Проснись в Атлантиде. Сон

Он лежал под кустами и никак не мог вычислить того, кто так неожиданно привлёк его внимание. Если этот кто-то пытается скрыть своё присутствие, то это точно не друг.

Их было двое. По крайней мере двое осторожно пробирались огибая поляну. Шли след в след, будто по минному полю. Оба в длинных брезентовых дождевиках с капюшонами. Никакой поклажи не наблюдалось. Это достаточно странно для тайги, чтобы человек не брал с собой никаких припасов. Хотя возможно свои вещи они оставили в укромном месте, чтобы налегке, преследовать жертву. А в роли жертвы, получается, выступает он – Тимофей!?

"Ну, это мы ещё посмотрим!" Он переполз в небольшую ямку, откуда открывался наилучший обзор. Странная парочка, то останавливалась, прислушиваясь к лесным звукам, то продолжала осторожно продвигаться, с каждым шагом приближаясь к укрытию Тимофея. Напряжение с каждой минутой возрастало. Продолжая наблюдать за незнакомцами, он отметил нечто странное в их походке. Они шли как иноходцы! То есть, занося правую ногу вперёд, туда же вперёд шла правая рука! Обычный человек ходит наоборот, правая нога вперёд, значит, правая рука отмахивает назад. И ещё он заметил, что в руках оба держали какие-то предметы, нечто среднее между кастетом и каким-то оружием. То, что это оружие, сомневаться не приходилось. Эти предметы моментально направлялись в сторону малейшего шороха.

Тимофей пропустил парочку мимо себя, после чего, пригибаясь, начал своё преследование. Однако у этих людей чутьё было на высоте. Они заподозрили неладное едва он сделал несколько шагов. Парочка остановилась. Делать было нечего, он вышел на открытое пространство. Застигнутые врасплох, преследователи резко и невероятно синхронно обернулись.

Тимофей ожидал увидеть человеческие лица, но то, что открылось взору, повергло его в шок. Под капюшонами скрывались две, похожие друг на друга как братья близнецы, КАБАНЬИ ГОЛОВЫ!

Шок был настолько сильным, что Тимофей пропустил нападение.

Ближе стоящий, кабаноголовый, с режущим слух визгом, ринулся в лобовую атаку. Только хорошая реакция, на уровне инстинктов, спасла от мощного столкновения. Нападавший пролетел очень близко, Тимофей успел разглядеть жёсткий волосяной покров на морде, влажный пятак и жёлтые, огромные клыки, торчащие из пасти. Настала очередь второго. После промаха своего товарища, он соображал не долго. Однако действовал так же прямолинейно. Чуть наклонившись, выставив вперёд толстый лоб, он со знакомым уже визгом, бросился в атаку. Казалось эти двое, совсем забыли о своём оружии. Или это не было оружием? В любом случае, пока кроме прямолинейного, даже можно сказать тупо – упрямого натиска, нападавшие ничего не предпринимали. Ему в очередной раз удалось увернуться от удара. Причём гораздо легче, чем от первого противника. Однако расслабляться было рано. Выпускать из поля зрения, странные предметы в их руках, тоже не стоило. Нужно попробовать завладеть одним из них. Но как это сделать? Это не нож и даже не пистолет, которые просто держат в руке. Это устройство, было одето на пальцы, наподобие кастета. Так просто его не выбить. Почему-то только сейчас пришла мысль, что пальцы у этих уродов, были вполне человеческие. Вообще, если не брать во внимание поросячьи физиономии, то всё остальное на первый взгляд вполне гуманоидное. Кроме, пожалуй, походки, но это уж кому как нравится.

"Хотелось бы знать, что вам ребята от меня надо?" Подумал Тимофей и неожиданно для себя, произнёс:

– Парни, может, поговорим?

Его слова внесли некоторое замешательство в ряды супостатов. Один из них как-то странно склонил голову на бок, будто пытался ухватить смысл сказанного и пристально уставился на Тимофея. В его мозгу явно происходила напряжённая работа. "Э-э, друзья, по-моему, я сейчас услышу шелест ваших извилин".

