Конец игры

– Что со мной было? – слабым голосом спросила она.

– Обморок, – коротко ответил незнакомец. – Я врач, позвольте мне осмотреть вас.

– Не надо, – запротестовала она и попыталась встать с помощью Амира. Голова кружилась, ноги и руки слушались плохо, все тело ныло, и она испугалась, что снова свалится в обморок. Чтобы не упасть, она обеими руками ухватилась за Амира.

– Вам лучше? – спросил врач, с подчеркнутым сочувствием глядя на нее.

– Боюсь, что нет.

– Вероятно, это последствие какого-то шока. Вы пережили сильное потрясение… – Он был очень проницателен, этот врач.

– Можешь идти? – голос Амира раздавался будто издалека, хотя он стоял рядом. Перед глазами снова все завертелось, поплыло, и она во второй раз потеряла сознание.

– 13-

Очнулась Наргиз у себя в номере. Она лежала на кровати, укрытая теплым одеялом. Верхней одежды на ней не было. Она огляделась по сторонам и, никого не обнаружив в комнате, испугалась, что все ее покинули и она осталась одна. Сколько часов она пролежала без сознания? За окном было светло, но день уже прошел. Стрелки часов приближались к шести. Что с ней было? Никогда раньше она не теряла сознания на столь длительное время, не считая того случая более года назад, когда после падения под колеса машины пролежала пять дней в коме.

Она села в кровати, взяла со спинки стула атласный халат и, стараясь не делать резких движений, облачилась в него. Несколько шагов по комнате дались ей с трудом, она тихонько толкнула дверь спальни, и та сразу поддалась. Нет, друзья не бросили ее. Они сидели в соседней комнате, о чем-то тихо разговаривали и ждали ее пробуждения. При виде Наргиз они оба облегченно вздохнули. Ее взгляд сразу устремился на Максима. Она услышала изданный им вздох облегчения, но его лицо тут же приняло бесстрастное выражение.

– Как ты? – спросил Амир, вставая и приближаясь к ней.

– Спасибо, уже лучше.

– Я решил не отдавать тебя в руки врачей – они все равно не смогли бы тебе помочь, учитывая, что тебе нельзя ни уколов, ни таблеток.

Наргиз пробормотала слова благодарности и отправилась принимать душ. Когда через полчаса она вышла из ванной, в комнате никого не было. Вот и хорошо, она хотела побыть одна. Но думать ни о чем не хотелось – ни о хорошем, ни о плохом. Она все еще чувствовала себя разбитой. Повесив на дверь табличку: «Не беспокоить», она снова легла в кровать и мгновенно заснула крепким сном без сновидений.

Она проснулась очень рано и, позавтракав у себя в номере, вышла в город. Над Нью-Йорком с утра висел плотный густой туман, моросил мелкий дождь, готовый в любую минуту превратиться в ливень. Небоскребы почти исчезли. На смотровой площадке на набережной возле Бруклинского моста торговали самодельными сувенирами и акварелями, однако из-за сырости гуляющих почти не было. Торговцы с надеждой поглядывали на Наргиз, которая неторопливо двигалась вдоль рядов, но сейчас она меньше всего думала о покупке сувениров. Покинув набережную, она почти два часа бродила по незнакомым улицам, а потом села в такси и поехала в полицейский участок.

Сандэр был на месте, и, кажется, у него было хорошее настроение.

– Есть новости? – спросила она, усаживаясь на предложенный стул.

– Новости? Вы ждете новостей?

– Не ерничайте, капитан. Вы поговорили с Максимом Володарским? Рассказ моего друга убедил вас в его непричастности к убийству Салихова?

– Ваш друг был убедителен, но я взял за правило никогда не принимать слова на веру. Я верю фактам, а факты таковы, что два месяца назад в Чикаго он встречался с Фазэрсом.

– Он объяснил, зачем они встречались?

Капитан с интересом посмотрел на нее.

– А вам он ничего не говорил?

– Нет, он сказал, что это была деловая встреча, но цель его приезда в США была совсем другой. Личной.

– И что это за личная встреча, он не говорил?

– Нет, – призналась Наргиз. – Он утверждает, что мне лучше не знать об этом.

– И вы пришли, чтобы выспросить у меня, зачем он приезжал в Чикаго?

– Нет, не поэтому. Максиму незачем убеждать меня в том, что он не имеет никакого отношения к убийству Салихова. Как я вам уже говорила, я верю ему безоговорочно.

Некоторое время капитан задумчиво ее разглядывал.

– Тогда зачем вы пришли? – спросил он, придвигая к себе толстую кожаную папку и раскрывая ее.

