Контракт на два дня. Трилогия. Книга первая. Солдаты другой страны

Николай Ефимович замолчал, взял чашку и отпил несколько глотков.

– Да! Это настоящая фантастика! – воскликнул Денис Трофимович.

– Вот-вот, и я о том же. Когда начали отправлять первых добровольцев, столкнулись с одной проблемой. После нескольких лет пребывания в другом мире они вернулись постаревшими. Это было очень заметно, а так как проект засекречен, пришлось выплачивать очень большие деньги родственникам, чтобы те молчали. Добровольцев пришлось перевозить в другие города и устраивать на новую работу. Потом случайно узнали, что австралийские медики изобрели лекарство, очень сильно замедляющее старение, но сидели без денег на проведение клинических испытаний. Наша служба сумела раздобыть у них рецепт. Сделали таблетки и проверили на добровольцах. Оказалось, что работает – и чем моложе доброволец, тем эффективнее. До двадцати пяти лет при регулярном приёме лекарства старение вообще полностью останавливается. Если добровольцы были старше, то старение только замедлялось, причём чем старше, тем меньше.

– И что же теперь планируется со всем этим делать? – спросил Денис Трофимович.

– Вот тут-то и начинается самое интересное! Сначала наверху думали, что из этих миров будут таскать золото, платину и алмазы, а затем продавать их американцам с европейцами. Но потом поняли, что это полная ерунда. Если принести много, то цены сразу же упадут, а если ещё больше, то и покупать не будут, эти ценности станут никому не нужны. Это как с нефтью и газом: чем больше, тем хуже. Поэтому задумали там совсем другую операцию. И провести её нужно очень быстро. Потому что огромные деньги, которые уже взяли у инвесторов на всё это и, видимо, ещё брать придётся, нужно возвращать с процентами. Да и сама операция в огромные деньги обойдётся.

– В чём же тогда будет моя задача? Что от меня требуется?

– Самое первое – подписать вот эти документы, касающиеся уровня секретности. Потом я надену вам на руку электронный браслет. После этого введу в курс дела относительно операции. Вы, Денис Трофимович, назначены её руководителем.

Николай Ефимович протянул пачку документов, лежавшую у него на столе.

***

Денис Трофимович проводил экстренное заседание штаба по планированию сверхсекретной операции, руководителем которой его назначили месяц назад. Операции присвоили кодовое название «Варяги». Экстренным заседание стало потому, что начальство торопило, а в установленные сроки они никак не укладывались. За это он сегодня получил очередной нагоняй и поэтому сидел хмурый и злой.

Операция, которую задумало руководство, по масштабам превосходила всё, с чем он когда-либо встречался в своей профессиональной деятельности. Когда Николай Ефимович раскрыл ему весь замысел руководства, Денис Трофимович просто оторопел от услышанного и долго не мог собраться с мыслями. Сидел молча около получаса, прежде чем начал соображать. Целью операции являлось изменение в одном из параллельных миров хода Второй мировой войны в пользу Советского Союза. Для этого планировалось телепортировать в данный мир военный контингент, численностью равный примерно одной дивизии, вооруженный самой современной военной техникой и оружием. Время прибытия контингента выбрали в первых числах июля 1941 года.

Контингенту предстояло остановить наступление немецких войск, не допустить их продвижения на территорию страны, захвата городов и разгрома частей Красной армии. После этого военные специалисты контингента должны были реорганизовать Красную армию, провести мобилизацию страны, наладить производство новых видов оружия и в кратчайшие сроки разгромить германию и Италию без помощи союзников, взяв под полный контроль всю Европу. Затем помочь союзникам разгромить Японию в обмен на территории в Азии.

После окончания войны планировалось полностью перестроить промышленность страны. Используя технологии начала XXI века построить новые заводы, начать на них выпускать всё – от бытовой техники до самолётов – и стать единственным в том мире производителем. Затем полностью реорганизовать всю мировую финансовую систему так, чтобы получить необходимое количество драгметаллов и бриллиантов для расчетов с частными инвесторами по данному проекту. После этого контингент должен будет вернуться из того мира, а операция станет считаться завершённой. В том мире начнётся следующая операция, но руководителем штаба по её планированию назначен другой человек, и её сути, а уж тем более подробностей, Денис Трофимович не знал.

