ваш подчиненный, но питаться в компании с вашими задними лапами… Несколько чересчур, вы не находите?

– Ох, прошу прощения, я размечтался, – Карл немедленно убрал со стола ноги.

Откинув мокрые волосы за спину, я сунула в рот кусок мяса и с набитым ртом осведомилась:

– Можно, я вас кое о чем спрошу?

– Ну, если это не очень нескромный вопрос, то можно, наверное, – благодушно позволил он.

– А я не знаю, скромный он или нет? Мои волосы мне часто доставляют неудобство своей длиной, но ваши намного длиннее. Как они вам не мешают, при вашей-то работе? Да и спать, наверное, неудобно.

– Вообще-то они мешают, но я привык. Фамильная традиция, знаете ли. Мужчины в нашем роду не стригут волос, – задумчиво поднял брови Карл. – А на ночь я заплетаю их в косу.

– В таком случае, опасаюсь, что следующий вопрос точно окажется нескромным. Кто вы и что вы? – я отодвинула от себя пустую тарелку, протягивая руку за сигаретами.

– Врать мне не хочется, говорить правду – тем более, – невесело засмеялся Карл.

– Что, настолько темно? Должна же я иметь хоть какое-то представление о человеке, который предлагает мне работу, – я выпустила струю дыма, проводила ее глазами. – В таком случае скормите мне хотя бы приемлемую для вас версию.

Карл поморщился, подбирая слова.

– Вы понимаете, королева, поскольку в нашем роду существуют идиотские фамильные традиции, он достаточно знатен. Именно поэтому мне доверяют самые запутанные дела родовитые дома Галактики – я свой. На этом давайте и остановимся, что я собой представляю, вы отчасти видели. Скорее всего, увидите и еще, а с остальным сами разберетесь.

– Не густо, – хмыкнула я, – но попробую проглотить. Следующий вопрос совершенно точно нескромный. Расскажите мне о вашей жене.

– Вы ненормально, болезненно любопытны, королева, – Карл скорчил недовольную физиономию.

– Да что вы говорите? Нет уж, мое любопытство совершенно естественно, обычное женское желание во все сунуть нос. Неестественны ваши реакции, и это еще более возбуждает. Я ведь не лезу в ваши отношения, мне просто интересно, что она за человек, – пожала я плечами.

– Моя жена была чистопородной фурией, – сухо ответил Карл.

Неожиданно он наклонил голову на плечо, закрыл глаза, с такой нежностью улыбнувшись кому-то внутри себя, что у меня защемило сердце.

– Если ей не нравилось то, что я делал, она могла вцепиться мне в волосы, – открывая глаза, дополнил он.

– Черт возьми, почему?

– Потому что иногда справиться со мной по-другому у нее не получалось, – еще более сухо пояснил Карл.

– Здорово! Хороший способ, – одобрительно расхохоталась я. – Надо будет иметь в виду.

– Только попробуйте, – захохотал и Карл. – Умеете вы поднимать настроение. Ну ладно, пойдемте в рубку, хочу рассказать, чем в ближайшее время мы будем заниматься.

В рубке он уселся в кресло около компьютера, показал на карту.

– Вот, взгляните, сейчас мы направляемся к этой звезде. Там планета, на которой мне нужно выполнить одну работу, очередной заказ. Когда покончим с ней, отправимся на мою собственную планету, где у меня назначена встреча с друзьями. Пока будем находиться в полете, начнете учиться борьбе и обращению с холодным оружием. Огнестрельным займемся на твердой поверхности, летать на дырявом корабле не очень удобно.

– А можно мне узнать, что за работа нас ожидает? – я подтащила кресло поближе.

– Ничего особенного, одно мелкое расследование. Но хотел бы обратить внимание на то, что основным делом для нас является ваше, – неожиданно холодно заметил Карл. – Мне начинает казаться, что вам уже ничего не нужно. А ведь вы меня наняли, чтобы расправиться с вашими обидчиками и вернуть вам память.

