Званцовы

Через два часа Анастасия пришла домой. Хата была пуста. Никита с Федором на работе по строительству школы. Евдокия где-то по наряду в колхозе.

– Настя, ты дома? – услышала Анастасия голос Евдокии.

– Дома, дома. – ответила Настя и вышла из сарая, где она занималась чисткой стойла для коровы.

– Ты, что стойло чистишь? Рано, до зимы еще долго. Пойдем чаю попьем, расскажешь, как в Дубровку сходила? – поинтересовалась Евдокия.

Настя воткнула вилы в землю около стога сена и пошла следом за сестрой в дом.

– Рассказывай. Я обед приготовлю, сейчас мужики должны подойти. – доставая из-под печи ухват, проговорила Евдокия.

– Ты после обеда на работу идешь? – спросила ее Настя.

– Нет, не иду. Я перевезла остаток зерна с тока в амбар. После обеда я свободна. – ответила двоюродная сестра.

– Тогда я тебе все расскажу после обеда. Рассказывать много. Я бы не хотела чтобы Никита все это слышал. Он может все не правильно понять. – внесла предложение Анастасия.

– Хорошо. Кстати, вон уже наши мужики идут. – выглянув в окно, сказала Дуня.

Постучав обувью в сенцах, чтобы отбить с неё строительный мусор, мужчины вошли в дом.

– Здравствуйте, сестренки. Настя ты с Дубровки пришла. Тогда давайте обедать. Мы после обеда на работу не идем. Крышу крыть закончили, а теса для потолка еще не завезли. Обещали завтра подвести. – веселым голосом поздоровался Никита с сестрами. Его голос выдавал радость Никиты в том, что в скором времени предоставлялась возможность провести лишних несколько часов с Анастасией. Их дружба, переросшая в любовь, была заметна не вооруженным глазом, всей деревни.

– Накрываем на стол. – в тональности голоса брата, ответила Евдокия.

Пообедав, Никита ушел к Аксёновым, сославшись на то, что Мотя, старшая сестра Насти, якобы попросила его помощь решить кукую-то хозяйственную проблему. Федор тоже засобирался домой, в Жуково.

– Сбегаю до дома, пока есть свободное время. Я уже две недели дома мне был. – сказал он сестрам и ушел.

– Все разбежались. – убирая со стола, проговорила Евдокия.

– Рассказывай, чего ты не хочешь, чтобы Никита знал. – сказала она Насте, когда с уборкой стола было закончено.

– Мне предложили записаться добровольцем в бригаду, уезжающую для оказания помощи в восстановлении железных дорог в Ростовской области. Я написала заявление. Теперь жду ответа на него. – ответила Настя.

– Так ты, что решила на совсем уехать? – немного озадаченно спросила её Евдокия.

– Насовсем. – утвердительно ответила Настя.

– А как же мы с Никитой? – еще больше растерявшись от известия, проговорила Дуня.

– Ты, Евдокия, пойми меня. Хата наша не большая. Никита вот-вот разведется со своей студенецкой женой и женится на Насти. Это заметно уже всем в деревни, да они и не скрывают своих планов. Естественно он приведет молодую жену сюда. Это и его дом. Затем пойдут дети. Я буду здесь лишней. Надеяться на то, что мне повезет, и я выйду замуж, глупо. Мужиков холостых здесь нет, как нет их и в соседних деревнях.

– Поэтому, обдумав все обстоятельства дела, я решила записаться в добровольцы. Повезет мне с замужеством там или нет, не знаю, но то, что я вас не буду стеснять, это факт. Чтобы вам здесь не было без меня скучно, я буду приезжать к вам во время отпусков. Только я тебя очень прошу, не говори пока все это Никите. Когда он узнает, у него не будет времени отговорить меня уезжать из дома. – настоятельно попросила Настя Евдокию.

– Не скажу. А когда ты планируешь уехать? Отпустит ли тебя колхоз? – задала несколько вопросов подряд Евдокия.

– Я думаю, что к декабрю все решится. Колхоз отпустит. Председателю колхоза придет предписание от председателя райисполкома, чтобы выдали мне справку на получение паспорта. В феврале бригада добровольцев должна уехать в Ростов-на-Дону.

– Куда же тебя несет. – горестно покачав головой, проговорила Дуня. От мысли скорой разлуки с сестрой у нее навернулись слезы на глазах. Только что закончилось военное лихолетье, разлучившее их всех, они собрались вместе. Опять на горизонте показалась, предстоящая в скором времени, разлука.

