Мышиная возня. Книга конторских чиновников

Всем было ясно, что заигравшийся «парень» размажет нашего Люсьена по стенке, тем более что тот не имел амбиций участвовать в чьих-то там войнушках. Очевидный исход событий, к которому всё шло, был крайне недопустим. В экстренном порядке, чтоб не допустить взлом системы, и не создать прецедентов, придумали отменить конкурс – беспроигрышный, бюрократический приём. Применилась подтасовка бумаг и всякие обходные комбинации «по-свойски»… Гнусная природа взяла своё.

Для исправления ошибок у «нашей команды» ушло много времени и сил. У многих из управляющих даже возникли трудности с законом.

Парень так и остался за бортом, а крепость осталась не взятой. Победил он только в моём лирическом понимании, в целом же очевидно: парень так и не усвоил, где он и с кем столько времени работал.

КАК ЭТО УСТРОЕНО

Дорожные объекты

Утверждение проекта на строительство храма в XXI веке занимает больше времени, чем на полное его возведение 100 лет назад.

/Д.Линн. Да, господин министр/

Считается, что строить дороги проще нéкуда, проблема лишь в коррупции и дураках. Если проявить смекалку и захотеть, даже королева бензоколонки способна организовать стройку моста через реку, пока чиновник хмурится и лепечет, – чего там сложного?

Такой миф живёт и процветает благодаря средствам массовой информации. Проблемы, связанные со стройками, не освещаются в достаточной мере: всё-то у них легко, поверхностно и лучезарно. Репортаж с объекта: в кадре главный инженер, путающийся в словах от волнения (из выступления выбран самый плохой для него пятисекундный фрагмент) и дальше девочка нараспев в двух словах «как всё на самом деле» – би-би-би би.

Вскользь упоминается особенность расчётов или уникальность дизайна, всё остальное сложно для изучения и как бы лишне.

Дорожная отрасль является частью громадного строительного сектора, где преобладает по сути безальтернативная схема финансирования – из бюджета, поэтому любые раскопки приведут [куда не надо]. Прикормленные журналисты от того и не ищут, что себе дороже, а ограничиваются хвастливыми репортажами об открытии какого-нибудь участка благодаря партии и руководству.

Процесс в целом многогранен, в нём принимают участие люди различных профессий, специальностей и рангов. Это не только орда переодетых в оранжевые жилеты гастрабайтеров, которые сиротливо шкрябают у поребрика своими изувеченными лопатками, здесь, многое переплетено и уходит далеко-далеко. Каждый винтик или обстоятельство имеет значение.

Вот если человек делает ремонт в квартире, какое количество факторов может повлиять на конечный результат? Спешка, финансовые трудности, поставки материалов, дизайн-проект, головотяпство отделочников, недосмотр со своей стороны или просто отсутствие информации под рукой – сколько всего… Кто занимался, тот наверняка знает. Здесь примерно так же, только крупнее и масштабнее. И вообще, всё что связано с дорогой всегда имеет размах.

Итак,

1.Масштабы.

Задумывался ли кто-то из любопытства, какая ширина магистрали, по которой он добирается до места работы? Какую площадь занимают дороги в его городе, селе или деревне? Сколько требуется материала, чтобы эта дорога была?

Много!

Для примера приведу такие данные, что уменьшение ширины покрытия позволит сэкономить только одного асфальтобетона 36 тонн! Стоимость «недоложенного» лишь в рамках допуска материала сопоставима с двухмесячным доходом честного труженика.

Мелкая рачительность лишь на отклонениях способна обогатить небольшое предприятие, а допущенный по неосторожности брак может стать раковым и даже разорить даже корпорацию. Заставь переделывать пару километров и придётся торговать объект заново. Фирме – капут.

Здесь ставки очень велики; всё исчисляется железнодорожными составами, невообразимыми кубометрами и миллионами денег. Всё о слонах да верблюдах.

