Класс: Сталкер

Лебэл Дан

Класс: Сталкер

Глава 1

Как я его не заметил – ведь смотрел же по сторонам?! Инспектор! Грыжа наша трудовая!

– Так-так, Олег, нарушаем? Плохо. Очень плохо, – негромко произнес инспектор по технике безопасности Вадим Касимович, хитро прищуря свои раскосые глаза, глядя на резко выкинутый мною окурок.

– Вот гадство! – вырвалось у меня.

Это я попал – а вот насколько, решит суд, самый гуманный суд… начальника участка № 3 нашего подземного рудника. И минимум – это полторы тысячи наших деревянных в карман инспектора и рабочий выходной на благо родного участка.

– После подъёма на поверхность жду объяснительную за подписью начальника участка! – резко бросил инспектор.

Развернувшись и сделав шаг в сторону развилки, он повернулся и произнес: «Не затягивай, Олег, я у себя в кабинете до трёх часов дня».

Вот гудрон жёваный, цену себе набивает. Как чаю попить у нас в операторской, так «здравствуйте, как дела», а как деньгами запахло, так сразу прям цепной пёс на страже безопасности жизнедеятельности человека. Только вот где вы все бываете, когда на людей заколы падают после вашей проверки по нормам, а?

– Касимыч, погоди! Может, ну её, эту объяснительную – как-нибудь так разойдёмся, не чужие же люди? – догнал я инспектора.

– Зайдешь в полчетвертого, таксу знаешь. Викторычу сам скажу, – на полтона ниже ответил он и зашагал, что-то бурча себе под нос. У кого-то смена задалась, а кто-то сегодня останется без сладкого – ладно хоть, по минимуму всё обернулось. Хотя и так Янка будет недовольна. Ну, будет и будет – не в первый раз, переживём. И тут, неожиданно, пришла мысль: а не часто ли я «переживаю» заморочки моей дамы сердца?

В это время инспектор, сделав несколько шагов, растворился в темноте. Ещё некоторое время виднелись светоотражающие полоски на спецодежде да луч фонаря, светивший с каски. Шахта была наполнена гулом работающих машин по подъёму руды, какими-то стуками и шипением. Но это – только вблизи ствола, а стоит отойти вглубь горизонта, как тишина и темнота обволакивают, и начинает казаться, что ослеп и оглох, а тонкий луч фонаря, высвечивающий сплошные камни под ногами – это плод твоей фантазии. Временами начинаешь слышать невнятные разговоры, шёпот и становится страшно, потому что знаешь, что тут не может быть никого. Иногда оказывается, что это всего лишь шипит ветер, вырывающийся из небольшой щели вентиляционной трубы, и шуршит обрывком обмотки. Я долго не мог привыкнуть к такой обстановке – ведь мне по характеру работы приходится всю смену ходить одному пешком по всей шахте. Представлять, сколько тонн скальных пород надо мной сейчас, даже не хочу. Но потом победил свой страх, и иногда даже становится интересно стоять в безлюдном месте шахты, выключив фонарь и погрузившись в темноту. Нет, не так. Во тьму. Потому что это – кромешная тьма, которую не найдешь на поверхности. Глаза таращатся сами по себе, стараясь хоть что-то уцепить, хоть какой-нибудь отблеск, но нет. Теряется само ощущение себя в пространстве: мозг уже не понимает, где верх, где низ, сколько вокруг пространства. А ещё шахта – это куча пыли и сильные ветра, местами вода по колено и вообще – сплошное удовольствие!

Поднявшись на поверхность, помылся, переоделся и направился в сторону своего участка.

В кабинете начальника участка мне предстояло узнать, какой именно мой выходной помахал мне ручкой и укатил в неведомые дали.

