Проснись в Атлантиде. Сон

Ведомый Степаном с охотниками, Терешкин вышел к болоту. Зрелище, представшее его взору, было действительно странным и непонятным.

Окрестные кусты, примыкающие к воде, пестрели Ивановой одеждой. Куртка, штаны, рубаха, кальсоны, даже пардон трусы, были небрежно раскиданы по колючим кустам. Один сапог лежал рядом с одеждой, а второй сиротливо торчал из заросшей мхом кочки, неподалеку от неприятно, мертвенно белеющего тела, уткнувшегося лицом в желтеющий мох.

– Он что за бабой тут гонки устроил? – спросил Петрович, ни к кому не обращаясь – Что за нетерплячка такая у мужика?

– Брось ты, Петрович, ерунду городить, – махнул рукой охотник – какая баба в этой глухомани? Разве, что русалки да кикиморы болотные. – Лицо мужика растянулось в пьяной улыбке.

Петрович передёрнул плечами при виде неуместной в данной ситуации, оскаленной в улыбке, пьяной физиономии охотника. Он даже не стал подходить к телу, ни к чему лишние следы оставлять, а направился в сторону похмеляющихся мужиков. "Странное это дело", думал капитан, "с чего ради, нормальному человеку, далеко не в жаркую погоду, взбрело в голову срывать с себя одежду и как срывать! Будто впрямь торопился, не то за бабой, не то жарко нестерпимо стало. Да какое там жарко к едрене фене!" Он с тоской посмотрел на небо, где не было видно даже намёка на чистое небо, а из низких туч нескончаемо сочилась влага.

– Может его убрать отсюда, – предложил один из охотников – вдруг солнце пригреет, а он тут уже вторые сутки.

– Не надо ничего здесь трогать. Следаки приедут, пускай сами разбираются. Какое к шутам собачьим солнце? Пусть полежит. Немного осталось. – Распорядился капитан и удивлённо добавил: – А ведь правда, третьи сутки пошли, как же его зверьё не тронуло?

– Говорю тебе, Петрович, не чисто здесь. – Вставил Степан.

Капитан лишь окинул его суровым взглядом. Не хватало ещё за ведьмами охоту устраивать. Но место и впрямь было жутковатое. Даже птиц не слышно. Он осторожно, чтобы не продолжать тему, начатую Степаном, спросил:

– А, что мужики, тут на болоте всегда так тихо, или это вы всё зверьё разогнали? Смотрите, с егерем шутки браконьерские не пройдут.

– Да, бог с тобой Петрович, какое браконьерство? Вон, даже Иван и тот без ружья был. Чего только искал здесь? А птиц действительно не слыхать чего-то.

Все невольно прислушались. Невиданная, для леса тишина, была настолько непривычной, что во взглядах мужиков явственно читалось недоумение, а кое у кого страх. Вот так всегда и бывает, стоит кому-то обратить внимание на некую странность, как все её сразу замечают. А ведь ещё минуту назад, никто не видел ничего необычного. У всех вдруг разом, будто ватой уши набили от этой тишины. Стелящийся по болоту туман, казался теперь каким-то неестественным, не туманом вовсе, а скорей живой густой субстанцией, преследующей свои зловещие цели. Растительность, живущая на болоте, скрытая этой субстанцией, принимала необычные – ЖИВЫЕ формы. Явственно ощущалось ЧУЖОЕ присутствие и недобрый взгляд. Капитан готов был поклясться, что вопреки ветерку дующему от леса, этот туман наоборот двигался от болота! Медленно, но неуклонно, молочное марево подбиралось к телу, лежавшему, почти на границе суши и болота.

Чтобы как-то снять напряжение, не хватало ещё сейчас паники с бегством, дюжины здоровых мужиков от места происшествия, вот смеху-то будет потом. Капитан сказал:

– Ну, чего притихли? Налейте что ли водки, помянуть Ваньку надо.

