+/– Чувство

А Кай в это время откинулся на спинку компактного кресла. По вискам и ключицам стекали капли пота, руки удовлетворенно свисали по бокам.

35 глава

Густой смрад окутал босые ноги. Грязь с гнилью булькала и проступала в промежутках между полупрозрачными пальцами. Алекс шел медленно и не ощущал ни зловредного запаха, ни мягкой засасывающей жижи. Виной всему было любопытство. Он старательно присматривался, но черный дым не давал видеть дальше собственного носа. Если бы не полупрозрачная фигурка Селены, он бы уже давно заплутал. Алекс не знал, куда она его ведёт, но и не ведал, куда ему стоило бы идти, поэтому следовал за ней.

Селена резко остановилась. Она не повернулась к нему, хотя он очень этого ждал. «Тут тело под ногами, не споткнись. И еще цветок – он тебе не повредит, не бойся» – услышал он в голове её голосок.

Они обошли мужчину, лежащего на лужайке с черной травой. Он словно забылся блаженным сном, обхватив руками мягкую подушку. Серый цветок с впалой мордочкой и крапинками красного и фиолетового удовлетворенно жевал кусок, который он оторвал от разбухшей руки мертвеца. Алекс ступил совсем близко к цветку и тот, будто ощутив его присутствие, смачно щелкнул зубатой пастью, но не смог даже коснуться белого мяса. Ярость захлестнула озверевшее растение. Цветок вслепую кромсал воздух пастью и успокоился только тогда, когда путники окончательно скрылись с места его кормежки.

Время растянулось на 1918 шагов и резко сократилось до одного единственного удара сердца, за которым последовал протяжный звук ноты си. А затем загудели барабаны. Алекс четко слышал глухое бурчание стариков и пронзительные крики более молодых ударных. Мелодия, возникшая от сплетения музыкальных инструментов, заполняла собой пространство и очищала его. Зловония и грязь отступили.

Алекс увидел костер высотой с 10-ти этажный дом. Черные, словно дым, великаны выбивали из барабанов их души и по-детски улыбались, глядя на своих прекрасных половинок. Селена подвела Алекса достаточно близко, чтобы он заметил людей, точно манекенов, наваленных друг на друга вокруг костра, а сама присоединилась к сестрам, кружившимся в свободном танце вокруг заснувших. Блаженные, призрачные создания завибрировали грудным мычанием, сопровождая его плавными взмахами и выходами. Танцевали даже самые крохотные девчушки пяти-шести лет и женщины с младенцами на руках, одинаковые в своих лицах, но разные в выражениях и эмоциях.

Алекс отстраненно бродил вокруг хоровода, пока не заметил молодого человека, лежавшего слегка поодаль от остальных, когда-то жителей купола. Его красивые длинные волосы казались еще прекраснее на фоне темной травы с крупицами чего-то бурого, а симметричное лицо выглядело гораздо живее, чем когда-либо прежде. Сестры слегка расступились перед ним, и Алекс склонился над своим умиротворенным отражением.

– Мы похожи – даже для него его слова прозвучали удивительно равнодушно.

– Оно тебе больше не понадобится. – Слегка растрепанная, Селена держала руки на груди и наслаждалась тем, как горит ее тело после танца. Она взяла Алекса за руку и вывела из танцующего круга.

Они снова очутились в клубах густого дыма, но не сделали в нем и нескольких шагов, как оказались в узком длинном коридоре. На них боязливо смотрела чернеющая дыра. Селена впихнула Алекса внутрь, оставшись снаружи. Узкий коридор давил своим могильным светом. «Не уютно» – прошептала она и скатилась по холодной стене. Зажмурившись, Селена начала считать до 19 и сама не заметила, как заснула. Руд опустился рядом с ней на корточки и нежно провел огромным пальцем по тонкой переносице. «Совсем вымоталась» – заметил он и, подхватив её на руки, понес подальше от холодных стен.

Когда Алекс вошел, на полу сидела женщина. Она поливала огромный цветок, тот слегка позевывал, не в силах сопротивляться звукам ее колыбельной. Она была точно такая, какой он ее помнил: с неряшливым пучком белых волос, в мятой клетчатой рубашке, из-под которой блестели белизной слишком тонкие ноги. Сейчас она казалась ему еще прекраснее в своей естественности, чем он помнил.

– Мама… – прошептал он.

Женщина подняла глаза и несколько нерешительно протянула ему лейку. Алекс кивнул ей и присел рядом, чтобы поливать вместо нее, пока она, поджав под себя ноги, любуется своим детищем.

***

Мягкая коричневая кровать слегка пружинила, покачиваясь под хрупким тельцем Селены. Бедра девушки, скрытые тонкой тканью платья, ерзали, грудь часто вздымалась под скрежет пера о бумагу. Так мягко, мягко, тепло. Дрожь. Селена задумчиво обсасывала кончик ванильного мороженого, которое она позаимствовала из морозилки, периодически роняя пылкие взгляды на Локи.