Небольшая организация, подрядившаяся на маловыдающийся объект, как правило насчитывает не малую тысячу человек. Кроме самих непосредственных дорожников имеется проектировщик, который даже не человек за компьютером, а целый институт со всеми регалиями (лучшие умы отрасли в нём блистают, наверное). Заказчик – куда без него? Кому, если не ему осуществлять координационную деятельность и контролировать? Для приёмки работ, заказчиком привлекается отдельная специализированная лаборатория или технадзор. Замыкает цепочку Администрация в виде какого-то органа власти федерального, регионального или муниципального уровня. Такие дела.

2.Цена

Пункт вытекает из первого.

На дороги тратится средств больше, чем на космонавтику.

В начале двухтысячных Я участвовал в строительстве межквартальных проездов в новом микрорайоне на 800 коттеджей. Президентская программа была, между прочим. Непрерывные разногласия между подрядчиками на тему «кто здесь главнее» подтолкнули меня заинтересоваться: «А что ж действительно является затратнее в таких комплексных застройках – жилые дома или инфраструктура?» После беглого пересчета циферок, стало ясно, что только одни дороги без коммуникаций выходят на сумму, в 2 раза превышающую цену всех этих коттеджей, вместе с их дворовым благоустройством.

Инвестор на совещании сказал, что мы продаем земельные участки в хорошем развитом районе, а дома – в подарок!

И он понимал о чём говорил. В городе 1 квадратный метр реконструкции дороги по стоимости сопоставим с квадратным метром жилья. Не следует сюда притягивать миф о завышенных ценах, воровстве и всяких коррупциях т.к. сопоставление идёт в рамках общей строительной сферы, в один период времени и при равных условиях.

Тот, кто хоть раз сталкивался с укладкой брусчатки, у себя на приусадебном участке, установкой бордюра под клумбу или устройством подъезда к гаражу, тот поймет о каких затратах и ресурсах идет речь. За одну работу погрузчика в течении дня можно отдать месячную зарплату. Как бы подешевле не хотелось, всё равно получается дорого, и объяснить такое обстоятельство заговором строителей, поставщиков материала или ещё кого не получится. Стройка – это дорого, и нужно признать.

3.Сложность. Громоздкость.

Кроме непосредственных, строительных забот застройщик сталкивается с клубком проблем бюрократического рода.

Воплощение объекта в жизнь в нормальных государствах проходит несколько периодов: планирование→проектирование→изъятие земель→ строительство→последующая эксплуатация.

Каждый из этапов – это тягомотная процедура, закрепленная на законодательном и нормативном уровне с установленными тонкостями и регламентными сроками.

Любой отступ – это нарушение с назначением виновных. Нельзя просто так кому-то грозно нахмурить брови и тем самым упростить процесс. Ускорение есть почти всегда отступление от технологии или законов, это давление на подчиненных и последующая работа на его страх и риск. В нашей реальности, если удача сопутствует, то бумажная часть подтягивается позже «задним числом», а если нет – тюрьма.

Бумаготворчество и документооборот в современном мире изводит на всех уровнях. Только непосредственно на объекте процесс подразумевает обязательное ведение различных форм, журналов и исполнительных в объёмах, исчисляемых грузовиками. Прорабу на стройке требуется не менее четырёх часов в день, чтобы «отписаться» по всем правилам… И тем не менее, документоведение при объекте на фоне общего безумия считается ещё по сравнению с прочим бюрократической передышкой.

Я пишу про о дорогах и стройках только потому, что ближе знаком, но они, несомненно, не составляют исключения, а подчиняются общему положению.

Однажды нашему ведомству поручили составить дорожную карту по одной крупной транспортной развязке с учётом всех процедур и сроков рассмотрения на каждом этапе. Получилось, что приступить к работам нам при лучшем раскладе будет реально не ранее чем через 8,5 лет. Восемь с половиной долгих лет слаженной работы! Любой из казусов отодвигал бы сроки ещё дальше.

Сложность и громоздкость начинается с имущества. Любой новый объект – а реконструкция городской улицы по закону считается ничем иным как новым объектом капитального строительства – втискивается в сложившийся ансамбль. Нельзя просто так взять и что-то отнять у кого-то, или чуть-чуть потеснить; даже если дело есть самое благое из благих – всё равно нельзя. Каждое действие должно быть согласовано и проведено по процедуре, причём без ущемления чьих-либо прав.