Все как-то враз пришли в движение, засуетились. Участковому протянули стакан, в котором плескалась огненная жидкость. Кто-то протянул корку хлеба с ломтиком копчёного сала. Не говоря ни слова и не дожидаясь остальных, Петрович опрокинул содержимое в рот. Горло обожгло, а по телу прокатилась приятная горячая волна. Едва все выпили, в лесной глуши послышался гул двигателей. Напряжение окончательно спало.

– Ну, наконец-то, едут. – Выдохнул кто-то из охотников. – Как только пробились по грязюке такой?

Скоро на поляну, в сопровождении мотоцикла "Урал", одного из охотников, предусмотрительно оставленного Степаном в деревне встречать начальство, выехал УАЗ, набитый людьми в штатском, а за ним следовала "нива". Капитан мысленно поблагодарил Степана, за то, что тот оставил проводника для областников. Сам он об этом с утра даже не подумал.

Между тем приехавшие, деловито, со знанием дела, стали осматривать место происшествия, что-то замерять, фотографировать. Странно, но опрашивать свидетелей, никто не торопился. Даже к нему, как к участковому, отчего-то у приезжих, не было никаких вопросов. Это обстоятельство несколько озадачило участкового. Хотя он был даже рад такому повороту событий. Сейчас, ему совсем не хотелось общаться с начальством. Хотят, пусть сами разгребают это дрянное дело. В конце концов, начальству видней. Но тут другое, увиденное им отвлекло от этих размышлений. Краем глаза капитан отметил, что надвигавшийся на сушу туман, приостановил своё наступление. Он не делился ни с кем своими наблюдениями, не хватало, чтобы его обвинили в вере во всякую чертовщину. Но про себя он злорадствовал по отношению к туману или к тому, кто им прикрывался "Что не нравится? Не достать тебе Ванькиного тела". И вдруг услышал позади себя тихий голос:

– А туман-то встал, как только следаки приехали.

Капитан обернулся и увидел стоявшего рядом Степана.

– Тоже заметил, что туман странный? Глазастый!

– Да не я один, мужики обратили внимание ещё раньше.

– Советую помалкивать, мало ли со страху, что почудиться может? Ещё подумают, что мы тут всей деревней на голову слабые. Зачем нам это?

– Петрович, видишь мужик с таким большим фотоаппаратом?

– Ну. – капитан уже обратил внимание на этого человека. Он бросался в глаза тем, что держался особняком, занимаясь своим делом.

– Я его как-то по телеку видел. Он этот, как его…, а – специалист по этим, по ненормальным явлениям. Во! – Степан важно поднял вверх палец.

– Не ненормальным, а паранормальным, – едва сдержал улыбку капитан. Степан был отличным исполнителем, хотя не блистал эрудицией, что, в общем капитана устраивало: – Выходит не одни мы со съехавшими крышами.

– Глянь, Петрович, а туман будто боится его вспышки.

Действительно, после каждого щелчка затвора фотоаппарата, сопровождаемого мощной вспышкой, туман словно отодвигался вглубь болота. Конечно, это явление можно было отнести к оптическому эффекту или чему-то подобному. Но Терешкин прекрасно помнил, что ещё минуту назад, одиноко стоявшего деревца, среди тут и там торчащих из воды кочек, просто не было видно.

Меж тем, человек с камерой, закончил снимать, подошёл к своей" ниве", достал оттуда, довольно объёмный чемодан, из которого извлёк прибор непонятного назначения и стал колдовать с его кнопками. В это время Терешкина отвлекли эксперты.

– Мы, в общем закончили, сказал седой мужчина, снимая резиновые перчатки: – вот только тело придётся забрать. Поможете погрузить?

– Помочь, конечно, поможем, только жена у него молодая, для неё и так горе, а тут ещё тело забрали.