– Да не было его, Викторыч, не было! Я за поворот глянул – чисто, закурил. И пока курил, тоже поглядывал. А он, как чёрт из табакерки, нарисовался – хрен сотрешь! – безнадёжно пытался я отговориться от наказания. Почему безнадёжно? Да потому что то, что выгодно самому руководству, оно не отменит. А почему всё равно пытался, раз бесполезно? Так натура у меня такая: шашку наголо, и вперёд – на танки. Не всегда, правда, танки рубились шашкой…

– Ладно, Олег, бывает, но отрабатывать всё равно надо – в следующий раз будешь внимательней, ну или курить бросай. Хе-хе!

– В нашем «зоопарке», Игорь Викторович, сигарета – это единственное, что не позволяет послать в дальние дали всех и вся!

– Да хватит уже, Олег! Нарушил – отвечай! – резко крикнул начальник. – Это шахта, сынок, – язвительно улыбаясь, проговорил он. – Пошутили – и хватит, теперь к делу: останешься сейчас ещё на смену…

– Но я же…

– Не перебивай! Короче, так: в районе семисотого горизонта взрывники «отпалили» боковой штрек, поставили вентилятор для проветривания. Твоя задача: с подстанции дотянешь кабель, подключишь к вентилятору, запустишь. Час поработает, потом всё в обратном порядке, и можешь быть свободен. Диспетчеру доложить не забудь.

– Вентилятор какой? ВМ-6? – поинтересовался я.

– Да.

– Понял, уже ушёл, – вставая со стула, сказал я.

Что-то как-то всё больно гладко – дел-то на три часа. Ну что, будем делать посмотреть… Теперь надо сделать еще одно не самое лёгкое дело. Достав телефон и выбрав из списка абонентов нужного, нажал на звонок.

– Привет, ты скоро? – радостно спросила Яна.

– Ян, я задержусь на работе часов на пять, наверноее… И это, продукты я не куплю – денежка немножко ушла… – сразу сказать правду было немного стыдно.

– Что случилось? – голос подруги сразу переменился.

– Да так, мелочи жизни. Инспектору с сигаретой попался, – беззаботно отозвался я, думая, что пронесёт. Не пронесло.

– Ты нормальный, Олег, нет? Я тебе уже год вдалбливаю в твою дырявую черепушку: бросай курить, займись спортом, а то пузо, как у бабы на четвёртом месяце беременности…

– Да тебе-то откуда знать?! – вырвалось у меня.

Есть у меня такая дурная черта характера: не думая о последствиях, резать правду-матку. И вроде бы понимаешь, что лучше никому от правды не станет, а как раз наоборот. Но это как внезапно очень быстро вскипевший и лопнувший чайник: ошпаривает всех. Только вот вместо воды – слова, а ошпаренная кожа – это душа, которая рубцуется намного дольше.

Тишина… звенящая, скрученная в спираль и готовая разорваться в любой момент.

– Дверь захлопну, ключи на полке! – прогремело в трубке.

– Ян, – я начал говорить и не закончил – связь оборвалась.

«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны доступа сети». Что за день-то такой. После работы надо заехать к её матери – Яна, скорее всего, там будет. Цветы и всё прочее – может, к вечеру и отойдет. Не то чтобы она всегда такая, но иногда бывает. В первое время это даже заводило: громкие ссоры, потом примирения, страстный секс. Но я уже не мальчик – тридцатник, как-никак, детей хочу. Правда, есть один, от первого брака, просто еще хочу. А она не хочет – у неё работа и карьерный рост. Девке двадцать семь, а ей ещё рано и вообще некогда. С Янкой мы даже не расписаны, год всего вместе, и дело явно идёт к свадьбе – по крайней мере, по её планам. От её характера я уже начал уставать, а потом что будет? И расстаться вот так сразу не могу – привык. Хотя… Ладно, лирика всё это, а проза жизни вот она, по коридору идёт.

– Пришёл уже? Рано ещё, сказал же – в полчетвёртого, – произнес нестираемый инспектор по ТБ.

– А я и не к вам, сейчас опять в шахту – надо отрабатывать.

– Тогда завтра зайдёшь, время то же.

