Мрачная тишина

На завтрак я пожарила сырники с вареньем и налила горячий кофе с молоком. Это был первый раз за долгое время, когда ко мне пришёл аппетит, мне хотелось простого уюта. Простые радости вдруг стали особенно ценными. Ближе к обеду пришёл папа, который сразу после еды ушёл в гараж. Я решила сначала сделать уроки, а потом уже заняться огородом.

В итоге в огород я вышла лишь к первым сумеркам. Несколько первых рядков кукурузы были посажены успешно, но потом мне послышался странный звук. Подняв голову, я оцепенела: передо мной стояли Оля, тётя Шура и ещё несколько односельчан. Их глаза были пустыми провалами, а губы что-то шептали. Чаша с семенами выскользнула из дрожащих рук.

Призраки плавно двинулись в мою сторону. Я попятилась назад, но, как назло, зацепилась о тяпку и упала в грядку, сломав при этом теплицу с помидорами. Какая ирония… Их шёпот становился всё громче, заполняя пространство вокруг. Холод пробирал до костей, тело парализовало. Они приближались, оставалось всего несколько шагов. Инстинкт самосохранения взял верх: я вскочила и бросилась к дому.

Захлопнув дверь, я прижалась к ней спиной. Грудь сжимало стальными тисками, каждый удар сердца отдавался в висках острой болью. Дыхание стало прерывистым и хриплым, будто кто-то невидимый сжимал моё горло. Пальцы были ледяными и совершенно не слушались, а по всему телу пробегала противная дрожь. Казалось, что страх проник в каждую клеточку моего тела, парализуя и лишая способности думать.

– Алёнка, это ты? – донёсся спокойный голос папы из гостиной.

– Да, – я пыталась совладать со своим страхом, но тело колотило.

Я забежала в свою комнату и схватила телефон, дрожащими пальцами набирая номер Никиты. Но он был вне зоны действия. В сердцах я швырнула телефон на стол, а сама рухнула на кровать, уткнувшись лицом в подушку и стараясь не смотреть в сторону окна. Каждая клеточка тела всё ещё дрожала от пережитого ужаса, и я боялась пошевелиться.

– Просила же тебя сделать совсем немного! – в комнату влетела мачеха. К этому моменту я уже не могла понять, что со мной произошло. И было ли это реальностью. – Мало того, что ты не смогла сделать элементарное, так ещё и теплицу сломала! Ты мне назло что ли?!

Её лицо покраснело от злости, глаза метали молнии.

– Ничего из тебя не выйдет толкового, и закончишь как твоя мамаша, пьяная под забором! – продолжила она язвительно.

– Извини, – тихо прошептала я, не желая усугублять конфликт.

– Извини?! – с сарказмом переспросила она. – Ты мне теплицу сломала!!! Делай что хочешь, но завтра чтобы всё было сделано!

– Хорошо, – едва слышно ответила я, чувствуя, как ком подкатывает к горлу.

– Я тебя предупредила, – угрожающе прошипела она, развернулась и вышла из комнаты, с силой хлопнув дверью.

Только после её ухода я смогла немного успокоиться, зашторить окно и включить все источники света в комнате. Но чувство панического страха ещё долго не покидало меня, заставляя вздрагивать от каждого шороха.

Следующий день мы с папой провели в огороде. Его спокойное присутствие дарило мне чувство защищённости. Пока он аккуратно чинил разбитую теплицу, я сажала кукурузу, стараясь не думать о вчерашнем кошмаре. Солнце ласково припекало спину, а свежий воздух постепенно развеивал остатки страха. К вечеру, закончив все дела, я снова набрала Никиту, но его телефон по-прежнему молчал.

В первый учебный день после этих выходных нас по обыкновению собрали на линейку, объявив, что уроки сокращаются, а каникулы начнутся на несколько дней раньше. Но от практики нас никто не освободил. Сама линейка прошла быстро и сильно отличалась от всех предыдущих. Нам не стали забивать уши никому не нужными объявлениями, а буквально за пару минут сообщили всё, что нужно, и распустили по классам.

В школе царила суета. Все спешили уйти пораньше, обсуждая предстоящие каникулы и недавние трагические события. Кто-то пытался найти связь между смертями. На уроках стояла непривычная тишина – никаких шуток и смеха. Антон и Маша держались вместе, отстранившись от остальных.

Никита так и не появился в школе, от него не было никаких вестей. Надо же, я даже не заметила, как он стал важной частью моей жизни. Я чувствовала себя невероятно одинокой, осознавая, что мне даже поговорить не с кем было. В этом безмолвии, казалось, я потихоньку схожу с ума.

