Отныне и в Вечность. Червивое яблоко 3

Ну, вот. Приехали. Прямо процессор какой-то бестолковый гидропонный: чего нет в программе, то, значит, не существует. Эни, не удержавшись, пожала плечами. Глаза Координатора сузились. Несколько мгновений он смотрел на нее взглядом, не обещавшим ничего хорошего, потом повернулся к гроссадмиралу.

– В чем, по-вашему, должна заключаться сейчас реорганизация отрядов коммандос, задействованных в акции?.. Умозрения, которыми Вы пришли к этому решению, оставьте при себе. Вывод верен, мне этого достаточно.

– Он хочет моих парней у меня отобрать, – кинулась ябедничать Эни, никак не желавшая поверить, что впала у Всегда Правого в немилость.

– Только на время акции, Ваше Величие! – торопливо запротестовал Хилтибрант, но Координатор нетерпеливо отмахнулся и продолжил, пронзительно глядя на Эни.

– Каких таких "твоих парней"?

– Мой спецназ, – пояснила Эни. Соображала она сейчас с трудом, поскольку позвоночник, казалось, штопором ввинчивался в ее собственный копчик.

– Твой спецназ… – со вкусом смакуя каждое слово, проговорил Координатор и после крохотной паузы добавил с картинным удивлением в голосе: – А я-то, недоумок, почему-то думал, что он мой. Итак, сэр гроссадмирал, какие реорганизации ты… э-э… докладывай.

– Численность оперативных групп должна быть удвоена. Точнее, каждой группе должна быть придана группа прикрытия, которая будет держать боевикам спину на случай вмешательства всяких этих Лансов, Шульцев и Стратегов. Если Рексовы кенгуры появятся, чтобы напасть на занятых в акции наших парней, прикрытие вступит с ними в бой и одновременно вызовет… э… ваш спецназ. Уничтожить Рексовых кенгуров наверняка не удастся, но…

– Это понятно, – отмахнулся Координатор. – Однако увеличение численности неизбежно снизит мобильность оперативных групп.

– Да, конечно, но на это придется пойти. Кроме того, потребуется дополнительный расходный человеческий контингент. Это совершенно необходимо. Откуда нам знать, насколько Азерски в курсе наших дел? Может, он тоже отслеживает передвижение имперской элиты? Я на его месте делал бы это обязательно для обеспечения асимметричного ответа на наши.. предпринимания. Да и вообще, очень уж соблазн для вмешательства у него велик. И предлог отличный: мы же выдвинули наши эскадры в квадранты Азеры и Свободных Миров.

– Но для нас это просто эскадры прикрытия, – вмешалась Эни.

– Ему откуда знать? – удивился Хилтибрант.

– Скорее всего, он-то как раз и знает, – возразила Эни.

– Гроссадмирал говорит не о причине, а о предлоге, – с нажимом сказал Координатор, – Продолжайте, продолжайте, сэр.

– Тогда по всем законам тактики он не должен мешать нашим парням уничтожать имперскую элиту, ему же в будущем меньше возни. Совсем наоборот, он должен напасть на триумвират. Мы уничтожим имперскую верхушку, а он… даже если лично Вы окажетесь ему не по зубам, он уничтожит всех нас, ключевых игроков Вашей команды. Вы временно окажетесь лишены исполнительных механизмов, и тогда империя сама упадет к его ногам. Как то самое червивое яблоко, про которое Вы все время говорите.

Координатор некоторое время ошеломленно разглядывал Хилтибранта, потом метнулся к экрану, вызвал Ответственного секретаря и визгливо проорал:

– Немедленно распорядись выделить боевые корветы всем ключевым игрокам с нашей стороны, непосредственно задействованным в акции. Как только будет объявлен час "Х", каждый из них должен будет заниматься порученным делом, либо находясь на борту корвета, либо под его прикрытием. Корветам поддерживать между собой связь онлайн. Местонахождение в пространстве менять каждый день, координаты выбирать, пользуясь генератором случайных чисел. Адепты сами не должны знать, где будут находиться в следующий момент. Выполняй, чего уставился?

– У меня… у меня нет связи с Советником от Информации.

– Ну, все! Эта сволочь меня окончательно достала. Вызови его Ответственного секретаря в ближайшее… завтра в расписании есть окно?.. Тогда на послезавтра в любое время, хоть ночью.

