Исповедь колдуна. Трилогия. Том 1

После обморока, закончившегося, к счастью, без последствий, нам пришлось держать под жестким контролем наличие и расход психоэнергии. Мы усовершенствовали свой природный аккумулятор, вернее способы преобразования энергии мужского семени в психоэнергию. Как образно выразился двойник – метод полностью исключил появление в снах представителей женского племени.

Два дня мы на полном серьезе обсуждали проблему Мирового Разума и его местонахождение. Он склонялся к мысли, что под этим названием книга подразумевает разумное начало нашей Солнечной системы, а разум нашей планеты – падшим ангелом из Нового Завета. Я пытался с ним спорить, но у двойника память почему-то оказалась лучше и он заморочил мне голову цитатами из Библии. В них прямо указывалось, что господином земной жизни является не кто иной, как падший ангел Господень – Сатана Меркатриг, преследующий свои личные цели, отличающиеся от целей божественного провидения. Именно поэтому два тысячелетия назад Бог, или Мировой Разум, послал на Землю Спасителя – сына человеческого по имени Иисус из Назарета.

– Он был пророком, учителем и мессией! – торжественно вещал двойник. – Появился на Земле, чтобы научить людей жизни согласно воле Божией.

Он мог цитировать мне что угодно, так как я не был силен в знании религиозных догм. Поэтому пришлось схитрить. Я тоже пустился в рассуждения о том, почему в мире получается так, что любые последователи пророков всегда считают свою религию истинной, а другие религии – ложными.

Хорош Мировой Разум, если из-за него до сих пор льются реки крови и Индии, Пакистане, у нас, в бывших республиках бывшего Союза.

– Не обвиняй религии в том, что делают ее служители! – возмутился двойник.

– Я тоже помню кое-что из Нового Завета! – не сдавался я. – Помню, что сказал своим ученикам Христос, когда отправлял их по городам Иудеи: «Не мир я принес на Землю, но меч!» Он учил, что человек должен возлюбить его больше отца и матери, больше любого, самого близкого человека!

Во общем, мы поругались наполовину в шутку, наполовину всерьез. Ни у меня, ни у двойника не было идей, каким образом можно обнаружить присутствие Мирового Разума. Я попытался заикнуться о попытке отправки двойника в верхние слои атмосферы на поиски блуждающих психо-кластеров. Зацепить, скажем, за магнитную силовую линию и хорошо «толкнуть». Вдруг удастся обнаружить блуждающие души с помощью психолокатора?

– И не думай! – сразу всполошился двойник. – Мне хорошо рядом с тобой, у поверхности Земли-матушки! Записывайся в космонавты сам! Ты подумал о том, что достаточно любого энергетического всплеска и оборвется ниточка канала мыслесвязи? Тебе, оригинал, хорошо. В любом случае останешься жив. А мне предлагаешь девять дней агонии и деградации сознания?

– Извини. Я просто немного помечтал. Без твоего согласия я никуда тебя отправить не могу.

– Спасибо, утешил. – успокаиваясь проворчал двойник. – Ты, оригинал, такие мечты держи при себе, не передавай по мыслесвязи для нашего общего душевного спокойствия. Договорились?

Книга Велеса продолжала преподносить мне одну загадку за другой. Она напоминала мне русскую матрешку. Под первым слоем таятся еще несколько слоев, поначалу мною незамеченных. Иногда она ставила меня в тупик перед самым простым магическим действием.

В практическом разделе книги много внимания уделялось способам изготовления пантаклей, амулетов или талисманов, магических колец. Передо мной не стояло вопроса – для чего? Я не мог понять другое – каким образом может помочь человеку простой кусочек пергамента с нанесенными на него магическими знаками?

Книга подробно описывала изготовление талисмана и очень коротко говорила о его действии. Освящение талисмана в храме, после изготовления, было обязательным. Что дает талисману прочитанное над ним заклинание, а потом освящение?

Еще книга утверждала, что многие колдуны превращают в талисман свои посохи, хотя не все обладатели магического дара могут посохом пользоваться. Волшебники обязательно используют для работы магические жезлы и волшебные палочки. В то же время книга признавала, что в других руках жезлы превращаются в простой кусок кости или дерева. Что они дают своему владельцу? Ощущение уверенности в себе?