Евдокия всхлипнула, вытерла глаза краешком платка, голосом полным печали, произнесла:

– Может, не поедешь. Как-нибудь разместимся.

– Нет, Евдокия. Я не хочу представлять обузу для вас. Я хочу самостоятельной, ни от кого не зависимой жизни. – с небольшим оттенком металла в голосе, сказала Настя.

Сестры некоторое время посидели молча. Затем Дуня встала, подошла к сестре, обняла её и сказала:

– Дай бог, чтобы твоя жизнь сложилась, и тебе она приносила только радость.

– Спасибо, Дуня. – Настя прижалась лицом к груди Евдокии. Она была старше Насти на 22 года и в определенной степени стремилась заменить Насти, рано ушедшую из жизни мать.

– Слушай, Настя давай в ближайшие выходные сходим в Семёновку, к Анисьи. – предложила Дуня.

– Давай. – согласилась Анастасия. Ей самой уже давно хотелось посетить старшую родную сестру. Возможность уехать из деревни в качестве добровольца и не увидеть сестру, немного пугала Настю, поэтому она охотно согласилась посетить Семёновку.

В дверь неожиданно постучали.

– Открыто, входите. – произнесла Евдокия.

Дверь открылась и на пороге дома появилась Дуся, жена Бориса.

– Здравствуйте, родственники. – веселым голосом поздоровалась она с Евдокией и Настей.

– Здравствуй, Дуся. – с отчетливо слышимой печалью в голосе поздоровалась с Дусей Евдокия. Та сразу почувствовала какую-то напряженность, тяжело висящую в воздухе.

– Что-нибудь случилось? – растерянно спросила Дуся.

– Пока ни чего. – вытирая платком покрасневшие глаза, ответила Евдокия.

– А все-таки. У вас как будто затишье перед грозой. – настаивала Дуся, переводя растерянный взгляд то на Евдокию, то на Настю.

– Настя собралась уезжать от нас. – открыла тайну висящей в воздухе напряженности, Евдокия.

– Куда? – еще более удивляясь, спросила Дуся.

Настя кратко рассказала жене Бориса, куда она собирается уехать и по какой причине.

– Борис, Никита знают? – ошарашенная новостью, спросила Дуся.

– Нет, не знают и я не хотела бы, чтобы они узнали мои планы на переезд, до моего отъезда. – ответила Настя.

В хате на некоторое время наступила тишина. Дуня и Евдокия молчали, расстроенные предстоящей, возможно скоро, разлукой. Дуся осмысливала только, что полученную информацию.

– Ведь это же тяжелый труд, восстанавливать железные дороги. – нарушив молчание, проговорила она.

– Я знаю. Но вы меня поймите, дорогие мои родственники, что я хочу иметь свою семью, жить самостоятельно. Повезет мне с семейной жизнью или нет, я не знаю. Но то, что я никому не буду в тягость, в этом я уверена. Поэтому я вас очень прошу, ни чего пока не говорить Борису и Никите. – настоятельно попросила Евдокию и Дусю Настя.

– Ладно, давайте чай пить. – предложила Евдокия, вставая с табурета, на котором сидела.

– Я не против. Борис с Леонидом что-то мастерят в сарае. Я оказалась им не нужной, вот и пришла к вам. – согласилась на чай Дуся.

– Знаете, девушки. Я, идя из Дубровки, в Горелое зашла в магазин и купила бутылку вина. Предлагаю её открыть. Мы сегодня свободны, можно немного и расслабиться. – предложила Анастасия, доставая из сумки бутылку вина «Вермут».

– А почему бы и нет. Давай Дуня стаканы. Гулять будем. – веселым голосом произнесла Дуся.

В комнате заметно повеселело. Глаза Евдокии высохли и разливая открытую бутылку «Вермута» она кратко произнесла:

– За счастье.

Женщины, не видевшие последние годы этого самого счастья, выпили.

– Настя, сегодня на капустном поле разрешили убирать капусту, выделенную колхозникам на трудодни. Пойдем, срежем капусту на своем участке. Никита перевезет. – обратилась к Насти после завтрака, Евдокия.

– Разрешили? Это хорошо, первые морозы уже прошли. Я одеваюсь и идем. – охотно согласилась Анастасия.

Во времена колхозов, не совхозов, с их появлением колхозники стали называться рабочими и получали за свою работу в совхозе только денежное содержание, колхозник, на заработанные в колхозе трудодни получал, кроме денежного содержания, зарплаты, натуральный продукт;

– зерно; рожь, пшеницу;

– сено, солому, для содержания личного хозяйства;

– овощи, капусту, свеклу.