Ответственный секретарь исчез. Координатор повернулся к Эни. Некоторое время он без улыбки пристально рассматривал ее так, что она совершенно разнервничалась, потом на середине выдоха вдруг заговорил, как бы продолжая давно уже идущую беседу.

Смысл его пространных и глубокомысленных рассуждений сводился тому, что он, Координатор, всегда потешался над упорным стремлением "червевечества" избавиться от крохотных искорок разума, что удалось ему, червовечеству, заполучить благодаря капризу эволюции в результате долгого… э-э… копошения в гнилом яблоке органической жизни. Разум мешает пресловутым "сапиенсам". Он их будоражит, он их раздражает и тревожит. Необходимость думать и принимать решения приводит их в ужас, не дает наслаждаться счастьем стабильности, которая для них есть… что?.. Правильно, возможность набить брюхо и безнаказанно совокупляться с возможно большим числом самок или самцов, особенно чужих. Чего они только не наизобретали, чтобы вытоптать, покорежить или, хотя бы, вывихнуть мозги себе и окружающим! Алкоголь, наркотики, свальное манкистепство это самое под оглушительные тупые фьюты. Но вершина добровольного кретинизма – изобрести, придумать, самим над собой и… э-э… короче, высшую необоримую псевдобожественную Волю. Черви рады предаться оному виртуальному сотворянту в добровольное рабство, свалить на оный обязанность думать за себя, принимать решения за себя и… э-э… вообще. Свобода, равенство и братство есть простая умозрительность, а вовсе не тысячелетняя мечта "червевечества" о счастье. Пресловутом! Счастье для них есть в чем?.. напиться, нажраться, натрахаться. Это троица перевесит любые идеи в любом червяке. Но, зато, какое самомнение! Каждая червиха мнит себя самым важным, нужным, самым умным звеном, в конце концов, в любой властной вертикали. И не понимает, что самая вертикаль существует лишь до образования в старнете бога. Стратеги…

Координатор снова перевел глаза с потолка на собеседницу и… Она не прониклась. Она смотрела на него с выражением обалделого непонимания. У нее, похоже, даже позвоночник перестал свербеть. Во всяком случае, уголок левого глаза уже вовсе и не дергался. Координатор чуть ли не удивился степени неадекватности червихи реалиям окружающего миропорядка. Он круто прекратил рассыпать перед нею сверкающий бисер своих божественных откровений и тут же сменил как тему, так и тон, который сделался бесконечно деловым и резким.

– Приказываю тебе немедленно вылететь на Темную. Там вокруг моего нового тела творятся какие-то темные дела. Сволочь Информант… впрочем, мне докладывают, ты его называешь "Льстец" … интересно, с чего бы… так вот он куда-то слинял. Правда, как доносят, с подготовкой к акции по его направлению порядок, но все равно, что за дела? Вот и мой секретарь, которого вы все за глаза называете сушеным сперматозоидом… остроумно, надо признать, очень остроумно… – Координатор хихикнул, – вот и он, что характерно, уже второй раз испрашивает разрешения провести факторный анализ всех сообщений с Темной, явно что-то учуял горяченькое, стервец. Так что посмотришь своими глазами и доложишь. Но это так, кстати. С чего ты решила, что в самку любой природы, которую я решу оприходовать, будет непременно инсталлирован твой фант? Чистота половых экспериментов, конечно, важна, а разнообразие? Или ты решила, что оно мне не нужно? Так вот, оно мне нужно. Так что главным будет еще одно порученьице, которое как на тебя скроено.

Голова у Эни шла кругом. Что он такое говорит? Куда инсталлирован ее фант? В багамутиху, что ли? А Координатор с бесконечно деловым видом продолжал.

– Поскольку я в ближайшее время обрету для себя новую игрушку в виде тела примата Азерски… да… по этому случаю я желаю устроить не то чтобы ему "полевые испытания", но как-то таки отметить. Так что обеспечь мне небольшую оргию. Прямо там, на месте. Три-четыре молоденьких самочки. Так сказать, бутончики на грани юности. Только смотри, чтобы были нетронутые, фигуристые и желательно благородных кровей. Принцессы какие-нибудь, бог я или кто? Планета патриархальная, так что в девственных мокрощелках там недостатка быть не должно.

Позабытые теолог с гроссадмиралом завистливо всхлипнули слюной. Координатор воззрился на них непонимающими глазами, потом благосклонно покивал и бесконечно демократичным мановением руки отправил из кабинетс-рума прочь.

