Найди себя

Ах, он хочет ее у меня забрать! Это можно, всегда пожалуйста… Карл взвесил сумку в руке, критически оглядел мой наряд.

– Еще бы вам не нравились авантюристы, – проворчал он, шагнув на первую ступеньку лестницы, – судя по вашим сборам, вы сами еще та штучка.

– Вам не кажется, что выражение «вы – штучка» несколько коробит слух? – не менее ворчливо спросила я.

Карл, обернувшись, внимательно посмотрел на меня и объявил:

– Сдается, со мной отправляется вовсе не та беззащитная женщина, которая жаловалась на свою разбитую жизнь не позднее сегодняшнего утра. И вы действительно еще та штучка, просто вы этого не осознавали, забыли или не хотели признавать в своей великой печали.

– А, бросьте, я вас не обманывала, просто вы мне помогли многое понять, – беззаботно заявила я. – Я чувствую себя маленькой девочкой, мне хочется прыгать через три ступеньки, чтоб поскорее улететь отсюда.

– Положим, через три совершенно ни к чему, запросто шею свернете, на этом и закончится ваша новая жизнь, – фыркнул Карл.

– Ну, знаете ли, я вас в няньки не нанимала, – в первый момент я рассердилась, но быстро сообразила, что скорее должна испытывать к нему чувство благодарности. – Знаете, вы помогли мне понять, что вместо старых, утраченных чувств я могу испытывать новые. Правда, я отвыкла ими пользоваться, так что заранее прошу прощения за неестественные реакции. А вот и ваша машина, да?

Карл бросил монетку подбежавшему мальчишке в форме, открыл дверцу, непочтительно швырнул сумку на заднее сиденье, вопросительно посмотрел на меня. И тут я остановилась, глубоко вздохнула, посмотрела сначала по сторонам, потом на Карла и нерешительно осведомилась:

– Надеюсь, вы будете вести себя, как джентльмен?

– Какого дьявола! – взвился он, его шея покраснела от злости. – Как я могу приставать к замужней женщине, тем более к особе королевской крови? Профессиональная этика – профессиональной этикой, но и соображения собственной безопасности кое-что для меня значат. И наконец, я женат и, к вашему сведению, люблю свою жену.

– И как она только терпит вашу работу? – удивилась я. – Носитесь неизвестно где! Я бы не перенесла такого от собственного мужа. Если только ваши заоблачные гонорары…

– Откуда вы знаете, что вам пришлось переносить от собственного мужа, вы же ничего не помните? – довольно ехидно поинтересовался Карл. – Садитесь уж, поехали, время поджимает. Насчет оплаты и семейной жизни мы вполне сможем побеседовать позднее.

Мы прошли через таможню, охранники бросали на нас любопытные взгляды, от которых у меня тряслись поджилки – а вдруг Норман уже наябедничал, и дворец успел отдать приказ о моей поимке? Но все обошлось, и мы беспрепятственно добрались до посадочной площадки. Корабль Карла показался мне маленьким и невзрачным, я ожидала увидеть что-нибудь поприличнее или хотя бы поновее.

Карл перехватил мой взгляд и усмехнулся:

– Возможно, внешность моего корабля и не внушает доверия, но это крайне удобно, особенно если приходится попадать в скользкие ситуации. Никто не подозревает, какие возможности скрыты в таком неказистом корыте. Не бойтесь, скорость у него вполне приличная, да и внутри он достаточно комфортабелен. Может, не настолько, как требуется особам королевских кровей, но авантюристы устраиваются с изрядными удобствами.

Мы поднялись по трапу, вошли внутрь. Сердце вздрогнуло, когда створка входного люка начала опускаться за спиной – последний шаг, и все, возврата больше не будет. Хотя… к чему возвращаться? К унынию пустого безрадостного существования? Нет уж, я не собиралась упускать свой шанс начать жить заново. И пусть в моей новой жизни происходит все, что угодно, в любом случае это будет моя жизнь, моя собственная, а не навязанная другими людьми!

Наверное, настроение отразилось на моем лице, потому что Карл одобрительно хлопнул меня по плечу, улыбнулся и спросил:

– Ну что, побег удался, старая жизнь перечеркнута, а новая вдохновляет?

Говорить не хотелось, и так все было ясно, я только кивнула в ответ, и он повел меня на экскурсию по кораблю. Смотреть особо было не на что – маленькая рубка, две маленьких каюты и маленькая же то ли столовая, то ли кухня, или то и другое вместе. Открывая дверь в мою каюту, Карл на удивление церемонно осведомился:

– Не хотите присутствовать при взлете? Как всякий путешественник, я суеверен, а встреча с вами мне представляется хорошей приметой. Не откажетесь?

