Меняющая миры. Спутанные нити

Его детство было нелёгким, а юность настоящим кошмаром, лишь присоединившись к Содружеству он обрел некое подобие благополучия. А теперь его ввергли в ужас, которому, казалось, нет конца. Они мучили его тело, да, и боль была всепоглощающей, но после они же и лечили – и раны затягивались, почти все, плоть заживала быстро, чтобы те могли начать всё заново. Но это мелочь по сравнению с тем, что они творили с его разумом. В последний раз, перед тем как погрузиться в беспамятство после очередных измывательств, у него промелькнула мысль, что он не хочет, чтобы сознание возвращалось в тело. Он захотел умереть, о да. Но они не дали ему – им нужна информация, и они будут продолжать, пока не добьются своего.

Спину снова скрючила дрожь. Человек закашлялся.

За дверью, где-то в глубине коридора, послышались шаги. Через пару секунд тяжёлая створка задрожала и распахнулась, коротко скрипнув. Шаги приблизились.

Он не в силах был оторвать голову от подушки и посмотреть на визитёра, да и не хотел – плевать на них. Сильная рука вцепилась ему в волосы и вздёрнула вверх с постели. Череп пронзила боль, перед глазами всё плыло.

Пришедший оттолкнул его, он неловко упал на кровать, замерев в полусидячем положении, опёршись спиной на стену. Голова свесилась вниз – подбородок почти касался груди, веки не открывались. Он даже не почувствовал пощёчины, хотя резкий звук эхом отразился от потолка. Рука снова схватила его за чёлку, потянула, поворачивая лицом к падающему из окна тонкому бледному лучу. Человек с трудом разлепил глаза и вздрогнул – перед ним светились только два ярко-синих глаза в коричневых кругах… и чернота ночи вокруг. Он тряхнул головой, хотя рука не отпускала, постарался сфокусироваться и понял, кто перед ним.

– Ба, неужто сам пресветлый тангорл пожаловал поприветствовать гостя?! – еле-еле выговорил он пересохшими потрескавшимися губами. – Не стоило, мне не по чину…

Тангорл резко отпустил его, пленник стукнулся затылком о камень стены и лишь огромным усилием сдержал вскрик. Потом поднял на визитёра слезящиеся глаза.

Да, перед ним, несомненно, стоял сам глава Совета Семи, владыка Объединённых миров: этот гладкий череп, почти полностью покрытый чёрной татуировкой с убегающим на грудь остриём, сворачивающимся в спираль над сердцем – сейчас она была смутно видна в распахнутом вороте искрящейся накидки, этот взгляд, прожигающий и замораживающий одновременно, ладони цвета кофе и высокий рост – тут не ошибёшься.

Грейл брезгливо поморщился, отёр ладонь о платье.

– Я не позволял тебе говорить со мною. Помолчи же и послушай, послушай внимательно, раз даже последние дни не научили тебя смирению. А то мы повторим урок, ясно? Тебе ясно?!

Человек пожал плечами, но промолчал.

– Будем считать, ты понял. Думаю, ты знаешь, кто я и зачем я пришёл. Так давай не будем тянуть, каждый получит своё: я – сведения, ты – свободу. Кто ты такой?

Пленник смотрел прямо на тангорла, но по-прежнему молчал.

– Кто ты такой? Отвечай! Отвечай главе Совета как гражданин Объединённых миров, слышишь?!

– Да, – хрипло произнёс мужчина, – воды… не могу… горло…

Он снова закашлялся.

Тангорл в досаде закатил глаза. Потом щёлкнул пальцами: стакан на столике до краёв наполнился водой, поднялся в воздух и перелетел к пленнику, забрызгав пол и кровать.

– Пей. И побыстрее…

Трясущиеся руки схватили бокал, мужчина опустошил его в два глотка. Стакан тут же вырвался из его ладоней и унёсся обратно.

– Достаточно. Отвечай же! Кто ты?

– Я… я уже говорил… много раз. Я Ули Пимо. Торгую зерном да овощами.