– Согласись, было бы очень глупо распечатывать новое тело с кем-то прошедшим огонь, воду и… э-э… фаллопиевы трубы.

– Вроде меня!? – потрясенно выговорила Эни, даже не обратившая внимания на сомнительную замену слов в поговорке.

– Именно так, – Координатор невозмутимо покачал головой. – И вообще, именно ты есть та особь, которая… э-э… короче, это дело именно по тебе, поскольку ты, как докладывают, имеешь себя аттестовать именно как единственно умная личность во всей моей властной вертикали… что радует и обещает.

Координатор пронаслаждался произведенным эффектом и продолжил:

– Половой сфере я не намерен придавать чрезмерно-нибудь серьезного… вида, но все-таки. Новое тело для меня, безусловно, ценно… э-э… не только, и даже не столько в смысле пошлых наслаждений приматскими самками. Это лицо бога и вывеска, так сказать, для по образу и подобию. Огромный, мощен и красив телом, профиль орлиный, суровый… Тебе не слишком сложно уразуметь, для чего это нужно? Правильно, что может быть лучше тренинга в теле Азерски с его фантастическими возможностями? Человеческие самки! Ха! В конце концов, что мне мешает… да я и буду, непременно буду поиметь всяких, о чем тебе уже неоднократно, так сказать, информировал. И гамадрильих самок, и багамутьих самок, и… да хоть бы даже паучих! Тут тебе цены нет, умная ты моя. А самки кенгуров? Схватить такую визжащую зубастую стерву пастью за шею, прижать к земле и насиловать, насиловать, а потом, в последних содроганиях откусить ей голову! Эта твоя шизанутая сервомисска Ана знала толк в наслаждениях.

Растерянная и даже раздавленная Эни смотрела на него, выпучив глаза и раскрыв рот. Он хочет сказать, что это буду я? Это меня он будет насиловать и терзать в разных телах, мне откусывать голову? Так вот оно, мое место в его новом мире? Может, и мне предстоит получить то же самое, что я предрекла Научнику или маньячке Ане – электронная тень в чистилище, которую выпускают "на дело", хоть бы и в койку, а минет надобность, загоняют обратно?

Координатор с садистским наслаждением разглядывал ее лицо и говорил, говорил, говорил…

Говорил, что никакой Азерски ему уже не будет страшен. Что, может быть, он, Темный Бог, даже оставит бедняге при своей особе место "князя света – повелителя мух"… чем же еще и повелевать бедолаге в обновленной реальности вселенной, как ни мухами? Говорил и еще что-то, но Эни его уже не слушала. С нею происходило нечто такое… Позвоночник? Какие пошлости, чепуха какая – позвоночник, подумаешь, боль! Она вдруг снова стала раздваиваться. Нет, не так, как когда-то давно, в незабываемые дни после инсталляции. Какая чепуха! При всей жути тех дней сейчас было куда хуже. То есть, от нее самой, Эни Боди – органичной, жесткой, решительной суки Бога, отдиралась в ужасе, панике и вообще всяческих душевных слезах и соплях еще какая-то она, совсем другая, ни на что… ни на кого – даже на старую Лайзу – не похожая. И эту вторую первая, содрогалась от омерзения и даже ненависти к ней… то есть, к самой себе… то ли держала, тянула в себя обратно, то ли наоборот выпихивала вон. Вся эта карусель крутилась с такой скоростью, что окружающее начало смазываться, свет меркнуть, звуки куда-то уплывали или стирались. Эни оказалась в центре чего-то похожего на странный призрачный купол, отделивший от нее весь мир. Под куполом было темно, но она, однако же, все происходящее неким непонятным образом очень отчетливо воспринимала. И на все это самым странным образом наплывала или, наоборот, проступала сквозь, борясь с призрачной реальностью и давя ее, смутная картина, размытая по контуру как поверхность работающего флаттера. Темнота. Холод. Низкий берег с колышущейся у самых ног тяжелой маслянистой водой. И медленно-медленно с кошмарной злобной неотвратимостью выбирающееся к ней на берег нечто, огромное, страшное, в шишковатых бородавчатых наростах и… ужас. Нечеловеческий. От которого сходят с ума.

… О ее зубы бился стакан, в рот вливалась вода. Чтобы не захлебнуться, она сделала глоток, другой. Непослушной рукой Эни поймала стакан, назойливо лезший к ней в рот, и отвела его в сторону. Черная пелена потихоньку отступала от глаз, дурнота схлынула, к ней разом вернулись и зрение, и слух. Она огляделась.