Ему хватило и того, что он знал и, самое главное, что должен был сделать. На планирование и подготовку операции отводилось всего четыре месяца. В первой половине сентября весь контингент вместе с оружием и техникой должен быть размещён на спецплощадке и телепортирован, чтобы уже через двадцать минут вернуться назад с выполненной миссией. Получалось, что ему за четыре месяца нужно спланировать целую мировую войну и промышленную революцию, и всё это в условиях строжайшей секретности. От этого у него даже дух захватило. Задача казалась совершенно невыполнимой. Но это на первый взгляд. Когда Николай Ефимович рассказал ему подробности, всё оказалось не так ужасно.

От Дениса Трофимовича требовалось лишь спланировать и подготовить к отправке необходимое количество техники, оружия, боеприпасов, приборов, оборудования, запчастей и продуктов питания. Подготовить технологическую и производственную документацию для строительства заводов и производства оружия, техники, оборудования, приборов, товаров. Набрать военный контингент и специалистов, которые будут его готовить, а также обслуживать технику и системы. Загрузить необходимую информацию в компьютеры, которым предстоит отправиться вместе с контингентом. Все это телепортировалось сначала на промежуточную базу, которая уже была создана в другом мире. На той базе планировалось подготовить персонал, разработать подробный план операции, и уже оттуда телепортировать контингент в выбранный для проведения операции мир.

Прошёл уже месяц, а они так окончательно и не определились с количеством необходимого вооружения. По военному контингенту и требованиям к нему тоже были вопросы. Сегодняшнее совещание как раз и должно прояснить эти моменты.

– По мнению военных аналитиков, весь личный состав при подготовке к операции должен пройти действительную военную службу в армиях потенциальных противников. Это необходимо, чтобы знать боевую технику, вооружение, структуру, систему управления войсками и особенности ведения боевых действий. Из-за этого есть серьёзные ограничения по возрасту кандидатов. Они должны быть от восемнадцати до двадцати пяти лет, – начал доклад руководитель группы военных аналитиков майор Сергей Николаевич Ивлев.

– Почему недостаточно службы только в российской армии? – спросил Денис Трофимович.

– Потому что российская армия не германская, не итальянская и не британская или американская. Специфику армии, кроме как на собственной шкуре, узнать невозможно, сколько лекций про это ни читай и практических занятий ни проводи. Прослужить в армии необходимо не менее одного года, и желательно во время ведения боевых действий, в крайнем случае при подготовке к ним. Службу можно организовать в других мирах во время военных конфликтов, происходивших в течение последних восьмидесяти лет, где принимали участие немецкие, итальянские, британские и американские войска.

– Но ведь для прохождения службы в иностранных армиях понадобится знание языка на уровне носителя. Где мы такой персонал найдём? – вмешался в разговор генерал-майор Савушкин, назначенный заместителем руководителя операции.

– Придётся подготовить. Потому что знание языка на уровне носителя понадобится не только для этого. Второй и третий этапы проведения операции потребуют управления освобождёнными территориями и создания на них промышленной и военной инфраструктуры. Без знания языка это реализовать не получится. Современные мнемонические методики изучения иностранных языков позволяют достичь результата в короткий срок, но, к большому сожалению, не всем. Очень много зависит от особенностей обучаемого, его природной способности к овладению языками. Обнаружить эти особенности несложно, но это приведёт к большому отсеву кандидатов на этапе изучения языков.

– И сколько процентов кандидатов, по-вашему, отсеется? – спросил Савушкин.

– Примерно третья часть, – ответил Ивлев.

– Вы хотите сказать, что нам придётся этот мусор оплачивать? – возмущённо спросил Денис Трофимович.

– Не обязательно. В контракте можно предусмотреть, что в случае, если программа по изучению языков при подготовке не будет освоена, контракт расторгается без оплаты.

– Да, но набирать и учить всё равно придётся, а это тоже стоит денег! – заметил Денис Трофимович.