Исключением были вечера, когда папа приносил мне кучу успокоительных средств. И практически сразу уходил, словно боялся меня. Лекарства особо не помогали, я практически перестала спать, а если мне и удавалось заснуть, то всё равно просыпалась в слезах от собственного крика. Уже и мачеха перестала придираться из-за всякой ерунды и старалась не трогать меня лишний раз. Раньше с ней можно было хотя бы поспорить – это всё-таки одна из форм диалога. А сейчас угнетающее молчание. Меня словно не существовало. Меня даже на уроках не спрашивали. Я стала тенью самой себя.

Время словно застыло, превратившись в бесконечный поток кошмаров и тишины. Мои руки постоянно дрожали, а в глазах часто темнело от недостатка сна. Я замечала, как начинаю терять связь с реальностью – иногда мне мерещились странные тёмные фигуры рядом с собой, слышался их шёпот. По ночам я ощущала на коже лёгкое дуновение, будто кто-то стоял у моей кровати, вглядываясь в моё лицо. В полумраке комнаты контуры предметов искажались, превращаясь в причудливые силуэты. Я слышала тихий смех, доносящийся из пустых углов, и чувствовала чьё-то присутствие, хотя там никого не было.

В зеркале я замечала движение краем глаза – будто кто-то стоял за моей спиной, но оборачиваясь, никого не видела. Моё отражение казалось искажённым, черты лица расплывались, как на плохо сфокусированной фотографии. Эти видения становились всё более навязчивыми. Я различала шёпот множества голосов, доносящийся из-под земли, замечала тёмные фигуры, мелькающие между деревьями в саду. Иногда мне чудилось движение в углах комнаты – будто что-то тёмное и бесформенное наблюдает за мной, исчезая, как только я пытаюсь разглядеть его внимательнее. Все эти галлюцинации пугали меня ещё больше, заставляя ещё глубже замыкаться в себе.

Мир вокруг словно замедлился, превратившись в бесконечную череду серых дней. Мысли в голове кружились, как заезженная пластинка, не давая покоя. Аппетит пропал, чтение не привлекало, я просто бесцельно сидела в углу кровати, не понимая, что делать дальше. Моё состояние становилось всё хуже, и я понимала – без посторонней помощи мне не справиться. Но помощь всё не приходила, и я продолжала одна тонуть в этом море одиночества и отчаяния.

Но дни шли своим чередом – учёба закончилась незаметно, и настала пора практики.

Я шла по пустынному коридору в сторону учительской, где должна была отдать отчёт по проделанной работе на практике. В школе почти никого не осталось. Коридор казался бесконечным, его стены словно давили на меня, а каждый шаг отдавался гулким эхом в тишине. Внезапно меня схватила чья-то сильная рука и затащила в раздевалку. Оказалось, это был Максим, который не пришёл на сегодняшнюю практику.

– Ты что нормально позвать не мог?! – толкнула я его в грудь, пытаясь унять дрожь в голосе.

– Тс-с-с, – его лицо было напуганным. – Вокруг они. Они нас контролируют.

Выглядел он не совсем адекватно.

– Инопланетяне, что ли? – я прищурила глаза, пытаясь скрыть нарастающую тревогу.

– Шутишь… – иронично произнёс он. – Ну, шути дальше! Ты думаешь, что тётя Шура умерла?!

Так, так, так, а это уже интересно. Я уставилась на Макса, чувствуя, как внутри всё сжимается от нехорошего предчувствия. Видя мою заинтересованность, он продолжил:

– Я был на её похоронах, она не выглядела мёртвой, точь-в-точь как Ольга. А вчера я видел её. Она стояла в тени дерева напротив моего дома и в упор смотрела на меня. Мне кажется, она знала, что я наблюдаю за ней. Её отвлёк наш сосед, он вышел из двора и что-то ей сказал… – Максим замолчал, уставившись на пол. Я заметила, как он сжал дрожащие руки в кулаки. Глубоко вздохнув, он продолжил, – началось что-то жуткое… Она схватила его за грудки, а он даже не сопротивлялся…

Друг помолчал, переводя дух, его взгляд стал стеклянным.

– Там был кто-то ещё, – продолжил он, уставившись на меня в упор растерянно. – В тени дерева. Я так и не смог разглядеть тот силуэт, но он был. Вокруг них воздух словно потемнел, я с трудом мог разглядеть их очертания. Всё произошло так быстро… Когда я опомнился, никого вокруг уже не было. Я побежал к соседу, но его не было дома. Всё было открыто, но его не было! Ни возле дерева, нигде. Сегодня с утра я зашёл к нему снова, но всё осталось так же, как и вчера вечером, только во дворе не оказалось никого! Ни гусей, ни его придурковатого пса, совсем никого. Я не сумасшедший! Вокруг происходит какой-то кошмар. И я мог позвать кого-нибудь на помощь, но мне стало страшно!