Она сидела в координаторовом кабинетс-руме, Координатор отсутствовал. Прямо перед нею стоял перепуганный до потери сознания Сушеный сперматозоид. Из стакана, который он сжимал в руке, ему прямо в ботинок текла вода, но Сушеный этого даже не замечал. Впрочем, сама Эни и присутствие сэра секретаря отметила лишь краешком сознания. Раздвоение личности, как тогда?.. Если бы! Тогда внутренний голос выступал лишь комментатором доминирующей личности. Сейчас обе личности осознавались одновременно… Независимо друг от друга? Как бы не так! Они представляли собой дикое, странное и пугающее двуединство, не слитое, но и не разделенное … короче, ни объединиться, ни разделиться, оставалось только сойти с ума. Другим способом вновь обрести душевное равновесие не представлялось возможным. А ее будущее – что да, то да! – оказалось именно что покрыто мраком неизвестности.

4

Небо хмурилось, моросил мелкий упорный дождь. Крошка в накинутом на голову плаще выскочила на дорогу и огляделась. Тракт был пустынный, путешествовать в такую погоду особых охотников не было. Крошка повернулась к яму и махнула рукой. Из ворот, таща трупы, выскочила группа ее постояльцев-страхолюдов, перебежала тракт и, не разбирая дороги, прямо по лужам помчалась к обрыву, где их уже поджидали остальные члены импровизированной похоронной команды. Приказ был недвусмысленный: самым надежным образом замести следы. Вот они его и выполняли.

Подскочив к самому краю обрыва, парни бросили трупы на землю.

– Осторожнее там, – крикнула Крошка. – Обрыв и так едва держится, а вы его еще и подкопали.

Внизу, невидимая сквозь густые заросли хвоща, сердито ворочалась река.

– Ты, хозяйка, хочешь расследования на свою шею? – повернувшись к ней, сказал ближний страхолюд. – Мы-то уйдем, а ты останешься. Закопать надо надежно, глубоко. Сейчас скинем подонков вниз, обрушим землю, никакое зверье не доберется и останков по округе не растащит. – Вот только бы не размыло в половодье.

Крошка отмахнулась.

– Нет-нет, вода и вполовину такой высоты не поднимается. А боюсь я за вас. Себя ненароком под обрывом не похороните.

– Живее, живее, мужики, – торопил снизу страхолюд, командовавший похоронной командой, – принесет кого-нибудь нелегкая. Кидайте гадов сюда.

Биопы столкнули трупы с обрыва чуть ли не на голову своему командиру, и тот, не удержавшись, пнул труп лейтенанта в лицо, даже после смерти сохранявшее какое-то удивленное и обиженное выражение.

– Сволочь! Сексот поганый. Кому в спину стрелял!

Работа по заметанию следов вовсю кипела и в самом яме. Подстегивалась она все той же всюду успевавшей Крошкой, энергичной, как кипящий чайник. Мебель, не подлежащая восстановлению, бесследно исчезла. Иглы, которыми были сплошь истыканы стены, мебель, балюстрада галереи и даже потолок зала, исчезли тоже. Все, что можно было восстановить – восстанавливалось, остальное заменялось из старых запасов рачительной хозяйки. Работали не покладая рук и ямские, и бывшие враги – светлые с биопами. Работали быстро, слаженно, даже, можно сказать, дружно. Нужно было спешить, пока не принесла нелегкая сюда кого-нибудь постороннего. Вот только ни Люксу, ни Кувалде, ни Проныре с Циклопом было не до уборки, на их руках умирала Брунгильда.

Кроме Брунгильды, слава богу, в схватке серьезно никто не пострадал ни с той, ни с другой стороны. Так, по мелочи, ушибы-порезы-царапины. С нею же дело было хуже некуда, проклятый сексот стрелял не парализующими, боевыми.

Люкс сидел прямо на полу, привалившись спиной к стойке бара, и крепко прижимал к груди ее неподвижное тело. Рядом, мучаясь от бессилья, переминался с ноги на ногу "консилиум" – Проныра с Циклопом, имевшие санитарную подготовку спецназа и серьезную боевую практику, и Кувалда, как-никак получивший степень бакалавра на медицинском факультете университета. Однако же, ни оба биопа при всем своем опыте, ни Кувалда, специально изучавший действие ядов на организм человека, оказать Люксу хоть какую-то реальную помощь были просто не в состоянии. Более того, им вообще было не вполне понятно, как это Люкс до сих пор умудряется удерживать в ней жизнь.