– Что поделаешь, причину смерти установит только вскрытие. Мы вам сообщим, когда можно будет его забрать. Сами понимаете, дело необычное.

С помощью охотников, тело Ивана, упакованное в пластиковый мешок, погрузили в машину. Следственная группа, как показалось Терешкину, слишком поспешно свернула свою деятельность, быстро собралась и укатила в область. Странно и неприятно было видеть, как знакомого тебе человека, пакуют в мешок, словно мусор. Участковый тяжело вздохнул. Он долго смотрел в след, медленно ползущему УАЗику, будто в трауре увозящему тело односельчанина. В груди защемила догадка, "Ох не видать больше Вальке своего мужа, даже в гробу не увидит. Слишком странное дело. Очень уж поспешно укатили областники".

Теперь у Терешкина появилась возможность понаблюдать за специалистом по "ненормальным" явлениям, как окрестил его Степан. А специалист тем временем, уже оставил свои приборы и обшаривал окрестности, наблюдая за двумя металлическими рамками, которые держал в руках. Это его занятие, показалось Терешкину скучным, не заслуживающим внимания. Хотя он прекрасно видел, что рамки вели себя довольно не спокойно. Они то сходились, то расходились, то начинали вращаться. В других обстоятельствах Терешкин засомневался бы в том, что этот человек не сам их вертит. Но сейчас…! Этот мужик никому ничего не демонстрировал! А значит, не врал. Зачем врать самому себе?!

А вот болото…! У капитана даже челюсть отвисла от изумления. Ещё пять минут назад, скрывающий болото туман, исчез! Всё пространство болота очистилось и вроде будто повеселело, обласканное непонятно откуда взявшимися, солнечными лучами. Даже комары исчезли. Такое впечатление, словно сама природа ждала, когда увезут тело. И вот дождавшись, облегчённо вздохнула, одарив землю вместе с суетившимися на ней людьми, долгожданным солнышком.

Наконец исследователь с рамками, закончил свои манипуляции. Он уложил инструмент, обратно в чемодан, после чего не спеша, подошёл к Терешкину.

– Извините, что раньше не представился. Меня зовут Тимофей. – он протянул Терешкину широкую ладонь: – Тимофей Бойко, корреспондент из Москвы. Вот собираю материал по всевозможным аномалиям.

– Я уже догадался, – слукавил капитан, невольно улыбаясь, вспомнив слова Степана: – капитан Терешкин, местный участковый, можно просто Петрович.

Мужчины крепко пожали друг другу руки. Капитану понравилось, умеренно крепкое рукопожатие, не безвольное, как у многих, и не показушно-сильное, как у человека, желающего похвастать своей силой. Сразу видно, этот человек знает свои возможности, уверен в себе. Вообще внешность Тимофея никак не подходила под то, что Терешкин думал о писательской братии. Перед ним стоял высокий, крепкий человек, лет сорока, с ясным взглядом голубых глаз. Чисто выбритое лицо словно вырублено, нет и намёка на кабинетный, или как нынче говорят – офисный лоск. Волосы острижены, под ёжик. В общем, довольно суровое лицо, только морщинки вокруг глаз говорили скорей о доброй и ироничной натуре.

– Интересно, как часто у вас происходят подобные случаи? – спросил Терешкина корреспондент.

– На моей памяти впервые. Всякое конечно бывает. Тайга ведь кругом. Бывало, заплутает кто, а то сгинет в тайге, зверь какой задерёт, поломает медведь там, или расамаха. Но чтобы вот так, как Иван, голый, да без следов насилия – никогда. Не хотел бы я чтоб меня так когда-нибудь нашли. Стыд– то, какой. Вот вы…

– Можно на ты, – перебил его Тимофей.

– Взаимно. Вот ты, судя по всему, повидал много чего непонятного. Как по-твоему, что здесь произошло?