Его слова повисли в воздухе, и это заставило моё сердце биться чаще. Я почувствовала, как по спине пробежал холодок, а в голове начинает пульсировать. Что-то в его рассказе было настолько знакомым… что я не могла отмахнуться от него как от бреда.

Внезапно в кармане завибрировал телефон – незнакомый номер на экране удивил.

– Да?

– Слушай внимательно, – раздался голос мачехи, в её голосе было что-то необычное и неестественное. – Немедленно домой! Поняла?!

Её тон заставил меня поёжиться. Что могло произойти настолько серьёзное, что даже она отбросила свою обычную неприязнь?

– Что… что случилось? – всё же спросила я, хотя знала – ответа, вероятно, не получу.

– Папа не вернулся домой и не отвечает!

Телефон отключился. Я посмотрела на Максима, который внимательно следил за выражением моего лица.

– Что стряслось?

Его вопрос словно застрял в воздухе, а мой взгляд вдруг перестал фокусироваться. В голове пронеслась тысяча мыслей. Пальцы, сжимающие телефон, похолодели, а дыхание стало прерывистым.

– Что-то с папой… – прошептала я, чувствуя, как голос дрожит.

Каждое слово давалось с трудом, будто кто-то невидимый сжимал горло ледяными пальцами. Перед глазами поплыли тёмные пятна, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Я с трудом сглотнула ком, застрявший в горле, пытаясь сдержать подступающие слёзы.

– Что именно? – его голос доносился словно издалека, сквозь плотный туман страха, окутавший меня.

Я лишь покачала головой, не в силах вымолвить ни слова. Горло сдавило спазмом, а в ушах стоял гул. Казалось, весь мир сузился до этой фразы, до этого страшного «что-то с папой», которое теперь эхом отдавалось в моей голове, превращаясь в бесконечный кошмар.

– Может, мне пойти с тобой? – его предложение прозвучало искренне.

– Нет, – я помотала головой. – Отнеси отчёт, пожалуйста, – сунув бумаги ему в руки. – Сначала я должна понять, что там происходит. Позвоню тебе позже.

Не теряя больше ни секунды, я выбежала из раздевалки. Коридор всё так же пустовал, и я почти бежала к выходу. Всё моё существо заполнил ужас, ледяной волной накрывший сознание при мысли о папе. Что могло случиться? Почему мачеха не сказала ничего конкретного? «Что-то происходит», – подумала я, выбегая на улицу. – «И всё это как-то связано между собой».

Перейдя на бег, я мчалась по улице, не разбирая дороги. Деревья, дома, машины – всё сливалось в одно размытое пятно перед глазами. Дыхание становилось всё более прерывистым, лёгкие горели, но я продолжала бежать, подгоняемая страхом и отчаянием.

Каждый шаг отдавался глухим стуком в голове, каждый вдох давался с трудом. Но я не могла остановиться, не могла замедлить шаг. Нужно было добраться до дома, узнать, что случилось с папой, убедиться, что с ним всё в порядке.

Залетев к себе во двор, я остановилась, чтобы отдышаться. Но в уши ударила непривычная тишина. Я подняла взгляд, осматриваясь вокруг. Во дворе никого не было – ни привычного пса, чья цепь теперь безжизненно валялась у будки, ни кур у курятника.

Вспомнив слова Максима, я почувствовала, как ужас сжимает горло беспощадной хваткой, заставив поспешить в дом. Внутри царило неестественное безмолвие, от которого по спине пробежал неприятный холодок. Сделав пару шагов по коридору, я заглянула на кухню, и комната встретила меня пустотой.

На плите стояла кастрюля, из которой валил пар, создавая причудливые узоры в воздухе, а рядом на разделочной доске лежал целый кочан капусты и небольшая горка нашинкованной. Выключив газ трясущимися руками, я замерла, пытаясь унять колотящееся сердце. Но беспокойство заставило идти дальше по дому, замечая мельчайшие детали: пыль на полке, сдвинутый коврик, приоткрытое окно – всё казалось зловещим и неправильным.

В гостиной также было пусто, только телевизор работал, создавая иллюзию присутствия людей. Каждая секунда усиливала ощущение надвигающейся беды, и я уже не могла контролировать участившееся дыхание. Тревога нарастала, словно снежный ком, заполняя каждую клеточку тела страхом, от которого подкашивались ноги и темнело в глазах.

Я направилась в сторону спальни отца, но стоило мне приоткрыть дверь, как из комнаты повеяло ледяным холодом и затхлостью. Собрав остатки мужества, я заглянула внутрь: в глаза сразу бросилось лежащее на кровати тело мачехи, которое будто плавилось, превращаясь в зловонную жижу. На её теле были выжжены странные светящиеся символы, которые пульсировали в такт биению моего сердца. Вокруг них кожа таяла, делая их ещё отчётливей, словно письмена были живыми.

