Второй шанс

Шевченко же организовал полемику между участниками, пытаясь найти ответ на вопрос: «Можно ли совершать преступление во имя благородной цели?». Участники пока что не скатывались до взаимных оскорблений, памятуя о необходимости очаровать зрителей.

Время передачи подошло к концу. Славик в очередной раз поблагодарил спонсоров и партнеров программы, после чего сказал:

– Через неделю мы дадим возможность телезрителям поучаствовать в нашем шоу. У вас впереди достаточно времени, чтобы решить, о чем бы вы хотели спросить наших конкурсантов. Вы можете присылать ваши вопросы с помощью СМС, телефонных звонков и электронных писем. В следующей серии мы проведем марафон и на ваши вопросы будут даны ответы. И голосуйте, голосуйте, голосуйте. Помните, от вашего голоса зависит свобода одного из участников. Только вы вправе решить, кто же из них сможет раньше вернуться домой. А под конец самое главное – через неделю вас ждет сюрприз! Так что, до скорой встречи, друзья, в интеллектуально-развлекательном шоу «Второй Шанс».

Славик обаятельно улыбнулся и на этом выпуск закончился. Он поблагодарил всех участников, их родных и просто зрителей, после чего люди стали расходиться. Операторы и прочий технический персонал слов благодарностей не услышали, хотя у них работа была куда сложнее и ответственнее, чем у массовки. Я подошел к Гольцеву, туда же подтянулся и Славик, вытирая пот со лба. Он шумно выдохнул и сказал:

– Ну что, с боевым крещением! Как тебе первый прямой эфир?

– Для него все было не так и сложно, – опередил меня с ответом Гольцев. – Ты ему рта не давал раскрыть.

Славик отмахнулся:

– Ничего, на первый раз хватит. В обморок не хлопнулся, краснеть, бледнеть, заикаться не начал, так что можно сказать, что все в порядке. В следующей серии дадим тебе немного больше свободы действий. Сильно нервничал?

Я наконец-то смог вмешаться в их диалог:

– Не особенно. Может немного больше, чем во время предыдущих съемок. Славик, а что за сюрприз ты обещал в следующем эфире?

Шевченко загадочно улыбнулся:

– Ближе к концу недели узнаешь.

На том мы распрощались и я вернулся к себе.

Следующий день мог показаться самым банальным днем обычного тюремного заключения, но стоило выйти из камеры и попасть в столовую, как эта иллюзия развеивалась. Там царила практически праздничная эйфория. Заключенные не спешили рассаживаться по своим местам: они громко болтали, обсуждая вчерашние съемки, обменивались шутками, смеялись. А еще по пять раз в минуту успевали заглянуть в свои планшеты или телефоны. Все присутствующие оказались в столовой не в первый раз и привычка брала свое. Они умудрялись лавировать между столиками, получать свою порцию и рассаживаться по местам, совершенно не отвлекаясь от происходящего по ту сторону дисплея. Совершенно непонятно было, как они умудрялись не сталкиваться между собой. Когда я все же случайно зацепил одного из них плечом, извинился и поздоровался, то в ответ он кивнул, сказал «Привет», но даже не поднял голову, чтобы увидеть с кем он столкнулся.

Я добрался до своего столика, поприветствовал друзей и сел. Они с интересом наблюдали за происходившим вокруг и, кажется, были единственными, кого эта эпидемия не коснулась.

– Это еще что за массовый психоз?

Ответить решил Стас:

– К твоему сведению это еще вчера началось. Сразу, как только передача закончилась, почти все рванулись в интернет: следят за развитием событий, читают комментарии, голосуют…

– За развитием каких еще событий? – не понял я. – Со вчерашнего дня ничего нового не произошло.

Антон пожал плечами:

– Подойди и спроси. Мне так свое поведение объяснил один из заблудившихся в сети. Правда, я далеко не сразу смог добиться его внимания.

– А у вас что, иммунитет к этой заразе?

Антон пожал плечами:

– Ну а мне-то что? Я в этой борьбе не участвую. К тому же мне Стас не дает в интернете потеряться, – с деланным раздражением добавил он.

Стас ухмыльнулся:

– Должен же я хоть с кем-то общаться.

– Ну а сам ты за себя не голосовал? – поинтересовался я.