– Трудно сказать. – Тимофей окинул взглядом болото: – Только аномалия на лицо. Приборы фиксируют повышенную электромагнитную активность. Говоря проще, мощный энергетический выброс, в общем, произошло здесь что– то, перед появлением охотника. С чем это связано, пока сказать не могу. Но то, что подобное может повториться – уверен абсолютно.

– Ты, Тимофей, сильно торопишься? Или утра дождёшься? – неожиданно спросил участковый – Просто сегодня ещё дел не в проворот, а поговорить, мы дома, вечерком можем. Не против?

– Что ты, капитан! Я только за. – Принял предложение Тимофей.

– Тогда если не возражаешь, прокатимся на твоей ласточке в одно место и домой.

– Идёт, – согласился корреспондент.

Капитан обернулся и громко позвал:

– Степан! Хорош лясы точить. Иди сюда.

Когда Степан подошёл, Терешкин сказал:

– Ты, Стёпа, бери машину и дуй в отдел, позвони в область, передай, что следственная группа работу закончила и выехала. А мы с корреспондентом к егерю съездим. Что-то давно его видно не было. У нас тут труп, а он непонятно чем занят.

– Машину ещё вытащить надо, – Озадачено пробормотал Степан.

– Вот и займись этим, да побыстрей. Мужиков попроси, пусть помогут. Давай! Я если что – у егеря.

Действительно, егерь отсутствовал даже во время поисков Ивана. А происшедшее между тем, его должно было касаться в первую очередь.

Глава 3

Егерь – Роман Павлович Букарев, безбожно пил горькую и вот уже несколько дней к ряду, не выходил из дома, чего с ним ещё не случалось. Именно в таком неприглядном виде, нашли его корреспондент с участковым. Нечто подобное Терешкин ожидал увидеть, вот только причины, столь странного поведения, как не старался, найти не мог.

Ворота заимки, были наглухо закрыты, а при приближении посторонних, за ними раздался отчаянный собачий лай.

– Ничего – сказал Терешкин – это Лайма, старая егерская сука – лайка. Умная, надо сказать, собака. Сейчас Палыч услышит и откроет. Если собака дома значит егерь тут. Он без неё никуда.

Но время шло, а за воротами кроме собачьего брёха, ничего не происходило.

– Кажись торчать нам здесь, до второго пришествия – проворчал Терешкин и подёргал за створку ворот.

– Нет, Петрович, тут мы не пройдём, даже если откроем: – заметил корреспондент.

– Лады. Ты Тимофей отвлеки Лайму, а я с задков проберусь.

Тимофей остался и стал усиленно колотить в ворота, чем чрезвычайно злил, заливающуюся лаем собаку.

Между тем участковый, обошёл заимку, перелез через забор, но обнаружив входную дверь закрытой изнутри, залез в дом через окно.

Картина, представшая перед ним впечатляла, и представляла собой груду пустых бутылок на столе, а так же, мирно спящего под этим столом, егеря.

Терешкин не долго размышлял над дальнейшими действиями. Он прошёл в сени, взял с лавки ведро с колодезной водой и бесцеремонно вылил её на голову лесника. Когда тот, фыркая и захлёбываясь начал приходить в себя, участковый открыл дверь, позвал Лайму, которая виляя хвостом, тут же вбежала в дом и стала облизывать мокрое лицо хозяина.

– Что, Лайма? Давно его не видела? – обратился он к собаке, но собаке было не до гостя. Оставалось идти открывать ворота.

– Вот, господин корреспондент, вы изволите видеть нашего егеря во всей красе. Чует моё сердце, ему есть о чём нам поведать.

Лицо егеря начинало приобретать осмысленное выражение, взгляд нащупал, наконец участкового, отчего он вдруг всхлипнул и с надрывом в голосе, вместе со слезами на глазах, произнёс.

– Петрович! Как я рад тебя видеть!

– Я это заметил. Так рад, что заранее нализался.