– Между планетами?

– Да… да. Все хотят есть. Зерно продаётся везде. Вы же знаете? На космолёте… да. Это разрешено.

– Что за корабль? Где взял преобразователь?

– Корабль… э… «Бир». Я купил его… старый. Уже с кристаллом, как иначе-то?

– Где деньги взял? Немало, поди? – Грейл был недоволен.

– Так это… ферму отцовскую продал. Не могу я на земле-то, не растёт ничего толком. Ну так вот… А технику люблю. С детства, это да… – он посмотрел прямо в синие глаза, демонстрируя честность, но едва сдерживая дрожь, стараясь не дать вырваться наружу сжиравшей его ненависти.

Но тангорл не верил. Не верил сейчас, как не верил раньше всем донесениям тех, кто до него вёл допросы.

– Чушь собачья. Ты врёшь, врёшь мне в лицо, ублюдок Тени, – он сжал кулаки и стакан на столе рассыпался мелкими осколками. – Ну, ничего… ничего… я давал тебе шанс. Но теперь я возьму всё сам, ты мне не помешаешь.

Внезапно он кинулся к пленнику и обхватил горячими ладонями его голову – так сильно, что, казалось, ещё немного и кончики его пальцев просто вдавятся внутрь как в масло. Тот дёрнулся, но вдруг осознал, что не может сопротивляться, тело его стало безвольным и обмякло. Тангорл ворвался в его разум резко, он был слишком обозлён, чтобы делать это как обычно – неспешно, растягивая удовольствие, медленно распутывая клубки мыслей. Нет, сейчас он рвал их, стремясь скорее добраться до скрытых глубин, отнять хранимую пленником информацию. Чужие воспоминания вливались в него многочисленными потоками, чужое сознание кричало, разрываясь от натиска его ийкэ, выплёскивая самые разные картины: пинки старого вонючего мужика, солнце над начинающими зеленеть полями, изжаривающее спину, речка, дарящая прохладу, восторг от впервые увиденного крохотного экранолета, старую техническую свалку, сыпучие груды зерна, несколько людей – неясные образы в тёмной комнате, старенький межпланетный корабль и его потирающего руки жирного хозяина, звёзды в черноте, белые ангары Каритоса – всё вертелось и смешивалось, бежало друг за другом.

Но этого было мало… Мало! Он знал больше. Знал. Однако тангорл никак не мог пробиться через все барьеры. Пронзённый разум сопротивлялся изо всех сил.

Глава Совета злобно и раздражённо зарычал и швырнул пленника через всю комнату. Тот ударился о дальнюю стену и свалился мешком на пол, зацепив и опрокинув стеллаж, едва не задевший тангорла. Книга отлетела ему под ноги. «Сказания о Тени». Название почему-то взбесило Грейла окончательно. Он наступил на неё, сминая страницы и корёжа обложку. Потом взглянул на мужчину.

– Не даёшься?! Так ты пожалеешь. Я всё равно получу, что мне нужно, – он схватил его за ворот, тонкие синие ниточки ийкэ поползли вокруг бесчувственного тела, обвили его, и тело приподнялось и повисло в воздухе. Тангорл легко потянул этот кокон за собой прочь из темницы, по одному коридору, другому и дальше, в самое дальнее крыло дворца. Человек плыл за ним как воздушный шар, иногда цепляя углы и колонны. Сознание так и не возвратилось к нему.

Грейл остановился перед богато украшенной стеной. Едва заметное движение рукой – и преграда будто растворилась, открыв проход в глубокую темноту. Глава Совета вошёл внутрь, не выпуская пленника. Стена бесшумно закрылась за ними. Мягкий свет откуда-то сверху озарил небольшой квадратный холл, переходящий в полукруглый коридор, увешанный экранами. В его правом углу была покрытая датчиками, кнопками и рычагами матовая металлическая панель, несколько ламп горели, перемигиваясь.