Можно понять принцип действия магической шпаги, если представить шпагу как разрядник в борьбе с сильным напряжением психополя. Принцип действия неясен, но возможно в это что-то есть – размышлял я.

Дело было поздней ночью. Горела только самодельная настольная лампа, бросая узкий конус света на стол с раскрытой книгой Велеса. В ЦУБе было тихо. Все спали. Только двойник тихо шелестел страницами и что-то мысленно бурчал себе под нос.

– Ты что-то сказал? – внезапно обратился он ко мне.

– Нет. Вроде бы ничего не говорил.

– Ну да. Конечно не говорил. Ты думал о магическом разряднике.

– А… Размышлял о магической шпаге колдуна. Если шпагой прикоснуться к полевому телу духа, она забирает всю психоэнергию.

– Вот-вот! – перебил меня двойник. – Именно разрядник типа громоотвода. Раз у колдунов есть разрядники, то значит должны быть и аккумуляторы психоэнергии. Так?

– Ну так. – согласился я. – Не понимаю, к чему ты клонишь?

– Раньше слова аккумулятор не было. – продолжал двойник. – Книга говорит о пантаклях, оберегах, амулетах, талисманах, магических посохах и жезлах. Понял?

– Написано: освятить – читай – ввести определенную программу на вид психовлияния. Где сказано – прочитать заклинание – следует понимать как зарядить собственной психоэнергией.

– Количество закачиваемой в аккумулятор энергии зависит от расположения планет, Луны, Солнца, дня недели и от материала, из которого изготовляются аккумуляторы! – подхватил двойник.

– Знаешь, копия, ты, по-моему, очень умный человек! – восхитился я.

– Да уж! Гораздо умнее некоторых оригиналов!

– Вот скромности в тебе, Юрка, ни на грош.

Утром второго ноября в ЦУБ влетел Баранов.

– Юрий Анатольевич! Сегодня будет борт с продуктами и вешками. Готовь отряд к выходу!

– Ясно. Заводим немедленно свой болотоход и к вечеру оттащим сани с ГСМ до Ондодоми.

– А сразу от вертолета можешь оттащить на Ондодоми?

Я улыбнулся.

– Спешишь отрапортовать начальству, что топоотряд начал разбивку сейсмопрофилей?

– А что? Полезно для партии. Быстрее начнут шевелиться с отправкой машин по зимнику. – не стал отпираться Баранов. – Сам знаешь, что у нас солярки и угля – в обрез. На ноябрь и начало декабря. Весной не успели забросить по зимнику достаточное количество. Водители бесплатно работать отказались.

– Знаю я, Анатолий. Потому свой трактор до сих пор не заводили.

– Давай команду Москалеву. Пусть заводит.

– Уже дал команду подтащить к болотоходу ЭМ-пушку.

– Тогда все. Пошел на рацию! – Баранов исчез так же стремительно, как появился.

В помощь Москалеву я послал новенького. Рабочего Игнатова, чтобы он помог Москалеву подтащить к болотоходу ЭМ-пушку. Она дула горячим воздухом через брезентовый рукав около тридцати сантиметров диаметром. Тепла хватало, чтобы при двадцатиградусном морозе разогреть дизель минут за двадцать пять – тридцать.

Скоро за стеной нашей жилой бочки зашумела ЭМ-пушка, а через полчаса заработал дизель болотохода. Подошло к концу затянувшееся безделье и начинается работа, за которую мы получаем заработную плату. Магическими опытами придется теперь заниматься в свободное от работы время.

Оба рабочих, которых отобрал Федоров для топоотряда, были для нас людьми случайными. Игнатов Вячеслав – паренек двадцати лет, только весной демобилизовался из армии. Из своего Ростова он к лету сначала оказался в Игарке, а потом пробрался в Дудинку, минуя посты пограничников.

Служил он в Армении на какой-то базе, которая снабжала топливом весь бывший Закавказский военный округ. Парнишка был неплохой. Не пил, не курил. До армии занимался каратэ под руководством дяди и не бросал занятий спортом в Армении. За каким бесом его понесло в наши северные края – я не знал.