– Почему, собственно? Мне все равно.

Я швырнула сумку на пол и отправилась вслед за Карлом в рубку. Светлые голые стены, пара кресел, пульт управления, монитор бортового компьютера – ничего особенного. Единственной вещью, которая привлекла мое внимание тем, что совершенно не вписывалась в аскетический интерьер, оказался массивный серебряный перстень, лежавший на панели управления. Я взяла его в руки, повертела, рассматривая, и тут заметила странное выражение на лице Карла. Он пристально, как загипнотизированный, уставился на перстень и замер, не отводя от него глаз.

– Какой пугающий оскал у этого зверя. Почему вы на меня так смотрите, я что-то не то сделала? – с сомнением поинтересовалась я.

– Да нет, – Карл вымученно улыбнулся, усаживаясь в кресло перед пультом. – Этот перстень – мой охранный талисман, я с ним не расстаюсь, когда иду на самые тяжелые задания. Мне подарила его жена, давно, еще в начале нашего романа.

Я осторожно вернула перстень на место, села в свободное кресло, глядя, как пальцы Карла уверенно двигаются по панели управления.

– У меня создается ощущение, что у вас с женой не все в порядке.

– Как вам сказать, – он задумчиво уставился на монитор и вздохнул. – Она меня бросила некоторое время назад. Ушла. Оставила. Я разыскивал ее, потом прекратил. Тем не менее, до сих продолжаю считать себя женатым человеком и по-прежнему ее люблю.

– Хорошенькие дела! Получается, у нас с вами одинаковые проблемы.

– В какой-то мере, – бесстрастно согласился Карл.

– Вы так спокойно об этом говорите…

– Вы тоже, – бросил он, резко обернувшись ко мне. – Вам нужна память, чтобы вернуться к мужу?

Я досадливо поморщилась и протараторила на одном дыхании:

– Мне хочется быть полноценным человеком, а не ходячей куклой с редко встречающейся придурью. Насчет мужа не знаю. Сейчас я его не люблю, а будут ли нужны мои чувства королю в случае, если мне удастся их вернуть, я вовсе не уверена.

– А насчет развода вы не думали? – Карл отвернулся и продолжил нервно колотить по клавишам.

– С разводом могут возникнуть трудности, причем не столько у меня, сколько у моего мужа. Проблемы с традициями, наследованием, еще с чем-то, не помню. Пока что я не готова подкладывать свинью человеку, который меня любил, и может быть, все еще любит. А вы что думаете по поводу развода?

– Как я могу развестись, если моя жена неизвестно где? Но если она появится, чтобы потребовать от меня свободу… что же, она имеет право прожить свою жизнь так, как ей хочется. Ваш супруг тоже даст вам развод, если захотите, – руки Карла остановились.

Вот это да! Ничего себе новости! Я подозрительно уставилась на его замершие на клавиатуре пальцы, прислушиваясь к нарастающему шуму двигателей. Кажется, новая жизнь начинает преподносить первые сюрпризы.

– С чего это вы так решили?

– Он сам мне сказал, – заявил Карл, повернувшись ко мне, и лицо его выглядело воплощением хладнокровия. – Ну вот, мы взлетели, теперь у нас есть около недели, чтоб понять, чего нам, собственно, придется делать. Не смотрите на меня, как на ядовитую змею. Пойдемте, поедим, я голоден, как не знаю кто. Потом я вам все расскажу, а вы – мне, или наоборот, как хотите.

В микроскопической столовой помещались два диванчика по стенкам. Между ними стоял маленький стол, причем для того, чтоб воткнуть его туда, кому-то пришлось изрядно потрудиться. Оставшееся место занимал холодильник, на котором громоздился допотопный кухонный комбайн-киберповар.

Карл кое-как запихнул свои длинные ноги под стол, протянул руку, включив повара. Тот весело воскликнул, радостно мигая своими лампочками:

– Наконец-то, я по тебе уже соскучился. Что будешь, чего просит твоя душа?

– Душа просит того, что ты мне приготовить не сможешь, так что тебе остается тешить наши желудки, – добродушно ухмыльнулся Карл. – Познакомься, приятель, это Лидия, она летит с нами. А вам, королева, придется привыкать к этому болтуну. Он бесподобно готовит, несмотря на свой преклонный возраст, но обожает трепаться. Причем особенно опасен склонностью травить бородатые анекдоты. Если вам удобно, зовите его Робби.