Нити ийкэ вспыхнули ярче, послышался сиплый стон, пленник пришёл в себя. Тангорл разжал пальцы и небрежным их движением подвесил человека вертикально напротив себя. Тот открыл мутные глаза.

– Что ж. Вот мы и пришли. Ты знаешь, куда, не так ли? – усмехнулся Грейл.

Пленник сильно вздрогнул.

– Итак, Ули Пимо, даю тебе ещё один шанс, на этот раз последний, расскажи мне всё, что знаешь.

Ули открыл рот, но не звука не сорвалось с его губ.

– Не можешь говорить? Тогда просто не сопротивляйся мне, я сам всё увижу, – тангорл потянулся ладонями к его голове.

Обездвиженный пленник дёрнулся, захрипел, но кое-как смог произнести:

– Тень тебя заберёт… заберёт… обязательно. Луна взойдёт… – и с усилием плюнул в приближающееся чёрное лицо.

Плевок не достиг цели. Грейл медленно опустил руки, ярость кривила его черты.

– Значит так. Ладно, – он повернулся к панели, нажал несколько кнопок – между экранами открылась небольшая дверца, а сами экраны засветились, показывая комнату, сплошь покрытую розами. Неодолимая сила повлекла узника внутрь, дверь захлопнулась за ним. На мониторах тангорл наблюдал, как тот, подвешенный в сети ийкэ в центре комнаты, бьётся в конвульсиях, выпучив глаза и силясь вырваться. Он в ужасе кричал, но в коридоре с экранами стояла абсолютная тишина – мучитель не включил трансляцию звука наружу.

– Ты знаешь, кто это, правда, Ули?

Пленник забился сильнее, услышав голос извне.

– А раз знаешь, то иллюзии нам уже ни к чему. Всё равно уважаемому Акелоду не удалось добиться от тебя правды. Может, он был слишком мягок, как думаешь? Не знаю… впрочем, неважно. Я – не Акелод, миражи не по моей части, реальность порой куда эффективнее, – он нажал ещё пару кнопок.

Стены внутри камеры изменились в считанные секунды: не стало цветов, ни единого бутона, вместо них обозначилась поблёскивающая сетка. Из каждой закрытой ею ячейки выглядывала маленькая любопытная серая мордочка. Белые мохнатые усики топорщились вокруг чёрных носов кнопочкой, по две крохотные лапки с тонкими, как иглы, коготками будто мяли воздух. Тела скрывались где-то внутри. Со всех сторон до пленника доносилось тихое урчание. Его глаза расширились в узнавании. Ниузы… Одни из самых жутких тварей, что видел свет. И так много. Но как… как они добиваются от них такой слаженной трансформации?!

Его мысли перебил тангорл:

– Я не собираюсь больше просить тебя. Шансов было слишком много. Хватит. Пришло время попрощаться… с жизнью. Ты будешь умирать медленно, я всё успею взять, ты не хотел никого предавать, но предашь против воли, никуда не денешься, – он захохотал, – да, молить бессмысленно… И… хватит разговоров, начнём.

Он дёрнул рычаг, и ниузы посыпались из своих ячеек как горох из стручка. Их милые мордочки перекосило, развернуло и раскрыло кроваво-красными пастями с сотней зубов в каждой, игольчатые когти заблестели металлом. А потом они накинулись на узника…

Ули так и висел в коконе ийкэ посреди комнаты, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.

Они напрыгивали на него со всех сторон и тут же вцеплялись зубами в плоть, вырывая куски, протыкая его когтями. Через несколько секунд экраны показывали огромный меховой шар, плавающий в воздухе. На серый пол из нутра шара ручьями лилась кровь.

Тангорл вонзился в его разум в тот же момент, как ниузы вонзили клыки в тело. Пленник бился в ужасающей агонии, захлебываясь криком. Но даже сейчас часть его воспоминаний была словно за стеной. Грейл крушил её яростно, в такт с визгом обжирающихся ниузов, и всё же не успел. Почти не успел. Сознание пленника разорвалось от непереносимой боли, освободив душу. Бесполезное тело упало на пол; ниузы, шумно толкаясь и огрызаясь друг на друга, принялись обгладывать то, что от него осталось. Лишь в самый последний момент тангорлу удалось ухватить связный кусочек, и разум Ули перестал существовать.