В том, что Игнатов попал в наш топоотряд, мне оставалось только посочувствовать. Всю зиму прожить среди людей, самому младшему из которых было больше сорока лет – перспектива не из приятных. Пареньку грозила скука, о которой он пока не догадывался.

Я привез с собой из Дудинки полтора десятка книг. В основном это была фантастика. Слава накинулся на книги с жадностью, которая удивила его самого. По признанию Игнатова, он за всю жизнь вряд ли прочитал больше двух десятков книг этого литературного жанра.

Второй новичок был маленьким молдаванином. Звали его Дидиликэ Георгий или просто Гоша. Появление Гоши в топоотряде было еще более непонятным, чем появление самого Славки. Славку погнала по городам и весям страны жажда романтики и дальних путешествий. С Георгием было сложнее.

Он был знакомым нашего Москалева и приехал в Дудинку из-под Иркутска. Там Георгий работал бригадиром на мебельном предприятии. Все у него шло нормально до тех пор, пока не умерла жена, которую он любил. Георгий остался с двумя детьми, двумя девочками. Старшей было двенадцать лет, младшей – два года. По его словам, он отвез девочек в Молдавию к своей матери, а сам стал метаться по стране в поисках спасения от душевной боли. В топоотряд его приняли в качестве повара.

Мы вышли к началу работ со своими транспортными единицами на следующий день. Не обошлось без приключений. Едва покинув базу партии, мы сразу же проломили трактором лед на Чопке и застряли в сотне метров от базы. Пришлось бежать за трактором «хозяйкой». С его помощью выбрались на берег и пошли дальше.

Зато Ондодоми, которую я побаивался, форсировали удачно. Удалось найти перекат глубиной всего около сорока сантиметров и не проломить лед во время переправы. Вечером мы уже стояли возле начала сейсмопрофиля, на берегу небольшого озерца, в полутора километрах от пункта триангуляции.

Утром четвертого числа мы на лыжах пошли к пункту триангуляции и я задал теодолитом направление привязочного хода от ориентирного пункта. Началась работа, которую мне и Сан Санычу приходилось делать уже два десятка лет.

Привязочный ход, измерение расстояний между марками теодолитного хода, измерение горизонтальных и вертикальных углов с помощью теодолита. Делать все то, что необходимо при прокладке на местности сейсмического профиля и сопровождающую его разбивку теодолитно-высотного хода.

Через несколько дней мы полностью втянулись в рабочий режим. Разбивка профиля, теодолитный ход, перетаскивание болотоходом вдоль профиля своих единиц: ЦУБа и грузовых саней. Как улитки, мы перетаскивали вперед по профилю свой передвижной дом, проламывали в хилом северном лесу пятиметровую просеку, расставляли по створу свои пикеты и марки.

Шесть-восемь километров ежедневного передвижения на новое место. Мы искали переправы и переходили через тундровые речки и ручьи, находили объезды через овраги и поросшие кустарником холмы, огибали озера и труднопроходимые участки местности.

По вечерам мы тоже были заняты работой. Федоров со Славкой готовили пикеты, марки из пергамина, мерные колышки для стометровых отметок, заготавливали таблички для закрепленных железными штырями пунктов наблюдений.

Пока Москалев гнал трактор назад по профилю, чтобы притащить грузовые сани, а Дидиликэ готовил ужин, я успевал обработать журнал теодолитного хода, выписать в ведомости результаты наблюдений, нарисовать кроки и вычертить на миллиметровке разрез сейсмического профиля для находящейся в Дудинке камералки.

Свободное время у меня появлялось только после ужина. Сделав расчеты направлений работ на следующий день и немного отдохнув, я доставал из сейфа книгу и приступал к изучению практических разделов. После подсказки двойника, я вдруг увлекся изготовлением талисманов, опробовав в качестве материалов для изготовления все, что мне было доступно: дерево, пластмассы, олений рог, металлы и сплавы.

Как и ожидалось, сплавы железа вообще оказались невосприимчивы к психоэнергии. В стальных предметах психоэнергия рассасывалась без следа. Лучшим материалом изо всего оказалась древесина обыкновенной сосны. Причем, количество психоэнергии, «закачанной» в изготовленные мною талисманы, начиная с объема древесины больше двух кубических сантиметров, оставалось постоянным и не зависело от дальнейшего увеличения размеров талисмана.

