Меняющая миры. Спутанные нити

Между рядами деревьев шел главный пешеходный тракт, выложенный большими квадратными плитами – белыми с сине-голубым узором Миров. Тут и там встречались пышные цветочные клумбы, резные деревянные скамьи с отделкой из камней и полированного металла. Повсюду журчали, будто переговариваясь, чистые струи фонтанов и фонтанчиков.

С обеих сторон от аллеи тянулись разнообразные лавчонки и магазинчики, вечно окружённые бело-голубой толпой визитёров. Дальше шли ещё улицы, параллельные главной, по которым сновали туда-сюда маленькие, низко летающие скутеры, перевозившие небольшие партии грузов от склада к нужной лавке, а иногда и торопливых местных жителей, уже потерявших интерес к неспешным прогулкам по городу. Потом появлялись таверны и гостиницы, портновские мастерские и кузницы, аптеки и бани. Затем, ближе к снежно-белым стенам, вторя их цвету, карабкались по уступам, глядя на всех остальных свысока, банки и театры, виллы и казино, магистрат и суд. Далеко справа, почти у стены с Оком, выделялось высокое синее с золотом здание Дарницы – этого храма разнообразных подношений, передаваемых восторженными паломниками в казну.

Покрытые известняковой плиткой скалы – почти вертикальные, если не считать ряды узких искусственных террас, заполненных зеленью и цветами – завершали картину.

В боковых ответвлениях основного ущелья располагались, в основном, жилые дома.

Повсюду в воздухе плавали матовые сферы фонарей – они горели большую часть суток, поскольку свет солнц освещал долину Ока полностью лишь в редкие послеполуденные часы. Особо впечатлительные гости, возвращаясь домой, рассказывали, что в городе словно поселились звёзды.

Запах привёл Аррилию к небольшому лотку под причудливым алым навесом: здесь пахло так сладко, что, казалось, и сам лоток должен быть съедобным. На нём горами лежали всевозможные витые крендельки, фигурные конфеты из лучшего шоколада и пирожные с фруктовой начинкой. В бочкообразной стеклянной колбе солнечно искрился ледяной лимонад.

Она незаметно сформировала в своей ладони монетку в несколько тангети, положила её на прилавок, чуть потолкавшись с остальными покупателями. Пухленькая хорошенькая торговка, ещё очень юная, но уже привлекающая часть посетителей не столько выпечкой, сколько своими формами, улыбнулась ей и провела рукой над товаром, предлагая выбрать лакомство. Аррилия остановилась на сахарном кексе, нашпигованном свежими ягодами миллека – крупными, тёмно-зелёными, невероятно ароматными. Чуть отойдя в сторонку, она вонзила в него зубы, аккуратно поймала языком упавшую с уголка губ каплю сока… рот наполнился вкусом пряностей, ванили, терпкой цитрусовостью ягод, тающей сладостью… Да, всё-таки в этом теле есть и свои плюсы…

Покончив с кексом, эризингия медленно пошла по тракту в направлении Каскадной стены. Сейчас до неё оставалось около трёх миль – большая часть Ока лежала позади.

Успевая рассмотреть по пути каждую деталь – громадные здания и маленькие домики, снующий транспорт, растения, птиц и уличных животных, заваленные товарами лотки и красиво украшенные витрины – наибольшее внимание она всё же уделяла людям. Если бы вы хотели узнать о населении Объединённых миров, почти никуда не выезжая, то тут для этого было лучшее место. На этой старинной дороге встречались представители самых разных видов и рас, жителей любой из планет – как близких, так и окраинных. Главный портал работал, не переставая, перемещая потоки из основного орбитального порта. Механизм был отлажен идеально.

Да, люди интересовали её больше всего. Такие разные – огромные суровые воины, носящие броню даже под хламидой паломника; хрупкие и стеснительные девушки, а иногда и юноши, боящиеся порой взглянуть в сторону своих невольных попутчиков; восторженные новички, впервые посетившие что-то подобное Оку, не знающие, на чём остановить свой взгляд, но пытающиеся ухватить как можно больше; бывалые путешественники, спокойные и целеустремленные, уже не отвлекающиеся на здешнее почти карнавальное разноцветье, а спокойно идущие к нужному им месту; гуманоиды, млекопитающие, рептилии, насекомоподобные существа, какие-то невообразимые пузырчатые субъекты – и все разумные, все периодически общающиеся друг с другом; аристократы и чиновники в богато украшенных нарядах, высокомерные и не слишком; знающие себе цену ремесленники со своими изделиями подмышками; сосредоточенные или наоборот рассеянные учёные, увешанные кучей приборов; подростки, раздражённые, если их притащили сюда родители, и гордые собой, если приехали сами или с группой товарищей; дети, то заливисто хохочущие, то горько плачущие, но всегда проказливые и любопытные – все они спешили приобщиться, как им казалось, к великому. Аррилия хмыкнула. Что великого во взгляде через окно в стене?! Нет, ей этого не понять…

Хотя вот дети ей нравились – большинство оставались милыми, даже размазывая слёзы по щекам, да и Око их не слишком привлекало, как и её саму. Малышам гораздо интереснее были игры под синими стволами-колоннами, лавки с игрушками да сладостями. При взгляде на одного из них она приостановилась. Трёх или четырёхлетка, бирюзовый и золотоволосый, он впился тёмными глазами в какую-то не то лошадь, не то козу среди кучи других подобных безделушек. Игрушка била ногой и странно всхрюкивала, но вообще не показалась эризингии хоть сколько-нибудь заслуживающей такой увлечённости. Но ребёнок так явно не считал. Он упорно тянул за подол стоящую рядом женщину – судя по такому же, как у него, цвету кожи – его мать, пытаясь привлечь её внимание. Но она всё отмахивалась, занятая тем, что что-то внушала другому пареньку, постарше. В конце концов, она оттащила малыша от палатки, усадила его на близстоящую скамью и снова отвернулась к старшему, продолжив свою прерванную речь. Нижняя губка мальчика задрожала, большие, совершенно круглые глаза в обрамлении длинных ресниц, таких же светлых, как и волосы, влажно заблестели, свидетельствуя о приближающихся слезах.