Он покачал головой:

– Нет. Еще не хватало отдать почти все свои сбережения в карман Второму каналу. Они и без того неплохо на нас наживаются.

– А где, кстати, последний участник нашего квартета?

Сразу же после моего вопроса показался Серега. На общем фоне он еще держался молодцом – планшет был с ним, но лежал в чехле и Серега не спешил его оттуда доставать. Мы приступили к завтраку.

– А ты зачем с собой планшет притащил?

– Мало ли, вдруг интересное что-то напишут. Знаешь, какие там сейчас баталии разворачиваются?! На форумах и в социальных сетях только наше шоу и обсуждают.

– И что, за полчаса времени ты боишься что-то важное пропустить?

– Слушай, чего ты пристал? Дай спокойно поесть! – возмутился Серега.

После обсуждения шоу разговор плавно перетек на излюбленную спортивную тематику. За это время Серега успел раз десять достать планшет, полистать новости и даже устроить небольшую переписку. Несколько человек сидело за столами, совершенно позабыв про еду, оживленно печатая или читая сообщения. Мы закончили завтрак и мои друзья разошлись, а я немного задержался и подсел за столик к одному из участников шоу, Олегу. Он оставался в одиночестве, все его соседи уже поели, а он к еде почти еще не притронулся.

– Привет, приятного аппетита. Ну что, ты сегодня проснулся знаменитым?

Олег совсем не ожидал, что кто-нибудь отвлечет его и удивленно поднял голову. Он буквально светился от восторга:

– Привет. Ты знаешь, очень странно видеть свое имя в новостных лентах. До сих пор я привык читать в новостях о политиках, звездах шоу-бизнеса или спорта, а теперь и сам оказался в этом списке. Твое имя, кстати, тоже фигурирует повсюду. – Он скептически осмотрел меня и резюмировал. – Что-то я не вижу на твоем лице особой радости.

– Ты не забывай, что я и до съемок был широко известен.

– Ну не скажи. Прикинь, тебя показали по телевизору, миллионы людей это увидели, к тому же – ты стал ведущим передачи на национальном канале! Разве не круто?

– Круто, круто, – кивнул я. – Расскажи, о чем там пишут?

Мой собеседник покопался в телефоне и изрек:

– Ну, рассказывают о том, как проходил выпуск. Отмечают, кто что произнес, цитируют мнения приглашенных гостей. Теперь еще берут интервью у разных знаменитостей, те выражают свое отношение к нашему проекту и его участникам. Слушай, а ведь по окончании шоу мы станем такими же знаменитостями, а журналисты будут нас осаждать, упрашивая уделить хоть пару минут времени.

– Да, – фыркнул я. – И толпы фанатов с цветами будут встречать каждого участника, когда придет его время покинуть наше заведение. Там еще вчера писать отзывы начали?

– Да. Я сразу же, как только нас распустили, полез в интернет, стал собирать информацию. Ну, описывать-то пока особо нечего, все, что можно было, уже и так разобрали и прокомментировали до последнего слова и жеста…

– Так чего ты от телефона глаз не отрываешь? Что новое надеешься прочитать? Тем более что ты ведь сам был участником событий, видел все своими глазами.

– Что за наезды? Я по форумам брожу, мне хочется узнать, как симпатии людей распределяются, за кого больше народ переживает. Скажи честно, ты за кого голосовал?

Я покачал головой:

– Я не голосовал. Во-первых, у меня двое друзей в шоу участвуют…

– Ну так голосовал бы за обоих! – перебивает меня собеседник. – Можно ведь СМС-ки отправлять десятками.

– А во-вторых, я не хочу свои деньги отдавать Второму каналу.

– Эх, инертный ты человек! Слышал пословицу: «Под лежачий камень вода не течет»? Я вот раньше сто раз голосовал в различных шоу за понравившихся участников. Ну а теперь, как видишь, и сам дорос до участия в такой передаче. Может судьба меня вознаградит и за меня также будут голосовать другие люди, как поступал и я в свое время. Как ты не понимаешь, нам ведь так нужна поддержка. Если бы ты заболел, неужели не ждал бы, что к тебе придут родные, навестят, что-то вкусненькое с собой принесут?

