Меняющая миры. Спутанные нити

– Всё-таки, сколько? – не отступал тот, в конце концов именно его задачей был контроль всех средств их союза.

– Полторы тысячи тангов, но я объясню…

– С ума сойти! Полторы тысячи вот на это?! – возмутился Зор и обвёл рукой рассыпавшиеся бумаги. – А твой костюмчик райской пташки, случайно не тысячу стоит, а? Вырядился, как молодящаяся шлюха! Какого…

– Постой, друг, не горячись, – попытался осадить его Рамис, хотя в глазах у него самого при взгляде на слишком яркий наряд их гостя плясали смешинки, – не все должны любить тёмное, как ты. И вообще, давай дослушаем…

– Мы дослушаем, не сомневайся. Но, тьма меня побери, полторы тысячи! Управляющий модуль для крейсера стоит меньше! – он с трудом взял себя в руки. – Ладно, посмотрим, что принесла нам эта пташка…

Кургу взорвался:

– Пташка?! Я тебе покажу пташку! – заорал он. – Поглядите, счетовод нашёлся. Вот и мотался бы везде сам, хошь в чёрном, хошь без ничего. А! Вспомнил! Тебе ж нельзя! Мордашка слишком приметная, да? – бросив конверт на стол, он судорожно сжимал и разжимал пудовые кулаки.

В жёлтых глазах помощника командующего вспыхнул хищный огонь.

– Ты что-то имеешь против моей работы, многоуважаемый Кургу? – вкрадчиво, почти нежно произнес он, но от этих слов мурашки побежали по серой спине его оппонента. Тот вздрогнул и отвернулся.

Зор шагнул вперёд, медленно, плавно, как чотта, охотящийся в редколесье, но наткнулся на выброшенную перед ним в этот момент руку командующего.

– Стоп. Прекратите это, – Рамис теперь был абсолютно серьёзен. – Чего вы взбеленились? Да, деньги немалые, Зор, я согласен, но что сделано, то сделано. Надеюсь, информация оправдает эти затраты. Так что помолчи сейчас, – непререкаемым тоном приказал он. – Кургу, продолжай.

Зор поймал взгляд командующего, развернулся и отошёл к дальнему краю стола.

Каритосиец обиженно сопел, по хоботу пробегала мелкая дрожь.

– Тоже мне… пташка… – уже спокойнее пробурчал он себе под нос, – сам знаю, что это куча монет, но так надо было. И вот это вот, кстати, почти даром досталось… тьфу! – он с брезгливостью приподнял рукав своей хламиды, в которой так напоминал гигантский живой апельсин. – Я и сам, знаешь ли, не в восторге от этих тряпок… но я ж в Оке был, а там либо ты паломник, весь такой светленький, либо вот так… Таких, как ты, – он ткнул в сторону Зора толстым пальцем, – туда вообще пускать нельзя, кто угодно сразу поймёт… А переодеться я не подумал, сразу сюда и… вот, держи, – Кургу сорвал с себя тюрбан и кинул в Зора. Тот, не поведя бровью, поймал вещицу и хотел было бросить на пол, но передумал и кинул на кушетку, как обычно, решив, что может ещё пригодиться, мало ли.

– Ладно, к делу. Смотрите, – серые ладони аккуратно раскрыли пакет, освободив сложенный в несколько слоёв кусок тонкой, но плотной грязно-белой материи. Кургу неспеша развернул её в прямоугольное полотнище, занявшее почти весь стол – остальные свитки пришлось сдвинуть на самый край.

Зор и Рамис склонились над открывшейся картиной. Это был довольно неприглядный пейзаж: сухая, изрытая трещинами равнина, простирающаяся на много миль, с колоссальной расселиной посередине; в бледно-голубом выгоревшем небе пылали два солнца. Необычен и интересен оказался, разве что, ракурс, с которого художник изобразил эту засушливую местность – будто бы он смотрел на всё не с поверхности земли, а с некого возвышения, небольшого, но достаточного, чтобы заметить далёкий изгиб линии горизонта.