Аррилия подошла почти вплотную, подмигнула насупившемуся карапузу и приложила палец к губам, заговорщицки призывая его к молчанию. Тот вытер глаза кулачком, быстро взглянул на ничего не замечающую мать и кивнул эризингии. Она вопросительно качнула головой в сторону игрушечной лавки. Малыш энергично закивал и замер в ожидании. Эризингия задумчиво потёрла подбородок, будто что-то вспоминая, и почти сразу лицо её осветилось принятым решением… Короткий и едва слышный хлопок, и с её раскрытых ладоней слетело что-то маленькое, алое, как пламя зари. Существо, взмахивая широкими крыльями, опустилось точно в подставленные детские ручонки и замерло. Ребенок в восторге разглядывал длинное чешуйчатое тело, подвижный хвост, аккуратную, тонко вырезанную голову с тремя парами витых рожек, светло-жёлтые глаза. Он осторожно погладил голову пальцем – игрушка хлопнула крыльями, сделала круг над его макушкой и уселась на плечо, свернувшись кольцом. Малыш вскочил, явно собираясь завопить от счастья. Но Аррилия быстро приложила ладонь к своему рту, напоминая ему молчать. Потом показала на себя, провела ладонями перед собой сверху вниз, как бы скрываясь за воображаемым занавесом, одними губами прошептала: «Меня нет…», указала на замершего дракончика и жестами изобразила, будто бы он прилетел откуда-то сверху. Мальчик вновь понимающе закивал. Эризингия помахала ему и влилась в толпу. Обернувшись в последний раз, она увидела, что мать всё-таки обратила внимание на своё чадо, заметила она и новую игрушку. Судя по отчаянной жестикуляции, взмахам рук, указывающих вверх, ребенок объяснял, что это принадлежит ему, упало с неба. Мать, нахмурив брови, несколько раз обернулась вокруг себя, осматриваясь, окинула взглядом дальние белые стены вилл и, видимо, пришла к выводу, что игрушка никого не интересует. Пожав плечами, она потрепала малыша по голове, кивнула, разрешая оставить неожиданный подарок. Тот засмеялся, коротко обнял её за ноги и помчался вокруг скамьи, дразня своим приобретением брата.

Аррилия улыбнулась и продолжила путь, направляясь к золотому куполу Дарницы, сиявшему в миле впереди.

Вскоре её глазам предстали огромные гладкие колонны в разводах разных оттенков синего, такие невероятно яркие на фоне белизны большинства остальных строений. Самые высокие из них, обрамляющие изогнутую, как крылья чайки, арку центрального входа, достигали почти сотни футов. Большая часть помещений Дарницы была вырублена прямо в боковых скалах ущелья, однако и внешняя, достроенная часть оказалась очень велика, полукругом выдаваясь вперёд. Венчал её белый, как и всё окружающее купол, расписанный золотом и украшенный ларимаром и лазуритом, что придавало ему сходство с океаном, искрящимся под лучами солнца. Мраморная лестница, состоящая всего из пяти низких ступеней, была истёрта миллионами поднимавшихся по ней ног.

Нескончаемый поток дарителей вливался в главный зал через широкие и чрезвычайно высокие двери, даже не двери – ворота, тоже украшенные золотом и лазуритом, резными фигурками из кости и камня. Почти всегда распахнутые настежь, кроме пары часов по ночам, эти створки и сами были, в сущности, такими же дарами: всё их убранство складывалось из подношений и за тысячи лет уже неоднократно менялось полностью – старые части постепенно замещались новыми, формируя совершенно иную картину, так что в каждый следующий ваш визит сюда вы бы не увидели их прежними.

Она вошла внутрь вместе со всеми – никто здесь не проверял, есть ли у тебя с собой дар или нет – и замерла в восхищении. Нет, сам зал, конечно же, выглядел тоже великолепно – кажущиеся живыми барельефы, изумительные скульптуры и красочные росписи были выше всяких похвал, но всё же не они поразили её. Дары… они не просто выставлялись для обозрения, нет. Они лежали сверкающими грудами везде, занимая большую часть огромного пространства. Да что там грудами – целыми горами! Некоторые составляли десятки футов в высоту!

Какая-то система, впрочем, в этом присутствовала: ткани лежали с другими тканями, предметы искусства с предметами искусства, драгоценности с драгоценностями… Однако общее ощущение великолепного хаоса пронизывало всё вокруг. Как ни странно, складывалось впечатление, что всё здесь построено на доверии и никто ни за чем не следит. При этом никто не пытался ухватить и вынести с собой отсюда даже самую малую вещь, хотя бы на память. Такое единодушие, учитывая чрезвычайную разношёрстность визитёров, чрезвычайно удивило эризингию. Это совсем не было похоже на религиозную экзальтацию, поклонение перед святыней, но чувствовалось, что это имеет для всех большое значение. Приобщение к чему-то более сильному, чем они? Возможно… Но неужели ж ни у кого за века не возникло даже мысли чем-нибудь здесь поживиться?! Или ловкачи встречались?! Интересно…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.