Однако умственное напряжение, не дало ни каких результатов. Воспроизведя несколько утробных звуков, похожих на поросячье хрюканье, оба кабано-джентельмена завизжали. Не мудрствуя лукаво, они повторили атаку. Их тактика не блистала разнообразием. То же тупо – настырное лобовое нападение, доказывающее ограниченность мозга и полное отсутствие фантазии. От этого выпада, Тимофею снова ничего не стоило уклониться. Пока он не вступал в открытое противостояние. Хотелось изучить этих тварей получше. Ещё он понимал, раз это не люди, то ранить их, всё равно, что ранить настоящего кабана. А раненый кабан, непредсказуем и страшен. Опять же, нужно было решить каким образом разоружить хотя бы одного из них, пока они не додумались воспользоваться своим оружием. Он почему-то был уверен, что это всё-таки какое-то оружие. И последнее. Если эти твари настолько ограничены, если их мозг, недостаточно развит, если у них напрочь отсутствует фантазия, то наверняка, преследование Тимофея, это не их идея. "За этими болванами должен кто-то стоять! Хотел бы я знать кто!"

В это время два свина-товарища заходили на новую атаку.

– Итак, господа! – вслух произнёс Тимофей. – К консенсусу мы, вероятно, прийти не сможем. Что ж, будем считать переговоры на высшем уровне сорванными. Я умываю руки, господа!

Снова тупой разгон, пролетающий мимо лоб с мокрым пятаком и жёлтыми клыками. Это начинало забавлять Тимофея. Вообще всё происходящее больше походило на бред сумасшедшего. Расскажи он кому, что участвовал в поединке с мутантами – кабанами, это же гарантированная смирительная рубашка! Голимая клиника. Он уже едва сдерживал смех. Это действительно напоминало помешательство. Вот только кабаньи морды были реальны!

Уйдя от упрямого натиска ещё несколько раз, Тимофей, наконец, решил перейти к активным действиям. Иначе этот спектакль грозил затянуться до бесконечности. Он осторожно, чтобы нападавшие не заметили подвоха и каких– либо изменений в поединке, достал нож, до сих пор болтавшийся в ножнах на поясе. Это был добротный охотничий нож, дамасской стали. Острый, как бритва и очень прочный.

Как бы ни были эти типы ему неприятны, он никого убивать не собирался. Поэтому, во время очередной атаки, уходя от столкновения с противником, он неуловимым движением полоснул по запястным сухожилиям, отведённой в сторону руки, сжимавшей оружие. Тоже самое удалось проделать со вторым нападавшим. Удивительно, но они казалось, совсем не заметили ранений. Их мозг был настолько примитивен, что не реагировал на причинённый ущерб. "Или у этих тварей совершенно отсутствует болевой порог. Хрен редьки не слаще. Получается, разрежь я их хоть на куски, они всё равно будут продолжать свои дебильные атаки". Тут он заметил, что у одного из "хомо-свинтусов" из раненой руки выпало оружие. Нож всё-таки достиг цели и разрезал сухожилия. Кисть его совершенно не слушалась. Он тупо уставился своими поросячьими глазками на руку. До него явно не доходило, почему это вдруг его пальцы разжались и отказываются держать оружие. Тимофею стало, даже немного жаль это нелепое создание. Каким образом, а главное, зачем природа сыграла такую злую шутку, создавая ЭТО?!