Они переглянулись и удивлённо уставились на визитёра.

– И это всё? Ради этого?! Полторы тысячи?! – Зор опять начинал выходить из себя. Он быстро перегнулся через стол, схватил ещё несколько свёртков, молниеносно развернул их поверх первого, зло и разочарованно выдохнул – на всех было примерно то же, что и на первом. Пейзажи, самые разные – с яркими джунглями или унылыми пустынями, городами, океаном – объединял их лишь тот же странный ракурс да, пожалуй, реалистичность красок, вот и всё.

– Картины? Ты привез нам картины? – Рамис явно недоумевал.

– Картины. Да. Целую коллекцию, – Кургу прямо светился, словно не замечая замешательства своих собеседников. – Потому и задержался, искал их по всем Мирам. Очень известный художник. Сукхук. Вон и подписи.

– Художник? Известный? Да сдался нам тот художник! Объяснись.

– Так вы ж не даёте никак, уж давно бы рассказал. Ладно, слушайте. Большая часть из этого – ненужная ерунда, для отвода глаз, как и говорил уже. Сделал вид, что я поклонник его творчества, на случай если в перелётах кто проверит. Потому и покупать пришлось, кстати, чтоб всё тип-топ, а то так-то и выкрасть недолго. В общем, эти, скорее всего не пригодятся, разве что украсить эту вашу местную серость, хотя… – он пожал плечами, – может, и для чего иного… Но вот первая… – остальные свитки и развёрнутые картины полетели вниз, оставив только одну, – ну, посмотрите, как думаете, что это?

– Пейзаж. Не слишком привлекательный, – Зор скептически разглядывал полотнище, – но подробный… постой-ка… да, очень подробный. Это же…

– Карта, – закончил за него Рамис.

Кургу радостно потёр руки.

– Именно! Знал, что вы поймете. Я тоже понял не сразу. Конечно, это не обычная карта, но она большая, детальная и, главное, все пропорции идеально соответствуют настоящим объектам, расстояниям… Тут, видите ли, в чем дело: этот самый Сукхук – он из окраинных земель, раса… а, Тень его знает! Не помню. Такая, короче, некрупная, меньше вас тварь. Много-много лапок и летает. Невысоко, правда. Вот потому и нарисовано так, сверху немного. Этот художник, ну и его родичи тоже, они помешаны на детализации всего – это я уже в сети прочёл – списки там, цифры. Обычно они расчётами занимаются, вы б нашли общий язык, – заметил он Зору, – но бывают и творческие, как этот. Может рисовать по памяти – не во всех местах разрешают долго находиться. Как раз наш случай. Гляньте-ка ещё раз, – он постучал пальцем по карте, – подскажу, ни один из вас там никогда не был.

Друзья снова обратились к картине. Равнина, сушь, два солнца и громадный овраг…

– Каменное Сердце, – одновременно выдохнули они.

– Не просто Сердце. Долина Грома. Кусок к западу от Ока, считай, прямо за границей Великих Каскадов. Вон, видите слева, по дальнему краю долины, тонкая белая полоска – так, по моему разумению, то край водопада и есть.

– То есть, ты хочешь сказать, мы сейчас видим точное изображение местности на подступах к дворцу Совета, так?

– Да, командующий, именно, – Кургу выглядел весьма довольным собой, – плюс противоположный от дворца берег, возле Ока. А вот тут, милях в трёх от городских стен – самое узкое место долины.

– Вижу, здесь, – командующий тронул рисунок. – Возле этого уступа не больше полутора сотен футов, и сам уступ ниже верхней границы основного разлома, пожалуй, можно перебраться незаметно. Дойти по расселинам… Да, вполне… надо всё хорошо обдумать. Жаль, вид только под углом – нутро долины почти скрыто, а дворца вообще нет. Постой, – он сгрёб остальные картины с пола, – а нет ли здесь вида с другой стороны… Этого не хватит. Ну-ка, подсобите…

Зор тут же присоединился к нему, быстро разворачивая свёртки и просматривая открывающиеся пейзажи. Но Кургу остановил их, припечатав оставшиеся пакеты ладонями к столу.