– Привет, – я слегка улыбнулась, усаживаясь на диванчик напротив Карла. – Мне стакан сока, я не голодна, в отличие от нашего капитана. А его покорми как следует, чтоб меня не съел нечаянно. Иногда он так посматривает, что я начинаю слышать хруст своих костей.

– Скажете тоже, – на лице Карла появилось ярко выраженное самодовольство. – Обожаю пугать избалованных клиенток, чувствуешь себя суперменом без особых усилий. Ладно, давайте все-таки перейдем к делу. Время у нас, конечно, есть, но надо и начинать когда-то. Садитесь, будем выяснять подробности. Кто первый?

– Думаю, пока вы будете жевать, я могу начать. Как погляжу, вы знаете намного больше, чем я предполагала. Получается, что все-таки не столько я, сколько дворец пригласил вас расследовать это дело. Меня только одно удивляет – почему я так спокойно к отношусь к тому, что меня обвели вокруг пальца?

Карл с подозрением оглядел жареную курицу, которую ему выдал Робби, удовлетворенно кивнул и с хрустом оторвал от нее ногу. Затем произнес сквозь зубы:

– А куда вам, собственно, сейчас деваться хоть разъяренной, хоть спокойной? Мы уже взлетели, – не отрывая взгляда от куриной ноги, фыркнул он. – Я год занимаюсь этим делом по поручению вашего венценосного супруга. Многое мне ясно, но есть еще темные места, – и вплотную занялся едой.

Я подвигала стакан с соком по столу, заглянула внутрь. Уверенности мне это не добавило, а делиться с незнакомым, в общем-то, человеком глубоко личными переживаниями не очень хотелось.

– Честно говоря, сомневаюсь, что мои воспоминания прояснят хоть что-то. Так вот, я ехала в поезде. Вы знаете, что такое поезд? – я бросила на Карла вопросительный взгляд.

Он согласно кивнул, продолжая размеренно обгладывать куриную ногу, уже вторую.

– По-моему, они сохранились только на некоторых планетах, технологически слабо продвинутых или с повышенной силой тяготения. В общем, это неважно. Я ехала в отдельном купе, мне было хорошо и спокойно, почти радостно от такого покоя. У меня не было никаких потребностей, я только спала или бодрствовала. Люди на остановках входили, выходили, но никто никогда не заходил ко мне. Я была одна, и наслаждалась своим одиночеством.

Я вздохнула, вспоминая заснеженную равнину, по которой катился состав. Снег был в некоторых местах чистым, в некоторых, ближе к поселениям – грязным. Погода все время была пасмурной, но меня это не угнетало. Иногда я просыпалась ночью, на остановках, прислушивалась к негромким разговорам входящих и выходящих. Изредка, но только днем, открывала дверь в свое купе, чтобы понаблюдать за суетой в вагоне. Меня никто не замечал, и это было прекрасно. Крайне редко мне снились сны, в них я летала между звездами.

Карл, не переставая жевать, протянул руку к Робби и достал чашку кофе, вопросительно посмотрел на меня. Я помотала головой – нет, не надо…

– И только однажды мне приснился золотой колокольчик…

Обыкновенный колокольчик желтого цвета, у него светился венчик, от этого он казался золотым. Этот сон поднял во мне волны резкой горечи, пронзительной, глубочайшей печали, я проснулась с мокрым лицом. Больше он мне не снился, а полеты среди звезд иногда приходили, но они были приятными, эти сны, и только.

Карл перестал жевать, резким движением оттолкнул тарелку, вытер руки салфеткой, отшвырнул ее в сторону, одним махом опрокинул в себя чашку с кофе. Опять занервничал… да что с ним происходит, никак не пойму? Он прищурился и внимательно уставился на меня. Интересно, смогу я выдержать его взгляд?

Получилось, без проблем… я глубоко вздохнула, продолжая свое печальное повествование:

– Однажды я стояла в дверях своего купе, разглядывая толчею у входа. Один человек сразу же привлек к себе мое внимание, потому что остальные люди ростом были намного ниже него. Он поднял голову, осмотрелся, бросил в мою сторону пристальный взгляд. Меня до сих пор никто не замечал, как будто я была пустым местом, а он увидел. Я не помню его лица. Но его взгляд ударил меня в самое сердце, это был сильный, чувствительный удар.