В условиях застройки переговоры и споры с собственниками та ещё прелесть.

Земля – а её нужно много – как правило имеет не только враждебнонастроенных владельцев, но и кучу сюрпризов. Участки могут быть попросту не отведены «хозяином», иметь обременение или повышенную категорию защитности (лес или парк). Часто собственность заключает в себе коллективный характер (кооперативы, дачи и прочие).

Любой метр земли чем-то занят и пронизан. Если взглянуть на схему коммуникаций неприметного пятачка в населенном пункте, то можно подумать, что это небрежная штриховка двухлетнего ребёнка. Каждый из собственников имущества должен быть установлен, спрошен и в обязательном порядке уважен. Если что-то подлежит переустройству, то у собственника запрашиваются технические условия, в которых он закрепляет свои «приемлемые условия».

Дорожный объект является государственной инициативой и всем, кто попадает со своим имуществом в круг интересов, внезапно желает резко разжиться. Стоит только дорожникам (в широком смысле слова) обратиться за техническими условиями или предложить, упаси бог, выкуп, начинается такое. «ЭТО ВАМ НАДО А НЕ МНЕ, ПОЭТОМУ ОБЕСПЕЧТЕ золотом на персидском ковре пятнадцатых веков»… Хочу [то], а ещё [это], и [вон там]. Одни пронырливые рожи.

И вся правда вместе с законами на их стороне. Попробуй, переубеди, что требования завышены. Действия от лица государства для нужд общества не дают полномочий бесчинствовать, поэтому начинается возня. Учитывая, что дорога является линейным объектом с огромной площадью, земли всегда нужно много. Объём бюрократии с изъятиями имущества и переустройствами коммуникаций – соответствующий.

Земля под основной объект должна быть обязательно, иначе не будет важного документа – разрешения на строительство, без которого объект никогда не введется в эксплуатацию, а строителей засыпят громадными штрафами или вообще «забанят» ещё на начальном этапе.

Дополнительны сопутствующим нагромождением является финансирование.

Деньги – всегда наиважнейшее из составляющих, и их государственное распределение целая наука, подразумевающая различные схемы согласований и защиты от воровства. Распределение средств не бывает лёгким, даже в частной жизни многих из людей; многие компаньоны по бизнесу не в состоянии договориться между собой, чего уж говорить о великом ого-го.

Финансирование объектов из казны подразумевает бюджетное планирование, строгое распределение средств по статьям расходов и прохождение их через систему закупок. Любой госзаказ, который требует привлечения частника, предполагает проведение торгов: нужно проектирование – 1,5-2 месяца аукциона; землеустроительные работы – ещё столько же; потребовалась корректировка документации – всё сначала. В каждом отдельном случае подрядчик определяется индивидуально на конкурсной основе, бо-бо-бо. Даже оценка стоимости изымаемого имущества для государственных нужд – это работа «наёмников», и, следовательно, головная боль Заказчика. Только заявка67 для публикации государственного лота – кропотливый труд не одного отдела со срочным привлечением профильных специалистов разных ведомств. Документ состоит из не менее чем двухсот безукоризненноукомплектованных листов с прошивками и в нескольких экземплярах. Чиновник сам скулит от того, что придумано для него себе подобными.

Выполнение работ.

Нельзя просто взять и построить. Процесс подразумевает суетную, но слаженную деятельность не одного учреждения и не одного подрядчика. Изыскания может осуществлять один, проектировать другой, корректировать (освежать) документацию – третий, строить – четвёртый, а достраивать из-за внезапных сюрпризов – пятый. Причем сама стройка, в зависимости от сложности, может быть ещё и поделена между подрядчиками на тех, кто строит мост, коммуникации и дорожную часть. Обслуживание объекта после его стройки – это уже следующие звенья цепочки.