Но даже этого хватило с лихвой.

«Эрму… Старая жрица… Повстанцы… Передать кристаллы…» – вот и всё, что он смог разглядеть.

«Измена! Измена! Измена!» – билось теперь у него внутри. Эрму? Восстание? Зачем? Надо успокоиться, успокоиться и подумать. И тогда…

Он не успел подумать, что тогда – на его руке засветился преобразователь связи. Грейл неохотно снял его, покрутил в ладонях… Остановив мысли, он включил связь и ответил как можно спокойнее:

– Да. Кто беспокоит меня в такой час?

Раздался голос Мирриэнаэла:

– Прости, пресветлый, что нарушаю твой сон, но это не терпит отлагательств, – его волнение слышалось вполне отчётливо.

– Что опять стряслось?

– О, дело в том, что… хм… она… Она здесь…

Преобразователь выпал из рук тангорла и со звоном покатился по гладким плитам пола. Глава Совета, дрожа, взглянул на экран, где округлившиеся ниузы забирались в свои ячейки. На сером камне белели переломанные кости. Грейл опустил рубильник. Ладони его были мокры от пота.

«Здесь… Здесь…» – набатом звучало в мозгу…

***

Земля, несколько часов назад

Она неспешно летела сквозь облака. Мелкие капельки оседали на теле, превращаясь в ледяную пудру, и тут же осыпались от движения воздуха вокруг. Здесь было уже по-настоящему холодно, гораздо холоднее, чем в океане, и всё же теплее привычного ей. Она любила холод, в конце концов, именно в нём она родилась, и он помогал ей видеть лучше, чувствовать больше, острее ощущать нити Бездны.

Потому осмотреть планету Аррилия решила отсюда, с высоты, чтобы охватить взором всё до края. И ей нужно было подумать, а где, как ни здесь? Кокон ийкэ прятал её от случайных взглядов, но сама она видела каждую травинку на лугах, каждую мышку в поле, людей, зверей, птиц. Энергия укутывала Землю, превращая её для глаз эризингии в клубок сверкающих нитей. Здесь было всё… и ничего…

Ничего не держало её на этом маленьком зелёном шаре. Пора уходить, возвращаться в родные ей миры… да, пора. Но куда? Куда именно? Выбор огромен, однако она уже видела тысячи планет, и ни одна из них не казалась сейчас эризингии сколько-нибудь интересной, разве что та… Нет… Аррилия отмахнулась от вспыхнувшего искоркой воспоминания. Это случилось не так уж давно, но почему-то казалось, что не происходило вовсе. Она не была тогда собой, но только не для него… нет… не стоит… не сейчас…

Далеко внизу медленно проплывал океан, позади остались открытые равнины, густые леса, касающиеся неба горы. Солнце ярким янтарным глазом смотрело на неё с высоты.

Она могла пойти к нему… найти его… она бы смогла, но разве это путь для эризингии?

Её триада – вот что затмевало всё остальное. Почувствовать их, увидеть вновь, стать, наконец, целой. Где же вы, где, братья мои? Бездна молчит. Вас будто нет. Но я знаю… знаю… вы где-то спрятаны, сокрыты, заперты. Ждите, ждите… теперь я знаю выход. Я найду вас, отыщу. Пусть это займет века… отыщу. И когда мы будем вместе, мы всё изменим. Всё!

А начну оттуда, где когда-то всё прервалось.

Перед внутренним взором встала картина: голубой пламенеющий Иррилл, восемь триад и Совет Семи, две далёкие звезды, до которых оставался лишь шаг – Равновесие… Вспышка! Пустота! Разрыв и нескончаемая тоска…

Равновесие, да. В этот раз она до него доберётся.