Я замолчала и закрыла глаза. Никакими словами невозможно описать, что я тогда чувствовала. И до сих пор не могу понять, каким образом взгляд, нечто нематериальное и несуществующее – что такое, собственно, взгляд? – способен проникнуть прямо в твое сердце и оставить на нем незаживающую рану…

Карл задумчиво смотрел в стол, и я была ему благодарна за молчание. Собравшись с силами, заговорила дальше:

– Я шарахнулась от этого взгляда в глубину своей каморки. А этот человек вошел в купе, сел на противоположную скамейку, тихо спросил, можно ли ему здесь посидеть, ехать ему недолго, он скоро выйдет. Я переполошилась, мой покой был грубо нарушен, я всей кожей ощутила неправильность происходящего. Мы немного поговорили, он спросил, куда я еду, а я сказала, что никуда, что я здесь живу. Он спросил, как меня зовут, я искренне и спокойно ответила, что никак. Он покачал головой, больше ни о чем меня не спрашивал, сидел, задумавшись.

На следующей остановке он вышел. Я подошла к дверям, закрыла за ним. Когда же обернулась от двери, на том месте, где он сидел, стоял стакан с золотым колокольчиком. Цветок светился в полумраке…

Я нервно постучала пальцами по столу и заерзала по диванчику, мне стало так неуютно и гадко, как будто это болезненное воспоминание снова стало реальностью.

– Тогда я поняла, что надо ждать перемен, хотя совсем их не хотела. Они быстро явились, почти сразу, но я не помню, как меня выдернули из этого поезда.

Зато помню весь кошмар происходящего, когда на тебя обрушиваются незнакомые люди, требуют от тебя узнавания, понимания, сочувствия. Какая-то непонятная блестящая жизнь, в ней у меня есть свое место, но я его не принимаю, оно мне не нужно. Я хотела обратно в свой поезд, к благословенному покою забвения. Но меня протащили сквозь строй медицинских светил, которые, надо признать, несколько облегчили боль от происходящего. Тогда я и собралась с силами, сбежала в эту райскую лечебницу, сменила имя, обрела кое-какое равновесие – ничего не делала, только нюхала цветочки, наслаждалась светом и морем и отчаянно скучала.

Я вздохнула и сомнением посмотрела на него. Может не стоит ему рассказывать всю эту сугубо внутреннюю фигню? Но Карл только кивнул, ожидая продолжения. Ну что же, закончу, только и говорить-то мне ему больше нечего.

– Так что месяц я назад решила, что пора что-то предпринимать. Разыскала вас, правда, теперь даже не сомневаюсь, что вас подсунул мне именно дворец. Итак, вот все, что я могу представить в качестве материала для размышлений. Немного, правда?

– Печально, поэтично, но не густо в качестве материала для расследования. Вы знаете, леди Элизабет, – нехорошо, как будто собираясь сказать гадость, улыбнулся Карл, – надо признать, ваше нынешнее имя вам больше подходит. Это я грубо нарушил ваш покой там, в поезде. Когда вы пропали, ваш супруг отправил меня на поиски. Собственно, это моя специализация – разбираться в запутанных историях королевских, императорских и прочих знатных семейств.

Я едва не задохнулась. Это он? Это его взгляд выжег след на моем сердце? Почему, чем он тогда меня задел, ведь я же его совсем не знаю? Почему сейчас у меня получается спокойно смотреть ему в глаза?

Голова закружилась от волнения, я недоверчиво спросила:

– Вы? Но я вас не помню, – и сердито буркнула: – Не вспоминайте мое прошлое имя, оно меня раздражает.

– Как прикажете, королева. Сначала меня отправили на ваши поиски, а впоследствии снова позвали расследовать всю интригу, поскольку сил двора не хватило, чтобы разобраться, – Карл неожиданно развеселился.

Я захлопала глазами – ого, во что это я влипла? Кто он, этот странный дерганый тип? Ох, что-то мне не по себе от того, что пришлось узнать. И что доведется узнать еще?

– Но как вы меня нашли? И откуда взяли золотой колокольчик? Получается, они все-таки существуют? Вы темните, вот что мне кажется.

Карл лениво отмахнулся.

– Да успокойтесь, как я вас нашел – проблема чисто техническая. Захотите, как-нибудь расскажу. Не так уж это и занимательно. А золотой колокольчик… – он слегка прищурил глаза. – Предполагаю, что это обыкновенный глюк. Я не имею понятия ни о каких золотых колокольчиках, я их в жизни не встречал. Возможно, они – какой-то значимый для вас символ, но не более того. После того, что с вами сделали, я ничему не удивляюсь. Все же объясните мне, почему вы захотели сменить имя? Окончательно решили порвать с прошлым?