– Разница в том, что деньги за голосование идут в карман организаторам. Вот если бы к тебе на улице подошел незнакомый человек, взрослый, солидный, небедный и попросил денег. Не потому что он нуждается или голодает, а просто так. Что бы ты ему ответил?

– Ну, это некорректное сравнение. Он бы деньги просто забрал, а я ничего не получил бы взамен.

Я расхохотался:

– А здесь ты что получаешь в обмен на свои деньги?

Он, похоже, начал заводиться, хотя после того, как меня назначили ведущим, все старались поддерживать со мной хорошие отношения:

– Чего ты пристал? Не хочешь – не голосуй, чего ты меня жизни учишь!? И вообще, ты мне есть мешаешь.

Я пошел обратно в свою камеру. Вскоре мой телефон тоже стали осаждать, но если вниманию родителей я был только рад, то десятки звонков от совершенно левых людей быстро лишили меня терпения. Они, однако, себя посторонними не считали – большей частью это были мои «друзья» из социальных сетей. Мой номер каким-то чудом попал к одному из них, но благодаря интернету распространился очень быстро. Я вспомнил, сколько таких «друзей» числилось у меня стараниями пресс-секретаря и понадеялся, что большая часть из них все же звонить мне не будет. Привычки, перенятые в социальных сетях, никуда не делись – как правило, они ограничивались вопросами типа «Как дела?» или же просили рассказать что-нибудь сенсационное из закулисной жизни шоу. Поначалу я, памятуя заветы адвоката и стремясь понравиться всем, старался каждому уделить хоть немного времени и утолить его любопытство. Когда же список позвонивших «социальных» друзей перевалил за два десятка, я сдался и поставил на телефоне запрет на вызовы с незнакомых номеров.

Вечером пришел Славик и мы вместе посмотрели выпуск. Он указал мне на мелкие ошибки в поведении, мимике или жестах и дал советы, как подобного избежать в будущем. Еще во время прямого эфира меня удивил сравнительно маленький объем рекламы – я ожидал, что ею будет пронизан чуть ли не каждый аспект шоу. Теперь я понял, что ожидания мои были вполне справедливы, ведь во время съемок я видел не совсем ту картинку, которую по телевизору увидели зрители. Реклама не расставалась с ними ни на секунду: она всплывала то бегущей строкой внизу экрана, то мелькала яркими пятнами по его бокам. В силу своей необычности, ей часто удавалось затмить основное действо. Интересно посмотреть на лицо участника, когда ему задают какой-нибудь провокационный вопрос, но если в это время в левой части экрана лихо отплясывает чечетку тюбик геля от боли в суставах, то глаза поневоле переводишь именно на это невиданное зрелище. Вся остальная реклама, сопровождавшая выпуск, была схожей – яркой, агрессивной, приковывающей внимание. К концу записи у меня начала болеть голова и рябило в глазах, так что сконцентрировать внимание на собственно происходящем в студии удавалось с трудом. Серию мы досмотрели и я спросил Славика:

– И что, каждое шоу сопровождается таким потоком рекламы?

– Более или менее. Но далеко не в каждом реклама так органично вписывается в сюжет и контекст передачи. У нас, как-никак, работают настоящие мастера своего дела.

– Я вряд ли могу понять, что ты здесь такого органичного нашел…

– Это потому, что ты слишком редко сидишь перед телевизором и у тебя маловато опыта в просмотре развлекательных шоу. Если бы первобытному человеку показали современную картину, то он бы решил, что это просто мазня и хаос, а то и вовсе сошел с ума. Все сделано действительно по высшему разряду – мы смогли разделить внимание зрителей поровну, так что они и рекламируемым товаром заинтересуются и само шоу полюбят.

– Многим современным картинам я и сам бы дал такой же отзыв, как и первобытный человек, – заметил я.

Славик посмотрел на меня с жалостью, как на дикаря, неспособного восхищаться высшим искусством, однако привычная корректность победила и он ответил:

– Ну, живопись – дело тонкое и тут у каждого свое мнение.

14. Первая «кровь»

Пришел день второго прямого эфира. Я совершенно забыл о сюрпризе, который пообещал Славик в конце предыдущей серии, зато о нем помнил Серега. Он-то и спросил меня об этом в столовой. Стас также смотрел на меня вопросительно. Он прекрасно понимал – сюрприз может быть интригующим для зрителей, но в то же время совсем неприятным для участников. Я покачал головой:

– Увы, друзья, я знаю не больше вашего.

