Второй шанс

Дожить спокойно до выходных нам было не суждено – неделя выдалась удивительно богатой на события. Только-только немного улеглись пересуды по поводу Ильи, как Второму каналу представился великолепный шанс сделать индивидуальный сюжет еще по одному герою нашего шоу. Один из участников, Саня, осужденный за кражу со взломом, чуть не отправился вслед за Ильей. В своей камере он повздорил с соседом по имени Серега и тот всадил ему ручку пластиковой ложки в шею. Тонкий кусок полупрозрачной пластмассы, заранее принесенный из столовой, чуть не стал орудием убийства.

Был ли конфликт связан с шоу, никто сказать не мог или не хотел. Серегу долго допрашивали, но тот ни в чем не сознавался и стоял на своем – конфликт носил характер исключительно частный и никакого отношения к съемкам не имел. Хотя слухи по тюрьме поползли совершенно противоположные. Напавший вообще не славился до этого буйным поведением и с Саней раньше не конфликтовал.

В итоге результаты были для всех совсем разные. Кому-то плюс несколько лет к сроку и перевод в другую тюрьму, кому-то – шанс заглянуть в глаза смерти и госпитализация, а Второму каналу – новый будоражащий умы телезрителей сюжет.

Саня оптимизма не терял и находил в инциденте положительные стороны. Это происшествие попало в анонсы «Второго шанса» и наш потерпевший неожиданно стал главной звездой шоу. Славик взял у него интервью, в новостях чаще замелькало его имя, Второй канал запустил специальную рекламу. Я видел ее по телевизору в спортзале – там красочно описывалось, как Саня, презирая смертельную опасность и превозмогая боль, готовится к съемкам. Рана была действительно болезненной, но не опасной. Саня бы с удовольствием отлежался в больнице, но Гольцев этому решительно воспрепятствовал. Шоумен заявил, что он не может переносить из-за этого выпуск.

– Пойми меня, – объяснял Гольцев. – Моя моральная обязанность – сохранение нейтралитета и одинакового отношения к каждому из участников. Я всем вам хочу предоставить равные шансы на победу. Разве справедливо будет, если ты получишь бронь от вылета в ближайшей серии только потому, что ты не в состоянии появиться в студии? Нет, конечно! Да так половина твоих конкурентов себя перекалечит. Также нечестно будет, если мы тебя автоматически исключим из гонки. Так что нечего расслабляться – рану твою зашьют и милости просим в родные пенаты.

Сане пришлось пойти на поводу у организаторов шоу и вернуться в свою камеру. Достаточно долго он еще щеголял повязкой на шее и вынужден был ходить на перевязки. Во время этих процедур любопытные видеокамеры Второго канала также сопровождали пострадавшего, так что рана его пару раз мелькнула в ближайшей серии. Визажистам пришлось ее немного подкрасить, для придания более устрашающего вида, а то весь драматический эффект терялся при взгляде на малозаметную царапину.

– Лучше бы он резаный удар схлопотал, – бурчал под нос Гольцев. – Чуть к праотцам не отправился, а посмотреть-то и не на что.

Славик Шевченко уже несколько раз просил меня высказать свежую идею, которая помогла бы сделать шоу, по его словам «еще более интригующим и обсуждаемым». Я, в свою очередь, видел в этом желание повысить градус скандальности и нежелание называть вещи своими именами. В этом вопросе Славик, привыкший выражаться корректно, отличался от Гольцева. Тот бы прямо сказал, что нужно раздуть скандал. В любом случае, я особо голову над этим не ломал – меня взяли на программу ведущим, а не креативным директором, поэтому решать такие проблемы у меня не было ни малейшего желания. За день до эфира Вова опять почтил меня визитом и, судя по его довольному лицу, какая-то идея у него была.

– Привет, Витя. Наше шоу находится на вершине популярности, но ведь нет предела совершенству. Ты нам со свежими идеями не помогаешь, но мы и сами справляемся. После завтрашнего эфира мы ненадолго поменяем правила. Через неделю, с очередным неудачником мы попрощаемся в результате голосования оставшихся участников программы.

Компания СТЛ не утратила способности меня удивлять.

