Мрачная тишина

Как только мы переступили порог, он резко отпустил мою руку. Его лицо выглядело измотанным, под глазами залегли тёмные круги – видимо, прошедшая ночь тоже далась ему нелегко.

– Привет, – выдавила я, прислонившись к краю парты. Попытка улыбнуться вышла жалкой и вымученной.

Тишина между нами становилась почти осязаемой. Я не знала, с чего начать разговор о том, что произошло вчера.

Никита медленно приблизился ко мне. Его тёплая ладонь накрыла мою руку, и моё дыхание сбилось от такой близости. Он аккуратно закатал рукав моей рубашки, обнажая синяк на запястье – след от пальцев Ольги.

– Я видел, как она схватила тебя, – произнёс он глухо и напряжённо.

Подняв глаза, я встретилась с его пристальным взглядом. Он склонился ближе, его дыхание касалось моей кожи. В его глазах читалась целая гамма эмоций: тревога, беспокойство, что-то ещё, чему я не могла дать название.

Но внезапно он отступил, резко отвернувшись к доске, словно испугавшись собственной близости.

– «Они видят тебя», – повторила я её фразу, которая засела в голове. Эти слова эхом отозвались в пустом кабинете.

Никита повернулся ко мне, глубоко вздохнул и начал свой рассказ.

– Вчера, после полуночи, уже собираясь ложиться спать, – он говорил монотонно и негромко, глядя чуть в сторону, и от этого его слова звучали ещё более жутко. – Я уловил еле различимый шёпот и стал искать источник шума. Подошёл к окну и увидел её. Ольга что-то нашептывала. Самое странное, что я даже не испугался. Наоборот, во мне стал появляться какой-то гнев. Я всё больше и больше злился на неё. И она поняла это. Минут пять мы стояли и смотрели друг на друга, только вместо меня это она была напугана. Лицо её выражало ужас. Тогда в комнату постучалась мама, и я отвернулся от окна, а когда повернулся, её уже не было. Это просто жесть какая-то ненормальная! Все уверяют, что она умерла, а вчера она живее всех живых была. – покачал он головой, протирая уставшее лицо ладонями.

– Я слышала, что вчера говорили про какую-то редкую болезнь, – проговорила я дрожащим голосом.

– Да-да… – скептически протянул Никита. – Т-вирус, делающий из человека зомби.

– Или Вуду! – подхватила я, пытаясь придать голосу лёгкость, хотя внутри всё сжималось. – Решила связать свою жизнь с тобой через магию вуду.

– А ты тогда причём? – поинтересовался он всё ещё со скепсисом, скрещивая руки на груди.

– Потому что я единственная девушка, с кем ты общаешься хорошо, не переспав. Девичья зависть, – я пожала плечами, пытаясь разрядить обстановку слабой улыбкой.

– Нет, тут что-то посерьёзней прикладной магии, – он отошёл к окну, прислонившись к подоконнику, и стал что-то выводить на нём пальцем. – Что-то серьёзней…

– Тогда что это может быть? – спросила я.

Никита молчал. Его пальцы продолжали выводить невидимые рисунки на подоконнике, словно он пытался разгадать сложную головоломку. Внезапно за дверью послышались шаги. Мы замерли, посмотрев друг на друга. Время словно остановилось, пока звук приближающихся шагов не растворился в шуме школьного коридора.

– Нам нужно найти ответ, – прошептал Никита. – И быстро. Потому что то, что происходит, намного страшнее любого вуду. Часто у вас происходят странные вещи?

– Например? – поинтересовалась я, пожав плечами. – Мёртвых школьниц, расхаживающих по улицам, не наблюдалось раньше. Точно Вуду! Я смотрела фильм, где девка убила себя, чтобы отомстить своим одноклассникам за унижения. Всё сходится.

Никита, повернувшись ко мне, скрестил руки на груди и не моргая разглядывал меня какое-то время.

– Собаку расчленил какой-то местный бомж, решивший сделать из её частей вяленое мясо, а иероглифы написал его внук. Просто баловался… – начал он, его голос звучал всё более недоверчиво. – Дальше… странные неподвижные фигуры – это просто игра света и теней. Странный вакуум без звуков… просто нужно меньше слушать музыку в наушниках… А мёртвая школьница – чей-то пранк. Ой… да ничего странного… – иронично закончил он.

– Тоже логично, – согласилась устало я. – Ладно, сдаюсь. А ты думаешь, эти события связаны?