Кажется, пришло время принять приглашение…

Глава 11

Каменное Сердце

Грейл практически бежал по коридору, торопясь как можно скорее попасть в Малый зал Совета. Из комнат, углов и закутков появлялись сонные, не ко времени разбуженные слуги, спеша сегодня начать дела раньше обычного. Тангорл, не видя никого вокруг, столкнулся с кем-то из них, отшвырнул его в сторону, не останавливая шага. Раздался звон разбитого стекла и вскрик, но он даже не оглянулся. Пухленькая женщина тяжело сползла по стене на пол, прямо на россыпь осколков бывшего арочного зеркала: правая рука её свисала плетью, из порезов на лице сочилась кровь, пачкая белый воротничок платья. Она застонала. Несколько человек бросились к ней и быстро увели из коридора. Битое стекло тут же убрали вместе с остатками зеркала со стены – за новым уже послали в Хранилища. Несколько минут – и ничего более не напомнит о маленьком ночном происшествии.

Тангорл немного замешкался перед ступенями к Малому залу, оправил сбившуюся накидку, покрутил перстни, сосредоточился и уже спокойно подошёл к высоким узким дверям. Гвардейцы распахнули лёгкие резные створки, открывая ярко расписанное помещение, напоминающее круглую музыкальную шкатулочку. Комната была заставлена разномастными стульями и столиками, украшена многочисленными картинами, рядами заполнявшими стены. Единственное окно скрывали тяжёлые бархатные синие драпировки. В большом камине, странно несоразмерном самому залу, пылал огонь, освещая лица собравшихся и одновременно вызывая к жизни десятки теней.

Собрались почти все. Заспанные и несколько растрёпанные, за исключением вечно собранной и прямой, как железный прут, Гилии, они вопрошающе смотрели на вошедшего главу Совета. Он поприветствовал их отрывистым кивком и подошёл к пламени, покрутил пальцами, сжимая ладони и глядя на рыжие сполохи, и уселся на высокое жёсткое кресло у каминного зева. Снова открылась дверь, обратив на себя взоры собравшихся, впуская Мирриэнаэла и Коспарха. Тангорл сжал подлокотники.

Советник по ийкэ приблизился. Длинные пепельные волосы при этом словно вобрали в себя цвета огня, но почему-то, как, впрочем, почти всегда, напомнили Грейлу о смерти. Странно, но это спокойное, испещрённое морщинами лицо пугало многих. Возможно, виной тому были тёмные провалы глаз – абсолютная чернота без границ радужки или зрачка – плата за знания.

Мирриэнаэл сел напротив. Его невысокая, но крепкая фигура в привычном чёрно-синем одеянии четко очерчивалась даже здесь, в неясной игре света и тени. Когда он заговорил, голос его прозвучал спокойно… для постороннего, но присутствовавшие таковыми не были. Он знали друг друга много лет и за внешней плавностью слов слышали отзвуки тщательно скрываемого беспокойства, даже страха.

– Не будем тянуть. Все уже в курсе причины нашего спешного собрания. Она здесь, – он обвёл окружающих вопрошающим взглядом.

Все согласно кивнули.

– Мы так решили, и вот, приглашение принято…

– Здесь – это где? – перебил его тангорл. – Я не чувствую посторонних во дворце.

– В Оке. Пока в Оке. Не знаю, почему там. Может… может поле её не пустило? – в вопросе сквозила надежда.

– Эризингиям плевать на поле! – Грейл повысил голос, но лицо его при этом даже не дрогнуло. – Ты уверен, что это она? Как ты вообще определил это? Что она сделала?

– Ничего, насколько мне известно. Вообще ничего. И это не я определил, он, – советник махнул рукой в сторону скрывшегося в темноте дальнего угла гнома. – Прямо уже какая-то связь вырисовывается, а, Коспарх? – он хохотнул.

Помощник главы Совета ощутимо вздрогнул.