– Не трудитесь, другого вида нет. Да и не могло быть. Я все разузнал: Сукхук работал на Сердце с высочайшего разрешения – сам тангорл согласовывал – и только в оговорённых местах. Всего пять картин. Три – районы Ока, одна – вид на дворец Семи из Ока через паломничью стену, ну и вот эта. Потом там всё перепроверяли – не дай Единая, захватил, увлекшись, чего-нибудь запретного. Та, что с Дворцом, вроде как в нём самом и висит, тут не поручусь, не видал, две с Оком в музее на родной планете Сукхука, ещё одна где-то среди этой кучи – ничего примечательного, так, пару лавчонок со всем их барахлом. А эта, с долиной, – он ухмыльнулся, – из Да́рницы. Кое-кто… позаимствовал её для меня. Я так понял, что сначала автор забрал её с собой, но потом пожертвовал на благо Объединённых миров и, судя по всему, Совет о подарке не знает. Ничего хитрого, видели б вы, сколько всякого добра проходит через Дарницу. Учёт-то ведётся, да всё не перепроверишь. Тангорл, может, вообще б не уделил такой мелочи внимание. Кстати, вот вам и вторая причина трат на коллекцию: заметили бы пропажу, да начали б копать. А так я подкинул им другую – авось не разберутся. Как бы то ни было, она у нас.

– Да, понятно. Даже с деньгами понятно, – примирительно произнёс Зор, – но командующий прав, её недостаточно. Слишком много тёмных пятен. Риск будет слишком высок, а мы не можем рисковать лучшими людьми. Всем же ясно, что туда могут сунуться только лучшие?!

– Не спорю, не спорю, мои проницательные друзья, но у меня есть мысли и на этот счет.

– Так говори же, не теряй времени.

– Увидал я когда эту картину, тоже посидел, покумекал и сообразил, как и вы сейчас, что её одной мало. Начал искать сведения, заодно и про коллекцию придумал. Понял, что больше этот хлыщ Каменное Сердце не изображал, и вроде как тупик… Но попалась мне на глаза заметка о выставке, на Везии, вроде, личной выставке Сукхука. И оно бы ладно, но название «Воспоминания о Мирах» мне как по лбу вдарило. Как я раньше сказал, кроме любви к деталям у этих тварей потрясающая память, а, значит, есть шанс, что…

– Он запомнил на Каменном Сердце не только то, что нарисовал, но и всё, что видел. То есть всё – и Око, и дворец, и Каскады. Всё…

– Да. Да, сдаётся мне, так и есть. И он может сделать что-то подобное, но уже с другим видом. Нужным нам видом.

– Это было бы великолепно. Но кто сказал, что он пойдёт нам навстречу, да ещё не выдаст потом. Сомневаюсь, – покачал головой помощник командующего.

– Совершенно верно. Он не рискнёт нарушить запрет. По-моему, на наш конфликт с Советом ему плевать, он творец, а не воин или политик. Но запрет для него важен. Поэтому придётся схитрить. И тут нам, опять же, поможет всё это собрание, – он кивнул на цветную гору на столешнице и на ещё невскрытые свитки на полу.

– Схитрить? Ты и это продумал? Старый шулер!