Никита только пожал плечами, его взгляд стал каким-то отстранённым. Прозвенел звонок на урок, я начала собираться, но парень будто не услышал его.

– Вокруг происходило странное, когда ты была там, – вдруг произнёс он, нахмурившись. – Почему это произошло, когда именно ты зашла? Почему никто этого не заметил? Вдруг ты в опасности…

От его слов пробежали мурашки по коже. Я застыла, рассматривая его растерянное лицо.

– Ладно, надо будет понаблюдать. Вдруг это разовое событие. Вдруг ты права, ничего странного не происходит, а Ольга умерла от болезни, – пробормотал Никита себе под нос. Он подошёл к своему рюкзаку и набросил лямку на плечо. – Пойдём на урок, а то тебе объяснительную писать придётся за опоздание.

– Я бы уж лучше прогуляла, – вялым движением я стянула свой рюкзак с парты и поплелась за ним. – Я сама себе вчера поставила ещё и клеймо «чокнутого фрика».

– Будь, пожалуйста, аккуратней, – попросил Никита, его голос звучал почти нежно. Я вопросительно посмотрела на него, не понимая, к чему он мне это сказал. Заметив моё замешательство, он пояснил:

– Даже Вуду может серьёзно навредить.

– Ты переживаешь за меня? – удивилась я. – Это мило.

– Кто ещё тебя будет опекать, как не я? – слегка улыбнулся он, обняв меня за плечи. – Пойдём гранит науки грызть.

Мы вошли в класс. Натальи Михайловны ещё не было, я вздохнула с облегчением – объяснительную писать не придётся.

– Алёнка, вернись в шоколадку, – раздался голос Антона на весь класс, как только я зашла вслед за Никитой. – А лучше сразу в психушку.

Весь класс разразился хохотом. Антон тоже усмехнулся, выверенным жестом поправляя чёлку.

– Очень остроумно, – язвительно ответила я.

К счастью, вслед за нами зашла учитель, и всё веселье тут же стихло. Но я всё равно заметила странные взгляды, которые бросали на меня одноклассники. Их шёпоты и переглядывания только усилили чувство изоляции. Что ж, остаётся только терпеть, в надежде, что в конце концов всё это забудется.

Глава 6

Со смерти Ольги прошло уже девять дней, и она нас больше не беспокоила. Мы с Никитой больше не поднимали тему того, что произошло, словно ничего не было. Я даже начала верить, что всё это могло мне померещиться, и, возможно, у меня на самом деле что-то не так с головой. Тем более слухи о моей «ненормальности» с каждым новым днём разрастались как снежный ком. Сначала это были тихие перешёптывания за спиной, потом косые взгляды, а теперь уже половина школы обсуждала мои «психические отклонения» на каждом углу.

Каждый раз, проходя по школьным коридорам, я слышала, как шёпоты становились громче, смешки – откровеннее. И с каждым днём мне всё труднее было сохранять остатки самоуважения.

В голове крутились мысли о том, что, возможно, мне действительно нужна помощь. Может, это какой-то странный психоз, и я очень больна? Но что, если всё было по-настоящему? Что, если это только начало?

Эти вопросы не давали мне покоя ни днём, ни ночью. И с каждым новым днём я всё больше убеждалась в одном: правда где-то посередине. Или я действительно схожу с ума, или… или что-то гораздо более страшное начинает разворачиваться прямо у меня перед глазами.

Я шла на первый урок, погружённая в свои душевные страдания, когда внезапно из-за угла вылетела разъярённая фигура Антона.

Он налетел на меня как ураган, схватил словно тряпичную куклу и впечатал в стену с такой силой, что из лёгких вышибло весь воздух. Его лицо исказилось в злобной гримасе.

Я замерла от неожиданности, чувствуя, как его пальцы впиваются в мои плечи с пугающей силой. Антон был не просто зол – он был в ярости, и его гнев был направлен прямо на меня. Но что могло вызвать такую реакцию? Что я сделала не так?

– Ты, дура тупая, совсем рехнулась?! – в его голосе звучала неприкрытая ненависть. – Думаешь, переодевшись в Ольгу, ты меня испугаешь?! Не на того напала, идиотка! – он продолжал удерживать меня у стены.

– О чём речь? – я попыталась выдохнуть, но он с силой сжимал мои плечи, так что я не могла двинуться.

– Не прикидывайся, что ничего не понимаешь! – его голос звучал как шипение змеи, разносившееся по школьным коридорам. – Я знаю, что это была ты! Ты больная! Ты всё устроила!