– Гольцев, ты в своем уме?! Тебе не кажется, что местный контингент не подходит для таких экспериментов? В твоем шоу участвуют уголовники, а не «ботаники». Подумай головой, если ты бросишь между ними такое яблоко раздора, то до результатов голосования некоторые могут и не дожить.

Гольцев явно наслаждался произведенным эффектом.

– Ну что можно сказать? Кажется, мы не ошиблись, внося такое изменение в наше шоу. Маска равнодушия с тебя мигом слетела, а ведь я всего лишь поделился с тобой планами. Можно вообразить, какую бурю эмоций вызовет эта новость у зрителей и участников, когда мы ее отшлифуем и правильно преподнесем. Да, похоже, я и сам до конца не осознавал, какое здесь обширное поле для творчества.

– Вова, не сходи с ума. Погоня за скандальностью хороша до поры до времени. Заключенные взвинчены до предела, сейчас достаточно высечь искру и вспыхнет пожар. Ты не боишься, что в одночасье окажешься вообще без живых участников?

Гольцев пренебрежительно отмахнулся:

– Виктор, ты плохой прорицатель. Ты мне уже не один раз говорил, что наша концепция кому-нибудь будет стоить жизни, но до сих пор, как видишь, все живы и здоровы.

– Про Илью тебе напоминать бесполезно? Когда кого-то зарежут, поздно будет, – вставил я.

– Илья на тот свет отправился, уже не являясь конкурсантом нашего проекта, так что можешь о нем забыть. Нам нужно думать о живых. Да, мы, конечно, потеряем приличную сумму денег, которую могли бы получить от телезрителей, но ради такого хода можно пойти на разумные жертвы. Зато потом зрителей будет больше и голосовать они станут еще более лихорадочно, так что мы все наверстаем. Ох, чувствую, рейтинги наши взлетят до небес.

Когда-то почти такую же фразу в разговоре со мной произнес Николай Тарасов. Меня подмывало сообщить об этом Гольцеву, а заодно напомнить ему, чем вся эта погоня за популярностью для Коли закончилась. А журналист между тем продолжал:

– Ну а вопросы безопасности должны волновать не меня. Вот ты говоришь, что кого-то зарежут. А как? Здесь что – разрешено ношение холодного оружия? Или ты думаешь, что убить человека можно пластиковой ложкой? Как видишь, она для этого не подошла. Да и обыскивать зеков теперь стали куда бдительнее, чем раньше. Если здесь кто-то погибнет, то виновата в этом будет исключительно охрана тюрьмы, а никак не мы. Наша цель заключается в том, чтобы создать актуальное, захватывающее, увлекательное шоу. А следить за тем, чтобы здесь никого не убили – это работа местных надзирателей и если они с этим не справляются, то причем здесь наша корпорация? – он вопросительно развел руками.

Его было не переубедить. Я решил не тратить времени и поговорить с Андреевичем. Начальник тюрьмы уже знал об этом новшестве, так что ничего нового я ему не сказал. Настроение у Андреевича было не слишком хорошее:

– Иванчук, занимайся своими делами, а вопросы безопасности оставь мне. Ты настоял на срочной встрече и я считал, что у тебя что-то сверхъестественное. Ты думаешь, что я самый последний здесь обо всем узнаю? В следующий раз излагай мучающие тебя вопросы в письменном виде и не расходуй мое время. Можно подумать, что тебя тревожит любой аспект в жизни тюрьмы, хотя в первую очередь не мешало бы думать о себе.

День выпуска настал. Я привык к условиям съемки и чувствовал себя в студии совершенно спокойно. Работа визажистов, суета операторов и регулярные инструкции от Гольцева стали восприниматься мной, как естественная часть жизни на выходных. Я уже с трудом представлял без всего этого свое пребывание в тюрьме. В чем-то Стас был прав – шоу могло заметно скрасить нашу рутину, так что поучаствовать в нем, безусловно, стоило. Тем более что большая часть нервотрепок обходила меня стороной.

В этот раз болельщики отдали меньше всего голосов за Арсена. Честно говоря, он и так продержался в шоу дольше, чем я ожидал. Он не блистал обаянием или ораторским талантом, выражался довольно грубо и мне с самого начала казался главным кандидатом на вылет. Тем не менее, он вылетел пятым, продержавшись почти половину дистанции. Свое поражение Арсен воспринял достаточно спокойно, что также было неожиданно – за время, проведенное на проекте, он не раз демонстрировал свою несдержанность.