– Не то что бы продумал, командующий, но кое-какие идеи появились. Вот какая мысль: он невероятно талантливый, но, как по мне, натуральный псих – не может пройти мимо беспорядка или чего-то недоделанного, незаконченного. В сети это не раз упоминалось: как он доводит свои выставки до идеала, в последний момент подправляет что-то в рисунках. Вот. Я предлагаю попытаться сыграть на этом. Объявлю себя увлечённым поклонником, который собрал коллекцию и хочет её выставить. Приглашу его, как желанного гостя и консультанта… не сюда, естественно, к себе, на Каритос, прямо под нос тангорловским соглядатаям – там вечная сутолока, одна выставка – капля в море… Ну вот, приглашу, значит. Покажу свою подборочку его творений – кроме этой, безусловно – захвалю до небес. А среди его работ повешу другие – наброски, якобы других авторов, подражателей, вроде как для контраста. Наши спецы, уверен, смогут скомпоновать что-то такое. Работы будут изображать разные места – похоже на реальность, но неточно – специально или потому, что не известно нам. В том числе и долину Грома. Вид сверху, так сказать, или… ну, конкретику мы ещё обсудим. Мы не сможем отобразить её детально, конечно, но так и надо. Сукхука эти наброски будут раздражать своей незавершённостью, и, если я верно понял, как работают его мозги, он не сможет удержаться и закончит их, дорисует такими, какими запомнил эти места… – Кургу перевёл дух. – Не факт, Тень на его голову, вовсе не факт, но шанс есть.

Рамис и Зор изумлённо пялились на каритосийца.

Первым опомнился командующий.

– Единая, ты и правда постарался. Всё это будет нелегко провернуть, но идея неплоха, очень неплоха!

– Много неконтролируемых обстоятельств: заманить художника на выставку ещё куда ни шло, но вот заставить его рисовать… не знаю… – протянул Зор.

– Не заставить. Подтолкнуть. Ненавязчиво, чтоб он ничего не заподозрил. Да, тонких моментов много. Всё может пойти не так, но какие у нас варианты? Идти на Каменное Сердце с тем, что есть, или попытаться разжиться чем-то ёще? Эта вылазка, если она состоится, слишком важна для всех нас, так что не стоит пренебрегать шансами. Обдумывайте, – Кургу неопределённо махнул рукой, – но моё мнение вы знаете.

Его собеседники молчали, разглядывая карту.

– Что ж, согласен, надо подумать. Время против нас, но, полагаю, пару дней ничего не решат. Спасибо за работу, мой друг. Отдыхай. Увидимся завтра – жду тебя на общем сборе.

Рамис и Зор по очереди пожали Кургу руку. Он кивнул, прощаясь, и вышел в ангар, прикрыв за собою дверь.

Командующий обернулся к своему компаньону.

– Что скажешь? Есть ли какое предчувствие, а?

– Нет, – Зор склонился к бумагам, – нет, ничего такого. Пока ничего. Мне нужно время. И эти я, пожалуй, тоже изучу повнимательнее, может, на что иное сгодятся, кроме плана нашего пронырливого друга. Вот, Каритосийский рынок, например, – он с интересом разглядывал многоцветье красок на самой большой из уже раскрытых картин, – вроде и знаю его вдоль и поперёк, но новый взгляд никогда не помешает.

– Хм, а хорошая мысль… И правда, не стоит пренебрегать никакой информацией. Ты останешься тут?

– Пока да. А ты уже назад? Заберёшь всё с собой?

– Нет, не сейчас. Ещё схожу, проведаю… – он замолчал, вся его поза выражала нетерпение. – Может, ты сам доставишь всё к нам?

Зор понимающе улыбнулся.

– Почему нет? Конечно. Только… не хочу снова садиться сегодня на эту зверюгу. Не возражаешь, если я доберусь как обычно, своими силами?

– Нет, не возражаю. Но постарайся не задерживаться – остальным тоже неплохо бы посмотреть на это. Хотя чем тебе не угодили куленны? Не понимаю. Эти прекрасно обучены и очень быстры… А, ладно, – он небрежно отмахнулся, – тебя не переделать.

– Я буду на месте через пару часов – не успеешь соскучиться. Иди уже к своему ненаглядному. Заждался… – Зор иронично выгнул бровь.

Рамис хлопнул его по плечу и направился к выходу.