Каждый будет матёрым частником; он будет отвечать только за себя, и шагу не сделает на благо человечества без [многоденег]. Представьте себе водопроводчика в своём доме, который рассказывает Вам, как заказчику, что проект, по которому он прокладывает трубу – полная чушь, поэтому моет руки и работа stop. Убедить его продолжить работу в рамках ранее достигнутых договорённостей – та ещё затея. Если пойти на принцип, свести проектировщика и исполнителя лбами, то может получиться либо балаган c перепирательством, либо истина, в которой каждый из них окажется по-своему правым, а Вы, уважаемый – дураком. Проектировщик снимет с себя ответственность объяснением, что изначальные условия были иными, а о существовании [вот этой вот штуковины] он не мог никак предполагать. Отделочники, увидев такую неразбериху, тоже воспротивится исправлять чужие ошибки, и вообще, нéкогда им расхлёбывать здесь. Извините, «досвидание» – авансов не вертаем.

Тот, кто заправляет процессом, часто оказывается в ситуации «все ни при чём», а при строительстве за государственные деньги быстренько утрясти всё невозможно: манёвры по выяснению виноватых с переделками – процесс длииительный. Крупные споры подразумевают переговоры, суды, пересуды, доплаты, вычеты-возвраты и т.д., и т.п. Самому дурно стало от абзаца.

Простите.

4.Особенность управления

Непрерывность процесса при таком «обвесе» может быть обеспечена только при стабильности в стране и в голове самого главного из начальников, но здесь сидит самое интересное. Для высшего управленца всё, что здесь рассказано-пересказано, чаще всего неизвестно, считается простым или просто не его забота.

Так уж повелось, что у нас в вертикальном государстве, самый первый этап полностью зависит от волевого решения первого лица. Именно главный наместник определяет, что, где и когда должно разместиться – на этот счёт не нужно витать в облаках. Деньги пилит «хозяин», а остальные являются обслуживающим персоналом в его деятельности. Ни одна деспотичная личность (а обычно хозяины как раз такие) не позволит распоряжаться его деньгами кому-то. Всё сам! Не выпущу из-под своего контроля ничего. Сам, только сам.

В этой связи возникает проблема: громоздкая процедура реализации любого проекта, состоящая из множества звеньев, упирается каждый раз в капитановское самодурство руководителя на финишной прямой. Команда просто не поспевает за его полётом мысли, а возразить попросту боится. Безропотное её податливость только усиливает метания от крайностей к крайностям. Нет постоянства, кроме постоянства в сменах направлений.

Едва стоит процессу наладиться, как по случаю изменения политической ситуация или расширения взглядов, начинаются новые вводные. Каждая оперативная смена приоритетов – это брошенное загубленное дело и виток к началу пути.

Например, в связи с резким обострением дружбы с одной бывшей союзной республикой, глава государства непременно поручает улучшить с ним транспортные связи и много чего ещё обещает. Все моментально пугаются, тут же бросают начатые дела и принимаются заниматься только «этим» – все деньги и силы туда, чтоб не дай бог чего… Год-два идут масштабные действия, потом хлоп – новая директива – нужен аэропорт. Срочно туда. Бегом! Затеянное остаётся незаконченным, а документы на него спустя 3 года устаревают. Мы опять в нулевой точке.

Невозможно в нашем правовом поле по первому же «хочу» что-то взять и построить, надо пройти всю цепочку, которая занимает 3 – 8 лет. Что такое 3-8 лет? За такой период не раз меняются аппетиты, желания и ситуация в мире, не то что в каком-то городишке. Вспомните себя после последнего ремонта в квартире. Два года проходит и уже хочется всё не так как раньше, а чуть-чуть иначе; и вообще жильё не плохо б заиметь в другом месте, да побольше. Высокое руководство страдают теми же пороками, их преследуют аналогичные проблемы, но в более значительных масштабах.

Из-за невозможности угадать наполеоновские порывы, всегда непрерывно разрабатывается или обновляется куча проектов «на всякий случай». Это делается на большие, народные деньги. Суммы, затрачиваемые на корректировки технической документации сопоставимы с затратами на реальные стройки. За те средства, что мы исправляем, несколько объектов можно воплотить в жизнь!