В оцепенении я сползла вдоль стены, обхватив колени. Тело билось мелкой дрожью, и я опустила голову на колени, уставившись в пол, чтобы не видеть ужасную картину. Как странно: утром человек был жив, а теперь его нет…

Где же папа? И кто звонил по телефону? Зачем? Неужели пришла и моя очередь?

Мне отчаянно хотелось проснуться в своей кровати, чтобы всё было как прежде. Мачеха снова будет кричать и ругаться, проклиная день моего рождения, а отец прятаться подальше от её гнева. Всё как обычно… Хотелось верить, что это просто кошмар, и жизнь продолжится. Но реальность была жестокой – всё происходило на самом деле, и ничего нельзя было изменить. Оставалось только ждать неизбежного…

Солнце медленно опускалось за горизонт, заливая комнату янтарным светом. Кто-то вошёл в комнату. Я зажмурилась и задержала дыхание. Секунды тянулись, но никто не собирался забирать мою жизнь.

– Пойдём, – раздался рядом голос Никиты.

Я шумно выдохнула. Но кто это на самом деле? Или эти существа способны принимать облик любимого человека перед тем, как расправиться со своей жертвой?

Я почувствовала тёплое прикосновение ладони на своём плече.

– Алён, пойдём, – произнёс он.

Я заставила себя поднять голову. Рядом стоял он, на его лице застыл ужас.

– Пойдём, – снова попросил он, помогая встать с пола.

Колени затекли, и каждый шаг отдавался болью по всему телу. Металлический привкус во рту и головокружение говорили о том, что я на грани…

На выходе из комнаты я оглянулась на кровать. Там осталась только жижа непонятного цвета, а скелет медленно рассыпался, падая прахом на неё. Его кости хрустели, как сухая листва под ногами, а пыль поднималась в воздух, оседая на простынях.

Он вывел меня во двор, придерживая за плечи. Мы сели на ступеньки крыльца. Тишина во дворе угнетала, давила на уши.

– Зачем ты пришёл? – прохрипела я, покачав головой.

– К тебе, – произнёс он.

– С чего такая честь, – я вытерла слёзы, которые катились сами собой по щекам, и отвернулась, глядя на заходящее солнце.

– Я не мог иначе, – его слова прозвучали приглушённо.

– После всего, что произошло… – всхлипнула я, продолжая вытирать слёзы с щёк. Глядя, как вечерний свет окрашивает пустынный двор в золотистые тона, – тебе стоило держаться подальше отсюда.

– Знаю, – согласился он. – Но я должен был увидеть тебя после всех безуспешных попыток связаться с тобой…

Я вопросительно посмотрела на него.

– Я пытался достучаться до тебя всеми способами… Однажды мне даже удалось дозвониться тебе домой. Но твоя мачеха сказала, что ты в депрессии и не хочешь ни с кем разговаривать. И попросила, пока ты не пришла в себя, оставить тебя в покое, потому что это требование врача. Так и не позволила поговорить с тобой. – Он достал телефон и показал мне экран с десятками неотвеченных звонков.

– Не хочу разговаривать… – медленно повторила я за ним, переведя взгляд от экрана на свои дрожащие руки. Вспомнились все эти тяжёлые дни одиночества и кошмара в них. Я спрятала лицо в ладони и расплакалась, уже не сдерживая слёзы.

Никита осторожно обнял меня за плечи. Его рука была тёплой и надёжной.

– Я знаю, что тебе больно, – тихо произнёс он. – Но ты не одна.

Я вздрогнула от его прикосновения, но не отстранилась. В этот момент его тепло стало единственным, что удерживало меня от полного погружения в бездну безысходности.

– Тебе пора домой… – сквозь слёзы прошептала я. – А я всего лишь та самая девчонка, у которой не всё в порядке с головой! Уходи! – вывернулась я из его объятий и вскочила на ноги.

– Я без тебя никуда не уйду, – спокойно ответил он. – Я здесь, чтобы помочь.

– Как ты можешь помочь? – спросила я, глядя на него, но из-за слёз его образ казался нечётким. – Я буду ждать папу, – твёрдо заявила, сжав кулаки. – Он ещё не пришёл.

– Ты уверена, что он вернётся? – тихо спросил он.

– Вернётся, – затрясла я головой, не желая принимать другой вариант. В глубине души я понимала, что его больше нет, но признать это было выше моих сил. – Обязательно…

Ослабев от слёз, я рухнула на колени, слёзы покатились сильней.

– Мы должны принять реальность, – произнёс Никита, присаживаясь рядом со мной.

– Как? – всхлипнула я. – Как можно жить дальше, когда всё рушится?

Грудь сжимало от боли, дыхание становилось прерывистым, и каждый вдох давался с трудом. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

– Мы справимся вместе, – ответил он, обнимая меня. – Я не оставлю тебя одну в этом кошмаре.