Мрачная тишина

Из-за болезни преподавательницы мне пришлось заниматься самостоятельно, и после уроков я почти каждый день оставалась в опустевшей школе, чтобы потренироваться на фортепиано в музыкальном классе. Играла я, как говорила Маша, упоительно, хотя энтузиазма с каждым днём становилось всё меньше. Маша иногда заходила ко мне, рассказывая о своём романе с Антоном, к которому я испытывала стойкую антипатию, несмотря на то что он был её парнем.

До конца учебного года оставалось всего два месяца. С одной стороны, погода радовала тёплыми и ласковыми вечерами, которые позволили переодеться в лёгкие наряды и гулять допоздна. С другой стороны, приближались экзамены, а значит, и куча работы по подготовке к ним. Да и сельскохозяйственные хлопоты требовали времени и трудов. Тем не менее, я с нетерпением ждала окончания учебного года.

В ту субботу уроки отменили, подарив долгожданный выходной. Но мачеха, как обычно, завалила меня делами. Выполнив последний пункт – отнеся семена её подруге – я наконец-то смогла отправиться в своё любимое место, предвкушая свободный вечерок.

– Привет, – внезапно раздался за спиной голос, от которого у меня каждый раз взлетали бабочки в животе.

– Привет, – обернулась я.

Это был он, «мой лучший друг» за последнее время.

– Какими ветрами тебя занесло на мою улицу? – спросил Никита.

– По тебе соскучилась. Дай, думаю, по вашей улице прогуляюсь, вдруг повезёт. А ведь и повезло! – пошутила я. Ведь все знают, в каждой шутке есть своя правда.

– Мимо проходила, – сделал вывод он. – Сама ты никогда в жизни не придёшь в гости.

– Точно! – щёлкнула я пальцами с выбросом указательного. – Ты, кстати, тоже никогда сам в гости не придёшь.

– А ты и не приглашаешь, – парировал друг. – Пойдём, чаем угощу?

– Только чаем? А тортиком? – я подняла бровь кокетливо, пряча улыбку.

– Есть печенье, – улыбнулся он в ответ на мой игривый тон.

– Печенье – это скучно. Как будет тортик – зови, – я демонстративно вскинула носик, хотя внутри меня всё трепетало от радости и смущения.

– К следующим выходным куплю, – почти прошептал, улыбаясь, Никита.

– Поймала на слове. Ну, раз тортика нет, давай до понедельника, – я повернулась, чтобы продолжить свой путь, и только тогда позволила бушующему внутри восторгу отразиться на лице.

– Есть предложение лучше, – бросил он мне вслед. Заинтересовавшись, я остановилась и повернулась к нему.

– Предлагаю погулять, – он шагнул ко мне.

– Согласна! – ответила я, особо не раздумывая.

– Правильное решение, – он удовлетворённо кивнул.

– Куда пойдём? – спросила я, шутливо подталкивая его плечом.

– Просто погуляем, – пожал плечами Никита.

Не спеша, мы направились вперёд. Но молчание между нами затягивалось.

– Ты сделал лабораторную? – поинтересовалась я, нарушая тишину.

– А ты нет? – вопросом на вопрос спросил тот.

– В этой абракадабре чёрт ногу сломит! – возмутилась я, вспоминая её условия. – Дашь списать?

– А с чего ты решила, что я сделал? – удивился Никита.

– Ты единственный, кто их вообще делает.

– В понедельник перед уроками дам тетрадь.

– Здорово! – обрадовалась я. – Спасибо!

– О, – воскликнул он. – Я знаю, куда можно пойти!

Никита взял меня за руку и потащил в сторону моей улицы.

– Надеюсь, не ко мне в гости, – усмехнулась я. – А то у меня злая мачеха. А это пострашней таблички со злой собакой. Табличку даже можно и не вешать…

– Она необычная, – согласился Никита. – Недавно так долго скандалила в магазине, что я даже забыл, зачем пришёл, пока дождался своей очереди.