– Но другого решения у нас нет. Без знания языка не отслужить в иностранной армии. Без знания противника не достичь поставленных задач. Мы хотим менее чем одной дивизией остановить армию целой страны, отлично вооружённую, и не дубинами, а танками, самолётами, пушками и пулемётами, пусть и не современными. Армию, имеющую отличный боевой опыт и высокий уровень дисциплины. Тогда надо увеличивать контингент в десятки раз. Да и это небольшие затраты. Гораздо большие затраты аналитики планируют на потери при прохождении службы. Службу-то придётся организовать в горячих точках, а там стреляют, убивают и калечат. В германском вермахте стажёры могут ещё и в гестапо по глупости попасть. Это уже будут боевые потери, за них придётся хорошие деньги платить. Бесплатно под пули или в гестапо никто не полезет.

– У нас ещё и германский вермахт! – воскликнул Савушкин.

– Вроде это основной противник в нашей операции. Или контингент не против него планирует воевать? – удивлённо спросил майор Ивлев.

– Ну и что у нас с этим вермахтом? – спросил Денис Трофимович.

– Возникают очень большие ограничения по внешнему виду и физическим особенностям кандидатов. У них на теле не должно быть никаких татуировок, пирсинга, шрамов от ранее проведённых операций, следов религиозных обрядов. Зубы должны быть либо здоровыми, либо вылеченными методами стоматологии тридцатых годов XX века, но это решаемо, зубы можно перелечить. Внешний вид и физическое развитие должны максимально соответствовать принятым тогда в германии стандартам и не вызывать никаких подозрений.

– Это что ещё за стандарты? – спросил Савушкин.

– Принадлежность к так называемой арийской расе.

– Так, где мы вообще такой персонал найдём?

– Тут как раз большой проблемы и нет. У нас в стране примерно четверть населения таким критериям соответствует. Но, конечно, с учетом всего сказанного требования к персоналу получаются довольно высокие.

– Так сформулируйте их, пожалуйста, окончательно, – попросил Ивлева Денис Трофимович.

– В качестве основного состава нам нужно будет набрать пятнадцать тысяч молодых людей в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет. Все они должны быть европейской наружности, физически абсолютно здоровыми, спортивного телосложения, без всяких пирсингов и татуировок. Являться студентами или выпускниками высших учебных заведений по более чем двадцати специальностям. Перечень специальностей был роздан перед совещанием. Летчиков, врачей, специалистов спецслужб, военных инженеров и техников, а также высший командный состав набираем из армии и спецслужб, но их немного.

– Ну а если мы не сможем набрать необходимое количество здоровых парней арийской наружности? – спросил Савушкин.

– Тогда придётся взять небольшое количество просто здоровых парней. Только посылать их служить в вермахт нельзя, но можно в бундесвер. Это, конечно, несколько ослабит потенциал контингента. Но важно, чтобы основная масса всё же прошла подготовку в вермахте.

– У кого ещё есть какие мнения, предложения по личному составу? – спросил Денис Трофимович.

– Мне кажется, что Сергей Николаевич доложил мнения аналитиков чётко и обоснованно, тут добавить нечего, – сказал майор Ужицкий, руководитель группы по вооружению.

– И как нам теперь эти требования в установленные сроки выполнить и такой состав набрать? – поинтересовался у присутствующих Богатырев.

– Договориться с рекрутинговыми агентствами во всех крупных городах, где есть высшие учебные заведения по требуемым специальностям. Направить туда наших сотрудников. В связи с повышенными требованиями проводить отсев кандидатов на уровне медкомиссий, – предложил майор Ивлев.

– На уровне медкомиссий у нас даже в военкоматах такой отсев идёт, что призывать некого. Они же все больные. Абсолютно здоровых очень мало. Вы, Сергей Николаевич, нам тут ещё планку по требованиям подняли на небывалую высоту. Боюсь, что нашу медкомиссию пройдёт один из сотни. И будет он для нас почти золотой. Но нам-то надо, чтобы он ещё и контракт подписал! Да какой! Вот я бы в здравом уме никогда такое не подписал, – рассуждал Денис Трофимович.

– Они все молодые, им ещё приключений хочется. Ну а дальше всё будет зависеть от стимула. Сколько им готовы заплатить по контракту. Мне финансовая сторона вопроса неизвестна. Но это должны быть очень хорошие деньги. Некоторые из них головы сложат в этой операции, а в наше время за три копейки никто умирать не захочет, – ответил Сергей Николаевич.