Впрочем, что тут происходит, что он делает, как и для чего, сам Люкс не только понять, и даже и осознать был просто не в состоянии. С тех самых пор, как он подхватил на руки подстреленную красавицу, Люкс находился в состоянии, весьма даже стрессовом. Однако же обычные человеческие органы чувств в нем если и отключились, то не совсем. Пусть и краем сознания, но он, все-таки, контролировал обстановку. А вот привычные для стресса радары, датчики масс и все такое прочее заколупическое – за полной ненадобностью, надо понимать – не работали. Вообще он не чувствовал ничего такого, к чему уже успел привыкнуть за долгое путешествие вниз с полюсов. Зато теперь его было двое.

Два его. Один в собственном теле, второй в Брунгильде.

Тихий ужас и кошмар, если задуматься.

В собственном теле он был, пожалуй что, достаточно близок к обычному человеку. Во всяком случае, вполне способен других людей понимать и, в общем-то, даже общаться. Зато второй его "я" находился полностью внутри Брунгильды, причем кожа девушки отделяла его от внешнего мира прочнее каменной стены. Занимался этот второй только ее телом и способен был к контакту только со своим исходным "я", что пребывать изволило в собственном теле. И никакой это был не двойник, это было именно второй "я", вполне себе равноправный и равноценный… кошмар!

Впрочем, всякие ахи, рефлексии и прочие терзания по поводу собственного раздвоения личности Люкс в обоих своих "я" пресек железной рукой. Надо было спасать девочку, оставив терзания на потом – как выражался сердечный друг Кувалда, "решать проблемы по мере их возникновения". Тем более что тот Люкс, который каким-то непостижимым образом умудрился оказаться в Брунгильде, как выяснилось, был способен оказывать ей действенную немедленную помощь. Во-первых, он перехватил на себя управление всеми ее жизненными процессами, благодаря чему она была все еще жива, а во-вторых, умудрялся еще оказывать ей лечебную поддержку, пусть и не в состоянии был вылечить ее разом и кардинально.

Тому Люксу, который был, так сказать, "исходным" и не занимался непосредственным лечением, казалось очевидным, что проникновение внутрь девушки ему обеспечивал телесный контакт между ними. Он боялся, что в случае прекращения телесного контакта он может вылететь из нее как пробка из бутылки шипучки, что пили они на ярмарке в Фарсале. Поэтому он как прижал в пылу схватки тело раненной к своей груди, так и держал ее в этом крайне неудобном положении, боясь даже пошевелится.

Часть яда Люкс каким-то образом сумел то ли нейтрализовать, то ли просто выкинуть из нее к чертям крысячьим, но остальной яд прореагировал с кровью и теперь корежил и ломал все органы тела, в которые попадала испорченная кровь. Пока ему еще удавалось со всем этим как-то справляться, вновь и вновь запуская регенерационные механизмы и восстанавливая повреждения. То и дело ему приходилось до предела ускорять скорости обмена веществ – та еще работка, знаете ли. Тем не менее, с регенерацией он катастрофически запаздывал, вредоносные изменения в ее организме нарастали и вскоре должны были перейти границу совместимости с жизнью.

Он не справлялся. Он не успевал. Выход, как он понимал, был только один: надо было удалить из нее поврежденную кровь. Тогда бы появилась надежда на успех. Призрачная, но все-таки надежда.

– Кровь… – вытолкнул из себя Люкс сквозь стиснутые зубы, – она все время отравляет… я бы мог, наверное, попробовать очистить… отделить… но это будет равносильно такой кровопотере, что Брунгильда умрет. Неизбежно.

– Переливание… – загалдел "консилиум", – нужно делать переливание…

– Какое еще переливание? Вот если бы можно было влить!

– Какая у капитана группа крови? – перебивая, вопил Циклоп. – Вторая? У меня тоже вторая, берите у меня… Парни! У кого вторая группа крови, резус отрицательный – бросайте все дела к чертовой матери и сюда! Немедленно!

Биопы растерянно переглядывались.

– У меня! – с галереи по лестнице торопливо сбегал Густав. – У меня вторая. И резус.