– Что ж, Коспарх, давай, поведай нам очередные вести. В последнее время они от тебя всё хуже.

– Пресветлый, я не специально, так выходит, я… – гном растерянно переводил взгляд с одного советника на другого.

– Ладно, мы понимаем, прекрати трястись, – тангорл поманил его к себе, – иди уже поближе и расскажи толком.

Коспарх шагнул в пятно света.

– Э, уважаемый Совет, позвольте доложить…

– Проще, Коспарх, проще, не до того.

– Да, пресветлый, – гном не удержался и согнулся в коротком поклоне. – Я был в Оке сегодня, заглянул в Дарницу, выписал пару разрешений для космолётов, да и всё, считай. А когда уже собрался возвращаться, то на главной улице в толпе и увидел её. Она точно такая же как там на этой… как её… Земле. Высокая и с пламенем в волосах. Я… я узнал её… точно. Ну и сюда сразу, доложить. Вас не нашёл, вот и сказал сначала советнику, – он обернулся на Мирриэнаэла, тот ободряюще кивнул.

– Понятно, но с чего ты так уверен, что это именно она? Мало ли в Мирах рыжих дев? Там, в Оке, сотни паломников. А она говорила тебе, что сообщит… Да и ночь, – Грейл пытливо смотрел на помощника, – ты не мог ошибиться?

– Да, она говорила, но что ей будет, если она не предупредит?! – Коспарх пожал плечами. – Эризингии не дают обещаний и клятв. И я уверен… да. Вы тоже никогда больше не спутаете её с другой, если раз увидите. Этот взгляд… – гном поёжился, – бр-р…

– Взгляд? Она видела тебя?!

– Я… – Коспарх поник, – да, видела, точно видела. Улыбнулась так… страшно… и пропала.

– Пропала? Как?

– Ну, затерялась в толпе, зашла в лавчонку какую-нибудь или вообще… уже на другой планете. Эризингия… что ей стоит?!

– Да… да, конечно, – тангорл потёр пальцами веки. Вся его поза, жесты выражали озабоченность. Он снова уставился в огонь, опёршись подбородком на сложенные в замок ладони, локти напряжённо вонзились в подлокотники. Пару минут спустя он шумно выдохнул, потряс головой и обратился к остальным советникам:

– Что ж… а вы-то что думаете по этому поводу, а?

Советники замялись, переглядываясь. Несмотря на ранее принятое решение, ситуация по-прежнему приводила их в замешательство. Никогда им не доводилось сталкиваться с подобным. Неизвестность и страх сковывали мысли. Даже Мирриэнаэл, предложивший приглашение, не выглядел удовлетворённым результатом, но всё же не удержался от замечания:

– Пока всё идет по плану. По нашему, надо сказать, плану. Так что нет повода для расстройства. Беспокойство понятно, но не стоит… да, определённо не стоит впадать в панику. Мы не знаем, она ли это вообще. Извини за сомнения, Коспарх, но в этом случае нам не стоит ничего принимать на веру. Вы согласны?

– Советник прав, не стоит ничему верить и ничего преувеличивать, – Гилия поднялась с кресла; толстое, из сизой кожи облачение её при этом привычно скрипнуло.

Чиггумиэ́ и Атерита одновременно поморщились от неприятного звука. Военная советница не обратила на них никакого внимания. Всё так же поскрипывая, она подошла ближе к огню. Высокая, жилистая фигура тёмным силуэтом перекрывала теперь оранжевое пятно света.

– Я считаю, да, я практически уверена, что мы преувеличиваем её силу. Да, Коспарх, я уверена, не дрожи так, – бросила она пытающемуся сжаться в комок гному; тот, было, вскинулся, собираясь что-то сказать, но она остановила его коротким жестом, – не стоит повторять то, что мы уже знаем. Да, она что-то такое продемонстрировала тебе там, но ты слаб. То, что тебе кажется силой, для каждого из нас может быть не более чем взмахом крыльев мошки, а уж для всех семерых… Ерунда! – голос её звучал все более воодушевлённо, но её перебили.