– Что там у нас с танками получается? – сменил тему для обсуждения Денис Трофимович.

– Мы смоделировали операцию на компьютерах и с учётом всех известных факторов посчитали, что для выполнения задачи по нанесению контрударов немецким войскам в июле 1941 года необходим минимум один полк танков «Армата», но это при условии, что всё будет идеально. Для достижения гарантированного успеха необходима танковая дивизия, – ответил майор Ужицкий.

– Да у нас этих танков всего-то один полк и есть! Какая, к чёрту, дивизия? Уралвагонзавод дивизию ещё пять лет делать будет. Они и этим-то башни переставить в срок не успевают! – воскликнул генерал-майор Савушкин.

– А зачем вообще принялись башни танкам переставлять? Это же столько геморроя! Мы так точно к сроку не успеем! – возмутился Богатырев.

– Из-за калибра орудия, Денис Трофимович. Во время Второй мировой войны в СССР не выпускали 125-миллиметровые снаряды к пушке, которая стоит в старой башне «Арматы». Такого калибра в СССР вообще не было. А вот 152-миллиметровые снаряды имелись, их много на складах ещё с царских времён хранилось. Да и советская промышленность их выпускала для гаубиц и пушек. В случае острой необходимости их можно использовать для стрельбы из орудий «Арматы». Мы же не можем с контингентом целый артиллерийский склад со снарядами отправить, погрузим самый минимум. Ну а дальше-то чем они воевать будут? К тому же эта пушка позволяет вести огонь зенитными ракетами, что немаловажно из-за недостатка систем противовоздушной обороны у контингента в условиях разгрома советской авиации в первые недели войны. Так что это вынужденная мера, – ответил майор Ужицкий.

– Ну вот ещё хрень с этими калибрами! Кругом одна засада! Может, мы и полк-то танковый не наберём, если в Нижнем Тагиле башни всем танкам сменить не успеют. Чем «Армату» можно заменить?

– По калибру – ничем. У нас все танки, которые имеются в армии и на складах со 125-миллиметровыми пушками. У этих танков боевая эффективность ниже, поэтому придётся добавить ещё один полк танков Т-90 и снарядов к ним минимум месяца на три боёв. Чтобы хватило, пока советская промышленность выпуск боеприпасов освоит. Давайте мы такой вариант просчитаем, – предложил майор Ужицкий.

– Ни хрена мы не добавим! Ни танков Т-90, ни снарядов к ним. Мы по массе телепортируемого груза не проходим, у нас только один танковый полк и проходит. Иначе придётся что-то выбрасывать из другой техники, а там всё нужное, – возразил генерал-майор Савушкин.

– Ну, значит, тогда я иду к руководству, и пусть они сами с Уралвагонзаводом разговаривают. Чтобы те на всех «Арматах» башни успели заменить. Больше этим вопросом не озадачиваемся, – подытожил Денис Тимофеевич.

– Да, но при наличии всего одного танкового полка есть очень большие риски, что операция пойдёт не по плану. Личный состав может не справиться с задачей. Это как игра на грани фола, у них не будет права даже на малейшую ошибку. От них потребуется не только высочайший профессионализм, но, как мне кажется, нечто большее, – выразил сомнения майор Ивлев.

– Справятся они! Мы им такие бабки по контракту платим! Я бы за такую кучу бабла и не с таким пустяком, да ещё с такой техникой, справился. Их же почти шесть лет учить и тренировать будут. Думаю, что это не проблема, – сказал Савушкин.

– Мне кажется, что на войне побеждает не техника, а солдаты. Их героизм и самоотверженность, их вера в правоту своего дела и свою победу. Это ни за какие деньги не купишь! Вы уверены, что эти парни, которых мы наберём из лихих девяностых, будут способны на подобное? Я вот лично сомневаюсь! Это же не советские солдаты, которые шли с голыми руками на смерть за Родину и за Сталина, – возразил Ивлев.