– Я хотела узнать, как продвигается следствие.

– Я не вправе ничего вам говорить. Вам известно такое понятие, как тайна следствия?

– Да, я знаю, что такое тайна следствия, но мне нужно знать, что случилось на самом деле и почему погиб Салихов.

– Журналисты народ любопытный.

– Это не праздное любопытство, и вы это прекрасно знаете. Вы установили, что именно стало причиной его смерти? Как и отчего он умер?

Какое-то время Сандэр раздумывал, стоит ли это делать, но, решившись, протянул ей заключение патологоанатомов.

Наргиз читала очень долго. Буквы плясали перед глазами, и ей приходилось пристально вглядываться в текст, чтобы вчитаться и вникнуть в его смысл. «Смерть наступила в результате черепно-мозговой травмы… Удар тяжелым острым предметом… Повреждена височная область, нос перебит в нескольких местах, челюсть сломана… Передние зубы выбиты, остальные… Ожоги лица и рук третьей и четвертой степени…». Она читала, пытаясь отрешиться от мысли, что эти страшные слова имеют прямое отношение к Чингизу, только сделать это было не так-то просто. Почти невозможно. Дочитав и дважды перечитав заключение судмедэкспертов, она вернула бумагу. Сэндер собирался уходить, и ей ничего не оставалось, как покинуть здание полицейского участка.

Она не стала ловить такси, а пошла пешком. Требовалось привести в порядок мысли, пока у нее ничего не выветрилось из памяти. Несколько кварталов она быстрым шагом неслась по направлению к центру города, затем повернула на запад и пересекла Лексингтон-авеню. Следующий час она просидела в «Макдоналдсе», запихивая в себя бигмаки, картофель фри и коктейли и совершенно не ощущая их вкуса. Побродив еще часа два по улицам Нью-Йорка, она вернулась в отель. Стрелки больших круглых часов в вестибюле показывали четыре. Ни Максима, ни Амира в отеле не было. Они появились поздно вечером, оба выглядели усталыми, особенно Максим. Она никогда не видела их такими подавленными и измученными и не стала ни о чем расспрашивать, чувствуя себя не менее разбитой, чем они. Но если она не проявила интереса к тому, как они провели день, то первый вопрос, который задал Амир, был:

– Где ты была целый день? Я звонил тебе. Мобильный не отвечал.

– Я отключила его.

– Так где ты была?

– Встречалась с капитаном Сэндером.

Максим, который в это время наливал в стакан лимонный сок, резко повернулся к ней.

– Пыталась узнать, о чем я с ним говорил? – Он впервые заговорил с ней после вчерашней стычки между ними.

– Наверное, ты удивишься, но нет, я не пыталась добраться до протокола твоего допроса, – в ее голосе не было сарказма, он звучал устало и как-то безучастно.

Во взгляде Амира, обращенном на нее, она уловила сочувствие и жалость – чувства, которые она особенно не любила. Сочувствие куда ни шло, но жалость… Она встряхнула волосами, распрямила плечи и твердым шагом направилась к Максиму.

– Максим, мне надо поговорить с тобой.

Тот отпил несколько глотков холодного сока, поставил стакан на место и произнес:

– Прости, Наргиз, но сегодня не получится. Я очень устал и хотел бы побыть один. Давай отложим разговор на завтра. – С этими словами он, коротко попрощавшись, вышел из номера Амира и направился в свой.

Несколько долгих секунд Наргиз смотрела вслед за исчезнувшей фигурой Максима.

– Не злись на него, – раздался рядом голос Амира.

– Я и не злюсь, – пробормотала она.

– Сегодня он был в морге…

Она кивнула.

– Я так и подумала. Он мог бы не ходить туда.

– Он должен был увидеть его собственными глазами.

– Он опознал его?

– Только по одежде и обуви, которые продемонстрировали ему. – Помолчав немного, Амир добавил: – Не трогай его сегодня.

Наргиз не ответила. Вернувшись в свой номер, она, не раздеваясь, бросилась на кровать и больше часа пролежала с открытыми глазами без единой мысли в голове, потом неожиданно вскочила с постели, вышла в коридор и спустилась на третий этаж. Она была уверена, что Максим не спит. Тот действительно не спал, хотя не сразу открыл дверь.

– А, это ты, – произнес он как-то равнодушно, не отодвигаясь и не пропуская ее.

– Можно войти?

Он с явной неохотой посторонился, и она прошла в комнату.

– Амир сказал мне, где вы сегодня были.

Он ничего не ответил, прошел к высокому окну и прижался лбом к холодному стеклу.

– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. – Она встала рядом с ним. – Я сама испытала шок, когда увидела его обгоревшее тело. До сих пор не могу прийти в себя.

В глазах Максима, когда он повернулся к ней, было столько муки и боли, что первым ее желанием было обнять и утешить его, но стоило ей протянуть к нему руки, как он отстранился.

– Прости, Наргиз, но я хочу побыть один. – Он провел рукой по усталому лицу и вымученно улыбнулся.

Странно, общее горе должно было объединить их, но в действительности отдалило друг от друга. Почему? Из-за вчерашнего разговора? Неужели он подумал, что она усомнилась в нем, поверила в его причастность к убийству Чингиза? Как такое могла прийти ему в голову? Что она вчера сказала не так? Или ему не понравился тон, которым она говорила? Да, кажется, ее вчера немного занесло, в нее словно бес вселился. Но что бы и каким бы тоном она ни говорила, у нее и в мыслях не было, что он может пожелать убить Чингиза. Ей и так было плохо, почему он заставляет ее чувствовать себя виноватой? Она редко обижалась на людей, считая, что чаще всего человек совершает неблаговидные поступки не с целью обидеть и оскорбить, а из-за недостатка ума и ли отсутствия хорошего воспитания. Но Максима нельзя было упрекнуть ни в том, ни в другом. Впервые она почувствовала настоящую обиду. Она судорожно сглотнула, пытаясь взять себя в руки, потом резко повернулась и пошла к выходу.

«Я должна взять себя в руки! – говорила себе Наргиз, направляясь в свой номер. – Все это только начало, и если я не смогу справиться с этим сейчас, то смогу ли потом?» Звук собственного голоса в какой-то степени успокоил ее, пройдя сквозь бурливший в ней водоворот. Она ощутила жуткую усталость – ей уже так давно не удавалось как следует выспаться, что она даже не помнила, каким бывает настоящее, лишенное сновидений забвение.

Едва волоча ноги, она прошла в спальню, включая по пути свет. Раньше ей никогда не было страшно одной, но сегодня нервы Наргиз были так напряжены, что она вздрагивала при каждом звуке, все чувства ее были необычайно обострены. Ей хотелось сейчас спать, спать, спать, но она так и не смогла заснуть в эту ночь.

– 14-

Утром, после нескольких почти бессонных ночей, Наргиз выглядела как привидение. Осунувшееся лицо, воспаленные глаза с синими тенями под ними, впалые щеки, нервно подергивающийся рот. Максим выглядел не лучше. Только Амир, хотя и осунулся за последние дни, казался таким же, как прежде: сдержанным, подтянутым. За завтраком он обеспокоенно смотрел на обоих.

– Эй, ребята, что происходит? – не выдержал он наконец.

Наргиз и Максим сидели, сосредоточившись каждый на своем омлете с грибами. За полчаса они не перемолвились ни единым словом.

– Если ты забыл, – кривая усмешка портила обычно ясное и спокойное лицо Максима, – у меня убили друга.

– Я это прекрасно помню, – бросил Амир. Взгляд его сделался таким же холодным, как и тон. – Кстати, он такой же друг мне, как и тебе.

– Значит, не такой, если…

– Ребята, перестаньте! – голос Наргиз зазвенел от напряжения. – Не хватало только, чтобы мы поссорились.

Некоторое время за столом царила напряженная тишина. Омлет так и остался недоеденным. Первой нарушила молчание Наргиз. Она напомнила Максиму, что он отложил разговор с ней на сегодня.

– Хорошо, – кивнул тот, – о чем ты хочешь поговорить со мной?

– Только не здесь.

Она огляделась. Зал ресторана в эти утренние часы был полон людей. Многие негромко переговаривались, и тихий гул голосов странным образом давил на взвинченную Наргиз.

– Поднимемся ко мне в номер, – вставая из-за стола, предложила она.

Максим поднялся вслед за ней. Амир продолжал сидеть.

– Ты не пойдешь с нами? – задержавшись, спросила она.

– Думаю, вам лучше поговорить наедине. Не буду вам мешать.

Наргиз не стала убеждать его в том, что он им нисколько не помешает. Наоборот, поблагодарила взглядом и поспешила к выходу из ресторана. Поднимаясь на лифте на свой этаж, она думала о том, как вести разговор с Максимом, когда тот настроен так враждебно. Станет ли он отвечать на ее вопросы или снова ощетинится и уйдет в себя? Войдя в номер, она предложила ему сесть в кресло, а сама устроилась на стуле напротив.

– Максим, – она наклонилась, взяла его руку в свою и заставила взглянуть на себя, – я хочу найти убийцу Чингиза. Уверена, ты хочешь того же.