– Это в её духе, – подтвердила я. – Она так развлекается, я знаю это, как никто лучше.

– Тебе молоко нужно выдавать за вредность.

– Это точно.

Как ни странно, но на моей улице мы никого не встретили. Мы довольно быстро дошли до того самого перекрёстка, где впервые столкнулись.

– Как ты запомнил это место?! – возмутилась я, поняв, что он ведёт меня в моё же тайное убежище.

– У меня отличная память.

– Вообще-то это было моё местечко, – призналась я.

– Теперь наше. Я не выдам секрет.

С того нашего последнего визита здесь, как будто всё стало ярче, светлее, или просто весна принесла с собой какое-то особенное очарование… Лёгкое покачивание камышей у берега, отражение облаков в спокойной глади воды создавали особую атмосферу. Мы подошли к скамейке, и лёгкий ветерок, пропитанный запахом цветущих деревьев и свежести озера, коснулся наших лиц.

– Идеальное место для уединения, – заметил Никита.

Практически одновременно мы сели, наши плечи слегка соприкоснулись. По телу пробежала лёгкая волнительная дрожь.

– Можно подумать, у нас свидание, – кокетливо произнесла я.

– А ты этого хочешь? – полушёпотом поинтересовался Никита, пристально глядя на меня. От этого взгляда у меня бешено заколотилось сердце. Он легонько провёл кончиками пальцев по моей щеке. Я почувствовала, как стало перехватывать дыхание. Возникло непреодолимое желание поцеловать его. Но первой я сделать этого не могла. Неловкое молчание нарушал лишь лёгкий шелест рядом стоящих деревьев.

– Красиво тут, – нарушил тишину Никита, переводя взгляд на озеро.

– Да-а, – задумчиво согласилась я, не зная, что ещё ответить.

– Ты умеешь пускать блинчики? – поинтересовался Никита, подходя к воде.

– Не знаю, – я пожала плечами, внимательно наблюдая за ним. Никита подобрал камешек и пустил его по воде. После первого отскока от поверхности воды камень с тихим плюхом утонул. Последующие камни тоже тонули после первого броска.

– Раньше получалось… – задумчиво произнёс Никита. – Присоединяйся, – переключился он с камней на меня.

– Не-е-е, – помотала я головой.

– Боишься утереть мне нос? – Никита посмотрел на меня, улыбаясь своей обворожительной улыбкой.

– Боюсь, что пущу камень, а он прилетит в твою красивую мордашку, – помотала я головой. – Твои поклонницы мне не простят этого.

– Ерунда, – отмахнулся он. – Скажу, что защищал девушку от хулиганов.

– Тут хулиганов нет, – поспешила опровергнуть я. – Тебе никто не поверит.

– Только живодёры… – отозвался Никита. – Которые глумятся над собаками.

– А я думала, что это ты… – задумчиво проговорила я.

– Ну да, – покачал он головой. – Кто ж, кроме меня… А, может, это ты сделала?

– Раскусил, – прищурилась я. – Не получилось убить тебя, отыгралась на собаке.

– Надо было тебе всё-таки котёнка подарить, – Никита сел обратно ко мне.

– То есть собаку тебе жалко, а котёнка нет? – повернулась я к нему в пол-оборота.

– Ты не способна на такие вещи, – произнёс он.

Я подняла на него взгляд, готовясь ответить, что он не прав, но мизерное расстояние между нами сбило все мысли.

– Ты слышишь? – нахмурился Никита, вслушиваясь.

Но вокруг царила странная тишина, словно сама природа затаила дыхание, а мир вокруг нас замер. Не было ни звука: ни ветра, ни птичьего пения, даже шорохи леса исчезли. Всё, что оставалось, – это зловещее безмолвие, которое наполнило пространство вокруг.

– Жутко как-то, – прошептала я, пытаясь уловить хоть какой-то звук, но слышала только собственное дыхание.