В его глазах было презрение и что-то ещё… страх?

– Предупреждаю, еще раз тебя увижу рядом с моим домом, убью!!! – эти угрозы были полны решимости. – Ты меня поняла?! – Антон тряхнул меня с такой силой, что моя спина с глухим стуком врезалась в стену. Перед глазами вспыхнули искры, дыхание перехватило от боли.

– Ты поняла меня?! Поняла?! – продолжал он трясти меня, словно куклу.

– Лечись, придурок, – выдавила я сквозь стиснутые зубы, пытаясь сохранить остатки достоинства.

– Что ты сказала?! – его хватка стала еще крепче, пальцы впились в кожу до синяков.

На фоне раздался звук приближающихся шагов, и в следующую секунду Никита буквально выдернул меня из его захвата. – Ты что творишь?! – его голос звучал холодно и решительно.

Одним мощным движением он оттолкнул Антона, тот пошатнулся, но удержался на ногах. Его лицо исказилось от злости, но он не решился ответить. – Ты как? – переключился на меня Никита, я качнула головой, нормализуя дыхание. – Скажи своей ненормальной подруге, если она ещё раз подобное вытворит, то церемониться с ней я не буду! – наконец проговорил Антон, пятившись назад, – Догоню и сразу голову оторву!

Никита бросил на меня короткий взгляд, и я едва заметно кивнула, показывая, что понятия не имею, о чём идёт речь. В следующее мгновение он молнией метнулся к Антону, схватил его за грудки и буквально втащил в соседний класс. Я поспешила следом, чувствуя, как колотится сердце.

– Теперь спокойно и по порядку, – скрестив руки на груди, мой спаситель встал у входа. – Вчера вечером эта идиотка… – начал объяснять Антон с фырканьем, – переодевшись в Ольгу, стояла прямо у меня за окном! Я ясно видел её, она там весь вечер торчала, как психопатка!

Никита и я переглянулись. Значит, она не оставила своих игр! И теперь её внимание переключилось на Антона. Её список расширяется…

– Слушай, – начал Никита, его голос был спокойный, но в нём звучала скрытая угроза. – Допустим, что мы с ней весь вечер были вместе, а не возле твоего дома, как ты тут утверждаешь. У нас были дела поважнее, чем устраивать для тебя маскарад.

Я удивлённо посмотрела на него. Что-то не припоминаю такого. Но по его взгляду было видно, что он не хочет, чтобы я вмешивалась.

– Да ладно, неужели, и она тоже?! – Антон выглядел ошарашенным. – Зачем оно тебе нужно?!

Вот, значит, как? Интересно, чем же я хуже других девчонок?! Что во мне не так?! Поджав губы, я покачала головой, отведя взгляд от них.

– Неважно, – отмахнулся Никита. – Так ты уверен, что видел именно Алёну? – Ну, – задумался Антон. – Она была больше похожа на Ольгу. Но её же похоронили, так что это не она. Своими же глазами видел, как её закапывают. – И ты решил, что раз это не Ольга, то однозначно Алёна. Больше некому! – развёл руками Никита. От концентрации сарказма в его голосе краска на стенах могла хлопьями осыпаться, наверное. – Никто здесь больше не живёт.

– Не могу поверить, что ты с ней… – Антон покачал головой, его взгляд метался между нами.

Видимо, это было интересней призрака.

– И что с того? – с вызовом вмешалась я.

– Да ты стрёмная! – с отвращением разглядывал меня Антон. – Среди пацанов есть негласное правило с тобой не иметь никаких дел. Спроси у Макса, почему он с тобой общаться не захотел. Думаешь, из-за Катьки?

Ничего себе правило!

– Она не стрёмная, – вмешался Никита. – И правила такого нет.

– Тебе просто об этом не говорил никто. Все думали, что ты не спутаешься с ней, – усмехнулся Антон.

– Ты, в следующий раз, выйди и поговори со мной, когда я окажусь возле твоего дома, – процедила я, сжимая кулаки, чувствуя, как внутри закипает злость. – Можешь даже по физиономии проехать!

Развернувшись, я решительно направилась к выходу, но Никита удержал меня за руку. Его прикосновение было прохладным и успокаивающим, но я вопросительно посмотрела на него.

– Именно так и поступлю, – отозвался Антон.

– Посмотрим, насколько ты крут, – продолжила я, развернувшись к нему, не желая уступать.