С каждым днем, приближающим нас к следующему выпуску, настроение у участников ухудшалось. После первого эфира все вышли из студии счастливые и взволнованные, как будто побывали на карнавале. Каждый уже считал себя и окружающих звездами. В коротких интервью журналистам Второго канала все они делились красочными планами на будущее и расточали комплименты конкурентам. Однако чем меньше дней оставалось до следующего выпуска, тем заметнее портилось отношение почти любого участника к соперникам. Дружескую атмосферу постепенно вытеснили подозрительность и раздражение. Конкурсанты знали, что в ближайшей серии выберут первого неудачника, который покинет проект, и наверняка каждый мысленно успел примерить эту роль на себя. Таким раздумьям в немалой степени поспособствовал Второй канал, зрителями которого мы все стали. Там регулярно крутили рекламу шоу и неизменно делали акцент на том, что скоро проект попрощается с первым вылетевшим.

Тюрьму наводнили конфликты. Ссорились не только участники, но и остальные зеки, не попавшие на шоу. Надо полагать у них тоже были свои интересы и фавориты в предстоящей гонке. Только за время нашего завтрака произошло три перепалки. Даже самый незначительный повод приводил к ругани и угрозам – нервное напряжение искало выход.

После завтрака мы разошлись и встретились уже на прогулке. Серега и Стас являли собой разительный контраст. Первый был взвинчен и неспокоен, не мог долго сидеть на одном месте и говорил только о съемках. Второй же вел себя совершенно обычно, как будто возможный вылет его совершенно не волновал. Время тянулось медленно и я стал ловить себя на мысли, что и сам с нетерпением жду вечера. Хотелось, чтобы эфир наконец-то прошел, и можно было бы на несколько дней успокоиться, пока не приблизится время следующего выпуска. Тревога завладела даже мной, что уж говорить об участниках. Хотя у меня хватало своих забот, ведь приговор все еще оставался в силе. Странно, я закружился в водовороте развлекательного шоу, забил себе голову вопросами съемок и почти не вспоминал о том, что надо мной опасность нависла куда более грозная.

После обеда ко мне зашел Славик.

– Привет. Как настроение? – Он услышал мое подтверждение, что я готов и продолжил. – Я несколько раз пересмотрел первый прямой эфир и должен сказать, что ты неплохо держался. До конца проекта мы из тебя сделаем настоящего шоумена. Вот сценарий сегодняшней серии. Читай.

Я углубился в чтение. Вот и сюрприз, который не давал покоя конкурсантам, да и зрителям тоже, судя по тому, о чем они писали на форумах и в социальных сетях. Второй канал постарался на славу, стремясь придать еще более конфликтную окраску нашему шоу. На запись сегодняшнего выпуска были приглашены пострадавшие от преступлений, совершенных нашими участниками. Я оторвал взгляд от текста и посмотрел на Славика. Он понял, что я дошел до самого интересного и улыбнулся:

– Удивлен? Могу себе представить, как будут поражены претенденты на победу, когда лицом к лицу столкнутся со своими жертвами. Думаю, последним найдется о чем поведать телезрителям, особенно после того, как наши доблестные участники из кожи вон лезли, стараясь представить себя невинными овечками.

– Да, Славик, похоже, ты ради хорошего рейтинга готов душу дьяволу продать.

– Ну, во-первых, это не моя идея, а во-вторых, причем здесь моя душа? Она чиста, это ведь не я запятнал себя преступлениями. Наоборот, в этой ситуации наша задача – пролить свет на каждое убийство, грабеж или мошенничество. Мы обязаны сказать людям правду, после этого они смогут сделать справедливый выбор и помочь самому достойному. Ты сам понимаешь, что зрители не получат полного представления о вине каждого конкурсанта на основе одних только его слов. А уж лезть в судебную хронику и внимательно разбираться, кто из них и при каких обстоятельствах нарушил закон… – Славик пренебрежительно пожал плечами. – Да кто станет этим заморачиваться! А мы создадим ситуацию, в которой можно будет рассмотреть каждый из конфликтов с обеих точек зрения.