Но, к сожалению, так было не всегда. Это зависело от того, кто управлял колхозом, районом. Некоторые руководители, стараясь показать себя великими стратегами развития сельхозпредприятий и показать свою преданность вышестоящему руководству, заставляли колхозы сдавать государству сельхозпродукции сверх плана на 50, а то и на 100%.

Тогда в колхозах оставалось только семенное зерно и колхозникам ничего не выдавалось натуральным продуктом. Они обходились только тем, что собирали с приусадебных участков, пользовались мясом домашних животных.

В этом году колхозникам повезло. На места пришло постановление ЦК ВКП (б) и Совета Министров СССР, в котором отмечалось, что учитывая определенные трудности с продовольственным снабжение населения страны, запретить колхозам сдавать государству сельхозпродукцию сверх плана выше 20%. Правда об этом постановлении быстро забыли.

Евдокия, Настя оделись, взяли ножи, небольшой топор, для срезания кочанов капусты и пошли на выделенный им участок. К обеду они срезали свой участок, очистили кочаны капусты от лишних листьев и сложили их в кучку.

Сегодня им повезло. Рядом с их участком, оказался участок Аксёновой Моти, на котором три сестры, Мотя, Александра и Анастасия, убрали капусту. Младший сын Моти, Михаил подъехал на лошади, запряженную в повозку. В повозку сестры загрузили обработанную капусту, Михаил повез её домой, пообещав приехать за капустой Евдокии и Насти. Старшего сына Моти в октябре призвали в армию.

Через минут 40, Михаил вернулся, помог Евдокии и Анастасии, как возможно будущим родственникам, загрузить капусту и отвез её к дому Аксёнова Никиты Васильевича. Здесь Евдокия и Настя разгрузили повозку и занесли капусту в сени хаты.

– Сегодня вечером мужики установят нам корыто в хате, завтра порубим капусту и засолим её. – сказала Евдокия.

– Нашу капусту с огорода, когда будем убирать? – спросила Настя.

– Сегодня и уберем. Её немного. К приходу мужиков управимся. – ответила Евдокия. Женщины направились на свой огород убирать капусту.

Вечером Никита и Федор установили в хате большое корыто, для рубки капусты. В течении двух последующих дней сестры порубили капусту и засолили её в бочках.

Закончив работу по заготовке капусты на зиму, Евдокия и Настя, воспользовавшись тем, что в колхозе еще не началась уборка капусты и сахарной свеклы, собрались сходить в Семёновку, посетить старшую сестру, Анисью.

Придя к старшей сестре, они застали Анисью с дочерьми, работающими на огороде убирающими капусту. Сестры незамедлительно подключились к работе. Капуста была быстро убрана. Затем, не сговариваясь, они очистили её от лишних листьев, занесли в хату и также, не сговариваясь, порубили её, оставив несколько кочанов для приготовления щей, борща.

Вечером, закончив работу, сестры собрались за столом. Здесь они смогли поздороваться друг с другом, оценить, как подросли дочери старшей сестры. Особенно выделялась в росте старшая дочь Анисьи, Шура. Валентина, средняя дочь, была намного меньше своей старшей сестры, и самая маленькая была Маша, младшая дочь Анисьи, которой к тому времени исполнилось 7 лет.

Евдокия и Настя, раздали дочерям Анисьи подарки, принесенные с собой и сели за стол ужинать. Выпив по 50 грамм спиртного, сестры разговорились.

– От Ивана никаких нет известий? – осторожно спросила Анисью Евдокия.

– Ничего. Видно он действительно погиб в Сталинграде. Если бы был жив за это время он обязательно пришел бы домой. – всхлипнув, проговорила Анисья.

Женщины горестно покачав головами, на некоторое время замолчали, как будто поминая, не вернувшихся с войны, минутой молчания.

– Анисья, ты знаешь, что удумала наша Настя? – произнесла Евдокия.

– Что? – встревоженно спросила Анисья, обратив свое внимание на младшею сестру.

– Одну минуту, Дуня. Девочки поужинали? Давайте спать. – уложив дочерей спать, Анисья вернулась к столу.

– Рассказывайте. – сказала она.

– Наша Настя записалась в добровольцы на восстановление железных дорог в Ростовской области. Ждет вызова. – произнесла Дуня.

– Это, правда? – повернувшись в сторону Анастасии, спросила Анисья.