– Пройдусь по тебе, что папаша твой не узнает.

Вероятно, он придерживался того же принципа – не уступить мне.

– Да ты только угрожать и можешь! – усмехнулась я, поджав губы. – Орёл в курятнике. Иди, нарвись на кого-нибудь другого, кто тебе с лёгкостью физиономию намылит.

Встав между нами, Никита произнёс тоном, не терпящим возражений:

– Заканчивайте, – он повернулся к Антону. – Предположи, что это и была Ольга! Почему она к тебе пришла?

– Мне откуда знать, – безразлично пожал плечами Антон.

– Нам нужно понять, что нас связывает, – покачал он головой.

– Ты о чём? – не понял Антон.

– Связывает нас то, что мы все одноклассники, – выпалила я, пытаясь собрать мысли в кучу.

– Вы оба чокнутые! – бросил Антон с надменной усмешкой.

Внезапно дверь с грохотом распахнулась, и в проёме появилась директриса. Её суровый взгляд мгновенно заставил всех замереть.

– А, так вы тут! – произнесла она строгим голосом. – Прогулять надумали? Немедленно на занятия!

Антон бросил на нас последний презрительный взгляд и вышел из класса.

– Не убегай сразу домой после уроков, – прошептал Никита, задержав меня за руку. Его дыхание было тёплым на моём ухе. – Я читал о вуду. То, что происходит – не магия.

Я вопросительно посмотрела на него.

– Вам особое приглашение нужно? – недовольно проворчала Людмила Викторовна, стоя в дверях. Мы переглянулись и вышли в коридор, направляясь к классу.

– Я после уроков занимаюсь в музыкальном, – прошептала я, слегка повернув голову к Никите.

Директриса, словно надзиратель, шла за нами, явно решив не спускать с нас глаз. Она открыла дверь класса и, пропустив нас внутрь, поприветствовала Римму Максимовну, после чего закрыла дверь.

Я бросила взгляд на Антона, который что-то оживлённо рассказывал Маше. Та смотрела на меня с неприкрытым удивлением.

Учительница вручила нам листки с контрольной работой. Её движения были какими-то механическими, словно она находилась где-то далеко отсюда. Взгляд Риммы был потерянным, что-то в её поведении казалось странным, совсем не похожим на обычную уверенную в себе преподавательницу.

В коридорах школы, как обычно, царила суета после уроков, но ни одного шёпота о нашей стычке я не услышала. Антон, судя по всему, решил держать наш разговор при себе. Что ж, весьма неожиданно – обычно он не упускал возможности подкинуть немного инфоповода.

С Никитой мы обменивались дежурными фразами, словно утром ничего не произошло. После уроков его и след простыл – видимо, действительно забыл о своём предложении задержаться.

Я же решительно направилась в музыкальный класс. Пальцы до сих пор слегка дрожали от напряжения, и я надеялась, что работа с этюдом поможет успокоиться. Может быть, музыка поможет разобраться в этой странной истории, которая всё больше запутывалась вокруг нас.

В пустом классе царила тишина, нарушаемая лишь тиканьем старых часов на стене. Я устроилась за фортепиано, разложила ноты и глубоко вздохнула, готовясь погрузиться в мир звуков, где, как мне казалось, можно было найти ответы на все вопросы.

Звуки, которые должны были успокоить и упорядочить мысли, теперь лишь раздражали своей механической точностью. Они эхом отдавались в пустом классе, подчёркивая моё смятение и тревогу. Пальцы продолжали механически выстукивать ноты. Я закрыла глаза, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли, но вместо этого перед внутренним взором всплывали обрывки тех необъяснимых происшествий. Музыка, которая должна была стать моим спасением, теперь лишь подчеркнула, насколько сильно пошатнулся привычный мир.

– Неужели ты не проигнорировала нашу свиданку, – вдруг раздался голос Никиты.

Вздрогнув, я открыла глаза.

– У нас свиданка? – улыбнулась я удивлённо.

– Деловая встреча, – деловито поправился он. – Хорошо играешь. Мне понравилось.

– Спасибо… Вот бы учительница тоже так думала.

Я подняла глаза и встретилась с его внимательным взглядом. В этот момент мои пальцы замерли над клавишами, а музыка затихла, оставив после себя лишь эхо последних аккордов, растворяющееся в тишине пустого класса.

– Я же сказала, что они здесь, – заглянула в класс Маша. – Лучшего места для уединения в школе нет. Мы же вам не помешали?