– Надеюсь, охраны в зале хватит? А то дождемся новых преступлений прямо во время эфира.

– Охранников хватит, но мы с тобой должны повести беседу так, чтобы до драки дело не дошло.

Я продолжил чтение. Этот выпуск организаторы решили сделать заметно длиннее предыдущего. Со всеми рекламными паузами он продлится более двух часов. В самом конце серии объявят результаты голосования.

– Вы мне специально не сказали заранее про эту очную ставку преступников с потерпевшими?

– Ты же понимаешь, что чем меньше людей посвящено в тайну, тем больше шансов ее сохранить, – ответил Славик. – Нам утечка информации не нужна.

Мы пришли в студию, Гольцев находился уже там. Техники завершали настройку аппаратуры. Совсем скоро зал должен был наполниться зрителями. Мы подошли к Вове, поздоровались и я поинтересовался:

– Слушай, вы что, собрали здесь всех пострадавших?

– Ну, не совсем. Если помнишь, то один из участников мотает срок за непредумышленное убийство, так что его жертва присутствовать не будет. Мы эксгумацией трупов заниматься не собираемся, даже ради шоу, – хохотнул Гольцев. Шутка показалась грубовата даже Славику. Он поморщился и покосился на своего коллегу, но тот ничего не заметил и продолжил. – Так что дело не обойдется без родственников пострадавших.

Мы разошлись по своим местам. Декорации студии немного изменились. Теперь напротив диванов для участников находилась небольшая трибуна, предназначенная, как я догадывался, для «обвиняющей стороны». Поменялся ли состав зрителей, я сказать не мог, поскольку мало интересовался светской жизнью. Я с трудом бы отличил сегодняшних разодетых и размалеванных зевак от тех, которые заполняли зал неделю назад. В этот раз честь вступительных слов принадлежала мне. Я поприветствовал аудиторию, телезрителей, представил своего напарника, после чего передал слово ему. Славик остался верен себе: он выразил благодарность Второму каналу и спонсорам, а затем объявил выход участников.

Мы по очереди произносили имена наших конкурсантов и они заходили в зал, рассаживаясь на диванах. Представление каждого из претендентов сопровождалось настоящей овацией зрительского зала. Их чествовали так, как будто это герои нации. У меня подобный восторг вызвал недоумение – может, пройти кастинг было и не просто, но это явно не то достижение, которое могло бы спровоцировать такой шквал аплодисментов. Однако же, почти все участники воспринимала это как должное: улыбались, кланялись, махали руками. Наверное, у тех, кто не вылетит в ближайших трех-четырех сериях, зрители будут брать автографы. После их выхода отсюда, разумеется. Вот она – волшебная притягательность видеокамер, транслирующих твое лицо на всю страну.

Когда все расселись, мы для разогрева немного позадавали конкурсантам вопросы из тех, которые присылали читатели. Славик говорил, что Второй канал накрыло настоящей волной сообщений и им пришлось увеличить группу работников, приставленных к разбору почты. Телезрителей не отпугнул даже тот факт, что эти вопросы были платными и стоимость их равнялась цене отправленного за кандидата голоса. Большая часть из них не прозвучала, так как на это потребовалась бы минимум целая серия нашего шоу.

Наконец-то Славик перешел к самому важному этапу выпуска.

– Вот и пришло время для обещанного в прошлой серии сюрприза. Он станет в равной степени неожиданностью не только для вас, дорогие телезрители, но и для наших участников. Сейчас мы просим их удалиться из зала в отдельную комнату, где они будут лишены возможности видеть и слышать, что происходит здесь. Мы будем приглашать их обратно по одному.

Конкурсанты послушно встали и покинули помещение, а слово взял я:

– Неделю назад мы имели возможность познакомиться не только с претендентами на победу, но и с их родными. Мы услышали аргументы защиты, теперь же будет справедливо посмотреть на каждое из преступлений с другой стороны и столь же внимательно выслушать мнение обвинения. Встречайте – жертвы преступлений наших участников!