– Странно у вас тут, – отозвался чуть слышно Никита. Но из-за тишины его слова прозвучали громко. За нашими спинами, в лесополосе, раздался шорох; переглянувшись, мы одновременно развернулись.

Вдали от нас, в тени деревьев, появились едва различимые очертания. Три фигуры стояли, каждая на значительном расстоянии друг от друга, словно застыв в наблюдении. Они не двигались, только стояли и смотрели. Чувство беспокойства нарастало с каждой секундой. Было не по себе от странной неподвижности тех людей, их безмолвного наблюдения. И в этом молчании было что-то пугающее, как будто они были частью этой внезапно возникшей тишины.

– Чего припёрлись? – крикнула я, но тут же мой рот был закрыт ладонью Никиты.

– Пойдём отсюда, – он взял меня за руку и потянул за собой.

– А как же геройские россказни о том, как ты спасал девушку от хулиганов? – поинтересовалась я, оборачиваясь на странные фигуры.

– Это не хулиганы, а извращенцы какие-то, – отозвался Никита, тоже оглядываясь на фигуры. – Хочешь повторить судьбу той собаки?

– Не особо… – наклонила я голову, соглашаясь с его доводами.

Мы шли быстро, не разговаривая. Постепенно возвращались окружающие звуки. Я наслаждалась его компанией. Он был поглощён своими мыслями. Про странное явление и тех психов думать не хотелось.

– Спасибо, что проводил, – грустно поблагодарила я, отпуская его руку и сворачивая в сторону дома.

– Ерунда, – он улыбнулся. – Всё равно по пути.

– Ну что ж такое, – возмутилась, остановившись я. Покачав головой, повернулась к нему. Он вопросительно взглянул на меня.

– Нет в тебе ничего романтического!

– А ты об этом. Спасибо за прекрасный вечер, моя Кнопочка, – сделал он наигранно-серьёзный голос.

Я, улыбаясь, приподняла брови и повернулась к калитке. В это время на дороге появился мотоцикл, который я узнала через мгновение.

– Кого я вижу, – раздался голос Макса.

– Ты откуда? – поинтересовалась я.

– От Кати, – он подкатился ближе к нам. Максим был чуть ниже Никиты. Его тёмные волосы растрепались из-за быстрой поездки на мотоцикле и теперь торчали в разные стороны.

– Ты чего без шлема катаешься? – заметила я. Когда-то мы с ним были лучшими друзьями, но с возрастом наша дружба стала больше похожа на приятельство.

– Дома забыл, – отмахнулся он, уставившись на меня своими карими глазами.

– Что-то ты не счастливый от подруги едешь, – заметил Никита.

– Поругались.

– Что на этот раз? – поинтересовалась я.

– Всё из-за него, – кивнул он в сторону Никиты.

Тот удивлённо посмотрел на него.

– Каким боком?

– Да весь трёп только про тебя. Бесит!

– Нашли из-за чего ругаться. Делать вам больше нечего! – хмыкнул Никита.

– Помирятся, – отозвалась я. – Они всегда мирятся.

– Сравнивать меня с ним – это уже слишком! – возмутился Макс.

– И не говори, – усмехнулся Никита.

– Алён, – обратился Максим ко мне. – Не поддавайся под его чары, одна дурочка уже повелась на него. Теперь все вокруг гудят об этом.

– Макс, заткнись, – дружелюбно, но с металлом в голосе попросил Никита. Макс хмыкнул, но развивать тему не стал.

Я всё равно не поняла в тот момент, о чём он говорит, но это меня не сильно интересовало.

– Алён, в общем, не поддавайся! – всё-таки не удержался от непрошенного совета друг.

– Не буду, – улыбнулась я, взглянув на Никиту.

– Макс, тебе уже пора домой? – поинтересовался сквозь зубы тот.

– Ах да. Тебя подвести?