– Ну… – задумался Никита.

Антон, не дожидаясь ответа, уверенно прошёл к свободному стулу и плюхнулся на него, небрежно закинув ногу на ногу. Маша села рядом с ним.

– Как раз закончила, – пробормотала я, поспешно захлопывая нотную тетрадь и собираясь встать. Лишний раз общаться с Антоном мне не хотелось, но Никита удержал меня за плечо, и я с удивлением подняла на него взгляд.

– Короче, – Антон решил перейти сразу к делу. Никита отошёл от меня, а я осталась сидеть перед чёрно-белыми клавишами. – Как ты думаешь, что это может быть?

– Мы же чокнутые, – напомнил его слова Никита. Я развернулась, посмотрев вопросительно на него, решая, нужно ли ещё кого-то подключать к нашим предположениям.

Антон, не замечая нашего молчаливого обмена взглядами, нетерпеливо постукивал пальцами по поверхности парты.

– Может, и чокнутые, – протянул он, – но это не объясняет того, что произошло вчера. А вдруг это и была Ольга. Это же безумие! – Она тебя выбрала, – не удержалась я, сделав загадочней голос. – И ты будешь следующим.

– Следующим в чём? – встревоженно уточнил Антон.

– Она шутит, – прояснил Никита, проверяя уведомление на смартфоне.

Антон недовольно посмотрел на меня, я, мстительно ухмыляясь, развела руками, наслаждаясь моментом его замешательства.

– Она и ко мне приходила, но со мной ничего не случилось, – начал Никита, раньше, чем Антон придумал ответную подколку. – Девять дней прошло после её появления. Думал, что больше и не появится. Подумай, почему она к тебе приходила? Должна быть какая-нибудь причина.

Антон на мгновение задумался, его взгляд стал более напряжённым, а затем он покачал головой:

– Не знаю.

Дверь приоткрылась, и в класс зашла Римма Максимовна. Её обычно строгое лицо сейчас выглядело непривычно смущённым, словно она впервые в жизни не знала, как начать разговор. Из всех учителей она была самой строгой и беспристрастной, с какой-то особенной деликатностью, но мне нравилось наблюдать за ней на уроках. У неё была загадочная улыбка, которая напоминала мне улыбку Джоконды, с той же лёгкой, едва уловимой грустью в уголках губ. Говорили, что в свои тридцать пять она так и не смогла стать матерью, и это придавало её образу ещё больше трагичности и глубины.

– Ребята, – проговорила она, медленно проходя в класс. Её голос звучал непривычно мягко. Мы замерли, впившись в неё напряжёнными взглядами. – Сегодня утром я услышала кое-что… необычное, – пояснила она, – Речь идёт об Оле Фиалкиной.

В классе повисла тяжёлая тишина, нарушаемая только тиканьем часов. Римма Максимовна, казалось, ещё больше смутилась под нашими пристальными взглядами, но взгляда не отвела, продолжая изучать нас своими проницательными глазами.

– Дело в том, что она вчера и ко мне приходила, – продолжила неуверенно учительница. – Просила впустить её в дом. Сначала я подумала, что кто-то меня разыгрывает, и стала вглядываться в неё. Самое странное… и страшное, её глаза были почти полностью чёрными. Чем больше я слушала её, чем больше пыталась разглядеть, тем меньше осознавала свои действия. Я словно в туман провалилась, а тело действовало само собой, я его не контролировала. Ещё чуть-чуть, и я бы сама впустила её в дом, но меня остановил муж. Он её не увидел и задернул шторы. Ещё минут пять я стояла в ступоре перед задернутым окном. Лишь только разговоры мужа, шум от телевизора и звонящий телефон, вывели меня из коматозного состояния.

Я взглянула на Никиту. Он задумчиво покусывал нижнюю губу, его лицо было серьёзным и сосредоточенным, словно он пытался соединить разрозненные фрагменты событий в единую картину.

– А почему ты её не впустил? – вдруг обратился он к Антону.

– Слушал музыку в наушниках, – пожал плечами тот. – И к тому же я её не рассматривал, просто разозлился на Алёну и сам задернул шторы.

Римма Максимовна растерянно рассматривала парней.

– Получается, нет никакой связи между нами, – задумчиво протянул Никита. – Уже неделю я не вылезаю из мифов о сверхъестественных существах, ничего подходящего нет.

– Может, вампиры? – предположила Маша. – Раньше в книгах писали, что они не могут войти в жилище без разрешения хозяев, и они хорошие гипнотизёры.