– Да, новое имя как будто отрезало меня от случившегося. Пожалуй, именно оно позволило мне взглянуть на проблему со стороны, помогло решить, что делать дальше.

Некоторое время мы сидели в полном молчании. Наконец Карл пошевелился, достал сигареты, попросил разрешения закурить, потом протянул руку, включил тихую музыку. Неожиданно печальная мелодия была созвучна моему настрою, я сидела, стараясь ни о чем не думать, потом, неожиданно для себя, вытащила из пачки сигарету.

Карл вопросительно посмотрел на меня, щелкнул зажигалкой, я затянулась горьким дымом. Похоже, когда-то раньше я тоже курила. Что еще мне доведется о себе узнать? Стоит ли человеку снова знакомиться с тем, что ушло и было забыто, вроде дурацких, никому не нужных привычек, которое вполне можно было бы выбросить в мусор?

Попробовать вспомнить все? К чему это меня приведет? Можно ли снова вспомнить пусть и насильственно забытую любовь? Нужно ли ее вспоминать? И кому это, собственно, нужно? Точно не мне.

В подобных размышлениях и прошли следующие несколько дней – пять или шесть, толком не заметила. Почти все время я валялась в кровати, то спала, то думала, слушала музыку, иногда выползала перекусить. Несколько раз за столом появлялся Карл, тоже сонный и неразговорчивый. Встречи с ним иногда вызывали у меня желание представить себе, что он за человек, какую жизнь ведет и тому подобное, но скоро я снова возвращалась к своим мыслям.

Все кончается, как плохое, так и хорошее, пришел черед и блаженного затишья на нашем корабле. Однажды Карл постучал в мою каюту. Зевая на ходу, я открыла дверь и растерялась, настолько непривычным – собранным и напряженным – он показался мне.

Глядя в пол, Карл торопливо произнес с тревогой в голосе:

– Надо обсудить кое-что. Мне не по себе. Только что разговаривал с вашим супругом, похоже, надо отправляться к нему.

– Как скажете, – спокойно сказала я, чувствуя, что впервые за долгое время по-настоящему забеспокоилась.

Мы вошли в рубку, Карл подошел к компьютеру, отрывисто произнес:

– Садитесь. Несколько дней назад во дворце вашего мужа произошел переворот. Поэтому мы делаем гиперпространственный прыжок. Потом несколько дней будем подходить к планете. Там я высажусь, а вы останетесь на корабле. Сейчас вам придется познакомиться с бортовым компьютером. Он запрограммирован на меня, но я дам ему все необходимые указания, чтобы вы могли работать вместе. Будете меня страховать. Согласны?

– Что мне придется делать? – я придвинула свое кресло к пульту управления.

– После высадки вернетесь на орбиту, потом, когда позову, посадите корабль на грунт, чтобы подобрать меня. У нас есть немного времени, чтобы вы могли освоиться и потренироваться, – было заметно, что Карл еле сдерживает волнение.

И так душная атмосфера рубки, казалось, еще более сгустилась. Я молча сидела в кресле, ожидая дальнейшего развития событий. Карл сосредоточенно колдовал над компьютером. Наконец, оторвавшись от пульта, он повернулся ко мне, объявив:

– Так, прыгнули мы в высшей степени удачно. Вот что с людьми делают обстоятельства. До искомой звезды добираться нам с вами всего пять дней, до планеты еще два. Хороший у меня кораблик, – и неожиданно тепло улыбнулся.

– Во сколько же он вам обошелся? – с интересом спросила я.

– В полцарства, – довольно засмеялся Карл. – Пойдемте пить кофе. Мне надо вам кое-что рассказать.

На кухне Карл, прервав восторженные словоизвержения Робби, быстро выпил свою чашку кофе, затем развалился на диванчике. Подумав немного, бросил на меня вопросительный взгляд, наконец, решился и водрузил ноги на стол.

Я удивилась, но ничего не сказала – в конце концов, это его корабль, и он здесь главный. Слегка отодвинувшись от его башмаков вместе со своей чашкой, подняла глаза, ожидая продолжения.

Карл закурил, выпустил в потолок струю дыма и, провожая ее взглядом, ненадолго задумался, подбирая слова.