Изготовлялись талисманы без определенной цели, просто в качестве тренировки. Я старался учесть все, вплоть до времени суток, которое указывали таблицы книги. Заучивал наизусть требуемые заклинания, вырезал рекомендуемые руны.

Скоро у меня в ящике стола скопилась куча таких талисманов. Не предложишь в самом деле Сан Санычу талисман от сглаза или порчи! Слава богу, в топоотряде все были здоровы, если за болезнь не считать усиливающуюся тягу к спиртному у Федорова и Москалева. С каждым прошедшим днем их мысли о спиртном, а так же состояние аур мне все больше не нравилось. Назревал кризис.

Я уже сейчас мог, пользуясь знаниями, полученными из книги и тетрадей Екатерины Ивановны, подавить нарастающее влечение к алкоголю. Но знал, что без постоянной подпитки энергией, они не смогут вылечиться окончательно. Трудность заключалась в том, чтобы суметь всучить обоим такой талисман, который они были обязаны постоянно носить при себе и не догадывались о настоящем предназначении как можно больше времени.

Нательных крестиков оба не носили и я долго ломал голову, что можно для них придумать. Для Сан Саныча можно было выточить портсигар из оленьего рога. А что сделать для Москалева? Он не курит. Постараться выточить красивый браслет для наручных часов?

Портсигар и браслет должны быть красивыми и иметь для мужиков особую ценность. Тогда они с ними не расстанутся. По вечерам я теперь два часа своего свободного времени отдавал изготовлению портсигара и браслета, которые получались действительно приличными, так как я быстро восстановил свои армейские навыки в этом деле.

Сан Саныч долго наблюдал за моей работой, а потом тоже заказал себе похожий браслет.

Когда оба браслета были готовы, я зарядил их собственной энергией и прочитал над обоими заклинание против зеленого змия. Потом сам прицепил браслеты к часам и застегнул на руках сначала Сан Саныча, а потом Москалева. Браслеты были заговорены от потери и теперь красовались на левых запястьях довольных владельцев. Ауры мужиков постепенно стали приходить к норме.

Мое сражение с книгой продолжалось с переменным успехом. Мне не была доступна логика автора гримуара. Иногда он прямо разжевывал отдельный магический прием, давал подробные объяснения, потом все менялось. Тексты становились менее понятными, словно были написаны скороговоркой с намеками, которые мне не были понятны.

Приходилось искать ясность на других листах книги, обсуждать непонятное с двойником. Теперь я уверен, что слишком торопился в своих стремлениях, перескакивал через рекомендуемую книгой постепенность в овладении магическим мастерством. Пренебрегал упражнениями, которые были рассчитаны на длительные сроки. Мне казалось, что изучать магию десятилетиями можно было тысячи лет назад, при тогдашних неспешных темпах жизни. Кто в наше стремительное и сумасшедшее время согласится терять десятки лет на изучение колдовства?

Заглянув однажды в середину книги, я неожиданно увлекся описанием симулякров, которые автор книги считал вершиной создания магических иллюзий. Я был очень самонадеян в то время, тем более, что предыдущие задачи книги дались мне без большого напряжения.

Вечерами я стал уходить от ЦУБа в ближний овраг и там пытался создавать сначала простейшие зрительные иллюзии и был удивлен. Создание самой простенькой иллюзии требовало постоянного напряжения воли. Стоило перешагнуть определенный рубеж сложности создаваемого образа, как он начинал дрожать, колебаться, потом таял без следа!

Попробуйте удержать в своем воображении вид обыкновенного дерева несколько секунд и вы меня поймете. Постепенно я стал подозревать, что для успешного создания иллюзий нужна эйдетическая зрительная память, которой у меня не было.

Неужели колдуны прошлого часами держали в памяти нужную картинку? Вряд ли. Скорее всего они умели стабилизировать зрительный фантом, освобождая свой разум от непосильной нагрузки. За два дня я смог изобрести формулу заклинания, которое могло фиксировать в пространстве сложную форму. Создаваемые мною фантомы удерживали заданную форму около пяти минут. Еще через день я сообразил очевидное: нужно «пристегнуть» заклинание к талисману, который должен находиться рядом с иллюзией и обеспечивать стабильность.