– Когда это я по тебе скучал? – спросил он со смешком. – Да все счастливы, когда ты мотаешься где-то по своим делам. Ты ж невыносим, – уже закрывая дверь, командующий обернулся. – И всё-таки… не задерживайся.

Зор закатил глаза, но не ответил – его товарищ уже растворился во тьме пещеры.

Торопиться было некуда, но Рамис всё равно едва сдерживался, чтобы не побежать. Широкими шагами пересекая ангар, он стремился в самую его глубь. В этой части базы всегда было тише чем в других и гораздо менее многолюдно. Шорох подошв эхом разносился по огромному коридору.

В приглушённом свете редких ламп мелькали острые грани или полированные бока полутора десятков малых космических крейсеров, завёрнутых в тени, как в коконы. Периодически то к тому, то к другому подходили техники, роботы-уборщики степенно ползли из отсека в отсек, вычищая каждую крошку пыли, но в целом командующему никто не попался на пути. Личный состав сосредоточился сейчас в хранилищах да на учебных платформах. Собственно, это было в порядке вещей: ремонт космолётам не требовался, вылетов в ближайшие дни не планировалось. Они сонно ждали своего часа.

Ярдов через четыреста, сразу после очередной переборки, и без того огромная пещера вдруг резко расширилась, фосфоресцирующие линии разбежались в стороны, охватывая невообразимых размеров овал, дальняя часть которого терялась в сумраке. Здесь не горел искусственный свет, лишь узкие, вырезанные в камне окошки-бойницы в двухстах ярдах над землёй скупо разбрызгивали рвущиеся снаружи лучи.

Рамис остановился, устремив взор вперёд. Беспокойство в его глазах сменилось удовлетворением и восхищением. Слава Единой, всё в порядке. Не то чтобы он ожидал иного, но каждый раз ощущал настойчивую потребность убедиться в этом лично.

Там, в полутьме и холоде матово мерцали бока лучшего корабля на свете. По крайней мере, для него точно, – подумал командующий, – да и кто может желать большего?!

Он подошел ближе, под самую корму, поднялся по ступеням одного из внешних трапов и, подняв руку, любовно погладил жемчужный корпус. Прохлада гиперстекла изысканной лаской отозвалась в ладони. Корабль засветился ярче, волнами побежали по его стенкам розовато-серые переливы. «Как живой», – в который раз промелькнула мысль, – «живее многих из тех, кто… нет, он не станет об этом думать.» Рамис потряс головой, отгоняя ужасные воспоминания.

– Мы живы, мой друг. Мы живы… И так будет и впредь. Тангорлу не выиграть. Ни за что… – он снова похлопал по гладкому боку, – придёт наш черёд. Скоро…

Гулкая тишина была ему ответом. Лишь продолжала перламутрово переливаться эта занимавшая весь колоссальный ангар вытянутая капля, чуть подсвечивая вплавленную в борт надпись… «Лунный меч»…

***

Пар, поднимавшийся над тарелкой, разносил вокруг аромат саговой каши с кусочками фиников и красного кактуса. Ему вторил запах горячего какао, налитого в большую, причудливо изогнутую кружку. Из-за своих размеров эта самая кружка многим могла бы напомнить целый кувшин, но её владельца то нисколько не смущало – командующий очень любил какао.

«Повезло, что Лимм смог пополнить запасы в последней поездке», – с благодарностью подумал Рамис, отхлебывая обожаемый напиток. Язоритос – прекрасное место во многих отношениях, но с разнообразием еды тут не сложилось. Хотя… некоторые ящерицы великолепны… в жареном виде. Да и кактусы вполне сносны, особенно в каше или пирогах. Хорошо, что зерно и крупы дёшевы и продаются почти повсеместно в таких количествах, что никто не интересуется, куда пошла та или иная партия. А то бы пришлось им подзатянуть пояса. Какао, конечно, дело иное, натуральное стоит немало. Но Лимм возит всего по нескольку фунтов, да и то не всегда. Авось, никому не придёт в голову отследить. Почему бы и не позволить себе маленькую слабость?! Не все же должны, как Зор, довольствоваться простой водой. Рамис скептически качнул головой: столько лет они знают друг друга, но и теперь его помощник не во всём ему понятен. Даже эль не пьёт! Вот уж прав Кургу – такого везде заметят, слишком уж странный. Впрочем, и звание помощника – условность, учитывая, что пригиец руководит Содружеством гораздо дольше его самого.