– Итак, королева… Я не в курсе, что вам рассказывали после возвращения во дворец. Из того, что вы сейчас услышите от меня, что-то общеизвестно, но кое-что знают только я, ваш муж и еще несколько действительно близких ему людей, – он покачал головой и усмехнулся. – Ваш венценосный супруг, король Рэнделл, надо признать, всегда был человеком деятельным и неугомонным. Его постоянно носили по Галактике разнообразные дела, которыми он с наслаждением занимался. Во время его отсутствия дела вершил младший брат короля, принц Седрик. Управление вашим королевством носило, в общем, формальный характер. Но после женитьбы король все свое внимание обращал только на свои дела и на вас, королева, как это ни прискорбно.

– Не вижу в этом ничего прискорбного, – бессердечно возразила я. – Думаю, что мне это нравилось.

– Вам обоим нравилось, – насмешливо фыркнул Карл. – Зато было не по вкусу Седрику, но особенно некоторой части двора, которая полагала, что королю более подобает навытяжку сидеть на троне, чем заниматься сомнительными делами. Рэнделл подозревал, что ваше исчезновение было делом именно их рук, но никаких доказательств не нашел, да не очень и искал поначалу. В любом случае, прежде всего его интересовала ваша персона, поэтому он бросил на ваши поиски все свои силы, время и деньги. Это еще более разозлило его противников. Похоже, наступил кризис, дело идет к развязке.

Я пожала плечами и заметила:

– Хотя все это меня, видимо, должно волновать, но… увы, я безразлична к перипетиям происходящего. Лучше расскажите мне о моем муже, вы, похоже, к нему неплохо относитесь. Почему?

Карл вытаращил на меня глаза, как будто я вывезла что-то совсем уж неприличное. А чего он, собственно, ожидал? Что какие-то там паршивые дворцовые дела будут волновать меня больше, чем человек, за которым я когда-то была замужем, но о котором ничего не знаю?

Наконец, смирившись с неприятным фактом, он иронически улыбнулся, глядя на меня в упор.

– Мы с ним родственные души, оба бродяги. Рэнделл родился не в том месте, где следовало бы. Отличный парень, поэтому меня нисколько не удивляет, что вы в него влюбились без памяти, – и многозначительно подмигнул.

– В свое время, – в сердцах уточнила я и вдруг поняла, что почти злюсь. – А почему этот славный парень не бросил на фиг свое королевство и не отправился бродить по Вселенной, если уж ему это подходило больше, чем протирать штаны о свой трон?

– Боже мой, неужто вы и в самом деле возмутились, королева? Вот чудеса! Знаете, вам даже идет. Но чем вас так рассердил ваш муж? Или вам просто не нравится то, что с вами случилось? – заинтересованно спросил оживившийся Карл.

– Мне все не нравится! Я потеряла почти всю свою сознательную жизнь. Где-то среди своих царственных проблем существует совершенно незнакомый мне человек, которого я, оказывается, страстно любила! А меня затянуло в жернова и перемолотило только потому, что в свое время угораздило стать королевой! И сейчас я по непонятным мне мотивам должна спасать его венценосную шкуру в компании с вами! А я не хочу! – внезапно я расплакалась, отчего мой нос немедленно покраснел и распух.

– Круто! – жизнерадостно заявил он, не очень старательно пытаясь скрыть улыбку. – Вот вам платок, вытрите свои слезы и прекратите реветь. Мне нравится, что вы оживаете, но заплаканный вид и красный нос вам не к лицу.

– Так и хочется треснуть вас чем-нибудь тяжелым, – буркнула я, шмыгая носом. – Как вы разговариваете с женщиной, если даже забыть, что она королева?

– Можете считать меня совершенно бессовестным типом, – с хладнокровной усмешкой заметил Карл. – Даже лучше, если вы сразу смиритесь с тем, что я именно такой, нам обоим будет легче.

Он спустил ноги на пол и потянулся за следующей чашкой кофе, продолжая развивать соображения, от которых меня просто коробило.

– Меня приводит в восторг ваш темперамент, кажется, я понимаю, что король в вас нашел. Но я не переношу, когда меня колотят тяжелыми вещами, и вряд ли у вас получится, даже если очень попытаетесь. И вы можете треснуть от злости, но все равно будете помогать мне. Теперь мы с вами и вашим мужем в одной связке, так уж распорядилась стервозная судьба. Когда наведем порядок во дворце и расправимся с теми, кто вас обидел, устраивайте свою жизнь, как вам нужно, королева, колотите кого хотите и чем хотите, но клятвенно заверяю вас – я при этом присутствовать не собираюсь.