Но порассуждать на эту тему, ему не дали. До раненого, хоть с опозданием, но всё же дошло, что произошло! С диким рёвом он бросился на противника. Нападение было яростным. Произошло то, чего Тимофей опасался. Раненый зверь страшен, а раненый человек-зверь страшен вдвойне. Наученный опытом, на сей раз, он сразу остановился, как только в очередной раз промахнулся и сразу бросился в очередную атаку. Он визжал как его недорезанный сородич. Метался, повторяя атаки снова и снова не давая Тимофею ни секунды передышки. Его собрат, озадаченный таким поведением своего напарника стоял в стороне, меланхолично наблюдая за происходящим. Попробуй он вмешаться, ему просто не хватило бы места. Душераздирающий визг, атака за атакой, начали утомлять Тимофея. Несмотря на однообразное ведение поединка, противник брал своим упорством, выносливостью и яростью. Но ему ни разу, не удалось достать Тимофея. Зацепи он человека, поражение обеспечено в считанные секунды. Жуткие клыки не оставляли ни каких шансов. Во время очередной атаки, Тимофей, вместо того чтобы увернуться, бросился противнику под ноги. Как он и рассчитывал, "хомо-свинтус" поймав пустое место, споткнулся, потеряв равновесие, с хрипом покатился кубарем по порядком вытоптанной земле. Он определённо выдыхался. Сказывалась сильная потеря крови. Тимофей вскочил на ноги и одним прыжком оказался у оброненного оружия. Пользуясь некоторым замешательством в стане врага, как следует, рассмотрел подобранное устройство. Одел его на руку, как одевали его "свино-люди". Рукоять удобно легла в ладонь, средний палец ощутил подвижную выпуклость. Тут опомнился стоявший до сих пор в стороне второй Тимофеевский оппонент. Но едва он сделал пару шагов, набирая скорость для нападения, Тимофей направил, надетую на руку штуковину в его сторону и нажал на выпуклость оказавшуюся банальной кнопкой. Противник находился метрах в семи от него, когда сработало странное устройство. Надо сказать, что Тимофей сильно сомневался в правильности своего решения применить неизвестную машинку. Мало ли чем это могло оказаться. Может это прибор самоуничтожения. Ему просто не дали развить эту мысль. Если б у него было время, он вряд ли использовал этот предмет. А между тем эффективность приобретённого оружия, впечатляла. Когда Тимофей нажал на кнопку, пучок некой энергии всколыхнул воздух. Нет, никакого огня не было, не было и никаких выстрелов, как не было пресловутых лучей, а– ля звёздные войны. Содрогнулся сам воздух, пошёл волнами в сторону противника. Всё произошло мгновенно. "Хомо – хряк" издав визг недоумения, остановился, будто упёрся в невидимую стену, затем нелепо повалился на бок и застыл. Тимофей обернулся ко второму противнику и, не раздумывая, выстрелил в него. Он сам не понимал почему, но ЗНАЛ, что не убивает, а просто парализует противника.

Подойдя к первому поверженному, он убедился в своей правоте. Тимофей снял с его руки второй разрядник. Именно такое название этому оружию, почему-то пришло на ум. "Хомо-свин" мерно дышал. Не понятно было лишь две вещи, спит он, или находится без сознания. Впрочем, в этом, не было ни какой разницы. Когда они придут в себя, тоже не понять. Тимофей не был хладнокровным убийцей. Если быть до конца честным, вреда ему, эти твари не причинили ровным счётом никакого. А то, что напали, так что с того? Он перевязал раненую конечность первому пострадавшему, остановив кровотечение. Собрал свои пожитки и не в силах больше смотреть на допущенное природой безобразие в лице "кабано-людей", тем более, что фотоаппарата, он как назло не захватил, продолжил свой путь в поисках деревни.

Глава 7

Противный дождь, совершенно не собирался прекращаться. Собственно это был не дождь, а нудная морось. Иногда вообще казалось, что это туман, только какой-то уж очень крупнозернистый.

Одежда промокла напрочь. Куртка набухла, пропитавшись влагой, а свитер и рубаха, неприятно прилипли к телу. Тимофей начинал замерзать. Спасала только быстрая ходьба.

Он уже совершенно потерял чувство времени. Голова разваливалась, тело сотрясалось от дрожи. Дело принимало серьёзный оборот. Если он в ближайшее время не найдёт деревню, может остаться здесь навсегда. Его довольно крепкий организм, начинал давать сбои. В голове шумело так, что Тимофея слегка покачивало. Всё чаще он стал оступаться. С каждым шагом, идти становилось всё труднее. Он даже не заметил, что опасно приблизился к довольно большому обрыву, нависшему над вышедшем из берегов, ручьём. Летом в сухой период, ручей, наверное, едва пробивался среди камней. Но весной и осенью, разливался в полноценную реку. Сейчас был, как раз такой период.