Даже если свершилось Настоящее Великое Чудо и дело дошло до непосредственного строительства, без танцев с бубнами не обойтись. С началом процесса начинают лезть наружу ошибки проектировщика – недостаточные изыскания: в смете не учтено [то], в чертеже не указано [это], а [здесь вот] вообще ситуация изменилась прям вчера, и никто не мог предположить. Во избежание остановки, начинается запараллеливание процессов с давлением на заказчика и подрядчика. Перепроиктеровка, доизъятие, доторговки – всё одновременно, по коварной и опасной схеме… Ужас-ужасный. Нет у нас понятия «подготовка площадки для строительства», как в цивилизованных странах, например, вот и тычемся «на авось».

В итоге: всё запутывается, ведёт к значительному удорожанию и новой отсрочке на неопределенный срок. Госконтракт расторгается по соглашению сторон – объект остаётся брошенным.

Эксплуатация68.

Чтобы не нагнетать истерию в массах (ибо объяснить населению потраченные миллионы, а то и миллиарды денег на недострой нетак-то просто) по объекту запускают движение в неведомом науке тестовом режиме. «Тестовый режим» – хитрое понятие, не отраженное в нормативных документах, но специально придуманное для нас правоведами, чтобы без проволочек порезать ленточку.

Оговорка якобы должна выручать в случае беды и последующих судебных тяжб.

С торжественного момента начинается очередное «маневрирование», ибо от громких речей с экранов телевизоров объект на балансе так и не появляется. А когда чего-то нет как имущества, то и заключать контракт на его дальнейшее содержание как бы запрещено.

Если объект не достроен по мелочам, чаще всего выкручиваются следующим образом: оплачивают его содержание за счёт прилегающей улицы, переулка или сквера, который обслуживается по заведомо завышенному тарифу. Оплачиваем одно, а выполняем за эти деньги другое. Схема рабочая, но она требует согласованности и молчаливости участников процесса, иначе спрятанные расценки и виды работ всплывают при первой же проверке.

Если с содержанием вопрос худо-бедно решаем, то с ремонтом подобные этюды не проходят. Списать средства на ремонт какого-либо недостроенного объекта за счёт соседних улиц гораздо сложнее. Это называется НЕЦЕЛЁВКА со страшными последствиями.

В случае значительной «незавершёнки», дело обстоит плохо, особенно для промежуточных должностных лиц. Начинают сыпаться жалобы и насмешки со стороны населения, а проверки лезут за проверками. Представления, объяснения, наказания, увольнения… Крайнего всегда найдут. Между тем, порешать что-то экспресс-методом есть проблема, а объясняться общественности – вообще беда. Идти наверх с чистосердечным признанием «так уж вышло» никто не осмелится и, поэтому, будут продолжать выкручиваться всеми силами на своём уровне. Высокому руководителю при этом не интересно приходить на помощь своим подчиненным «уххх, негодяям», а ещё больше не интересно что-то достраивать, доделывать и подтирать – основная работа выполнена и пёс с ним, идём дальше.

Надо понимать, что каждая новая стройка – это политический капитал. Рейтинги. требуют событий, а не исправлений своих же ошибок. От доделок эффект минимальный, а мороки много, поэтому гораздо эффективнее с популистской позиции начать следующий объект, чем топтаться со старым. Вперёд к новым свершениям, ура!

Чтобы вырулить ситуацию используется лазейка в законе, разрешающая приемку объекта как «бесхозяйную вещь». Да-да, бесхозяйная вещь-развязка, кто потерял? Целая процедура предусмотрена на этот счёт. Муниципалитет, на территории которого расположен объект, заявляет во всеуслышание, что случайно обнаружил какую-то непонятную транспортную развязку, например. Дальше он как положено по закону, публикует находку, ищет рассеянного собственника соблюдая все процедуры… Истинный хозяин (застройщик) упорно умалчивает, что это его вещица и желаемое свершается – объект принимается на баланс муниципалитета. Ввод в эксплуатацию при таком сценарии уже не требуется, достройка до нормативного уровня тоже – все счастливы. Благодаря чудо-схеме, в отношении объекта у нового собственника развязываются руки, и он может не заглядывая в старые бумаги делать что хочет. Негативной стороной полукриминального сценария является то, что государственный заказчик, оставивший объект будет клеймён «незавершёнкой», но это уже другая история.