В зал, сопровождаемая аплодисментами, зашла довольно большая группа людей. Я не вел точного подсчета, но их было около двадцати. Они расположились напротив диванов для конкурсантов, прямо перед ними стояла трибуна, о которой я уже упоминал. Инициативу снова взял на себя Славик:

– Я приветствую вас у нас в студии. Сейчас мы в случайном порядке будем приглашать сюда участников и вы сможете рассказать обо всем, что вам довелось из-за них пережить. Итак, я прошу впустить к нам Дмитрия Колесниченко, которому присвоен номер «семь» в нашем шоу.

Это был первый из отобранных на шоу зеков, теперь ему также первому предстояло выдержать очную ставку. Он получил срок за мошенничество. Место на трибуне уже занимала женщина средних лет, в светлом костюме и с короткой стрижкой. Дима вернулся в зал в хорошем расположении духа. Даже если он и нервничал, не зная, что ему преподнесут сценаристы, то внешне это было не заметно. Однако даже он на миг замер, увидев, кто ждет его в зале. Я с интересом наблюдал за лицом мошенника – стоило отдать ему должное, он почти мгновенно пришел в себя, улыбнулся, поздоровался с новоприбывшими так, как будто и в самом деле рад был их видеть, после чего уселся на свое место.

Славик предоставил слово потерпевшей. Ее звали Елена и два года назад ее семья лишилась фамильных реликвий, состоящих из нескольких военных орденов. Мошеннику удалось втереться в доверие к родителям Елены, в результате чего старики потеряли не только памятные награды, но и веру в порядочность окружающих. Для них ордена являлись символом доблести предков, который следовало передавать из поколения в поколение, для Димы же они стали лишь средством обогащения. Обвинительный монолог Елены был на удивление емким, кратким, но весьма эмоциональным. Текст ей наверняка подготовил Славик. Может быть, даже еще и помог отрепетировать.

По словам Елены получалось, что обманщик стал для стариков действительно близким человеком. Он приходил к ним в гости чуть ли не каждый день в течение доброго месяца, помогая по хозяйству, играя с отцом в шахматы и бегая в магазин. Она же узнала о его существовании только после пропажи орденов, когда родители ей позвонили пожаловаться на свою беду. Я мимоходом подумал, что если бы Елена сама чаще вспоминала о своих родных, то им бы не пришлось ждать помощи от чужого человека и вся эта ситуация вовсе бы не имела места. Именно это я ей и предложу, если мне сейчас удастся вклиниться со своим замечанием.

Подошло время Диме привести свои контраргументы. Надо признать, что его смутить оказалось нелегко. Из него, пожалуй, получился бы адвокат не хуже, чем Меренков, если бы он пожелал строить свои аферы, не выходя за рамки закона. Он остался спокоен, вежлив и доброжелателен, а свою защитную речь, наверное, начал обдумывать сразу, как только увидел, с кем ему придется столкнуться в споре. Утверждения, что у него нет совести, Дима изящно опровергал, доказывая, что в результате его действий ордена могли попасть на всеобщее обозрение в музее или большой коллекции, а не оставаться вечно в какой-нибудь картонной коробке, доступные взглядам одной-единственной пожилой четы.

– Да, мой поступок можно расценивать как подлость, но задумайтесь: разве любая археологическая экспедиция, нарушая покой древней гробницы, не тревожит останки умерших людей? Тем не менее, мы привыкли считать подобных ученых мудрыми и достойными уважения людьми, а не наглыми безбожниками. Поймите, нет в мире ничего однозначного! Так и мой поступок: разве не эгоистично было держать такую реликвию скрытой от чужих глаз, любуясь ею по праздникам! Такой поступок напоминает действия собаки на сене. Ордена должны быть окружены вниманием сотен восторженных зрителей.

Дима говорил воодушевленно, как человек, полностью уверенный в своей правоте. Искренний, открытый взгляд, умеренная жестикуляция и легкая улыбка могли бы вызвать симпатии многих, но уж точно не Славика, который приготовил для него еще один неприятный сюрприз. Это был не единственный случай мошенничества нашего афериста. Место Елены заняла другая женщина, Ольга, которая когда-то купила у него собаку элитной породы с родословной. К тому времени, когда стало понятно, что псина благородством кровей не блещет, а документы являются подделкой, хитроумного комбинатора уже и след простыл. Потом справедливость все же восторжествовала и в итоге Дима получил срок за несколько случаев мошенничества.