– Вы, случайно, не обиделись? – я удивленно взглянула на Карла. – Мне начинает казаться, что вы в этом деле заинтересованы больше меня.

– Я делаю свою работу даже в том случае, если у клиента отшибает мозги. Вам нужна ваша память или нет?

– Перестаньте шипеть, это мешает мне думать, – возмутилась я. – Вы суете меня носом в проблему, которую я не хочу решать. Подумайте сами, разве новая жизнь совместима со старыми воспоминаниями? Что я с ними буду делать?

– В любом случае, нельзя лишать себя выбора, – примирительно проговорил Карл.

– С этим я, пожалуй, соглашусь. Но мне стало ясно, что месть в моей новой жизни не имеет права на существование. Пусть Ренделл сам разбирается со своими проблемами, – подытожила я.

– Договорились, – губы Карла слегка растянулись в подобие легкой улыбки, – сам так сам. С завтрашнего утра на корабле вводится строгий распорядок дня, а также военная дисциплина. Привыкайте, хватит бездельничать.

Следующим же утром я обнаружила на стене столовой, прямо напротив моего сиденья, листок с распорядком дня. Вздохнув, старательно изучила его. Занятия по связи, медицине, обращению с холодным оружием. Силовые тренировки и борьба…

Я удивленно спросила Карла:

– Мы, что, будем с вами драться?

– А как вы думали? – равнодушно пожал он плечами. – Или у вас есть другие кандидатуры?

– Вы же выше меня чуть не в полтора раза, – нахмурилась я. – Ну, на полторы головы точно!

– Подумаешь, велика беда. А если на вас нападет громила в два раза выше и шире? – Карл захохотал во все горло, явно испытывая удовольствие от этой беседы. – Не нервничайте раньше времени, я абсолютно уверен, что у вас все получится.

Карл оказался совершенно безжалостным учителем. У меня ныло и болело все тело, а этот злодей ни на шаг не отступал от своего расписания. Правда, после нескольких дней занятий у меня появилась некоторая уверенность в своих силах. Особенно мне нравилось метать ножи, поэтому я притащила в свою каюту мишень и с удовольствием тренировалась все свободное время.

Еще через несколько дней я неожиданно поняла, что с борьбой у меня тоже все в порядке. Ух, какую гордость за себя я испытала, когда мне впервые удалось швырнуть Карла через плечо! Но это оказалось только началом. Он владел настолько изощренными приемами, что невозможность с ним справиться иногда приводила меня в настоящее бешенство.

Однажды, на одном из занятий, мои нервы сдали, и в припадке нестерпимой ярости я вцепилась ему в волосы. Карл больно схватил меня за руки, с силой отодрал от своей головы, отшвырнул в сторону и рухнул, как подкошенный. Я осторожно поднялась на ноги, с ужасом глядя, как он корчится на полу. Мне стало так страшно, что я не могла произнести ни слова.

Зато их произнес Карл…

– Уйди немедленно! – прорычал он. – Еще раз тронешь мои волосы, размажу по стенке!

Я ушла в столовую, плюхнулась на свое место, закурила, угрюмо глядя в пространство. Запястья ужасно болели, мне было так паршиво, едва сдержалась, чтоб не зареветь в голос. Услышав, как Карл еле передвигает ноги по коридору, я хотела сбежать, но не успела, он уже перекрыл собой дверной проем.

Опустившись напротив и шмыгнув своим длинным носом, Карл с видимым усилием выговорил:

– Простите меня, я не хотел вас обижать, Лидия. В конце-то концов, как еще слабая женщина может справиться с человеком крупнее себя? Вы способная ученица и многое помните из своего прошлого. Моторные навыки, по счастью, не забываются.

– Навыки вцепляться в волосы? – хмуро поинтересовалась я, не глядя на него.

– Нет, обращения с оружием и умение драться. Но мои волосы больше не трогайте, ладно? Вы забыли свое прошлое, а я помню. На этом закончим. И называйте меня по имени, а то скоро я сам его забуду, – хмуро заключил он.