– Не в этом дело: – махнул рукой егерь, сделав неуверенную попытку подняться с пола, но у него не получилось, он едва не растянулся на полу, – тут такое творится, Петрович! Ты ведь знаешь, не злоупотребляю я этой гадостью. Но…

– Так, Палыч, вставай, приходи в себя, давай всё по порядку. – Участковый помог ему подняться, усадил на стул, стоявший у стены. Сам подсел к столу, предложил сесть корреспонденту. Они, приготовились слушать.

*******

Валентина Петрова, ещё прежде чем бежать за помощью, по поводу пропажи мужа, к участковому, успела побывать у егеря. Рассказав ему свою душещипательную историю про Ивана, про сон свой страшный, побежала упрашивать Терешкина, начать поиски. Букарев бредням молодухи не придал значения. Действительно, ну ушёл мужик на охоту, так что теперь панику поднимать? Единственное, что его действительно беспокоило, так это то, что Иван отправился на охоту, ещё задолго до начала охотничьего сезона, соответственно искать его надо, как браконьера.

Букарев не был бы егерем, если бы не знал, где в это время можно искать браконьеров. Как раз сейчас, на болотах, в плавнях, утка нагуливает свой основной, перед осенним перелётом, жир. Туда отправился Роман в первую очередь, на поиски Ивана.

Болото встретило егеря плотным туманом. Лохматые клубы, словно дым от пожара, стелились над поросшими сочной травой, кочками. Кое-где сквозь редкие просветы, виднелись отчего-то голые кусты. Ещё егерь обратил внимание на нереальную тишину, как будто уши ватой заткнули. И самое странное, это чувство безотчётного страха. Даже бесстрашная Лайма, жалась к ногам хозяина, поджав хвост. Странно было видеть собаку в таком состоянии. Ведь лайка не раз ходила на медведя и никогда не подавала признаков трусости.

Роман знал здешние леса, как собственное подворье. Он мог неделями не выходить к людям, обходя своё хозяйство. Но никогда в жизни он не испытывал ничего подобного. Страх сковал его тисками. Егерь занял позицию под прикрытием огромного вывернутого корня, не смея пошевелиться. Он лишь тупо вглядывался в окутанное, туманом болото. Роман не мог вспомнить, сколько так пролежал, только в какой-то момент, в просвете тумана, уловил, сначала призрачное движение, а затем увидел человека, идущего между кочек прямо по воде. То есть не просто по воде, а по поверхности, не утопая ни на сантиметр! Только это обстоятельство удержало егеря от того, чтобы не окликнуть идущего. Сначала Роман подумал о Иване, но тут в стороне появился второй, бредущий по воде аки посуху. И это были не люди! Вытянутый, яйцевидный череп, огромные, если не сказать больше, ушные раковины, большие как очки , чёрные глаза. Плечи узкие и длинные руки. Прежде чем вжаться лицом в землю от страха, Роман успел разглядеть, между пальцами на руках и ногах перепонки.

Кажется, он потерял сознание, потому что, придя в себя, увидел над головой ясное солнечное небо, а тумана и след простыл. Только теперь Роман обнаружил, что его челюсть ходит ходуном, а зубы выбивают такую чечётку, что кажется, этот звук разносится по всему лесу…

Глава 4

– В общем, как дома оказался, не помню. Успокоился только когда напился в стельку. – Закончил свой рассказ егерь и потянулся к бутылке.

– Да, Рома! Если-бы я тебя не знал, подумал о симптомах белой горячки, а так, не знаю что предположить: – сказал Терешкин. Перехватив бутылку налил водку в три стакана: – Ну, не чокаясь. – и влив в себя пойло, морщась спросил:

– Рома, с каких это пор, ты магазинную бодягу хлещешь? Или твоя хвалёная настойка перевелась?

– Обижаешь начальник, просто не хотелось на это дело хороший продукт переводить. К тому ж магазинная – дурная, с моей ни в какое сравнение. А мне, сам понимаешь, отключиться хотелось, как можно быстрей, – Егерь виновато смотрел на гостей.