– Давай, – согласился Никита. – Ладно, Алёнка, пока!

– До понедельника, – попрощалась я с ребятами, наблюдая, как они уезжают на мотоцикле.

Внезапная тишина всё ещё отзывалась дрожью в спине. Это было что-то сверхъестественное – будто весь мир замер в ожидании чего-то. И эти фигуры… Они стояли как статуи, не двигаясь, не говоря ни слова. От одной мысли об этом по коже пробегали мурашки.

Каждый шаг эхом отдавался в тишине двора. Мне казалось, что кто-то прячется за каждым кустом, но это была всего лишь игра воображения, взбудораженного произошедшим.

А может, это просто чья-то глупая шутка? Но что-то подсказывало, что всё гораздо серьёзнее. Эти люди явно не были обычными прохожими или случайными зеваками. Завтра, скорей всего, всё это будет казаться просто странным воспоминанием.

Мысли перескакивали с одного на другое. Теперь вспомнился Никита – как он отреагировал на появление тех фигур, как уверенно взял меня за руку и повёл прочь оттуда. Потом вспоминала слова Макса, его предостережение. Но что в этом такого? Разве нельзя просто наслаждаться обществом приятного человека?

На следующий день, ближе к вечеру, ко мне заехала Маша и уговорила покататься на велосипеде. Свежий весенний воздух обычно поднимал настроение, но сегодня даже он не мог развеять ту смутную тревогу, которая поселилась во мне после вчерашнего происшествия у озера.

Мы кружили по селу, когда неожиданно встретили Никиту с Ольгой – они обнимались. Так вот о чём вчера говорил Макс! А я не догадалась, что речь идёт о его девушке!

Никита помахал рукой, как только наши взгляды встретились. Я кивнула в знак приветствия, стараясь крутить педали быстрее, чтобы поскорее проехать мимо них. В груди защемило, а в душе образовалась пустота. Зачем тогда все эти загадочные намёки и кокетливые разговоры?

– Они такая красивая пара, – подлила масла в огонь Маша.

– Я не знала, что они встречаются, – призналась я, стараясь глубже дышать, чтобы не расплакаться.

– Ты даёшь, – удивилась Маша. – Да все говорят об их романе. Странно, что Никита тебе не говорил про это! Вы же такие друзья.

– Да, удивительно, – глухо отозвалась я, чувствуя, как внутри всё неприятно сжимается.

– Олька мне говорила, что у них там всё серьёзно, – продолжала Маша, явно не замечая моего состояния.

Я старалась не подавать виду, как мне неприятно это слышать. Но каждое её слово вонзалось в сердце.

– В плане серьёзно? – уточнила я, пытаясь отвлечься. Колесо велосипеда задело обочину, и я едва удержалась от падения. Но сейчас это казалось мелочью по сравнению с тем, что творилось в моей душе.

– У них был секс! – округлила глаза подруга.

Стало резко не хватать воздуха.

– Она сказала, что её первый раз был незабываемым.

– Надо отдышаться, – я остановилась и крепко сжала руль, жадно хватая воздух.

Маша остановилась рядом.

– Ольга говорит, классные ощущения, – продолжила она. – Представляешь!

– Не представляю.

– А я как-то ничего классного не почувствовала, – с досадой заявила Маша.

– Только не говори, что ты тоже с ним… – я осеклась.

– Нет, с Антоном, – пояснила она. – Ради интереса.

– Ты так просто об этом говоришь, а это ведь такое событие! – пристыдила я подругу.

– Может, для тебя – это событие, – обиделась Маша. – Ты застряла в романах сестёр Бронте.

– Не обижайся, – попросила я, восстановив дыхание. – Мне кажется, ещё рано начинать интимную жизнь.

– Это потому что у тебя парня нет, – сделала вывод Маша. – Я бы с Никитой тоже переспала, если бы он предложил.

– Маш, что ты несёшь?! – покачала я головой, вновь усаживаясь на велосипед и отталкиваясь от земли.