Командующий неторопясь доел завтрак, пользуясь редкой минутой, когда никуда не надо спешить. Но едва он положил ложку, как в прохладу его палатки, приподняв край холщовой стены, влетела Иле. Она и вправду иногда напоминала ему птичку с этими её топорщащимися русыми кудряшками и острым маленьким носиком. Хотя мозги у неё, определённо, птичьими не были – так организовать их разношёрстную банду один бы он не смог. Сглаживать острые углы ей пока удавалось великолепно.

Девушка приветствовала начальника коротким взмахом руки, заставившем тоненько зазвенеть многочисленные золотые браслеты на хрупком запястье: украшения, с которыми она не расставалась почти никогда, были единственной её поблажкой себе в жёсткой и строгой атмосфере базы.

– Доброе утро, Рамис! Как спалось?

– Здравствуй, Иле! Нормально, не хуже обычного, – он последним глотком опустошил кружку и отставил её в сторону, едва удержавшись от того, чтобы облизнуться, как сытый чотта. – Ну, что там у нас, все собрались уже?

– Да. Все на месте. Я пришла за тобой.

– Хорошо, тогда не будем задерживаться.

Рамис поднялся с кресла, расправил плечи.

– Я готов, пойдём, – он откинул полог, приглашающим жестом пропустил свою помощницу вперёд, а сам вдруг задержался на секунду. Подумал, шагнул в один из тёмных углов своего жилища, отодвинул панель, скрытую в стене, и достал из образовавшейся ниши туго завязанный кожаный мешочек – небольшой, но всё же не помещающийся в его широкой ладони. Качнув головой, словно соглашаясь с принятым им самим же решением, Рамис опустил мешочек в глубокий карман рабочих штанов и, наконец, направился следом за далеко убежавшей вперёд Иле.

Вчера, как только Зор вернулся с бумагами, Иле известила всех, кого поручил командующий. Вносить данные в общую систему не стали, хотя проникновений не было уже очень давно – Отор свое дело знал. В любом случае предстоящая вылазка не предполагала массовости.

Ночь посвящённые провели, изучая имеющиеся сведения, а утром собрались во внутренней переговорной. Рамис не слишком любил это помещение без доступа естественного света, но оно было достаточно просторным, хорошо оборудованным и, главное, защищено от посторонних ушей снаружи. Клокочущие звуки самой горы, словно возвещающие «я жива», иногда мешали даже разговорам в самом зале, не говоря уже об окружающих помещениях, где с подавлением шума дело обстояло хуже.

Сегодня их собралось десятеро: командующие подразделениями и прочие причастные.

Иле уже успела присоединиться к Отору и Лимму, занявшим центральные места за изогнутым полупрозрачным столом. Кургу, сменивший яркий наряд на более привычный бежевый летний костюм, расположился с краю.

Гуруздок и Йомо́ри, как обычно, держались поближе к выходу: оба предпочитали максимальный контроль над ситуацией, а ббурга к тому же ни один из здешних стульев попросту не выдерживал.

Рамис приветствовал их кивком головы и направился к своему месту во главе стола, но вынужден был резко остановиться, едва не сбив с ног внезапно вынырнувшего откуда-то Варру́. Командующий космолётами упёрся взглядом в возникшие перед ним широкие плечи, вскинул растрёпанную голову, взглянул в глаза своему начальнику, обхватил ладонями лоб и заметался туда-сюда по комнате. Осторожно обогнув его, Рамис встал у стула, окинул взглядом разложенные документы – их было явно больше, чем вчера днём в ангаре.