– И что ты обо всём этом думаешь, Тимофей? – участковый повернулся к корреспонденту.

– История, конечно занятная, но не оригинальная. – Тимофей опрокинул в рот стакан. – Между прочим, в соседнем районе точно такое же происшествие. Только там два трупа нашли. Я оттуда, к вам со следственной группой приехал.

– То-то я смотрю, лишних вопросов они не задавали.

– Странность в этом деле я вижу только одну. Почему раньше таких случаев не было?

– Вообще, кто знает? Было или нет? – Терешкин налил ещё водки – Люди раньше тоже пропадали. А места эти всегда нечистью славились. Поговаривают, что Баба-Яга, лешие с кикиморами тут, приют нашли, от цивилизации спрятавшись. – Петрович ухмыльнулся и выпив наколол на вилку упругий маринованный грибок. – Кто знает..? Рома, ты сколько нас этой синькой травить собираешься?

– Сейчас, Петрович, я мигом. – довольный появлением гостей, егерь засуетился и исчез в сенях.

– Я тоже так считаю. На этот счёт даже кое-какие теории существуют. – придвинулся Тимофей – сказки тоже на пустом месте не возникают.

– Ты о кикиморах с лешими? – продолжая закусывать, спросил участковый.

– И о них тоже. – Тимофей опрокинул в рот стакан, после чего потянулся к закуске.

Букарев окончательно пришёл в себя, а к водке больше не притрагивался. Гостям он всегда был рад, а в данном случае особенно. Не смотря на неожиданный запой, в доме егеря всегда найдётся, с чем встретить желанных гостей. Надо сказать, что это не только спиртное.

Через несколько минут, тому, что находилось на столе, мог позавидовать любой ресторан. А ведь ещё не было горячего! Просто на приготовление требовалось время. Дело близилось к вечеру. Готовить было некогда. Но и того, что было, с лихвой хватало. Все соления, егерь готовил, как исстари велось, в бочках. Кто в курсе, понимает, это совсем не то, что в стеклянных банках.

Тимофей с участковым в изумлении замолчали, с нетерпением ожидая завершения Романовой суеты, вокруг стола.

– Слушай, Палыч, угомонись ты. Мы это всё никак не осилим, – Поймал за руку егеря, участковый. – Садись уже.

Застучали ложки и вилки. Тимофей много попутешествовал и много чего видел и пробовал, но эти яства, не шли ни в какое сравнение с тем, что ему когда-либо приходилось отведать.

Казалось, здесь было собрано всё, что не может не понравиться настоящему гурману. Упругие грузди, маленькие и все как на подбор, одного калибра, будто братья близнецы. Хрустящие огурчики. Скрипучая, под пахучим рыжиковым маслом с нарезанным кольцами луком, квашеная капуста. Копчёная вепрятина, солёная по особому старинному рецепту чёрная и красная икра. Малосольный хариус и копчёная щука. Говорить о мочёных яблоках и помидорах уже не приходится. Пахучий домашний хлеб с хрустящей корочкой, сам по себе вызывал обильное слюновыделение.

– Палыч, а хлеб ты, что по пьянке пёк? – спросил поражённый Терешкин.

– Да, ты что Петрович, я и хлеб печь? Тем более в пьяном виде, никогда! Тут особый подход и талант нужен, я бы сказал женский талант. Это Афанасьевна меня снабжает. Одна бабка осталась, дед-то помер недавно, вот я ей, то рыбки, то мяса, а она хлеб, сам знаешь, Петрович, сызмальства печь умеет особый. Вы кушайте, вот балычок осетровый попробуйте.

– Мы попробуем, попробуем. Но я что-то не вижу твоей настойки хвалёной. – Терешкин подмигнул Тимофею.