– Серьёзно, – догнала меня покрасневшая подруга. – Ольга такие вещи рассказывает!

– Ольга может рассказать то, чего и не существует.

– Я ей верю, – пожала плечами подруга.

Надо сворачивать этот разговор, пока я не расплакалась прямо на ходу или не наорала на ни в чём не повинную подругу.

– Ну, и зря. Ладно, я домой. Опаздываю уже минут на пять.

– Давай, дорогая, – улыбнулась на прощание Маша.

Зайдя в комнату, я упала на кровать и уставилась в потолок. Хотелось плакать, но слёзы почему-то не шли.

А ведь я действительно думала, что между нами есть какая-то особая связь, что он единственный, кто понимает меня по-настоящему. А теперь всё это казалось каким-то надуманным. Ну что ж… справлюсь и с этим, бывали моменты и похуже.

Глава 4

Понедельник традиционно считается самым тяжёлым днём недели, и все ученики нашей школы с этим согласны. Виной тому еженедельная линейка, которая начинается ровно в девять утра. Этот понедельник не стал исключением.

Первые пятнадцать минут директор методично зачитывала какие-то скучные объявления, от которых, казалось, можно было уснуть стоя. Наконец, настало время для отчёта дежурного класса прошлой недели. Вперёд вышла староста одиннадцатого класса.

– Неделя прошла спокойно, – начала она заученной скороговоркой, её голос эхом разнёсся по школьному коридору. – Без замечаний. Все ученики вели себя подобающим образом.

Тут она сделала театральную паузу и продолжила:

– Хотелось бы выделить Данилова Никиту, который всю неделю нарушал дресс-код школы…

За моей спиной послышался приглушённый смешок. Никита, похоже, совсем не стеснялся своей репутации нарушителя. Его тётя бросила на него неодобрительный взгляд.

– А также в пятницу Данилов Никита и Волкова Алёна после уроков топтались по цветочной клумбе.

Я невольно вспомнила события пятницы. Всё началось с того, что я, как обычно, крутила на пальце ключи от дома. В какой-то момент они соскользнули с пальца и приземлились прямо в клумбу с крокусами. Переборов боязнь гнева администрации, я в спешке бросилась искать злополучную связку среди цветов, и спасло меня только наше юное дарование. Он нашёл ключи за пару секунд и вручил их мне.

Я почувствовала, как краска стыда заливает лицо, а сердце колотится где-то в горле. Конечно, мне не привыкать стоять перед директрисой и слушать нравоучения на глазах у всех учеников школы. Но каждый раз меня окутывает волнение – успокаивало только то, что в этот раз я буду не одна.

Староста, закончив отчёт, вернулась к своему классу, а директриса, поправив очки, произнесла:

– Выходите, нарушители. – Её голос прозвучал так мрачно, будто она собиралась отправить нас не на обычное нравоучение, а на каторгу.

Положив руки мне на плечи, Никита подтолкнул вперёд, и мы вышли на растерзание. Я украдкой взглянула на него – он выходил с видом победителя, словно его только что назначили королём школы. В его глазах плясали озорные искорки, словно вся эта ситуация его ужасно забавляла. Похоже, предстоящий разговор с директрисой его совсем не беспокоил.

По её рассеянному лицу было видно, что она не была готова услышать фамилию своего племянника в сводке «нарушители недели».

– Ну что ж, – смерив нас взглядом, Людмила Викторовна траурным голосом начала свою обычную тираду. – Ситуация с цветами весьма огорчительна. К сожалению, нам не удалось привить вам должное уважение к труду. Классный руководитель сообщит о наказании. На этом наша встреча окончена.

С этими словами она, поправив складки своего строгого бордового платья, развернулась и ушла прочь в сторону своего кабинета, цокая каблуками по паркету. Сегодня она как никогда была лаконичной.