– До свиданья, – попрощался я. «Чтоб тебе икалось отсюда и до обеда» – это я уже сказал про себя.

Итак, что у нас по плану: пройти предсменную медкомиссию, переодеться, взять самоспасатель и фонарь. Сделано. Вперёд и с песней. Шагая по тёплому коридору, ведущему в здание клетьевого ствола, пропел: «У шамана три руки, о-о-о-оу и крыло из-за… кхм!» Нет, не моё. Нет в современном мире места шаманам, а жаль. Как было бы хорошо: сядешь возле его чаадыра, душевно так устроишься, он тебе трубочку с чем-нибудь интересным и объяснит всё обстоятельно, как жить дальше в этом лучшем для кого-то из миров. Предаваясь размышлениям о проблемах шаманизма в современном мире, дождался своей клети.

Когда спускаешься на клети по стволу, то примерно на отметке сто пятьдесят метров начинаешь чувствовать перепад давления. Закладывает слегка уши, а вот когда болеешь чем-либо, тогда закладывает уже по-серьёзному. С частичной потерей слуха. Что делает болеющий человек в шахте вместо того, чтобы лежать дома и пить чай с лимоном? Работает он! Больничный лист – это самое часто используемое оправдание руководства, чтобы не платить «тринадцатую» зарплату. И поэтому, если ты можешь ходить, ты работаешь.

Моя остановка – горизонт семьсот метров, конечная. Прошёл двести метров до развилки, теперь нам направо. Закончился участок, освещённый светильниками. Теперь полтора километра по прямой мимо подстанции с трансформаторами, и вот он – «отпаленный» боковой штрек. Чуть не доходя до него, метров пятнадцать, фонарь высветил стоящий на креплениях вентилятор.

Внезапно фонарь потух. Что за напасть – неужели разрядился? Нечасто, но такое бывает. Хорошо, что у наших фонарей два режима работы: «ближний» и «дальний». И если на основной заряда батареи не хватало, то «ближний» мог светить ещё час. Тускло, но чтобы добраться до выхода или до ближайшего телефона, хватит. Привычным движением два раза нажал кнопку включения, но фонарь не загорелся. А вот это ненормально, хоть и не смертельно. Везёт мне сегодня. Вздохнул, вспомнил инспектора недобрым словом и скинул с плеч рюкзак с инструментами. Наощупь расстегнул молнию на рюкзаке и достал из внутреннего кармана фонарик. Вот и пригодился, четыре года лежал без работы. Теперь пусть потрудится.

Нажал кнопку включения, но ожидаемого эффекта это не принесло. Не понял. Батарейки точно в норме, неделю назад проверял. Достал батарейки, постукал друг об дружку. И, для пущего эффекта, немного раздавил их пассатижами. Не помогло. Чиркнул зажигалкой, но и она не загорелась. Что-то мне это совсем не нравится. И уж больно напоминает начало фильма ужасов. «Есть здесь кто-нибудь?» – подражая не очень умным героям жанра хоррор, с ухмылкой спросил я у тьмы. Спросил, не желая получить ответ, а так, больше чтоб себя взбодрить. «Да…» – прошелестело на самой грани слышимости, и включились оба фонаря. Высветив из темноты распадающийся сгусток непонятной субстанции, от которой веяло космическим холодом. Миг, и её не стало.

«Тихо, тихо, тихо», – вслух, негромко, как мантру, прошептал я. Что это было сейчас вообще? Призраки, демоны и иже с ними? Так я в них не верю. Не то чтобы совсем – я допускаю вероятность их существования. И сейчас эта вероятность резко скакнула вверх. Процентов так до ста. Прошёл вперёд ещё метров пятьдесят, освещая все углы. Ступал осторожно, готовый в любой момент сорваться и убежать. Страшновато, конечно, но любопытно. Ничего интересного не нашёл. Покурил, подумал. Философски хмыкнул: чего в жизни не бывает. Знакомый один на полном серьёзе утверждал, что два раза видел НЛО. Причём не в небе, а на земле. Один раз даже автокран у них на объекте пропал, в аккурат после приземления гостей из соседних социалистических галактик.