– Вот ёлки-палочки, совсем ты меня Петрович заболтал. – Егерь снова засуетился и притащил огромную стеклянную бутыль, наполненную тёмно-бурой жидкостью. Тимофей вспомнил, что такую бутыль называют четвертью.

– Ну, давай, наливай, удиви гостей.

– Вы как хотите, а я больше, ни-ни. Хватит. – сказал Палыч разливая рубиновую жидкость по стаканам.

– Как знаешь. А нам грех не отведать. Когда ещё придётся?

Выпили и принялись уничтожать расставленные на столе яства. Только слышно было, хруст огурцов да капусты с груздями. Начали быстро управляться с мясом и рыбой. Брусничная настойка, требовала хорошей закуски. Какой там к лешему коньяк заморский, виски их сивушный или водка. Этому напитку, действительно, не было равных. Ни намёка на сивуху. Только приятный лесной запах. Что добавлял туда егерь, так и осталось тайной. Градусов шестьдесят в ней было точно, но пилась как брусничный сок.

– Под такую закусь, не грех и по второй, – С трудом отвлёкся от еды Терешкин.

Надо сказать Тимофею тоже пришлось заставить себя перестать жевать, до того всё было вкусно.

– Вы с ней поаккуратней, – Заметил Букарев. – Пьётся она легко, но в голову шибает и в ноги, будь здоров!

Выпили ещё по одной. Снова застучали ложками.

– Всё, пока действительно погодить надо. Пускай усвоится, а то поговорить не успеем. – отложив недоеденный кусок вепрятины, сказал участковый. Меня вот что смущает во всей этой истории с Иваном, да и твоей Рома тоже.

– Я то что, слава Богу, жив остался. – Роман суеверно перекрестился.

– Вот именно! – Терешкин поднял вверх указательный палец.

– Ты что, хочешь сказать, что и я должен был того!? – округлил глаза егерь.

– Да, погоди ты, Рома! Я совсем не это имел ввиду. То есть имел ввиду не совсем это. Вот ты мне скажи, когда ты там наблюдал за этими, как их обозвать, даже не знаю.

– Пришельцами! – пришёл на помощь Роман.

– Ну, пусть будут пришельцами. В общем, когда ты за ними наблюдал, у тебя не возникало случайно, желания раздеться? Ну скажем, жарко стало или ещё что?

– Ты, чего Петрович, охренел? В такую погоду и жарко?

– Да, нет Рома, не охренел я. Иван перед смертью всю одежду с себя содрал. Так и помер – голый!

– Чего это, а? Петрович? – дрожащим голосом проговорил егерь.

– Вот и я спрашиваю, ЧТО или КТО заставил его раздеться?

– Мне кажется, – принял участие в разговоре Тимофей. – тут дело вот в чём. Эти, как вы говорите пришельцы, скорее всего, использовали некую силу, или устройство, для прохода в нашу реальность. Все знают что такое микроволновая печь?

– Конечно. Кто в наше время этого не знает? – Терешкин пожал плечами.

– Вон она стоит. – показал егерь на "микроволновку", стоявшую, как полагалось в кухне.

– Так вот, Иван просто оказался не в том месте и не в то время. Этот их переход в нашу реальность, скорее всего, сопровождался выбросом энергии, похожей на ту, которую вырабатывает "микроволновка".

– Я так понимаю, ты предполагаешь, что его элементарно поджарили? – Терешкин озадачено почесал затылок. – Но на нём никаких следов. Тем более ожогов.

– Вот поэтому я предположил "микроволновку". Конечно, не буквально, а как пример.

– Ну, это понятно, Тимофей. Не дураки, понимаем.

– Так вот! – Продолжил Тимофей. – Их переход, сопровождался сильным микроволновым излучением. А как действует это излучение? Оно разгоняет молекулы тела, на которое воздействует, то есть разогревает. Чем больше токопроводность этого тела, тем быстрее и сильней разогрев.