– Правда. – подтвердила младшая сестра и объяснила причины, заставившие её принять такое решение.

Некоторое время женщины молчали, как бы обдумывая сказанное Анастасией. Затем Анисья взяла в руки бутылку вина, разлила вино по рюмочкам и сказала:

– Может быть ты и права, Настя. Пусть тебе повезет на новом месте. Так давайте выпьем за то, чтобы твое семейное счастье тебя нашло на новом месте.

Женщины выпили.

– Никита точно решил жениться на Анастасии? – закусив, спросила Анисья.

– Точно. – подтвердила Евдокия. – Сейчас они потолки кроют в школе, затем окна вставят и пока будут работать печники, по установке печей в классах школы, у них появится свободное время. Вот в это время он хочет оформить развод со своей старой женой, и предложить Насти выйти за него замуж.

– Я не знаю, на какое время они примут решение сыграть свадьбу. В ноябре намечена свадьба Шуры, средней сестры Аксёновых, с Василием Турковым. Две свадьбы подряд они вряд ли будут делать.

– Понятно. Значит, у Никиты не сложилась жизнь в Студенце. Сын, Василий, наверно с матерью останется? – предположила Анисья.

Но осенью 1948 года, Аксёнову Никите Васильевичу не удалось решить свои семейные отношения со старой женой, Фросей. В конце октября его вызвали в районный комитет партии и первый секретарь райкома партии Евстигнеев, не вдаваясь в подробности и не призывая Никиту Васильевича к совершению трудовых подвигов, объявил ему, что его кандидатура, как коммуниста, выдвигается на общее собрание колхозников колхоза «Дружба» для избрания председателем колхоза.

Объявив решение райкома выдвинуть Никиту Васильевича председателем колхоза «Дружба», Евстигнеев довел до него, что общее собрание колхозников назначено на 15 ноября. Первый секретарь отпустил кандидата на должность председателя домой, готовиться к собранию колхозников.

Собрание колхозников состоялось в назначенный срок, в колхозном клубе деревни Вороново. Сотрудники колхоза хорошо знали Аксёнова Никиту Васильевича, поэтому собрание продолжалось не долго. Большинством голосов Никита Васильевич был избран председателем колхоза «Дружба»

С этого момента на плечи председателя тяжелым грузом свалились проблемы нехватки мужских рабочих рук, недостаток техники для обработки земли и уборки урожая. На балансе колхоза числилось два колесных трактора «Универсал», один гусеничный С – 60, два зерноуборочных комбайна «Сталинец», четыре полуторки. Все они довоенного производства. В начале июня 1948 года в колхоз поступило 50 списанных из армии лошадей. 10-ть из них попали в бригаду села Троицкое.

Этим количеством техники было очень трудно обрабатывать землю, сеять урожай, затем убирать его. Поэтому основная часть сельскохозяйственных работ, ложилась на неутомимые женские руки и на еще не окрепшие плечи молодых парней, которые к 1948-му году достигли 16-ти летнего возраста.

Занятый решением всех этих проблем, Никита Васильевич вынужден был отложить решение своего семейного вопроса. Он по-прежнему жил в Троицком, лишь иногда появлялся в Студенце, чтобы повидаться с сыном Василием, которого очень любил. С пониманием отнеслась к необходимости отложить вопрос их отношений, Анастасия. Тем более, что их средняя сестра Александра в октябре вышла замуж за Василия Туркова и переехала жить к нему. В доме Аксёнова Григория стало свободней.

Закончив осенне-полевые работы в колхозе и дома, Настя стала с нетерпением ждать решение своего вопроса, по убытию добровольцем на восстановление железнодорожных путей в Ростовскую область.

Их с Евдокией руки, отдыхали от напряженной работы во время уборки урожая в колхозе. Особенно тяжелой была работа на уборке картошки и сахарной свеклы. Если часть зерновых полей удалось убрать с помощью комбайнов, то техники для уборки корнеплодов в колхозе не было.

Грядки картофельного поля вскрывались плугом, запряженного лошадью. Управляли лошадьми на уборке картофеля молодые парни. Женщины всех возрастов, начиная от 14 и до 60-ти, собирали картофель, вывернутый наверх почвы конским плугом.