Все направились в классы. Первым уроком была геометрия, а вела его как раз наша классная руководительница.

– Ну что, антисоциальная личность, – Никита обнял меня за плечи и прижал к себе, его тепло передавалось через ткань рубашки. – Чем же ты так насолила старосте одиннадцатого?

– У нас давно нежные чувства друг к другу, – улыбнулась я, но моё сердце всё ещё колотилось от волнения. – Лучше скажи, чем ты ей насолил? Твое имя сегодня несколько раз повторилось.

– Не знаю, – он на мгновение замолчал, словно обдумывая эту мысль. – Наверное, тайно влюблена в меня, – пожал он плечами. – Или таит обиду за проигрыш. Разве можно вас, девчонок, понять?

– Ну что вы, криминальные напарники, как умудрились так спалиться? – поравнялся с нами Макс. Он был сыном нашего завуча, и все его проделки оставались незамеченными. И сейчас он откровенно потешался над нами. – Посягнули на святое! Ничего человеческого в вас нет!

– Совесть уже замучила, – улыбнулся Никита. – И вообще, надо бы нам уже на крупные дела пойти.

– Вообще-то, у меня нет тёти-директора, – отозвалась я, поправляя лямку рюкзака на плече. – И она с лёгкостью разорвёт меня как Тузик грелку!

– Никит, – догнала нас Ольга, в голосе слышалась мольба, а в глазах стояли слёзы. – Нам нужно поговорить.

– Не сейчас, – вмиг он стал серьёзным, а голос низким и напряжённым. – На перемене.

– Хорошо, – Оля отстала от нас.

Я обернулась: она что-то эмоционально рассказывала Маше, вытирая слёзы белоснежным рукавом блузки.

– Видела бы ты своё выражение лица! – Никита беззаботно обратился ко мне. Он мельком взглянул на Ольгу, никак не отреагировав, словно её слёзы его не трогали.

– Ну и какое оно было? – наклонила я голову на бок, озадачившись его холодной реакцией.

– Перепуганное. Ты так серьёзно относишься к этому. Забей и расслабься, – его улыбка стала чуть более искренней, словно он пытался меня подбодрить.

– Я очень впечатлительная, – усмехнулась я, пытаясь разрядить обстановку. – Кстати, ты не забыл лабораторную?

– Забыл, вчера не до этого было, – отмахнулся он. – Я тебе помогу её решить.

– Надеюсь, вечер был насыщенным, – протянула я, намекая на вчерашние обнимашки и сегодняшние слёзы.

– Ещё каким… – улыбнулся он, покачав головой.

Интересно, что изменилось со вчерашнего вечера, почему он так равнодушен к девушке, с которой у них вроде бы «всё серьёзно»? Может быть, он не такой благородный, каким хочет казаться мне? Или я замечала раньше только то, что мне нравилось в нём?

В классе стоял обычный шум – болтовня, смех, звуки скрипящих стульев, как всегда, когда урок ещё не начался. Мы как-то привыкли к этому хаосу, и все чувствовали себя уютно в этой беспокойной атмосфере. Но как только в дверь вошла Ирина Борисовна, всё мгновенно притихло.

– Всё веселитесь, – недовольно заметила учительница, подходя к учительскому столу.

Нашей классной руководительнице было чуть за пятьдесят, но её энергия могла бы затмить и молодых. Хотя она всё время читала нам нравоучения, в надежде, что те хотя бы чуть-чуть отложатся в наших ветреных головах, в целом наши отношения были неплохими. В отличие от некоторых учителей, Ирина Борисовна оставалась компанейской и открытой женщиной, иногда с ней было даже весело. Мы могли посмеяться, обсудить что-то неформальное, и она не отказывалась от общения. А нотации… Мы все понимали, что таковы её обязанности. Но даже когда она начинала очередное нравоучение, мы слышали в её голосе нотки заботы, которая указывала на то, что ей не безразлично, что с нами будет.