Вот теперь и наступил момент для объявления нововведения. Слово взял Славик:

– Обычно, сразу же после расставания с очередным участником, я приглашаю вас голосовать за оставшихся и не останавливаться до следующего эфира. Однако в этот раз я не буду этого делать. Дорогие телезрители, я прошу вас до ближайшего выпуска отдохнуть, потому что в нашем шоу на одну неделю меняются правила. Мы хотим дать возможность нашим конкурсантам самим управлять своей судьбой и услышать, наконец, их мнение – кто же лишний на проекте? Через семь дней мы с вами встретимся и наши участники в прямом эфире путем голосования определят, кто из них покинет соревнование.

Славик замолчал, а зал взорвался аплодисментами. За несколько недель съемок я так и не приблизился к пониманию того, за какие заслуги зрители в зале столь щедро нас ими осыпают. Хлопали по поводу и без такового. Даже если кто-нибудь из выступавших нес откровенную ахинею, публика не жалела ладоней. Со временем мне это стало напоминать закадровый смех в низкопробных юмористических сериалах, который неизменно сопровождал даже самую плоскую и несмешную шутку.

Выпуск закончился и все разбрелись по своим местам. Меня сопровождали Гольцев и Славик.

– Как будет проходить следующая серия? – спросил я.

– Там прямой эфир будет короче, – ответил Гольцев. – Участникам дана неделя на плетение интриг и выявление лишнего, а мы в течение этого времени будем собирать материал, наиболее интересную часть из которого покажем в следующей серии. А уже в эфире они должны будут сказать, кто же лишний.

– А называть лишнего конкурсанты будут в присутствии конкурентов?

– А ты не слишком много хочешь знать? – недоверчиво посмотрел на меня Гольцев. – Вот увидишь сценарий следующей серии и получишь ответы на все вопросы.

Так началась самая удручающая неделя нашего шоу. Возможно, в дальнейшем организаторы подложат участникам какую-нибудь еще более изощренную свинью, но пока это новшество стоило признать самым неприятным сюрпризом из всех, которые имели место. Хотя Славик, как будто в насмешку, иногда называл в прямом эфире участников «командой» или «коллективом», на самом деле никакого командного духа среди них не было. Почти каждый смотрел на окружающих волком, говорил за спиной гадости и ждал подвоха отовсюду. Ни один участник не мог похвастаться сохранившимися приятельскими отношениями ни с кем-либо из конкурентов. Серега тоже перестал общаться со Стасом, но они все же регулярно пересекались, потому как ни один из них не хотел отказаться от компании, в которой были еще я и Антон.

Славик изо всех сил подливал масла в огонь, провоцируя участников на нелицеприятные высказывания в адрес друг друга. Если он хотел добиться ссоры, то цели своей, безусловно, достиг. В среду в столовой Стаса не было.

Предваряя мой вопрос, Серега сообщил:

– Стас подался в фараоны.

У меня не создалось впечатления, что его это расстроило. Антон, как сосед Стаса, обрисовал ситуацию более подробно:

– У нас в камере один карманник неожиданно решил попытать удачу. Я не могу понять, на что он рассчитывал, когда начал задирать Стаса, ну а друг наш, сам знаешь…

Да уж, лезть на Стаса с кулаками по доброй воле никто бы не решился. Разве что местные «авторитеты» пожелали вывести моего друга из гонки и приказали карманнику устроить драку. У них, помнится, есть какая-то заинтересованность в победе определенного человека. Если так, то, надеюсь, Андреевич быстро разберется в чем дело и наведет порядок. Что и говорить, начальник тюрьмы – мужик толковый.

– Надолго его в саркофаг упекли?

– Если бы не шоу, то сидеть бы там ему несколько дней, поскольку противник его схлопотал весьма прилично, – ответил Антон. – А так его через сутки должны выпустить – звезда наша, все-таки.

– Думаю, что если бы не шоу, то и конфликта бы никакого не было, – ответил я.