С подключением магического аккумулятора дело сдвинулось с мертвой точки. Я брал обломок простой веточки от ближайшего куста, заряжал его своей психоэнергией и читал над ним заклинание стабильности. Затем вызывал в памяти картинку. Рядом с кустом возникала иллюзия игрушечного замка. Пока действовало заклинание, я дорисовывал подробности, украшал башенки флюгерами, раскрашивал стены и миниатюрные черепичные крыши. Стрельчатые окна украшались барельефами.

Первый замок простоял на снегу тридцать пять минут и я успел вдосталь налюбоваться на свою первую удавшуюся иллюзию. Затем энергия в аккумуляторе иссякла и он тихонько растаял в воздухе.

После изобретения магического аккумулятора мне стала понятной роль магических посохов с которыми не расставались упоминаемые в книге волхвы и друиды, а так же постоянное присутствие в руках сказочных волшебников волшебных палочек. Чем иным можно объяснить необходимость жезла для его владельца, если они не были универсальными аккумуляторами психоэнергии?

Я покопался в таблицах книги и нашел сравнительные энергоемкости различных материалов. Самыми лучшими материалами для изготовления магических посохов была древесина дуба, ясеня, клена. Осина и береза были наоборот «антиаккумуляторами» и не могли удерживать в древесине психоэнергию. Лучшим аккумулятором из древесных пород был можжевельник, так подсказывала книга, а еще более емкими она считала слоновую кость и рог сказочного единорога.

Посочувствовав слонам и нарвалу, мне пришлось сделать вывод, что вряд ли это кость из его знаменитого рострума. Книга описывала этот материал очень похоже на слоновую кость, достаточно мягким. Скорее всего это были жезлы, изготовленные из бивней мамонта или клыков моржа, о котором в Европе тысячелетней давности не имели ясного представления.

Стали понятными и большие размеры посохов колдунов по сравнению с жезлами. Ведь посох кроме функции аккумулятора выполняет и традиционное назначение. Тысячу лет назад волхвам приходилось много передвигаться пешком и они были в большинстве случаев пожилыми людьми.

Я тихонько рассмеялся. Выходило, что волшебники, в отличие от простых колдунов, были лентяями и предпочитали перемещаться в пространстве с помощью магии. Предпочитали пользоваться левитацией и телепортацией.

Ночью, когда все уснули, я принял позу для размышлений. Почему книга говорит о создании симулякров, как о вершине магического искусства? Иллюзия пятикратного синтеза – что это может означать? Я создал простенькую зрительную иллюзию и то пришлось потрудиться, поломать голову. А в книге прямо сказано: при создании пятикратной иллюзии количество переходит в качество – это надо такое придумать?!..

Глава 9

Книга вновь заставила меня обратить внимание на собственное тело и заняться физическими упражнениями для поддержания формы. Незаметно для себя я вновь вернулся к жесткому распорядку дня, где на сон было отведено не больше четырех часов. Формула полного расслабления тела и очищение разума от беспокойных мыслей перед сном, позволяла за короткое время полностью восстановить силы.

Ежедневная работа на профиле, ходьба на лыжах. Минуты ожидания, когда парни поставят очередную марку впереди по профилю, я использовал для восстановления утраченных навыков. Эти навыки превращали тело в постоянно взведенную боевую пружину. Вспоминались мои армейские наставники, учившие восемнадцатилетнего юнца методам мгновенной физической концентрации тела и мышц.

Теперь я был достаточно опытен, чтобы использовать эти навыки для тренировки тела, а не превращения своего «Я» в бездумную боевую машину. Это не было каратэ в его чистом виде. Ведь каратэ, как боевая техника, разработана в Японии для людей с маленькой собственной массой. Отсюда стремительные горизонтальные броски и вкладывание в удар массы всего тела.

Мои армейские наставники понимали особенности каратэ и разработали боевой стиль, учитывающий большую массу бойца.

До армии я был обыкновенным парнем. При росте метр восемьдесят восемь весил около восьмидесяти пяти килограммов. В школьные годы я, как и все мои сверстники, увлекался спортом. Зимой играл в хоккей с мячом, имел первый разряд по волейболу и легкой атлетике. Немного занимался боксом и, ставшим модным в те годы, спортивным самбо.