От нахождения в постоянно согнутом виде, к концу рабочего дня невыносимо болела спина, ныли натруженные руки. Уборка сахарной свеклы проходила еще в более сложных условиях. Соответствующей техники, которая бы подрезала свеклу и выталкивала корнеплоды наверх, в колхозе не было. Вся тяжесть работы по уборке свеклы ложилась на руки всего населения колхоза. Они вручную выдергивали из земли корнеплоды, обрабатывали ее и загружали в повозки, запряженные лошадьми, которые затем отвозили свеклу на место ее складывания в бурты. Кроме тяжелой работы в колхозе на женских плечах лежала не менее тяжелая работа по поддержанию домашнего хозяйства.

Все уборочная страда в колхозе завершена, женские руки, вынесшие основную тяжесть работы в поле, могут отдохнуть. Закончив работы в колхозе и дома, Евдокия и Настя, долго просиживали осенними вечерами дома за ужином, пытаясь спланировать свое будущее.

– Куда ты хочешь уехать, от родного дома? – горестно качала головой Евдокия, пытаясь отговорить Настю от поездки в незнакомые ей места.

– Евдокия, здесь меня ничего не держит. Только память о родителях, но я буду помнить о них в любом уголке страны. Устроить личную жизнь в деревне вряд ли получится. Надеяться на то, что сюда забредет холостой молодец и возьмёт меня в жены, это глупо. Разбивать чужие семьи я не хочу. Женщинам и так досталось за годы войны, и лишать их семейной радости, я считаю, это крайне не справедливо.

– На новом месте, если мою кандидатуру утвердят, я не знаю, повезет мне в устройстве личной жизни или нет. Но я точно знаю, что там я буду чувствовать себя самостоятельной, ни от кого не зависимой женщиной. Да и чего там греха таить. У Никиты с Фросей ничего не получается. Кто там из них больше виноват, я не знаю. Сейчас он председатель колхоза и как коммунисту-руководителю ему не дадут уйти из семьи. Но председателем он будет не вечно. На подходе молодые, подрастающие руководители. Его сменят, и тогда ему никто не будет мешать уйти от Фроси и жениться на Насти.

– Куда он приведет молодую жену? Сюда. Нам трем женщинам и мужику в хате будет тесно. Как поведет молодая жена, когда она станет полноправной хозяйкой в доме, нам с тобой Евдокия, не ведомо. Поэтому мой отъезд из дома, только облегчит вам жизнь. Никита тебя не попросит освободить дом, ты для него много сделала, стала родной сестрой. – настойчиво убеждала Настя Евдокию в правильности своего решения

– Может быть ты и права. – согласилась с ней Евдокия.

– Но как-то не совсем правильно. Получается, что мы тебя толкаем на принятие этого решения. – продолжала сомневаться в правильности решения Насти Евдокия.

– Может быть, ты к Анисьи переехала. Помогла бы ей с воспитанием детей, и от нас жили бы не далеко.

– Нет, Дуня, к Анисьи я не поеду. Она все надеется дождаться своего Ивана, и никого не желает видеть рядом с собой. Помогать ей в решении сложных жизненных проблем будете вы; Никита, Борис и ты. Да и характер у неё сложный, не уживемся мы с ней. – настойчиво отметала Настя все сомнения Евдокии в необходимости её отъезда.

– Дай бог тебе там счастья. – согласилась с доводами Анастасии Дуня.

– Никита домой идет. – сказала Настя, выглянув в окно.

– Очень хорошо, сейчас все вместе и поужинаем. – засуетилась Евдокия.

– Дуня, у меня к тебе все та же просьба, ничего не говорить Никите о моих планах на будущее. – попросила Настя Евдокию. Та молча кивнула.

В сенях раздался топот сапог вошедшего. Никита оббивал полевую грязь с обуви, затем отворилась дверь, и в комнату вошел Никита Васильевич.

– Добрый вечер, сестренки. – веселым голосом поздоровался Никита с сестрами. Но в весело звучащем голосе, слышались нотки усталости. Да и весь его внешний вид говорил об чрезмерной усталости, как будто человек только что выполнил непосильную для него работу.

Добрый. Ты Никита вовремя пришел, мы только что ужинать собрались. – приговаривала Евдокия, накрывая на стол.

– Ужин, это хорошо. Я целый день ничего не ел. – обрадовался предстоящей трапезе, Никита.

– Чем занимался сегодня? Вижу, устал очень. – заботливо спросила брата Евдокия.

– Есть немножко. Дел по горло. Техники не хватает. Мужских рук не хватает. Сегодня разговаривал с председателем райисполкома, обещают к весне два новых трактора, веялку и 4 полуторки. Немного легче будет. – ответил Никита.

– Ну а вы чем сегодня занимались? – спросил Никита у сестер.

– Мы с Анастасией работали на ферме, готовили её к приему коров на зиму. – ответила Евдокия.