Она уселась на свой стул и обвела класс взглядом. Затем постучала пальцами по закрытому журналу.

– Алёна, – начала она, строго посмотрев на меня. – Ты остаёшься после уроков сажать цветы.

– Хорошо, – отозвалась я, испытав облегчение от такой конкретики, без лишних лекций. Ирина Борисовна открыла учебник, собираясь начать урок, но её прервал Никита.

– А я? – напомнил о себе он. – Это же я по клумбе ходил! А она стояла рядом.

– А на тебя мне не давали распоряжения, – ответила она, захлопнув учебник и поднимая взгляд на него. – Никита, я тоже за справедливость, но наказания определяет Людмила Викторовна.

– Так это не честно! – возмутился Никита. – Там, кстати, ещё что-то про дресс-код промелькнуло…

– Ну-ну, прикрывай эту дурочку, – внезапно вмешалась Ольга, как бы между прочим, с усмешкой. Её слова прозвучали холодно и насмешливо.

Никита полностью проигнорировал Ольгин выпад, даже не повернувшись к ней. А судя по тому, с каким вызовом Оля смотрела на него, она ждала от него какой-то реакции.

– Да, Никита, белый верх – чёрный низ, а не как взбредёт тебе в голову, – проговорила Ирина Борисовна, рассматривая Ольгу с каким-то несвойственным ей удивлением. Наверное, она тоже озадачилась тем, что между ними происходит. – Ну, слава Богу, хоть голый не приходишь, а то учёба совсем бы встала. Если ты так сильно хочешь помочь, то можешь помочь своей напарнице сажать цветы после уроков. Так тебя устраивает?

– Вполне, – произнёс он.

Мы переглянулись, улыбнувшись друг другу. Кто бы мог подумать, что наказание может превратить в приятное времяпровождение.

– Итак, – Ирина Борисовна встала, подходя к доске. – Приступим к уроку.

В течение дня я пару раз замечала Олю, сидящую в окружении своих подруг. Они стояли вокруг неё с тревожными и сочувствующими лицами. Оля была в центре внимания, как всегда, но её глаза были красными от слёз. Что-то произошло, с чем она не может справиться.

Каждый раз, проходя мимо её компании, я чувствовала, как их взгляды прожигают мою спину, а шёпоты становятся громче. И каким-то абсолютно непонятным образом совершенно незаслуженно они решили, что во всём виновата именно я. Казалось, все девчонки из класса ополчились против меня. И я оказалась по ту сторону баррикад, не понимая, как это произошло. Даже Маша ни на секунду не отходила от девушки, игнорируя меня.

После шестого урока нам вручили ящики с рассадой, ведро и тяпку, а также показали, куда всё это сажать.

– Ты хоть раз сажал цветы? – поинтересовалась я у него, как только он принёс полное ведро воды.

– Конечно, – он поставил ведро рядом с клумбой. – Каждый день только этим и занимаюсь, – в его голосе звучали нотки иронии.

– Ладно, признаюсь, ступила! – улыбнулась я.

– Давай я буду ямки делать, а ты сажай, – предложил он, беря в руки тяпку.

Пока он делал ямки, я аккуратно доставала из ящиков нежные ростки. Их маленькие листочки дрожали на весеннем ветру. Мы работали молча, но это было приятное, уютное молчание.

– А-а-а, я не могу, Никита-садовник! – к нам подошла сестра Никиты – изящная блондинка с чуть вьющимися локонами, ростом чуть выше меня. Её светлые волосы мягкими волнами спускались до плеч, слегка колыхаясь при каждом движении. Её улыбка, немного застенчивая и в то же время открытая, сразу располагала к себе, а серо-голубые глаза излучали невероятное дружелюбие. В девочке было что-то особенное – может быть, это была та самая внутренняя красота, которая делает человека по-настоящему привлекательным. Вместе с ней подошла её одноклассница. – Ань, сфоткай меня на фоне работающего брата!