– Люкс, дорогой, начинайте чистить! – торопливо сказал Проныра и тут же стремительно метнулся к Крошке. – Хозяюшка! Быстренько организуйте прямо здесь, рядышком два лежачих места, одно для Люкса с командиром, другое для доноров… ну, для нас, для которые станут давать кровь… не надо в комнаты, некогда, некогда, прямо тут, за стойкой… Кровь будет, Люкс, начинайте, начинайте чистить, сколько понадобится, столько и будет, вольем прямо в нее, мы умеем.

Сверху тут же приволокли матрацы, чистые простыни. Аккуратно и бережно уложили на спину Люкса, так и не выпустившего ни на секунду Брунгильду из своих объятий. Тут же рядышком улеглись Циклоп с принцем Густавом. Больше, к сожалению, обладателей нужной крови не нашлось. Проныра со своими парнями из санитарного рюкзака извлекли какие-то блестящие рогозы, сосуды, шланги.

Тут же в большом зале пристроился в уголочке – без видимых занятий общественного назначения – до крайности развзбудораженный Скаврон. Как и все прочие, он, казалось, глаз не отрывал от стойки, из-за которой Проныра с Кувалдой весьма решительно выставили всех посторонних. Однако если вся остальная светло-биопная публика маялась от тревоги и желания заглянуть туда хоть одним глазком, он в исходе лечения не сомневался ни секунды. Чтобы у Люкса, да не получилось? Не смешите. Самого Скаврона не трогают?.. вот и прекрасно, вот и может он, наконец-то, приступить к делу. Делу важному, делу, как сказал бы Кувалда, философско-сакральной значимости.

Схватку остановили командиры – рассуждал Скаврон – это ясно, это точно. И остановили они ее, понятное дело, друг друга узнав. Причем спецназовка его узнала безусловно, и даже каким-то именем назвала. А что он, якобы, из-за ее красоты, так это дурь, недостойная серьезных людей. Кому и когда красота врага мешала его прикончить? Нет-нет, это несерьезно. Как это Кувалда называет, когда человек свои непонятные тайные желания преобразовывает, чтобы себе объяснить… сублимация?.. нет, это не то. Ну, не важно.

Знаний, однако же, не хватало, а сделать построение на Кувалдин манер одним движением ума – не хватало как раз этого самого ума. А от кого можно было бы получить нужные знания, как не от спецназов? Скаврон начал потихоньку выдвигаться из своего угла.

– А скажи-ка ты мне, уважаемый, – говорил он, пристроившись к кому-нибудь из биопов, снедаемых беспокойством за ход лечения. – Кого это опознала ваша героическая, так сказать, командир в нашем сюзерене?.. и что это означает – "озерный"?.. озеро тут при чем?..

Скаврон, следует отдать ему должное, подстраивался под собеседников достаточно ловко. Так что отвечали ему, если и не с пространными подробностями, то все-таки отвечали. В меру собственных знаний и разумения, конечно, а также в соответствии с характером и степенью возбуждения. И вырисовывалась у Скаврона из этих бесед та-акая картина мира, что о сердечном друге Кувалде он и думал теперь уже не без суеверного ужаса. Это надо же иметь такую умную голову, такую ясность и точность мышления, чтобы, даже не веря… – не веря! – на чистой умозрительной логике создать совершенно правильную картину мирового устройства и состояния дел у самих пришельцев.

Да! Во Внешних Мирах люди тоже разные. Там тоже идет борьба добра со злом. И там есть свой Люкс, хоть и зовут его иначе, хоть и зовут его Рекс, что, как пояснил ему подвернувшийся Луи, в переводе с древнего означает "Вершитель судеб". И этот Рекс лупит тамошнее зло в хвост и в гриву, и с этим Рексом наш Люкс одинаков, как две капли воды и внешне, и по состоянию чудес. А еще – говорят друзья-спецназовцы – вроде бы, дело обстоит так, что наш Люкс от названного Рекса и произошел, а что неким умонепостижимым… да пусть даже и ученым образом, какое это имеет значение? Сам же Кувалда и утверждал, что все материальные тела в материальном мире должны подчиняться материальным природным законам. Так что создание божьего тела материальным научным путем ничему божественному не противоречит. Но ведь Кувалда все так именно и говорил с самого начала про ипостаси-аватары божества, про тело светлого бога, которым всячески хотел бы завладеть бог тьмы!

Скаврон ужасался, Скаврон удивлялся, но тут, прерывая и даже в корне, как сказать, искореняя все эти его расследования и размышлизмы, прямо перед ним возникла насупленная рожа Нодя.