– Вечно вы, Сергей Николаевич, всё усложняете. Опять про какие-то высокие материи говорите – вера, героизм. Это в Советском Союзе всё про веру и героизм рассуждали. Ну и что? Стоило пачкой долларов перед носом помахать, как все про всё забыли и побежали карманы набивать. Вон как в эти самые лихие девяностые из-за бабла друг другу глотки грызли и друг друга мочили. У кого калибр побольше да реакция получше, тот прав оказался и живой при бабках остался… Всё, закончили эту тему, – завершил разговор Богатырев.

***

Про такое трудоустройство Никита Агафонов никогда и ни от кого в жизни не слыхал. Он окончил Алтайский государственный университет по специальности «радиофизика» и получил степень бакалавра. В магистратуру на бесплатное обучение не поступил, а на платное у него денег не хватило. Сразу начал искать работу, но ничего подходящего по специальности вообще не было. И тут вдруг это объявление. Он тут же отправил резюме и сразу же получил приглашение на собеседование. Казалось бы, ну что тут странного? Все давно так устраиваются на работу.

Чудеса пошли с самого начала. В офисе фирмы, куда он пришёл, у него сразу же попросили паспорт, диплом и трудовую книжку. Трудовой книжки у него ещё не было, а паспорт с дипломом Никита отдал. С них сняли ксерокопии и вернули. Паспортные данные вписали в документ, который ему дали на подпись. Документ оказался обязательством о неразглашении всех сведений, которые ему станут известны на собеседовании и при приёме на работу. Причём обязательство это было не перед той фирмой, в которую он пришёл, а перед спецслужбами, с гербовой печатью и штампом. Он подписал документ, и обязательство забрали. Никита думал, что сейчас его пригласят на собеседование. Каково же было его удивление, когда его вместо собеседования отправили на медкомиссию.

Никита пришёл в медицинский центр, где уже сидели двое таких же, как он, удивлённых парней его возраста. Дальше стало ещё интереснее. В первом кабинете сидел врач, который попросил его раздеться догола. Никита разделся, а врач осмотрел и ощупал каждый сантиметр его тела. Взял сантиметровую ленту и всего его обмерил вдоль и поперёк, тщательно записывая данные измерений. Потом измерил силу всех мышц, заставил приседать и отжиматься, после чего мерил пульс и считал частоту дыхания. Всё это время врач гонял его по кабинету голышом. Потом посадил на кушетку и там стукал, слушал и мял живот. В конце ещё полчаса пытал, какими болезнями Никита болел раньше и не болит ли чего у него сейчас, после всего этого велел одеваться и выписал номерок в следующий кабинет.

Так Никита и прошёл по всем бесчисленным кабинетам. Ему сделали кардиограмму, энцефалограмму, спирограмму, взяли кровь и провели множество других исследований. Он посетил всех специалистов, от проктолога до стоматолога. В седьмом кабинете с ним беседовали психиатр и сексопатолог. Последний долго выяснял его ориентацию, ориентацией остался доволен и отправил в следующий кабинет. В какой-то момент Никите показалось, что его хотят принять на работу в отряд космонавтов. И когда он дошёл до последнего кабинета, то понял, что почти угадал.

Это был не медицинский кабинет, а кабинет, где и проводили собеседование. Да-да, прямо в медицинском центре. Там сидели двое мужчин, а на столе лежало его толстое дело с результатами медкомиссии, ксерокопией паспорта и диплома. Ни о каких профессиональных навыках его никто не спрашивал. Да его вообще не спрашивали. Ему выкатили такое фантастическое предложение, что глаза Никиты стали большими и круглыми, а нижняя челюсть отвисла. Решение нужно было принимать сегодня и сейчас, но ему дали подумать полчаса прямо в кабинете. Предложение выглядело настолько заманчивым, а Никите всё ещё очень хотелось приключений на свою задницу, поэтому он сказал: «Да». После этого подписал фантастический контракт со спецслужбами всего на два дня.

Медкомиссия же, как оказалось, работала на вылет. Те двое парней, которые были с ним, до последнего кабинета не добрались. Один вылетел из первого, а другой – из седьмого. Из этого Никита сделал вывод, что он сам абсолютно здоров, раз ему удалось дойти до последнего кабинета. Выходя из медицинского центра он увидел ещё пятерых парней в ожидании комиссии и в душе пожелал им удачи.