Автору текста довелось участвовать во многих стройках века необъятной родины и наблюдать за процессом с разных ракурсов в длительный период времени. Я находился в роли подрядчика, в кресле заказчика и был администратором процесса, но за всю «лётную» практику ни один из объектов транспортной инфраструктуры законченный должным образом не припомню.

Есть наглядный пример про олимпийские объекты. За всей красотой репортажей кроются обанкроченные компании, заключённые под стражу директора и уволенные должностные лица. А ведь это как раз и был показательный случай несостоятельности всей системы. Даже под чутким руководством первого лица государства ничего хорошего в плане порядка не вышло. Стройка серьёзных объектов в рамках закона сегодня дело героев и камикадзе. После каждого объекта кто-то должен быть уволен или отправиться за решетку – это уже правило. Уроки Великой стройки так и не усвоены.

Сложив в единую картину сей пазл выходит, что почему-то строительство крупнейшего в мире танкера69 требует гораздо меньшего количества средств и времени чем какой-то заскорузлый «клеверный лист»70 в моём родном городе.

Вот и разберись, мой друг Горацио, кто виноват здесь конкретно.

Приоритетность объектов

Одной из важнейших постоянных миссий нашего заведения является ранжирование объектов в порядке приоритетности их реализации. На простом языке это означает, что мы расставляем приоритеты. Выполняется такая работа как для реального планирования деятельности, так и для галочки – на всякий случай, если кто спросит. Задача требует учёта множества факторов и взвешивания этих самых факторов. Не всё в нашем механизме так просто, как может показаться. Если б было не сложно, то оно б не было так «вкривь да вкось».

Заявителя жалобщика обычно интересует, почему улицу у соседа-негодяя и бездельника закатали в асфальт, а ему оставили шиш с маслом на ближайшие десятилетия, почему в городе всё строится, а в его родной д.Пузыри дети в школу плавают на лодке… Почему обещали и не делают? Почему там? Почему не здесь? А с чего вдруг так дорого? Иногда меня и самого одолевают подобные мысли. Они так накатывают, что не умещаются за один знак вопроса.

Обычно люди негодуют и пытаются достучаться путём сутяжничества. Они пишут письмо и представляют себе, как грозный столоначальник в высоком кабинете прочитает о его проблеме, наконец-то прозреет, разгневается на отсутствие Справедливости и тут же даст указание своим балбесам разобраться. Советский кинематограф хорошо воспитал нас. Даже многие высокие руководители доселе убеждены, что именно так они должны управвлять – звонить всем подряд, совать нос куда попало и орать-орать-орать.

После каждого отрицательного ответа пишут ещё выше. Когда достигается уровень президента или Прокуратуры (их ставят примерно в один ряд), а результат остаётся неизменным, то в ход идут угрозы нажаловаться в скандальное ток-шоу для домохозяек. Квадратный телевизор от чего-то считается последним шансом на справедливость.

Между тем, в любом государственном деле, касаемом «распилов», принимает участие уйма влиятельных лиц. Депутаты, меценаты, друзья мэра и пэра – они все тут как тут, толкаются локтями, намекают и шантажируют. Мнений и хотелок масса, а ресурсы ограничены. Все пожелания нужно не только учесть, но и выстроить в некоей «выгодной» очерёдности. Соображать нужно, где чьи интересы затронуты, кто влиятельнее и какая из уступок опаснее. Такие понятия как разумность, объективность и системный подход здесь, на главном этапе планирования, не первостепенны.

В официальных ответах гражданам мы такое никогда не сообщим. Пишем про комиссию, которая якобы обдуманно расставляет приоритеты, но всё это ложь. В большинстве регионов и муниципалитетов нет такого совещательного органа, а если даже он и имеется, то члены его даже не знают, что состоят там. Комиссия не имеет никакого смысла в нашей системе и поэтому, если она даже формально заведена приказом (!) в обязанности её входить только послушное закрепление спущенных сверху решений. Фактически (но негласно), комиссией является та самая группа влиятельных игроков, которая говорит «что нужно делать».