В голове шумел морской прибой. Перед глазами плыли круги похожие на солнечные блики на воде. Его неверные ноги стали совсем непослушными. Немудрено, что, в конце концов, они вывели своего хозяина к обрыву. Падение он ощутил совершенно отстранённо. Он снова плыл в море…

****

База находилась на такой глубине, где практически не было жизни и не, потому что было слишком глубоко, а потому что в этом море на определённой глубине, вместо воды, был сероводород. Это было очень удобно с точки зрения маскировки. Но вот дельфины дальше помогать не могли. Мальчику и Лине пришлось самим тащить Ларгоса до базы. Обычно на базу они попадали через проход, ведущий из слоя чистой воды. Но в данной ситуации этот путь был неприемлем. Шахта, ведущая на базу, была далеко, а время дорого. Поэтому пришлось рисковать.

****

Он смотрел на лежащего Ларгоса и не мог понять, отчего люди так жестоки? Ведь бедный эквин, не сделал им ничего плохого. Он по своей природе, не мог причинить вред. Это была мирная раса. Даже дельфины, давно это поняли.

Ларгос, так и не пришёл в сознание. Перемещать его из этого мира в таком состоянии было невозможно, хотя мальчишка не понимал, почему. Ведь он всё равно угасал. Лина не отходила от него ни на минуту. А ведь ей пришлось не сладко, когда из последних сил она тащила Ларгоса на базу. Он не мог полноценно ей помогать, потому что сам едва превозмогал давление и нехватку воздуха. Ведь он в отличие от эквинов не мог дышать под водой. К тому же на этой глубине было очень холодно. Его организм быстро терял температуру. Когда они добрались до базы, его жизни тоже угрожала серьёзная опасность, от переохлаждения. Получилось так, что Лине пришлось спасать их обоих. Теперь они лежали в одном отсеке. Только он находился в специальной, прозрачной камере, где автоматически поддерживалась его жизнедеятельность, а Ларгос лежал, укрытый специальным покрывалом и с каждым выдохом из него выходила жизнь. Лина плакала, что-то постоянно говорила любимому.

Ларгос умер, так и не придя в сознание. Маленький человек, всё ещё слабый, тоже плакал, и когда ему позволили выйти из камеры, он не отходил от Лины. Добрая эквинка, гладила его по голове своей перепончатой рукой и сквозь слёзы, что-то щебетала на своём языке.

****

Тимофей потерял чувство реальности. Он, то приходил в себя, то проваливался в тяжёлое забытьё. И никак не мог понять, где находится. То ли на морской базе эквинов, то ли в тайге, лежащим в холодной воде, вышедшего из берегов ручья. Потом, вовсе всё смешалось. Появилось ощущение полёта. Но тут он ощутил сильные руки и понял, что его несут какие-то люди. Он пытался открыть глаза, однако эти попытки отдавались сильной болью, он снова впадал в глубокое забытьё.

Он стал приходить в себя, от приятного запаха варёного мяса. Именно этот запах развеивал чары опутавшие сознание. Тимофей с трудом разлепил воспалённые веки, но увидел лишь занавеску, отделяющую каморку, где он лежал, от остального жилья. Запах щекотал нос и только теперь он осознал, насколько голоден. Тимофей попытался кого-нибудь позвать, но у него получился лишь слабый стон. Однако его услышали, только совсем не там где он ожидал.