Ладно, нечего размусоливать – было и было. В копилку моих историй прибавилась ещё одна. Будет что на застольях рассказывать. А теперь пора возвращаться к вентилятору.

Вот как знал, что не всё так просто. Вентилятор был, а вот вентиляционных рукавов, через которые чистый всасываемый воздух должен был попадать в загазованный штрек – нет. Без них весь смысл проветривания терялся. И что теперь? Нет, в подстанции они, конечно, есть, и длина вроде подойдет, но вопрос-то в другом. Мне оно надо? Ага, как козе баян. Как я люблю свою работу: что ни смена, то соитие либо с начальством, либо с обстоятельствами. И ты везде – пассивный участник сего действа. Вот почему в школе есть день самоуправления, а на работе нет? Я даже в выходной день пришёл бы.

Сплюнув, закурил, ещё раз вспоминая инспектора недобрым словом. Достал АС-1 – химический газоопределитель, замерил содержание углекислого газа и оксида углерода. Надо бы еще много чего замерить, но шахта у нас не угольная, метана нет – не взорвётся. По правилам всё это надо делать вдвоем, но где его взять, второго? Руководство, кроме своих кресел, ничего не интересует. А вообще всеми этими делами должна заниматься отдельная структура ВГСЧ – военизированные горноспасательные части, находящиеся в ведении МЧС. Но мы живём в России, и поэтому кто-то из высокого начальства холдинга, в который входит наша шахта, посчитал, что их слишком много, и урезали им контракт. И теперь мы, доблестные «дружинники», прошедшие аттестацию и проверки, выполняем львиную долю работы, за которую нам доплачивают целых полторы тысячи рублей в месяц. Как раз на сигареты. Произведя замеры газов, зашагал в подстанцию, к телефону – ситуацию надо было решать.

– Диспетчер, – ровный, почти без интонации, раздался голос из трубки.

– Дежурный электрослесарь участка № 3 Белозёрцев, – представился я.

– Олега, ты? – голос немного оживился.

– Я, Михалыч, я. Докладываю: я на семисотом. Тут «палили», ты в курсе. Вентилятор есть, натянутых рукавов нет. Людей надо. Одному тут делать нечего, – твёрдо заявил я диспетчеру.

– Только людей? Рукава есть?

– Рукава есть. Люди когда будут? – «Если в конце смены, то это всё – финиш…»

– Через час, раньше никак. И в следующий раз без поллитры даже не звони, – уведомил Михалыч.

– Сочтемся. Замеры произвел, все в пределах нормы. Я сейчас кабель начну тянуть, так что если понадоблюсь, в подстанцию не звони. Через сигнализацию фонаря вызывай.

– Понял, жди, – ответил диспетчер и повесил трубку.

Это хорошо, что диспетчер сегодня Михалыч – другой бы кочевряжился, и помощь получил бы я только в конце смены. Кабель, кабель…стоп, а вентилятор-то я не проверил. Вдруг где замыкает, фаза на корпус бьет. Редко, но бывает: стукнули где или ещё чего. А это – отмена наряда и путь домой. От этой мысли в груди потеплело. Вприпрыжку добежал до вентилятора и начал проверять мегаомметром.

Ну-у… не везет мне сегодня. Опять закурив, подошел к «отпаленному» штреку и стал смотреть на свод. М-да…заколов было очень много, кто-то устанет убирать. Докурив и затушив сигарету, щелчком пульнул её в нуждающийся в проветривании штрек. Зачем-то проследив её полет, увидел, что попал в поблёскивающий на свету, присыпанный частичками руды какой-то предмет. И что это? По идее, не должно тут ничего быть. Если только взрывники что-нибудь не выкинули.