Парень не обращал на нее никакого внимания уже несколько часов, с тех пор, как они вернулись с прогулки. Но это не значит, что он забыл о ней. Локи работал, вдыхая горячее восхищение своей почти реальной музы, выдыхая липкую одержимость. И чем больше он писал, тем более безумным становился. Еще и еще. Больше. Периодически он задумчиво тер свою обнаженную широкую шею, склоняясь все ближе над своим творением. Иногда наоборот отстранялся от него. Растянув длинные ноги и сцепив руки в замок под конским хвостом на затылке, он закрывал глаза и мычал что-то мелодичное. Потом, неожиданно замолкнув, Локи, словно зачерпывая вдохновение из воздуха – медленно, клал растопыренные пальцы на стол, точно готовился к старту. И бежал. Гнался вслед за очередным потоком беспорядочных мыслей. Увлеченный, далекий, страстный. И иногда так случалось, что перо все же успевало запечатлеть нечто стоящее, шурша острым концом тонкой изогнутой стопы.

Перо смолкло. Локи опрокинул взбудораженное тело на стол и тяжело задышал. Эта тяжесть после мучительного марафона длинною в два года казалось ему невыносимо сладкой.

– Закончил – прошептал он, все еще чувствуя, как прохлада от стола обжигает его щеку и поглаживает мысли изнутри. Такие мягкие, приятные и невесомые. Они где-то далеко, как будто и не в тебе. Это и есть то самое осознание: когда просто понимаешь – все правильно.

Все закончилось. Он, наконец, свободен. И не важно, что будет дальше и каков окажется результат. Только бешеный стук сердца и мягкие волнообразные стоны тела, разбухшего от усталости.

Селена прикусила губу. Именно своей рукой, липкой от съеденного мороженного, ей придется забрать его «правильно». Девушка неосознанно махнула головой в сторону, как будто ответив на вопрос: кому все это нужно? Локи сел рядом, настороженно вглядываясь в свою любимую музу. За эти два года её образ порядком стерся, затерявшись в многочисленных черновиках, скомканных и разбросанных по всему дому. Растрепанная, как всегда бледная, павшая муза с беспокойными, человеческими глазами. Отражалось ли его собственное волнение в этих прекрасных глазах, или может, она вздрагивала на самом деле? Но почему? Ведь для нее это привычное дело – теребить желтые страницы чужого опыта. Из них она сплетен красивую правдоподобную иллюзию. И эта иллюзия станет его реальностью. Это Локи стоит волноваться, разве нет? И еще взять у нее пару уроков. Хотя сейчас не до этого. Поздно. Слишком поздно просить что-то еще.

– Я…– Селена хотела хоть что-то сказать, но чувства застряли в горле и она нервно их сглотнула. А ведь она никогда не забудет, в отличие от него.

– Я понимаю. – Локи закрыл глаза и вздохнул, расслабляясь.

«Нет, не понимаешь» – подумала Селена. Девушка потерла воздух между подушечками пальцев, раздумывая, как лучше поступить. И тут ей пришла в голову одна мысль. Безумная и эгоистичная. Она некоторое время беспокойно водила глазами по вздрагивающему лицу очередной жертвы. И тут неожиданно, даже для самой себя, раскинув руки в стороны, чтобы не коснуться парня своими грязными пальцами, Селена поцеловала парня в губы.

Дыхание участилось. Локи ответил, прижав к себе прохладное женское тело. Перед глазами его забегали картинки. Будто старые снимки из чужого альбома, его воспоминания в обратном порядке скользили перед его глазами, чтобы рассыпаться на миллионы кусочком. Кусочки метались из угла в угол, меняя форму, они образовывали разные фигуры и, наконец, собрались в какое-то безумное нечто, по форме похожее на шар. Это нечто росло, раздуваясь, точно мыльный пузырь, все больше и больше, пока не заполнило собой все.

Локи проснулся и потянулся под шелест накрахмаленными простыней. На губах задержался погасший поцелуй, в руке – потрепанный кожаный переплет. Он повертел им перед глазами: открывать почему-то не хотелось. Свежесть, бродившая по дому, будоражила. Ветер мелодично пританцовывал, вслед за ним в экстазе дрожали шторы. Мягкие цвета поглаживали мысли. Никогда прежде он не ощущал себя так спокойно.

Локи отложил переплет и встал с кровати. Тетрадь сорвалась вслед за ним, но лишь плюхнулась на пол, забросив хрупкие внутренности под кровать. Среди бумажных руин особенно выделялась одна фотография. Нет, даже не фотография, картинка. С собранными на макушке хвостами и вытянутыми шеями, с ручками, висящими около шелковых юбок, словно на натянутых веревочках, и аккуратно сложенными вместе ножками в мягких тапочках стояли, несколько отстраненно друг от друга, две белокурые близняшки. Они точно не замечали своей беззащитности. И только большие загорелые лапы, рожденные во мгле черных стен, сжимали хрупкие плечики, будто доспехи для их прямолинейных, сверлящих взглядов. Эти глаза наверняка смогли бы навести писателя на некоторые мысли, однако Локи не обратил на них никакого внимания и подошел к входной двери.

Хрома не успела коснуться панели на входе. Дверь распахнулась. От неожиданности гостья резко протянула хозяину дома стакан со свежим кофе. Локи сразу бросилось в глаза её воспылавшее лицо. Он принял стакан и неловко перевел взгляд на зеленый куст с белыми изысканными цветками. Отпил. Горло обжег горячий кофе с перцем чили. Локи поморщился, мельком заметив, что одна из плюмерий скукожилась и плюхнулась на траву. Уже взяв себя в руки, Хрома произнесла:

– Пойдем?

Локи тяжело вздохнул, залпом осушил стакан:

– Только соберусь – и скрылся в проходе.

Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора sophynelle.