Неожиданно для самого себя, он почувствовал как по его груди, что-то легко и, как не странно, приятно скользнуло и коснулось его лица. Вдруг он увидел в слабом свете, пробивавшемся из-за занавески, склонившееся над ним, красивое женское лицо! Рядом с ним под меховым одеялом лежала женщина!? Как только он это понял, сразу почувствовал её упругое тело, прижатое к нему. Её ноги обвивали его собственные, одна рука опёрлась о подушку, а другая, погладив его небритую щёку, нырнула под одеяло и бесстыдно расположилась ниже живота, нежно поглаживая его мужское естество. Оказывается, он лежал совершенно голый! Он не в силах был сопротивляться такой откровенности. Но если быть честным до конца, не очень то и хотелось останавливать эту женщину.

Одной ногой она раздвинула его ноги, её рука полностью овладела тем, чем дорожит каждый мужчина, наполняя его волнующим желанием. Странно, но ему не было стыдно. Женщина улыбалась, обнажив ряд ровных, белых зубов. Её иссиня чёрные, распущенные, длинные волосы, рассыпались по лицу Тимофея. Потом губы её приблизились, коснулись его щеки, носа, наконец, сладкий и откровенный поцелуй покрыл его губы. Он не мог не ответить. Помимо его воли язык скользнул по её зубам и языку. Она застонала. Его руки легли на её плечи. Под пальцами ощущалась нежная бархатистая кожа. Руки опустились ниже, обняли сильные, тугие бёдра. Она снова застонала, а потом вдруг прошептала на ухо:

– Я вдохну в тебя жизнь! – и как змея скрылась под одеялом.

Она стала целовать его грудь, посасывала соски, перешла на живот, всё ниже и ниже. Руки её не останавливались ни на минуту, гладя его бёдра и промежность, а язык уже скользил по низу живота. Когда она дошла до самого главного, сознание Тимофея растворилось в окружающем пространстве, повинуясь лишь толчкам и пульсациям, сотрясающим саму вселенную!

Запах варева снова пробудил его. Теперь он понимал, что если сейчас не съест чего– нибудь, его ждёт голодная смерть. Вообще, это было похоже на пытку. Чувствовать ароматы еды, в то время как организм, Бог знает, сколько не принимал пищи.

Он приподнялся на локтях и с удивлением отметил, что силы, хоть не до конца, но вернулись к нему. Тело становилось послушным. И тут он вспомнил о черноволосой красавице! Им мгновенно овладело чувство стыда. Но появилось сомнение, было ли это на самом деле? Тимофей отбросил в сторону мокрое, пропитавшееся насквозь его потом одеяло и обнаружил, что он до сих пор голый. Всё было по-прежнему, не хватало только её, в чьём существовании он начинал сомневаться. Сновидения последнего времени, отличались особой реальностью, а отнести к ним существование прекрасной незнакомки, не составляло особого труда.

Свою одежду Тимофей нашёл аккуратно сложенной рядом с кроватью. Она оказалась постиранной и даже высушенной.

"Сколько же времени я тут провалялся?" Подумал Тимофей и начал одеваться, периодически давая себе отдохнуть. Сил все-таки, было слишком мало.

Как приятно было, за столько времени блуждания по тайге, купания в болоте, принятия душа, в виде надоевшего до омерзения дождя, одеть чистое и сухое бельё.

Откинув занавеску, скрывающую его постель, первое, что увидел Тимофей, была печь, с дымящимся на ней глиняным горшком. От доносившихся запахов, кружилась голова. Однако отсутствие хозяев не позволяло распоряжаться в чужом доме по-своему. Он решил пока осмотреться.

Сквозь крохотное окно, в кухню поступало очень мало света. Стены и без того давно не беленые, в этом полумраке, совсем выглядели тёмными или закопчёнными. Нехитрая обстановка, состояла из стола, стоявшего у окна, пары табуреток и самодельного, сделанного из досок буфета, притулившегося у стены. Низкий потолок, да не крашеный, застеленный домоткаными половиками пол. Вот и всё убранство. Заглянуть в смежную комнату Тимофей не успел. Скрипнула входная дверь и в дом вошла старуха. Её согбенная, маленькая фигурка, невольно ассоциировалась с Бабой Ягой. Только скуластое лицо с раскосыми глазами, указывали на её принадлежность к коренным северным народам. А Баба Яга, как известно, чисто русский персонаж. Хотя, может ли иметь нечисть, национальную принадлежность? Лицо старухи, было испещрено сетью морщин, глаза неопределённого цвета, словно покрыты плёнкой, казались мутными и слепыми. Однако Тимофея она увидела сразу, как только вошла. Её улыбка окончательно убедила корреспондента, относительно отсутствия национальности у нечистой силы. Один единственный, целый, хоть и гнилой зуб, страшно торчал из – под нижней губы. Тимофей улыбнулся в ответ, а старуха спросила неожиданно чистым голосом:

– Ожил, однако, человек?

– Похоже, жить буду, бабушка.

– Тело крепкий, дух хороший, долго жить будешь.

– Спасибо, бабуля, за добрые слова, – Он хотел сразу перейти к просьбе о еде, но отчего-то постеснялся. За то бабушка, божий одуванчик, дай Бог ей здоровья, сама предложила:

– Тело крепкий. Но три дня лежал. Жизни мало осталось. Кушать надо, однако. Или не хочешь? – она неожиданно лукаво, уставилась на него.

– Хочу, бабушка. Проголодался ужасно! Три дня говорите?

– Три дня лежал. Шибко хворый был. Жар был. Горел совсем. Теперь огонь нет, – С этими словами она бесцеремонно приложила свою сухую костлявую ладонь к его лбу. – Совсем огонь нету. Хорошо! Только кушать, теперь мал-мал надо. Много нельзя. Да травки попить сперва, потом кушать.

– Травку попить, это хорошо. Можно и травку. – Тимофей был согласен на всё, лишь бы побыстрей приступить к еде.

Старуха сняла с печи котелок, нацедила через марлю полную берестяную кружку, густого парящего, тёмного настоя.

– Пей. Всё пей.

Тимофей взял из её рук, необычную, берестяную, прекрасно защищающую от ожога кружку и сделал глоток. Пойло, мало того, что было невероятно горьким, но ещё с таким противным привкусом, что он едва не выплюнул его.

– Господи, что это? – скривившись от отвращения, спросил он.

– Травка, – Просто ответила старуха. – Ты пей, шибко хороший травка. Силы много даёт. Не дыши – пей. Всё выпить надо.

Тимофей, превозмогая дурноту, с горем пополам осилил настой и отдал кружку старухе. Аппетит пропал начисто.

– Теперь полежать мал-мал надо, потом кушать. Иди, отдохни, однако.

Тимофей не думал сопротивляться. Он прошёл к себе за занавеску и без сил упал на кровать.

Интересно то, что тошнота прошла практически сразу. А ещё через некоторое время вернулся аппетит, и разгорелся, кажется с новой силой. Тимофей, не долго думая, поднялся и вошёл в кухню.

К его удивлению стол был уже накрыт.

– Тебе теперь очень мало кушать надо, – Сказала старуха и, усадив его за стол, поставила перед ним, глубокую глиняную чашку с мясным бульоном.

Тимофей буквально набросился на еду. Но тут старуха перехватила его руку с ложкой, и он встретился с её укоризненным взглядом.

– Не надо быстро кушать. Плохо! Мало надо. Потом ещё, больше. Пока привыкать живот.

Ему стало стыдно за своё нетерпение. Но теперь он не торопился.

– Бабушка, а где та девушка, которая ко мне приходила? – спросил Тимофей, в надеже, что ему это не пригрезилось. Однако, если быть откровенным, он сам не знал, что лучше. Чтобы это было плодом его больного воображения, или явью.

– Девушка? – подняла на него свои мутные глаза бабка. – Видел, значит?

– Конечно, видел! – Тимофей был удивлён таким вопросом. Не мираж ведь к нему приходил, живой человек.

– Не всякому можно увидеть Маси. Если сама не позволит. Тебе позволила, понравился, однако. Плохой ты был, совсем плохой, холодный совсем. Жизни мало-мало осталось. В ручье лежал много. Я сама её звала. Приходила она два дня тебя грела. Вчера ушла. Говорила, теперь жить будешь. Правду говорила. Хороший шаман Маси.