– Да видел, что сделано. Был на ферме. Молодцы. Нужно еще стены фермы для приема молодняка утеплить. – похвалил Никита сестер за выполненную работу, принимаясь за ужин.

– Вы не возражаете, если я сегодня у Насти задержусь? Там у них что-то в сарае не получается. Мишка один не справляется. – спросил разрешения Никита у сестер задержаться у Насти и объяснил причину задержки.

– Никита, ведь все уже знают про ваши отношения с Анастасией Михайловной. Когда ты наконец-то решишься определиться со своим семейным положением? А то как-то не совсем хорошо получается. Женатый, а на сторону ходишь. А еще председатель. – задала больной для Никиты Васильевича вопрос, Настя.

– Скоро, Настя, скоро. Ты думаешь, мне самому нравится моё нынешнее положение? Не нравится. Вот разделаюсь с основными задачами по подготовке колхоза к весне, тогда и решу свои семейные дела. – ответил Никита.

– А с Фросей ничего не получается? – спросила Евдокия.

– Теперь я уже не хочу восстанавливать с ней отношения. Сына жалко только. Ничего, я ему буду помогать. Одного не брошу. – с каким-то металлом в голосе ответил Никита.

На некоторое время в хате наступила тишина.

– Ну, ладно девушки, Спасибо за ужин. Вы меня не ждите, ложитесь отдыхать. Как освобожусь, я приду. – встав из-за стола, проговорил Никита.

Через несколько минут он, надев верхнюю одежду, вышел из хаты. Евдокия, услышав стук закрывающейся входной двери хаты, горестно вздохнула.

– Изведет себя мужик. Уж определялся бы как-то. – вполголоса произнесла она.

Настя, в поддержку Евдокии, кивнула.

В заботах и хлопотах по подготовке к наступлению зимних холодов, прошли октябрь и ноябрь месяца. Наступил декабрь 1948 года. В один из дней начала декабря, в конце рабочего дня, в хату вбежал Никита. Евдокия и Настя хлопотали у печи, готовясь к ужину.

Никита достал из полевой, еще армейской сумки, какую-то бумажку, положил ее на стол,

и строго глядя на младшую сестру Настю, спросил её:

– Что это?

Настя не смело подошла к столу, взяла бумажку в руки и прочитала её. В бумажке, за подписью председателя райисполкома, предписывалось председателю колхоза выдать справку Аксёновой Анастасии Васильевне для получения паспорта. Прочитав справку, Настя посмотрела на Никиту.

– Ты куда собралась? – хмуро спросил он.

– В Ростовскую область, на восстановление железнодорожных путей. – решительно ответила Настя.

– Ты об этом знала? – Никита перевел суровый взгляд на Евдокию.

– Знала, Никита, знала. – дважды повторила Евдокия.

– А почему я ни чего не знал? – продолжал возмущаться Никита Васильевич.

– Или брат для вас ни чего не значит. Борис тоже, наверняка, ни чего не знает.

– Успокойся, Никита. Вы для нас, и ты и Борис, очень много значите. Только мы вас не хотели тревожить раньше времени. Вдруг Настю не утвердят, и она ни куда не поедет. – объяснила причину их молчания, Евдокия.

– Понятно. Анисья знает, что младшая сестра собирается уезжать? – спросил Никита.

– Знает. – ответила Настя.

– Женская солидарность. Мы с Борисом ни чего не знаем, а за нашей спиной готовится заговор. Чего тебя туда несет? – обращаясь к Насти, спросил Никита.

– Ты только успокойся, не шуми. Я постараюсь тебе все объяснить. – Настя на некоторое время замолчала, собираясь с мыслями.

– Во-первых, – продолжила она;

– Я хочу устроить свою личную жизнь. Что меня ждет здесь? Наибольшая вероятность, остаться старой девой. Как обстоят дела с мужчинами-холостяками в деревне и ближайшей округе, ты сам знаешь. Я очень надеюсь на то, что на новом месте мне обязательно повезет, и в первый же отпуск я к вам приеду с мужем.

– Во-вторых; ты собираешься житься на Насти. Куда ты её приведешь? Сюда. Площадь нашей хаты не большая, всего 25 квадратных метров. У вас с моей тезкой, наверняка пойдут дети. Где мы будем здесь размещаться? Толкаться, вызывая раздражение, друг у друга. Да, Евдокия уже в годах, ей податься некуда. Пусть она остается здесь. Я надеюсь, что ты её не обидишь.