Посмотреть? Так это, страшновато немного: сверху свалится кусочек, маленький такой, тонны на две-три, и всё – приехали, конечная – морг… Человек, когда работать не хочет, отговорку себе всегда найдет: то покурить, то немного передохнуть или вообще заняться чем-нибудь другим. Всё. Хочу – не могу, надо узнать, что там за штуковина? Так, вздохнули, выдохнули, пошёл.

Шесть метров туда и столько же обратно пролетели за один миг. Ну, и зачем это я рисковал, что это за штука такая? В моей руке лежал цилиндр длиной сантиметров в двадцать, не широкий, на взгляд – диаметром пять-шесть сантиметров. Очень легкий, как из алюминия, только это не он, цвет другой – тёмно-серый. И? В неведении я оставался недолго. Мою правую руку, в которой я держал цилиндр, охватила серая дымка с всполохами темно-красного цвета. «Как? Что?!» – первая мысль, посетившая мою голову, вторая… а вот второй не было, потому что пришла ПАНИКА! Рука стала выполнять дергающие движения, пытаясь стряхнуть это, ноги сами прыгали, причем иногда вразнобой. Скакал я по шахте до того момента, пока не споткнулся и не растянулся на земле, предварительно ударившись о борт прохода. «Если бы не каска, голову бы точно пробил. О-о, я опять думаю!» – мысленный диалог немного успокоил. На первый взгляд, с рукой было всё в порядке. Полежу немного, успокоюсь, а то внутри ещё потряхивает – адреналина в крови на троих хватит. Вдох-выдох, вдох-выдох. Луч фонаря на каске светил вверх, но не достигал свода. Тьма обступала со всех сторон, а я смотрел, как в потоке света кружилась пыль. Вроде отпустило, пора вставать и немного подумать: а что это было-то? Встать у меня не получилось. Резкий, резонирующий, металлический голос раздался в моей голове:

НАЙДЕН НОСИТЕЛЬ. АНАЛИЗ… РЕЗУЛЬТАТ ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ.

АКТИВИРОВАНА ПРОЦЕДУРА НАСТРОЙКИ НА ОРГАНИЗМ НОСИТЕЛЯ…

Попытался вскочить, не получилось – ноги стали ватные и не слушались. А потом стало темно, и я отключился.

Глава 2

– Эй, мужик, ты как? – сознание вернулось резко, рывком.

Я сел и осмотрелся. Двое рабочих с соседнего участка, обступив меня, смотрели с участием. Не помню, как их зовут – так, шапочно знакомы. Что случилось-то? Вентилятор, цилиндр и дымка. Надо домой. Не нравится мне, как сегодня развиваются события.

– Приступ был, да? – спросил вроде бы Серега.

– Какой приступ? – не понял я.

– Ну… это, как её? Эпилепсии, – выдал он.

– Серёга, Сергей же? – дождавшись утвердительного кивка, продолжил: – С чего это ты взял, что я болен эпилепсией? Таких, вообще-то, на профессиональном осмотре сразу бракуют, – пояснил я.

– Дык, это… мы тут с Вальком, идём, значит, ага, диспетчер послал. А тут ты лежишь, ну мы это… к тебе, значит, а ты – дёргаешься! Я к телефону – звонить. А Валька тут, с тобой остался, – очень информативно поведали мне.

Ох, ты ж ё! Сейчас такая волна подымется! Эти два архаровца позвонили диспетчеру, и сейчас сюда на всех парах рвётся дежурный медик. Подъём и быстро к телефону.

– Диспетчер, – а голос-то уже неровный: ЧП, блин, на вверенной территории.

– Михалыч, Белозёрцев, – без энтузиазма сообщил я.

– Твою же медь, Олег, ядрена ты кочерыжка – живой? Я тут уже такую бучу поднял. Эти, работнички, по телефону сказать толком не могут: «Ну, это, вроде живой, вроде дышит, но дёргается», – передразнил он Серёгу.

– Кого поднял? – с малой надеждой спросил я.

– Начальник твой уже здесь, главный инженер едет, инспектора, директору пока не сообщали. И ты знаешь что: иди на мировую, а не бухти, как обычно, – предупредил диспетчер.