Что такое настоящие нагрузки на организм, я понял только тогда, когда попал в воздушно-десантную часть особого назначения. За два с половиной года службы я подрос на три сантиметра и набрал вес до сотни килограммов.

Кроме умения обращаться с техникой и прыжкам с парашютом в любое время суток, наши наставники учили нас всем мыслимым и немыслимым способам выводить из строя противника. Учили безобидные предметы превращать в смертоносное оружие. Мы должны были уметь стрелять без промаха из любого оружия, из любого положения. Днем и ночью. С завязанными глазами. По шороху. По запаху. По интуиции.

Полтора года из меня делали самую современную машину для убийства. Этакого супермена с мгновенными рефлексами и беспрекословными подчинением любому приказу командира. Затем отправили в далекую жаркую страну учить маленьких желтокожих людей с раскосыми глазами своему умению убивать.

Домой я вернулся через год с ненавистью в душе и ночными кошмарами, в которых мне снилась кровь и убитые мной маленькие желтокожие люди. Еще два года потребовались мне, чтобы буквально по капле выдавить из себя поселившегося во мне зверя. В нашей экспедиции и топоотделе парни до сих пор не знают о моем армейском прошлом. Считают спокойным, физически сильным человеком, не способным обидеть даже мухи.

Три года назад я едва не сорвался. Только чудом мне удалось удержаться на последней грани и не убить. Светлана и сейчас временами выглядит словно юная девочка. А тогда, летом, в легком платьице раздуваемом ветром, словно помолодела лет на восемь и напоминала мне хрупкого подростка с удивительно чистым взглядом.

Встретили нас на старом деревянном мосту через овраг, недалеко от двухэтажного деревянного здания милиции. Я шел о чем-то задумавшись и не успел оглянуться, как двое слегка подвыпивших парней оторвали от меня жену и оттащили в сторону. Пятеро других, поигрывая бицепсами, потихоньку теснили меня в другую сторону.

– Ты это, мужик… Топай отсюда подальше! – объявил мне один из парней. – Уходи, пока цел. А девочку мы себе оставим! – парень гнусно ухмыльнулся. – Она нам понравилась!

Он не успел договорить, как я был уже рядом со Светланой. Двое подвыпивших наглецов валялись возле наших ног. Остальные не сразу поняли, что с ними случилось. Я успокаивающе положил руку на плечо жены и уже повернулся уходить, когда заметил в руках оставшейся на ногах пятерки ножи.

И тогда во мне что-то сломалось. Оказалось – я ничего не забыл из армейской науки и «зверь» вновь показал когти.

Светлана всхлипывала и обеими руками держалась за меня. Подбежавший от милиции наряд бряцал наручниками. Сержант подбирал валяющиеся вокруг ножи и поглядывал на меня в откровенным интересом.

Едва мы со Светланой успели отойти от милиции шагов на сто, как меня начало трясти. Я вдруг отчетливо понял, насколько тонкой оказалась многолетняя броня, сковывающая моего «зверя». Чудом смог удержаться от убийства – понял я с ужасом.

– Ох, Юра! Никогда не думала, что ты дерешься так страшно! – подлила масла в огонь Светлана.

Она взглянула мне в глаза, заметила мое состояние и замолкла. Потом стала утешать так, как это умеет делать только любящая женщина.

Ночью, когда все засыпали, я садился на своей постели в позе для размышлений, рекомендуемой автором книги. Полное расслабление, затем сосредоточенность и концентрация внимания на выбранной теме.

Что есть человек? Каково его место в мире? Чем человек отличается от животных? И, наконец, почему именно человеку природа дала магический дар?

У нас те же пять чувств, что и у животных. Зрение, слух, обоняние, осязание и вкус. Человек не является чемпионом животного царства по всем показателям. Гриф видит лучше человека, сова – слышит, собака – различает запахи. Большинство животных бегает быстрее и сильнее физически. Хищники вооружены лучше (я имею в виду когти и клыки), лучше приспособлены к перемене погоды (имею в виду шерсть). Животные идут по жизни руководствуясь почти безошибочным жизненным компасом (имеется в виду приобретенный за миллионы лет врожденный инстинкт поведения), плюс личный жизненный опыт.