Смеггр тихо и с некоторой опаской произнес:

– Но, Гилия, что ты скажешь о Бездне? Уж это-то несоизмеримо с нами.

– Бездна? Да… безусловно, Бездна. Я помню об этом. Но она была заключена тысячи лет, и она одна. Я не отрицаю, силы у неё, видимо, есть, и большие, но настолько ли большие, как мы посчитали вначале? Почему она их не показывает? Может, и нечего показывать, а? Ну, прибыла она в Око, и что? Если это вообще она, но предположим, что так, то мы не знаем, как именно она прибыла. Космопорт принимает сотни приезжих в час, разве мы проверяли?

– Я попытался, но идентификация не всегда точна, ты же знаешь – безбилетники, обслуга некоторых визитёров, – Мирриэнаэл пожал плечами, – окошки и лазейки есть. Никто не проникнет без нашего ведома во дворец, но в Око… вполне возможно.

– Да уж, к сожалению, – Гилия скривила лицо, – а я ведь много раз говорила ужесточить требования для паломников и прочих. Но ладно, не об этом сейчас. Твои слова только подтверждают мои: она могла прибыть и без использования Бездны. И если это так, то не потому ли, что ей недостает ийкэ, а? – она обвела всех вопрошающим взглядом.

Тангорл задумчиво кивнул.

– Да, это возможно, ты права, это было бы хорошо для нас, – он сделал паузу. – Но… если она воспользовалась Бездной, если силы у неё есть, просто она их по какой-то причине не показывает, если триада для неё и ийкэ не так важна, вообще, если представить максимум возможного, что тогда?! Что ты думаешь?

– Я… может быть и так, не отрицаю, – Гилия начала несколько более растерянно, но быстро собралась. – Незачем сейчас гадать и строить домыслы, это мешает всем нам мыслить здраво. Мы пригласили её, в конце концов. Она согласилась, ну, не отказалась точно, а теперь вот здесь. И пока, заметьте, ничего опасного для нас не сделала. Вообще ничего не сделала, по сути. Предлагаю и не ждать от неё действий, а послать в Око гвардейцев, не откладывая.

– Гвардейцев? Мы же не хотели начинать конфликт? – наконец присоединился к общему разговору Акелод.

– Да-да, никаких конфликтов. Не стоит обострять, – почти одновременно воскликнули Атерита и Чиггумиэ.

– А я и не говорю о конфликте, с чего вы взяли? – в голосе Гилии звучало некоторое презрение. – Вовсе нет, я говорю об отправке гвардейцев с целью пригласить её ещё раз и сопроводить уже во дворец, мы же все этого хотели?

– Единая, во что мы ввязываемся?! – Чиггумиэ судорожно сжимала длинные пальцы. – Во дворце мы под защитой поля, но, когда она будет здесь… мы не сможем уже чувствовать себя в безопасности. А, значит, и вся Федерация окажется под угрозой…

– Да, может и так. Но мы уже решили. Отступать и что-то менять уже поздно. Она поймёт, что мы боимся. Этого не стоит допускать, – Мирриэнаэл обращался к тангорлу. – Пресветлый, я поддержу Гилию. Гвардейцы – хорошее решение. Вряд ли мы сейчас найдём лучшее.

Тангорл кивнул ему, соглашаясь.

– Пожалуй, это действительно так. Акелод, распорядись тогда. Думаю, шестерых достаточно. Так мы покажем своё уважение, но не выдадим явно наших опасений. Только вот ещё, – он повернул голову, ища взглядом забившегося в угол гнома, – где мой помощник? Коспарх, – он снова поманил его к себе, – ты единственный на данный момент, так сказать, знаком с ней, тебе и продолжать. Пойдёшь с гвардией. Наделяю тебя полномочиями говорить от имени Совета. Пригласи её снова. Да, и постарайся, – тангорл выделил это слово, – убедить её нанести визит во дворец. Ты меня понял?