Как-то раз Славик зашел ко мне ближе к концу недели и принес записи своих интервью, тщательно собранные за последние дни. То, что зеки говорили в разговоре один на один, зачастую совсем не соответствовало их же высказываниям в группе. Пересмотрев изрядную часть этих видеороликов, я так и не смог понять, кто против кого будет голосовать. Насколько я видел, никому из участников не удалось создать коалицию, даже ради того, чтобы договориться и выставить из проекта кого-то определенного. Дима договаривается с Серегой голосовать против Санька. А уже в следующем ролике предлагает Саньку вместе голосовать против Сереги. Сплошной хаос интриг. Но потом оказалось, что подобными двойными, а то и тройными договорами отметились чуть ли не все конкурсанты. Только Стас ни разу не мелькнул ни в одной из записей.

– Наши участники тоже все это видели? – спросил я у Славика.

– Кое-что видели, – ответил он. – Представляешь ли ты, насколько увлекательно манипулировать человеческими отношениями? Например, Кирилл сказал, что он не будет голосовать за вылет Димы. Но стоит ему сообщить, что Дима пообещал проголосовать против него и у Кирилла мнение начинает меняться. В течение недели каждый из них успел уже неоднократно поменять свое решение. Вот когда начинается все самое интересное!

– Ну и как же вы собираетесь все это втиснуть в одну серию?

Славик улыбнулся:

– Из всего этого богатейшего ассортимента мы выберем только самые интересные высказывания. Тут можно сделать подборку на любой вкус.

На следующий день, во время тренировки Стас сам заговорил об этих записях:

– Нас тут всю неделю достают на предмет того, против кого мы собираемся голосовать. Да ты знаешь, наверное. Меня раз шесть спрашивали то Гольцев, то Шевченко.

– Ну а ты что?

– Я еще не решил, кого выберу. Гольцев пытался меня спровоцировать хоть на какие-нибудь резкие слова, а когда не удалось, намекнул, что ему здесь, на шоу, нужны люди, которые не боятся высказывать свое мнение. Сказал, что зрители хотят увидеть сильные переживания и безумное желание победить, а такой кандидат как я – ни рыба, ни мясо и мне вряд ли будут желать удачи. Мол, какой смысл переживать за человека, который сам за себя не переживает и которому вся эта гонка абсолютно до фонаря.

– Твое хладнокровие не только Гольцева из себя выводит. Ну и что ты ему ответил?

– Да что здесь можно было сказать? Так и ответил – если зрителям моя кандидатура покажется неинтересной, то они и сами это продемонстрируют путем голосования.

Эта неделя стала для охраны нашего заведения самой трудной. Тюремщики ждали выхода ближайшей серии, как великого праздника. Если бы Андреевич мог, он бы, наверное, каждому из участников шоу выделил по личному охраннику. До наступления выходных еще несколько конкурсантов успело подраться – кто с конкурентом, а кто и просто с соседом по камере. До серьезных травм дело ни разу не дошло – охрана успевала быстро вмешаться.

Мы пришли в студию, где сразу бросилась в глаза новая обивка на диванах для участников, раскрашенная логотипами одного из наших спонсоров. Славик поймал направление моего взгляда, улыбнулся и доверительно сообщил:

– У нас вчера состоялись торги между спонсорами за право украсить трибуны и диваны своими эмблемами. Шоу набрало невиданную популярность, так что они не скупились. Поверишь ли, работяги еле успели всю мебель «переодеть». Буквально час назад закончили. Участники наши уже томятся в отдельном помещении под бдительным присмотром охраны. Там сейчас атмосфера такая, что лучше и не заходить.

Зрители, из числа приглашенных звезд, не спешили занять свои места. Для них съемки были настоящим развлечением – возможность в очередной раз мелькнуть на экране и безапелляционно высказать свое мнение. К тому же Второй канал организовал для них экскурсию по территории тюрьмы. Мне Славик рассказал, какую бурю возмущения ему пришлось пережить, когда он объявил, что во время этой прогулки категорически запрещено снимать видео и даже делать селфи. Аргументы о том, что это режимный объект, не принесли никакого эффекта – на него чуть ли не в суд грозили подать за такое крушение надежд.