– Ты уже не считаешь, что я, лучший друг Чингиза, замешан в его убийстве?

Она отпустила его руку и неожиданно даже для себя отвесила ему звонкую пощечину. Он не ожидал от нее такой реакции и в первую секунду растерялся. Потирая щеку, он ошеломленно смотрел на нее.

– Ты меня очень обидел.

– Ты говорила, что никогда не обижаешься, – пробормотал он.

– Я ошибалась. Ты меня обидел. Я знаю, тебе сейчас плохо, но ведь и мне нелегко. Давай не будем делать друг другу больно.

Некоторое время он молчал, потом встал, порывисто притянул ее к себе, обнял.

– Прости меня, пожалуйста, но я думал, что сойду с ума, когда ты почти обвинила меня в убийстве Чингиза.

– Тебе это померещилось. Ты последний человек, которого бы я заподозрила в этом.

– Прости меня, – повторил он.

– Уже простила. И ты прости, если я сказала или сделала что-то не так.

Он улыбнулся ей и сразу стал прежним Максимом – таким, каким она знала его и любила.

– Что я должен сделать, чтобы искупить свою вину?

– Ответить на мои вопросы.

– Я готов.

Они снова сидели друг против друга, только теперь между ними не было никакого напряжения и непонимания.

– Два месяца назад ты был в Чикаго и встречался с Майклом Фазэрсом. С какой целью?

– Это касалось банковских дел. Чингиз попросил меня встретиться с Фазэрсом и напомнить ему, что скоро наступит срок платежа.

– Почему вы встретились в Чикаго, ведь тот живет в Нью-Йорке?

– Фазэрс узнал, что я прилетел в Чикаго, и решил, что будет лучше, если мы увидимся там. У него были свои дела в этом городе, он прилетел в Чикаго, и мы с ним встретились.

– Встреча с ним была не единственной и не главной целью твоей поездки в США. Ведь так? Иначе ты сразу бы прилетел в Нью-Йорк.

– Да, я приехал в эту страну совсем по другой причине.

Она выжидательно смотрела на него.

– Это были личные причины.

– Ты расскажешь?

– Если это возможно, я отказался бы.

Она отрицательно покачала головой.

– Я так и думал.

Он откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и какое-то время собирался с мыслями.

– Много лет назад, в другой жизни, – наконец начал он, – я встречался с одной девушкой. Лена была обаятельна, красива, довольно не глупа, и я сильно увлекся. Мы встречались уже год, дело шло к свадьбе, но тут в моей жизни наступила черная полоса. За несколько дней я полностью обанкротился. Чингиз наверняка тебе об этом рассказывал. Машеров поставил мне большую партию некачественных продуктов, которые к тому же оказались с просроченным сроком. Несколько человек отравилось, дело едва не дошло до суда. Мне пришлось продать все, что у меня было ценного – квартиру со всей обстановкой, машину, сеть магазинов, которыми я владел, – чтобы заплатить за лечение пострадавших и компенсировать им моральный и физический ущерб. Если бы не Чингиз, не знаю, как бы я выпутался из этой истории.

– Я догадываюсь, что дальше произошло. Это юное создание оставило тебя.

– Она не поверила, что я смогу снова оказаться на плаву, и отдала предпочтение более удачливому бизнесмену – американцу, с которым вскоре переехала в США. С тех пор мы не встречались, я почти ничего не слышал о ней, но два месяца назад Лена вдруг позвонила и попросила о помощи.

– И ты, конечно, сразу откликнулся. – В ее голосе не было иронии, она констатировала факт. – Почему? Ты ведь ничем ей не был обязан. Или ты так любил ее?

– Да, я любил ее и тяжело пережил наш разрыв. Видимо, ее чувства ко мне были не так сильны, как мои, если не выдержали первых же испытаний.

– Но ведь не только это заставило тебя мчаться на другой конец света?

Он хрипло засмеялся.

– Она сказала, что ее первенец… мой сын.

– Она обманула тебя.

– Как ты догадалась? – Он удивленно смотрел на нее.

– Последние два месяца мы встречались не раз. Ты не был похож на счастливца, через много лет узнавшего, что у него есть сын. Впрочем, на несчастного тоже. Как ты узнал, что это не твой сын?

– Лена сама призналась. Она боялась, что я откажу ей в помощи, и выдумала насчет отцовства. Да и стоило лишь раз взглянуть на мальчика, чтобы понять, кто его настоящий отец.

– Что она хотела от тебя?