– Как скажете… Карл. Вы здесь главный. Я решила соблюдать субординацию. Можно мне уйти или у нас еще есть дела на сегодня?

– Идите, – устало разрешил Карл. – Завтра занятия по прежнему расписанию.

Я вошла к себе, схватила нож и изо всей силы метнула его в мишень, попав в самый центр. Ручка ножа мелко задрожала, я схватила ее и снова всадила лезвие в порядком изрезанную деревянную поверхность. Черт бы тебя подрал! Чувствительный какой! Неужели он и в самом деле до сих пор любит свою жену?

Я почувствовала себя потерянной, заброшенной и никому не нужной…

Моя старая жизнь среди цветов и роскоши меня не устраивала, но и новая ничем не радовала. Где-то там, во дворце, от которого мы удалялись с приличной скоростью, остался король Ренделл, мой муж, которого я не хотела даже видеть. А рядом со мной находился человек, которого я не понимала и не принимала, но который оставался для меня единственным выходом из положения. Идиотская ситуация!

Несколько следующих дней прошли в таком же тягостном настроении. Все это время мы усиленно тренировались, но разговаривали только по необходимости. Я вообще не начинала разговоров первой, только смиренно отвечала на вопросы.

Наверное, Карлу это надоело, потому что однажды за ужином он довольно сердито спросил меня:

– Послушайте, Лидия, сколько еще вы собираетесь на меня дуться?

– А я не дуюсь, – стараясь казаться равнодушной, ответила я. – Просто не знаю, как с вами обращаться. И чувствую себя дурой, когда задеваю за больные места вашей души, поэтому предпочитаю молчать. Пусть наше общение происходит с вашей подачи.

Он отодвинул тарелку, сложил руки на груди и внимательно посмотрел на меня.

– Ну что же… В таком случае, я изложу вам условия вашего развода. Ваш супруг просил, чтобы я поговорил с вами на эту тему. Все руки как-то не доходили… Нет… Вру, просто оттягивал время – тема для меня крайне неприятная. Но, раз обещал, деваться некуда. Итак, традиции королевского дома Ренделлов освобождают короля от супружеских обязанностей только в двух случаях. В случае гибели супруги или ее неверности. Формально королева должна объявить о своей измене в присутствии двора, впрочем, как заметил ваш муж, неверность как таковая не обязательна. Так что, если вы, Лидия, на самом деле захотите развестись, вас ожидает довольно неприятная процедура. Сочувствую.

– Не знаю, что и сказать по этому поводу. Король хочет развода? – удивилась я неожиданному повороту событий. – Намек на то, что мне пора готовиться к этому скорбному мероприятию?

– Все не так страшно. Он просил передать, что по-прежнему любит вас и будет счастлив, если вы вернетесь. Но и не собирается препятствовать вам, королева, устраивать свою жизнь в соответствии с вашими желаниями, поскольку считает себя причиной случившегося с вами. Просто ставит вас в известность о том способе, которым вы можете от него избавиться.

– Знаете, для меня подобные разговоры тоже тягостны. Я чувствую себя обязанной совершенно незнакомому мне человеку. И не могу понять, почему этот человек даже не показывается мне на глаза. Вы мужчина, может, вы понимаете больше, объясните мне, почему он так поступает? – я вопросительно взглянула на Карла.

– Чужая душа – потемки. Не берусь выдвигать гипотез, – он устало потер глаза руками.

– И что же мне делать?

– Знаете, Лидия, вы же собрались жить. Вот и живите себе, как получится. Все кончается, и хорошее, и плохое. Рано или поздно все устроится, так или иначе. Что вам еще? Хотите выпить? У меня настроение пасмурное, а завтра нас ждет малоприятная работа, – с досадой заявил Карл, протягивая руку к холодильнику за бутылкой. – Забудьте все окончательно. Давайте надеремся и успокоимся хоть на некоторое время. Кончайте хмурить свое хорошенькое личико, будем пить за новую прекрасную жизнь.

– А оно действительно хорошенькое? – оживилась я.