Начался прямой эфир. На большом экране, висевшем в зале, крутили наиболее интересные отрывки тех интервью, которые с таким энтузиазмом собирал Славик в течение всей недели. Все это живо обсуждалось зрителями, в то время как сами участники томились взаперти, не зная, что происходит в студии. Но вот наконец-то пришло время для их выхода на сцену. Порядок, в котором они выходили, тоже стал элементом развлечения – конкурсантов приглашали по жребию. На экране генератор случайных чисел высвечивал цифру и участник, которому этот номер был присвоен, выходил на свет божий.

Первопроходцем стал Серега. Зная, что внимание всех людей в студии и еще сотен тысяч у экранов телевизоров сконцентрировано на нем одном, он заметно нервничал. Славик вовсе не планировал его успокоить. Наоборот, на экране замелькали отрывки видео – в течение недели Серега обещал проголосовать то против одного, то против другого соперника. Славик тут же передал его на растерзание зрителям. Те с охотой клеймили Серегу за непостоянство, а друг мой начинал все больше нервничать и злиться. И без того взвинченный, попав теперь под шквал критики, он совсем вышел из себя. Сереге казалось, что против него ополчился весь мир. Хотя я понимал, что переживает он зря – остальные участники тоже нахватают от сидящих в студии дармоедов кучу нелестных эпитетов.

– Итак, можно подвести итог. Сергей, вы или слишком безответственно говорили в течение недели или же специально обманывали, стараясь ввести меня в заблуждение, – резюмировал Славик. – Однако время озвучить свой выбор пришло. Сейчас мы хотим услышать окончательный ответ – кто же из ваших конкурентов, по вашему мнению, должен покинуть интеллектуально-развлекательное шоу «Второй шанс»?

В зале воцарилась тишина. Все ждали, затаив дыхание. Такой концентрации внимания на одном человеке мне еще видеть не доводилось. Серега откашлялся и сказал:

– Проект должен покинуть Дима Колесниченко.

Зал ожил. Я слышал смешки и комментарии зрителей, а Славик пожелал узнать, что стало определяющим фактором в выборе Сереги.

– Я считаю, что мошенничество – это самое отвратительное и лицемерное из преступлений. Хотя сам Дима человек очень обаятельный, но жертвы его преступлений могут подтвердить, что такое обаяние – это всего лишь умелая маска на лице преступника.

Я подумал, что сам Дима, имея в минусах лицемерие, перекрывал его плюсом правильной манеры общения и уж точно не допустил бы в своей речи такого количества тавтологий. Увы, красноречие обычно лучше служит для обретения народной любви, чем порядочность. Славик поблагодарил Серегу и отправил его в другую изолированную комнату, специально отведенную для тех, кто уже проголосовал.

В прошлых сериях имя вылетавшего узнавали одновременно все – сами участники, массовка в зале и телезрители. В этот раз последними эту новость услышать должны те, кого она больше всего касается. Для большинства результат обернется удачей, а для одного-единственного – приговором.

Я с замиранием сердца слушал выступления одного приглашенного за другим, пару раз даже забыв произнести положенные мне по сценарию фразы. Славик не подвел – он успевал и изводить конкурсантов каверзными вопросами и подменять меня, если видел, что я слишком увлекся.

Объявили рекламную паузу. Четыре человека успело проголосовать, среди них был и Стас – один голос против Димы, два схлопотал Влад, контрабандист, и один получил сам Стас. Я успокаивал себя тем, что пока удача отворачивалась от Влада, но сам прекрасно понимал, что мнение трех оставшихся участников могло изменить ситуацию в корне.

Прошедшие горнило студии в эти минуты сидели в изоляции и наверняка нервничали из-за того впечатления, которое оказали во время своего пребывания в зале. А ведь каждый понимал, что даже если он сегодня и не вылетит, то в дальнейшем ему жизненно нужны будут зрительские симпатии для продолжения борьбы. Конечно, потом они все пересмотрят эту серию в записи и увидят, что на общем фоне каждый смотрелся не так и плохо. Пока же им предстояло пережить весьма тягостные минуты – общаться между собой им было строго-настрого запрещено. За этим следила охрана.

Подошел Славик, дружески похлопал по плечу и сказал:

– Нервничаешь? Я вижу, тебя прилично накрыло. Не забывай о том, что ты на работе, я же не могу один за двоих отдуваться. Ну что, за кого болеешь?

Я не собирался отвечать начистоту, памятуя о камерах и микрофонах, щедро расставленных по всей студии.