– Денег. Удача изменила ее мужу. Он ввязался в сомнительное дело и не только потерял все деньги, но и наделал долгов на громадную сумму. Те, кому он задолжал, требовали возврата денег, иначе грозились убить его жену и детей.

– Сколько она попросила у тебя?

– Двадцать миллионов долларов.

– Но ведь у тебя нет таких денег. Или есть?

– Нет, таких денег у меня нет.

– И, тем не менее, ты обещал ей их?

Максим подтвердил, что да, он обещал ей эту сумму.

– Откуда ты собирался взять двадцать миллионов?

– Я собирался просить их у Чингиза.

Наргиз помертвела.

– Ты рассказал обо всем этом в полиции?

Он кивнул.

– Господи, ты же дал им в руки мотив! Чингиз отказался тебе помочь, и ты за его спиной стал договариваться с Фазэрсом.

– Они все равно узнали бы правду. Полицейским ничего не стоит встретиться с Леной и допросить ее.

– Тебе не следовало приезжать сюда. Они могут не отпустить тебя назад.

– У них нет прямых улик, лишь одни предположения.

– Стоит им только захотеть, и они раздобудут улики.

– Не надо так мрачно смотреть на ситуацию. Все не так плохо. – Он протянул руку и успокаивающе дотронулся до ее руки. – Я не виновен, и как бы им ни хотелось свалить вину на меня, ничего у них не получится.

– Будем надеяться, – прошептала Наргиз.

– У тебя еще есть ко мне вопросы?

– Нет. Чем ты займешься сегодня?

Максим помрачнел.

– Нужно получить разрешение и как можно быстрее перевезти тело Чингиза на родину.

– Ты сообщил его родителям?

– Я не смог. Понимаю, что нельзя больше оттягивать, но не могу.

– Пусть они узнают об этом как можно позже. Неизвестно еще, когда нам позволят забрать его тело. Не надо, чтобы они через все это проходили. Полиция, морг, опознание…

При воспоминании о той минуте, когда она увидела обезображенное тело Чингиза, ее пробрала дрожь. Видимо, Максим представил себе ту же картину, потому что изменился в лице так же, как и она.

– Я обязательно найду его убийцу, – пообещала она вслух. – Чего бы мне это ни стоило.

– Чингиза было совершенно не узнать. Если бы не его одежда… Господи, мне до сих пор не верится, что его нет на свете. Мне его очень не хватает.

– Мне тоже…

– 15-

Следующие три дня были заполнены хождением по разным инстанциям. Чиновники везде и всюду одинаковы, и если бы не Амир с его удостоверением конгрессмена, они вряд ли бы так быстро решили свои вопросы. Наргиз несколько раз заходила в полицейский участок, но Сэндер хоть и не отказывался встречаться с ней, но сообщать о ходе следствия не собирался. Вызвать его на откровенность, как ни старалась Наргиз, не получалось. Главными подозреваемыми по-прежнему оставались Володарский и Фазэрс, хотя доказать их причастность к убийству было непросто. Одной из основных версий полицейские по-прежнему рассматривали убийство с целью ограбления.

Субботним вечером друзья забрели в ресторан-бар, разместившийся в полуподвальном помещении. В небольшом зале было всего восемь столиков, и только четыре из них заняты. Они расположились за круглым столиком в самом углу. Амир заказал виски. Максим пил мартини, Наргиз предпочла шерри. Они мало говорили, перекидываясь изредка ничего не значащими фразами. Амир, рассказывая о встрече с каким-то юристом, назвал номер телефона и адрес его офиса, и Максим извлек из кармана записную книжку, чтобы записать их. Из раскрытой записной книжки выпали две небольшие фотографии, и Наргиз наклонилась, чтобы поднять их. На обеих фотографиях был изображен Чингиз. На одной из них он стоял во весь рост. Снимок был сделан зимой в подмосковном лесу. На Чингизе было длинное темно-синее кашемировое пальто. Белый шарф красиво оттенял четко очерченные, словно высеченные из мрамора черты лица. Наргиз долго держала в руках фотографию, потом отложила ее и взяла другую. На ней Чингиза снимали с близкого расстояния. В кадр попало только лицо. Мужчина улыбался во весь рот, обнажая безупречно ровные белые зубы.

Что-то вдруг взорвалось в голове Наргиз. Она не могла оторвать глаз от снимка. Чем дольше она смотрела на него, тем больше ее охватывало какое-то смутное чувство. Нет, не беспокойство, а нечто другое. Какая-то мысль ее смущала, не давала покоя, но она никак не могла за нее ухватиться. Она надавила пальцами на виски и зажмурила глаза, словно таким образом могла не дать мысли ускользнуть, исчезнуть.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.