– Нет, – покачал головой Никита. – Тут, похоже, что-то посерьёзней привычных фольклорных злодеев.

– А может, мы просто сошли с ума, – озвучила я мысль, о которой каждый думал, но никто не осмеливался об этом сказать. – Что если это обычный полёт фантазии, и мозгу так легче справляться со стрессом? Или коллективная истерия? Или массовый психоз…

– Или Вуду, – с улыбкой добавил Никита.

Я не смогла сдержать улыбки – его подколка была очевидна.

– В смысле – Вуду? – вмешалась Маша.

Никита лишь отмахнулся, не желая вдаваться в объяснения.

– Что-то вокруг происходит, и это факт, – уверенно заявил он. – Это чувствуется в воздухе. И чем раньше мы сообразим, что происходит, тем лучше.

– Моя хорошая знакомая увлекается магией, – вдруг произнесла Римма Максимовна. – Могу попросить у неё пару книг и посмотреть, может, там что-то подобное есть, и…

Не успела она закончить фразу, как резкий звук разбитого стекла и пронзительные крики оборвали её на полуслове.

Страх накрыл меня ледяной волной, перехватив дыхание и сковав движения. Остальные застыли, словно превратившись в статуи.

Первым пришёл в себя Никита. Он рванулся в коридор, увлекая за собой Римму Максимовну. Прямо напротив музыкального класса находился класс первоклашек. Дверь в него была распахнута настежь, и сильный порыв ветра ударил мне в лицо. Никита и Римма Максимовна, обменявшись быстрыми взглядами, ворвались внутрь. Антон и Маша поспешили следом. Я же осталась в дверях, чувствуя, что сердце бьётся как сумасшедшее.

Возле доски лежала без движения наша уборщица, тётя Шура, вокруг неё растекалась мыльная вода из опрокинутого ведра. Римма Максимовна склонилась к женщине, пощупала пульс и начала делать искусственное дыхание. Никита тем временем звонил по телефону, а Маша, прижавшись к Антону, с ужасом смотрела на происходящее, пряча лицо у него на груди.

Бросив трубку, Никита принялся помогать Римме Максимовне. Антон, растерянный и бледный, пытался успокоить Машу, но его собственные руки тряслись, выдавая охвативший его ужас. Я зашла в класс и прижалась к стене, не решаясь пройти дальше, чувствуя, как ледяной ужас сковывает внутренности.

Последующий час превратился в бесконечность, наполненную холодом и ужасом. Мы с Машей сидели в углу коридора, напротив входных дверей, крепко обняв друг друга. Наши сцепленные руки дрожали, выдавая то, как сильно мы нуждаемся в поддержке после пережитого ужаса. Мы молча глядели перед собой. Время словно остановилось, а тишина давила на уши, делая пережитый ужас ещё более реальным.

Первой приехала Людмила Викторовна и увела к себе Римму Максимовну, следом – наша завуч с мужем. Вокруг школы собирались зеваки, перешептываясь и тыча пальцами в окна. Наконец подъехала скорая, за ней – полицейская машина. Школа снова наполнилась шумом и движением: топот ног, приглушённые разговоры, хлопанье дверей. Вместо учеников по коридорам сновали медики и полицейские.

Врачи, осмотрев тело тёти Шуры, только развели руками – признаков насильственной смерти не обнаружено. Причина смерти будет ясна после вскрытия. Полицейские, услышав эти предположения, быстро свернули свои блокноты и надолго не задержались.

Спустя какое-то время Людмила Викторовна отпустила нас по домам, но только в сопровождении родителей. Папа пришёл за мной, его обеспокоенный взгляд говорил больше, чем любые слова. Он не задавал вопросов – и это было к лучшему. В моём состоянии я могла лишь бессвязно шептать обрывки фраз, пытаясь справиться с нахлынувшей паникой.

Глава 7

После случая с тётей Шурой в школе на пару дней отменили уроки.

В преддверии двух дней одиночества я думала, чем себя занять так, чтобы не вспоминать тот душераздирающий крик. В первый день мачеха заставила меня сажать на огороде кукурузу. Сказала, что огород ждать не будет, и «день год кормит». Происходящие события её вообще не волновали, она вела себя как ни в чём не бывало. Утром мне было указано, куда сажать кукурузу, как убираться в доме и что готовить на обед. Как «хорошая девочка», я проводила её на работу и вежливо пожелала удачного дня.