– Ну что ж, я вижу, все на месте, – на этих словах командующий посмотрел в единственный затенённый угол зала. Зор сделал шаг навстречу, молча приветствуя друга, и снова отступил во тьму, лишь изредка отблески света отражались в его странных звериных глазах.

– Шиванзика́ми, не мог бы ты всё же обозначить своё присутствие? Не люблю общаться с практически пустотой, ты знаешь. А?

От зеленовато-серой стены отделилось до этого незаметное для неосведомлённых существо. Почти прозрачное сегментированное тело с двумя десятками постоянно меняющих длину ножек-выростов, колыхаясь, медленно двинулось к дальнему краю стола, осторожно взобралось на него и свернулось в клубок на гладкой поверхности.

– Благодарю. Всегда приятнее поговорить… лицом к лицу, так сказать. Особенно с главой разведки.

Шиванзиками хрюкнул, что вполне могло сойти за смешок. Отор и Иле обменялись улыбками.

– Ладно, приступим, – Рамис сел, откинулся на спинку кресла, взгляд при этом упал на продолжавшего мерить шагами пол Варру, но он не стал его останавливать, – я начну, обобщу, что у нас есть. Мы потеряли «Бир». Это означает, что сделка с моренантами сорвана, а вы все знаете, как много она значила для нас. Мы потеряли корабль и двоих наших друзей, о судьбе третьего – капитана Ули Пимо – нам толком ничего не известно. Возможно, он погиб, как и другие, но тела нет. А поскольку нууги не склонны коллекционировать трупы, то есть основания полагать, что он жив и сейчас находится в плену. Вероятнее всего, в самом дворце, у Совета. Если это так, то значимость проблемы сильно возрастает. Уле посвящён во многое. В нём я уверен – он силён и предан нашему делу. Но тангорл и его прихвостни – не мелкая сошка, их способности и используемые методы, судя по слухам… ужасны, – он тяжело вздохнул, – да, ужасны, но эффективны. Мы не знаем, что им удалось или удастся выудить у него, да и вообще, жив ли он до сих пор… надеюсь, что да…

– Для нас было бы лучше обратное, – послышался ровный голос Йомори.

Рамис обернулся, встретив прямой и твёрдый взгляд огромных раскосых тёмно-синих глаз. Командующая техникой никогда не отличалась излишней сентиментальностью.

– Да, ты права, конечно. Для нас всех, наших соратников, нашего дела ему бы лучше не попадаться Совету Семи живым. Но он наш брат, я не могу желать ему смерти…

Йомори неохотно качнула головой.

– Космолёт, целый космолёт, старый уже, да, но в отличном состоянии, – послышалось тихое бормотание Варру, – как жаль… потерять целый корабль. Быстро это не восполнить… детали… да, деталей не хватает… ещё и…

– Варру! – спокойно, но громко перебил его Рамис. – Там были и наши люди, не забыл?!

– А, что? – тот остановился, оглядел собравшихся, будто только их заметил. – Конечно, конечно… это печально… потеря… но целый космолёт, – он вытер вспотевшие ладони о засаленный свитер и снова ушёл в себя, бормотание продолжилось, правда уже неразборчиво. Хорошо хоть остался на месте, прекратив мельтешить туда-сюда.

Остальные понимающе переглянулись: на фоне Варру даже Йомори могла бы показаться верхом общительности и любви к людям.

– Случившееся ставит перед нами несколько задач, – продолжил командующий. – Во-первых, нужно сохранить договорённости с Эрму и постараться выполнить наши обязательства перед ними. Не знаю, известно ли им уже о произошедшем, пожелают ли они с нами вообще контактировать, когда узнают. Это и в первый раз было рискованно, а теперь, когда Совет, предположительно, может быть в курсе ситуации… огромный риск и для них, и для нас, – он вздохнул, – но нам особо не из чего выбирать, нам очень нужна эта сделка. Наших кристаллов слишком мало для полноценной кампании против нуугов. В этой части мы им проигрываем…