– Она шаман?

– Все шаман! – почему-то перешла на шёпот старуха. – Дед шаман, отец шаман, теперь она шаман. Очень сильный шаман. Камлает (шаманит) сейчас. Духов просит, чтобы тебя лечить хорошо. Понравился, однако, – опять повторила бабуля и обнажила в загадочной улыбке, свой единственный зуб.

– Камлает?

– День с духами говорит, ночь ещё говорить будет.

– А посмотреть можно? – Тимофей даже есть перестал. Ему приходилось в своей жизни видеть шаманские обряды, так называемые камлания. Но ещё ни разу он не встречал женщин шаманок. Тем более таких молодых, к тому же проводящих этот священный обряд ради него самого.

Бабка вдруг с суеверным страхом посмотрела на него. Встала из-за стола, молча стала собирать посуду.

– Так, что бабушка? Можно или нет?

– Хочешь, иди. Я, нет. Если понравился, беды не будет.

– Покажете куда идти?

– Что показывать? Прямо выйдешь, по тропе иди, не заплутаешь.

"Тут у вас не заплутаешь", подумал Тимофей, вспомнив свои мытарства. Однако соблазн был настолько велик, что он, не мешкая, стал собираться в дорогу.

Было, безумно жаль, что вся аппаратура осталась в машине. В данный момент пришлось довольствоваться лишь блокнотом и авторучкой. Накинув на себя свою куртку, он не забыл захватить с собой, на всякий случай, один из разрядников, позаимствованный у "кабаноголовых". Когда он взял его в руки, то почувствовал странную связь с чем-то нереальным. Даже прекрасно помня, тот дурацкий поединок с этими тварями, по прошествии времени, это всё же казалось бредом. Но сейчас он держал в руках, прямое тому доказательство! В другое время он никогда не стал бы брать с собой оружие. Будь оно земное или как сейчас, непонятно чьего производства. Но в данный момент, он был, ещё очень слаб и прекрасно понимал, что новой встречи с кабаньими родичами, может просто не выдержать.

Вооружившись, таким образом, всем необходимым, в том числе, неизвестным на земле оружием, он, чувствуя себя в относительной безопасности, ступил на указанную бабкой тропку.

Глава 8

Дождь продолжал идти, будто не было этих трёх суток, которые он провёл без сознания. Хотя сказать, что совсем уж без него, этого самого сознания он провёл эти дни, было нельзя. Он прекрасно помнил присутствие в своей постели, молодой женщины, оказавшейся шаманкой. Если до разговора с бабкой он ещё сомневался в том, что это не бред, то теперь его сомнения развеяны. Она БЫЛА! Она ЕСТЬ! И сегодня он её увидит. Как бы он не успокаивал себя, не говорил самому себе, что идёт лишь посмотреть на камлание. Что это ему интересно только с точки зрения исследователя. Он прекрасно понимал, что сам себя обманывает. Он жаждал увидеть ЕЁ! Предстоящая встреча волновала и будоражила нервы настолько, что он не замечал мерзкого дождя, уже основательно пропитавшего его так называемую, непромокаемую куртку. Воспоминания о той незабываемой встрече, с черноволосой незнакомкой совершенно выключили окружающее. Он видел перед собой лишь тропу, ведущую к ней. К той, чьё тело, такое тёплое, сильное и упругое, вместе с тем такое нежное, он помнил. Почему-то именно сейчас он вспомнил всё до мельчайших подробностей. Её волосы, разбросанные по подушке, пахнущие травой, хвоей и ещё чем-то невыразимо – приятным. Совсем ещё девичью, упругую грудь, с набухшими от возбуждения, тёмными сосками. Странные, бирюзового цвета глаза и слишком смуглую для севера кожу. Такие желанные, манящие губы, их безумно приятные прикосновения. Только сейчас он осознал, как она не была похожа на аборигенов. Чья кровь могла течь в жилах женщины живущей в такой глуши?