– Не маленький, разберусь. Давай всем отбой, что ли? Я выезжаю, – попрощался я.

А наверху меня уже ждали. Медик проверил давление, посмотрел зрачки, поспрашивал и отпустил, сказав, что передаст рекомендации моему руководству. Помывшись и переодевшись, я потопал в кабинет к начальнику.

– И что это с тобой было? – озабоченно спросил Игорь Викторович.

– Не знаю, устал, две смены подряд всё же, – усиленно разглядывая потолок, ответил я.

– Ну да, ну да, мне-то сказки не рассказывай. Вы когда подмениваетесь, по две смены работаете, а потом еще в кабаке гуляете, – сморщился начальник. – И это от усталости тебя трясло? – продолжил он.

Сижу, молчу – вот молчу, и все. Начну говорить – нарвусь. Когда надо, мы молчать умеем, а сейчас печёнкой чую – надо. Поиграли в гляделки, мне надоело, отвёл взгляд.

– Неделю тебе – отдыхай. В табеле проставим всё как надо, не переживай. Только об этом случае не распространяйся. И в больничку сходи, проверься! – дал напутствие начальник.

– Все понял. Схожу. Проверюсь. До свидания, – спокойно ответил я, внутри же радость выплескивалась через край.

Значит, решили замять это дело. Кому нужны несчастные случаи на работе? Правильно, никому. А так и волки сыты, и хрен, а не «полторашка» моих кровных инспектору! Неделя. Не отпуск, конечно, но на халяву и уксус сладкий. На дворе начало апреля, снег только сошёл, тепло уже. А может, рвануть куда? Сегодня четверг, третье число, мне на работу четырнадцатого числа – мама дорогая, одиннадцать дней – красота! На недельку в Египет? Давно хочу, ещё до брака собирался, да все никак не получалось. Да и денег не было – как, впрочем, и сейчас. Хоть где-то стабильность. Это я немного прибедняюсь, конечно. Деньги есть – не большие, но есть. Не одной только официальной работой на хлеб себе зарабатываю.

Яна в Египте была и теперь хочет в Испанию. Стоп, Яна – вот блин, со всей этой свистопляской забыл про неё! Где телефон? Гудки идут, трубку не берёт. Значит, едем за цветами. Не мытьём, так катаньем. Анекдот вспомнил:

«Грузин едет на “Мерседесе”, увидел красивую девушку и говорит ей:

– Дэвушка, пайдём в баню, купатса будим!

– Нет, не хочу!

– Ну, тагда давай на машине пакатаемся!

– Давай!

– Не митьём, так катаньем – сказал довольный грузин, потирая руки».

Вот как-то так с Янкой и живем. Вышел на стоянку, завел свою семилетнюю «Калину», оставшуюся мне после развода, и пока прогревалась, решил перекурить и подумать. Всё, что со мной произошло, я помнил. Сгусток, дымку со всполохами и голос. Просто думать об этом не хотелось – страшно! Но себе я верил – а кому ещё верить?! И в то, что это конец истории, верилось слабо. Решить что-нибудь по этому вопросу я не могу, значит, будем ждать. Ждать и посматривать, а вдруг чего лишнего расти начнёт?

Ладно, погнали. Купив красные розы, целых девять штук, порулил к дому матери Яны. Припарковавшись, подошёл к подъезду и стал гипнотизировать домофон. На мой взгляд он никак не прореагировал. Звонить не стал – не наш метод. Подождав ещё минут десять, зашёл, уступив дорогу выходящим. Пешком на пятый этаж – фуф, надо отдышаться. «Бросай курить, вставай на лыжи» – да-да, вот прямо завтра и брошу. Покурю, затушу и брошу.

– Нина Васильевна, добрый вечер, а Яна у вас? – спросил я, глядя на пожилую женщину.

– Нет, Олежка, нет её. К Ленке ушла, сказала, что у неё переночует. Поругались, да? – участливо поинтересовались у меня.

– Да…нет, просто разошлись во мнениях на некоторые темы, – с честными глазами соврал я. – Побегу я, пока не поздно совсем, до свидания, Нин Васильна, – уже на бегу попрощался.

Из всех подруг Яны Лена выделялась своим снобизмом и яркой внешностью. Яркость была подарена не природой, а очень хорошо зарабатывающими пластическими хирургами. Которым платили «папики» Лены. А ведь косточки мне явно перемыли, и как вызволять из этой змеиной норы Яну, я пока не представлял. Ещё звонок на Янин сотовый. Нет ответа. А время уже позднее – одиннадцать вечера, спать бы не легли. Доехав до дома Лены, поднялся на второй этаж и позвонил в дверь. Странно, никто не открывает. Позвонил ещё раз. Дверь открыла блондинка с третьим размером и губами, разрывающимися от ботокса.

– Лен, привет, – широко улыбнулся я. – А Яна у тебя?

– О, Олежек, привет! Как дела? Что не заходишь? – пристально глядя на меня, как удав на кролика, проговорила она. – А Яны нет, да и зачем тебе она, когда я тут, рядом?

Нет, ну что за шалава? Сколько уже было подкатов от этой похотливой кошки? Я со счета сбился. Запретный плод сладок – так, что ли? Грудь, конечно, – атас, доктора хорошо постарались. Да и сзади тоже всё как надо. Но вот стерв я не перевариваю. Хотя какая женщина не стерва? А Ленка – это уже практически апогей.

– Дела нормально. А меня ты знаешь – я однолюб. Так где Яна? – чуть надавил я.

– А нет у тебя теперь, Олег, Яны! – с ненавистью в голосе прошипела змея, ловко маскирующаяся под человека.

– Не понял? Подробности можно? – с холодом в голосе спросил я.

– А достал ты её, придурок, достал, понимаешь? Не пара ты ей, работяга! – с яростью, которой я от неё не ожидал, крикнула Лена.

Всё, пробки перегорели, свет потух. Ярость на эту самку собаки полилась через край. Сделав шаг, схватил её за плечи и проорал:

– ГДЕ ЯНА, СУКА?!!

– Руки убери от неё, сволочь! – в коридор со стороны кухни выбежала Яна.

– Убрал! Яна, что происходит? Ты в курсе, что мне тут наговорила эта дрянь? – немного успокаиваясь, сказал я.

– Ты прихерел, чурка! Вешайся! – из-за плеча Яны высунулась голова Лены. «Как это она там оказалась? Телепортация?»

– А уже ничего не происходит. Выйдем, на лестничной площадке поговорим, – сквозь зубы бросила Яна.

– Слушай меня, Олег. Мы с тобой расстались. Точка. Спасибо за приятно проведённое время. Не приходи и не звони. Вещи свои я уже забрала. Объясняться, зачем и почему, не будем. До свидания, – развернулась, прошла в квартиру и закрыла дверь. Из-за закрытой двери донесся крик Лены: – Тебя найдут, урод!

Минуту постояв перед дверью, развернулся и пошёл вниз по лестнице. Вот это сюжетный поворот! Как это я не заметил перемену в наших отношениях? А я их отслеживал, что ли? Жили и жили. Вот и дожили.

– Ботаник? Привет, дружище! Дело есть, бутылки на три коньяка, – сказал я в телефон.

– Ты офигел – на время смотришь? – возмутились с того конца.

– Меня Яна бросила, – ровно и спокойно произнёс я.

– Остров брошенных надежд готов принять шхуну наивных чукотских мальчиков, – подражая голосу авиадиспетчера, произнёс Митька.

– Подлётное время – пятнадцать минут, – включаясь в игру, проговорил я.

Через полтора часа:

– Ты прикинь, а я ребёнка хотел с ней заделать, у-у-у, сучка: «Не звони, не пиши»…

– А чего ты киснешь? Свет клином на ней – ик – сошёлся, что ли?