Дома Никита ничего не сказал родителям, потому что не имел теперь права говорить, подписав кучу документов о неразглашении. Он начал придумывать, как на эти два дня ему убраться из дому, чтобы никто ничего не заподозрил. Буквально через три дня у него созрел отличный план, и Никита его успешно реализовал.

Глава 3. ЛЁША

Лёша родился в Нижнем Новгороде 8 марта 1991 года, вторым ребёнком в семье. Его отец, Александр Иванович Орлов, к тому времени был известным кооператором, как тогда перед самым распадом СССР называли предприимчивых граждан, которые на изломе эпох сумели сколотить себе первоначальный капитал. К концу 90-х отец обзавёлся сетью автозаправок и прочих сопутствующих бизнесов, все время пропадал на работе и в Лёшином воспитании принимал минимальное участие.

Мать Елена Алексеевна, в девичестве Михайлова, в начале 90-х помогала отцу. Позднее решила открыть свое дело для души и занялась продажей модной женской одежды европейских брендов. Спрос со стороны бывших советских граждан, изголодавшихся по заграничным тряпкам, был высок, а торговая наценка в 600 процентов создавала иллюзию будущего в очертаниях яхт, особняков на берегах тёплых морей и заманчивого блеска ювелирных украшений.

Естественно, Лёшей никто не занимался, потому что всё внимание было обращено на Лёшиного брата Диму. Брат был старше его на пять лет и, по всей видимости, природа одарила его усидчивостью и очень пытливым умом. Родители, чувствуя это и будучи предприимчивыми людьми, но ощущавшие постоянную нехватку времени, решили не тратить усилий на Лёшу, а сосредоточиться на Диме. Когда с маленьким Лёшей сидела нянька-пенсионерка, знакомая их бабушки из соседнего дома, Дима ходил в элитный детский сад. Когда Дима пошёл в самый крутой физико-математический лицей №40, то Лёшу отправили в соседний дворовый детсад. И когда Дима, призёр общероссийских олимпиад по математике, блестяще окончил школу и поступил на мехмат МГУ, восторгу родителей не было предела.

Успехами старшего сына хвастались перед друзьями и знакомыми, только о них и говорили многочисленные родственники. Дима подавал большие надежды, он купался в лучах славы, про его успехи говорили с многочисленными гостями во время праздников за обеденным столом летом на даче, которую отец отстроил на берегу Волги. Лёшу от этих разговоров тошнило, он ненавидел старшего брата, этого очкастого ботаника, лютой ненавистью. Он с раннего детства рисовал в своём воображении мрачные картины исчезновения брата – катастрофы, стихийные бедствия, нападения бандитов. Это успокаивало, но ненадолго.

Нельзя сказать, что родители совсем забросили Лёшу, они им занимались, но, как говорится, по остаточному принципу. С семи лет Лёшу отдали в спортивную секцию по плаванию. В бассейн его водил кто попало и как попало, но плавание Лёше нравилось, и он показывал отличные результаты. Если бы не страстное желание доказать всем, что он лучше и успешнее старшего брата, то эта затея с бассейном скорее всего ничем бы не закончилась. Потому что он по своей натуре был всё же ленив, и такие качества, как упорство и настойчивость, необходимые для достижения высоких результатов, явно у него отсутствовали. Но вечная жажда реванша стала самым мощным двигателем в его жизни.

По этой причине Лёша постоянно одерживал убедительные победы на районных и городских соревнованиях и в результате попал в сборную России по плаванию. На чемпионате Европы в голландском Эйндховене он стал бронзовым призёром и получил звание мастера спорта международного класса. Лёша был на седьмом небе от осознания своего успеха, но родители отреагировали на это весьма прохладно. Так по крайней мере их реакцию оценил он сам. Нет, конечно, разговоры о его успехе на какое-то время вышли на первый план, но тут, как назло, Дима с отличием окончил университет и устроился аналитиком в крупный московский коммерческий банк – стал делать успешную карьеру. Это событие тут же затмило все Лёшины успехи и отодвинуло их в рейтинге семейных новостей чуть ли не на последнюю строчку.