– Думаешь, Влад вылетит? – вопросом на вопрос ответил я.

Славик пожал плечами:

– У Димы хватает друзей, в местном понимании этого слова, в том числе и среди оставшихся участников. Влад этим похвастаться не может. Но в такой ситуации чего может стоить дружба? Зачем им «топить» Влада? Он самый обычный, ничем не примечательный на фоне окружающих персонаж. Конкурсантам было бы выгоднее выгнать Диму – он парень яркий, заметный и умеет привлечь внимание публики. Знал бы ты, сколько у него фанатских групп в социальных сетях. Почти столько, как и у тебя, а это – лучший показатель среди всех, кто задействован в нашем шоу.

Хотя мысли мои были заняты проектом, но меня, конечно, обрадовало осознание того, что у меня много фанатов на воле. Советы Меренкова оказались правильными. Отметив этот факт, я спросил:

– То есть, если он сегодня не вылетит, то имеет отличные шансы победить?

– Кто знает, – уклончиво ответил Славик. – Настроения публики быстро меняются.

Рекламная пауза закончилась и в зал пригласили Влада. Пройдя стандартные процедуры критики и унижения от зрителей, он озвучил свой выбор. Он считал лишним Стаса. Предпоследний участник, Саня, вышел и проголосовал против Димы – единственного, кто еще оставался в «изоляторе». На данный момент трое участников имело по два голоса. В итоге, слово самого Димы Колесниченко должно было стать решающим.

Он последним из участников вошел в зал. Если Дима и нервничал, то догадаться об этом было непросто. Он общался со Славиком и зрителями вполне непринужденно, как со старыми друзьями.

– Дима, когда я вас спрашивал, чье имя вы назовете во время голосования, то ваш выбор несколько раз менялся. Как вы можете объяснить такое непостоянство?

Славику не удалось смутить собеседника:

– На чем базируется интерес к любому развлекательному шоу, если не на интриге. Наш проект не исключение. Вы стремитесь ее сохранить до последнего момента, а я вам помогаю изо всех сил.

Славик понимающе кивнул и сказал:

– Вы хотите сказать, что специально не разглашали свой настоящий выбор, чтобы…

– Чтобы зрителям было интереснее смотреть, – закончил мысль Дима.

Благодарная аудитория тут же искупала его в овациях.

Лицемерный мерзавец! Можно подумать, что он только о благе зрителей печется. Я уже готов был вмешаться с какой-нибудь резкой фразой, не предусмотренной сценарием. Но все же взял себя в руки. Чертов «Второй Шанс» и меня не оставил равнодушным. Я переживал за Стаса, который сейчас запросто мог вылететь по решению Димы.

– Теперь можно точно сказать, что вот и наступил этот самый момент истины. Итак, против кого же вы отдадите свой голос? – спросил Славик.

– Я считаю, что наше шоу должен покинуть Влад.

Для последнего это стало приговором, я же с облегчением выдохнул. Теперь вся страна знала, кто же вылетит из проекта, не знали лишь те, для кого это было действительно важно. Участникам предстояло пережить еще несколько изнурительно длинных минут. Их всех пригласили вернуться в студию, где на большом мониторе уже светился список из семи имен. Славик снова начал «тянуть резину».

– Наконец-то все конкурсанты в зале, – сказал он, глядя в объектив камеры. – И я прошу наших зрителей поприветствовать их.

Массовку долго уговаривать не пришлось. Участники же были настолько взвинчены и измотаны неизвестностью, что на этот раз даже бурные аплодисменты не вызвали привычного оживления с их стороны. Никто не помахал в ответ рукой и даже улыбка не озарила ничье лицо. Все взоры сконцентрировались на ведущем, который сейчас должен был объявить приговор. Шевченко же переключил внимание на конкурсантов. Он повернулся к ним и с подчеркнутой торжественностью произнес:

– Вам удалось определить лишнего. Поздравляю! Скоро он покинет наш проект.

Запала нерушимая тишина. Славик переводил взгляд с одного претендента на другого и вслед за ним операторы высвечивали лица участников на экране. Каждый из них мысленно успел попрощаться с шоу и точно так же все уже неоднократно примерили на себя роль победителя. Шевченко решил, что хватит нагнетать молчаливую атмосферу ожидания и обратился к зрителям: