Империя господина Коровкина

Однако в тот вечер встретиться друзьям было все-таки не суждено. Роковое пророчество жены Шабаева оказалось верным, Вячеслав действительно не вернулся домой ни на следующий день, ни через день, ни когда-либо вообще. Тамара, помня о размере бутылки и о том, что она, вероятно, была не единственная, не била тревогу до вечера следующего дня, когда погода окончательно не испортилась и сильный осенний ливень не забарабанил громко по крыше загородного дома. Она набрала его номер, но телефон был выключен. Через пол часа она повторила свой звонок, но результат был точно таким же. Тогда она отыскала старую записную книжку мужа и нашла там телефон Пантелеева. Мобильного его там указано не было, и она позвонила на городской. Телефон взяла какая-то незнакомая дама, которая, услышав молодой женский голосок (голос Тамары действительно не сочетался ни с ее возрастом, ни с внешностью), восприняла звонившую как какую-то опасность для своего семейного или какого-то другого близкого к нему положения. Но Тамара Николавна, будучи бабой не робкого десятка, популярным языком объяснила «милочке», что ей совершенно наплевать на ее мужа, или сожителя, или кем он там ей являлся и что ей просто надо узнать где находится ее муж, при этом Тамара Николавна, естественно, не забыла добавить собеседнице, что единственная опасность для нее, которую она видит, да и вообще для человечества, скрывается никак не в других бабах, а только в тех странных вещах, которые ее «хахаль» не просто продает, но и зачем-то раздает своим «нормальным» друзьям в качестве подарков и которые с этими подарками лезут потом к своим законным супругам, предлагая пробовать им такие вещи, о которых крещеному человеку (коим она и ее муж, естественно, являются) стыдно должно быть даже и подумать. Милочка на эту реплику ей ничего не ответила, но вскоре в трубке что-то зашуршало и хриплый голос самого поручика Пантелеева (как любил называть его муж, видимо всё за те же его экстравагантные привычки) заскрипел на том конце. Меньше чем через минуту страшные предположения Тамары подтвердились – на рыбалку вчера ее муж не явился и на все звонки Пантелеева сначала не отвечал, а потом просто выключил телефон. Тамара сразу сделала два вывода – либо загулял, либо случилось что-то страшное, и что в любом случае настало время за помощью звонить друзьям.

Впоследствии от следователей (а это дело с самого начало получило особое внимание у верхушки правоохранительных органов) она узнала, что последний раз внедорожник Вячеслава Ивановича был замечен камерой дорожного наблюдения в Новгородской области в поселке Спасская Полисть. Было хорошо видно, как машина с Шабаевым подъезжала к Т-образному перекрестку с включенным левым поворотником, что давало понять, что водитель намеревался совершить поворот в сторону Малой Вишеры, то есть как раз в ту сторону, где они и договорились о встрече. От этой развилки до финального места назначения оставалось чуть больше десяти километров или минут семь-десять езды, но Пантелеев, который приехал раньше времени и который ждал своего друга там уже около часа, утверждал, что машины его он так и не увидел. Его слова косвенно подтвердил и отчет от сотового оператора, отследившего последние передвижения Шабаева по вышкам сотовой связи. Машина не останавливалась в Селищах и продолжила свое движение дальше, куда-то в сторону Малой Вишеры, а может, даже, и Боровичей. Понять доехала ли машина до Малой Вишеры, осталась там или поехала дальше, не представлялось уже возможным, так как единственная камера, которая находилась по пути, не работала, вернее работала, но в последствии сломалась. Где-то не доезжая нескольких километров до населенного пункта Вяжищи связь с абонентом была утеряна и больше не восстанавливалась. То есть телефон либо выключили, либо он так и остался где-то вне зоны действия вышек сотовой связи.

Но во всем этом отчете была одна странная вещь, которую приметили все почти сразу. За несколько километров до того места, где они договорились встретиться, согласно отчету того же сотового оператора, машина Шабаева зачем-то остановилась на дороге, причем остановилась дважды. Первый раз – остановка составила почти минуту, а именно пятьдесят три секунды, второй же раз, через восемьсот с небольшим метров, уже на подъезде с Селищам, минуту двадцать секунд. Кто-то предположил, что, возможно, Вячеслав Иванович увидел на дороге какого-то автомобилиста, которому нужна была помощь и решил ему помочь. «Помочь за пятьдесят три секунды?» – спросил его один. «Вячеслав Иванович остановился помочь?» – спросил его кто-то другой. Сделавший предположение виновато пожал плечами и на лице его появилось глуповатое выражение, говорившее «простите, действительно херню сморозил».

Вскоре появилась другая версия того, что произошло на дороге, версия уже куда менее оптимистичная. Кто-то из следователей предположил, что Вячеслав Иванович остановился на пути для того, чтобы посадить кого-то в машину. Этот кто-то сел к нему, так они проехались эти восемьсот метров, а потом машина остановилась повторно. Зачем? Вариантов было немного – либо высадить того, кого Вячеслав Иванович только что посадил, либо чтобы этот кто-то сам высадил Вячеслава Ивановича (грабеж? но тогда почему подполковник до сих пор не вышел на связь?), либо, – это мрачное предположение озвучил капитан Алиев, – для того, чтобы переместить уже мертвое или бессознательное тело Вячеслава Ивановича на заднее сиденье и продолжить движение дальше, уже другим маршрутом.

На место обеих остановок были отправлена группа следователей. Они исследовали все придорожные кусты в радиусе этих двух остановок, но не нашли там ничего, зато на месте второй остановки обнаружили следы засохшей крови, которая, как подтвердил в последствии анализ, принадлежала именно подполковнику Шабаеву. Версия Алиева в этом деле стала основной и дело из простого исчезновения сразу переквалифицировали в убийство, на расследование которого были направлены дополнительные силы, а из Новгорода на поиск внедорожника даже вылетел вертолет МЧС, который, забегая немного вперед, и обнаружил впоследствии автомобиль пропавшего. Но то, что оставалось неясным на тот момент для всех, и что являлось ключевым моментом в отгадке этого дела, так и осталось непонятым, а именно зачем Вячеслав Иванович, никогда не любивший влезать туда, куда можно было не влезать, остановился на дороге и подобрал кого-то. Альтруизм? Кто-то из следователей, видимо задремавший после долгого дня, вскочил со стула и громко согласился с этим, утверждая что да, что скорее всего он и был причиной его остановки в первый и во второй раз, и что во второй раз ему потребовалось чуть больше времени так как… но следователь не докончил, посреди своей речи он громко ударил себя рукой по лбу, извинился и сказал, что спутал «альтруизм» и «энурез» и что первое, действительно, никак не могло быть причиной того, что подполковник Шабаев при всех его наивысочайших человеческих качествах мог остановиться на дороге для помощи кому-то незнакомому. Кто-то добавил, что и второе то же не могло быть причиной, так как Вячеслав Иванович, по его собственным многолетним наблюдениям, ходил в туалет редко, но когда ходил, то мог потушить за раз все торфяники в Ленобласти. «Не знакомому! – сказал кто-то из следователей. – Но мог это быть кто-то из тех, кого Вячеслав Иванович хорошо знал?» Здесь следователи снова вспомнили о Пантелееве, но у Пантелеева было железное алиби из местных рыбаков, которые в один голос подтвердили, что действительно с ними всё это время был странный мужик с рыжими волосами из города, который показывал им что-то, что за свой цвет и форму они сначала приняли за поплавок для донки, но что в последствии оказалось чем-то совершенно другим.

Через несколько дней вертолет Ми-8 поисковой службы Новгородской области обнаружил внедорожник Вячеслава Шабаева на одной из заброшенных дорог. Эта дорога уже была не действующая, но когда-то, еще в советское время, по ней из местных торфяников вывозили торф. Прибывшие туда через несколько часов следователи с криминалистами обнаружили следы крови на заднем сиденье. Крови было достаточно много, что лишний раз подтвердило основную версию – убийство. Но самого тела рядом не было, как не было и следов крови у машины, что давало повод предполагать, что от тела избавились где-то в другом месте, а машину привезли сюда лишь как отвлекающий маневр. Версия грабежа была сразу отброшена. На заднем сиденье валялась сумка Шабаева, в которой, в кошельке, была сумма в двадцать с небольшим тысяч рублей наличными, на пассажирском сиденье лежал дорогой мобильный телефон известной американской фирмы. Отпечатков пальцев на мобильном телефоне криминалисты не обнаружили, что говорило о том, что тот, кто совершил злодейство с бедным Вячеславом Ивановичем, пользовался его телефоном, а потом тщательно стер с него все свои отпечатки. Вскоре была обнаружена и еще одна пугающая находка – в бардачке машины лежал почерневший уже указательный палец Вячеслава Ивановича. То, что он принадлежал хозяину машины сомнений не было, так как на него был надет золотой перстень, принадлежавший Вячеславу Ивановичу. Предположение же о том, что подполковника пытали, не получило поддержки – визуально, кроме того, что он был отрублен или отрезан, палец не имел никаких повреждений. «Я думаю, – предположил лейтенант Карпов и все почти сразу с ним согласились, – этот палец был нужен убийце лишь для того, чтобы залезть в Айфон убитого». «Я всегда говорил, что такое дерьмо лучше не покупать!» – прокомментировал это кто-то из присутствовавших, на что опять же Карпов заметил, что телефон здесь явно не причём и что лучше уж остаться пальца, чем пользоваться всем тем китайским дерьмом, которое работает на Андроиде, то есть всем, что не является Айфоном. На эту реплику первый говоривший заметил, что в отличие от того редкого дерьма, которым является Айфон, Андроид дает свободу действий и что пользователю позволяется делать что-то свое, а не просто тыкать пальцем в этот «говноайютнс», на что, в свою очередь, Карпов тоже хотел что-то заметить, для чего даже извлек из своего кармана свой Айфон, видимо желая продемонстрировать всю легкость интерфейса телефона, но высказать свой аргумент он уже не успел, так как в этот момент капитан Алиев, взяв палец погибшего, прислонив его к сенсору отпечатка пальцев, разблокировал устройство и открыл список последних звонков пропавшего, среди который, кроме звонков «Поручику Пантелееву», «Тамарушке», «Автомойка у дома не чурки», числился некий «Петр А», которому пропавший за последнее время делал больше всего звонков и отправил даже странное сообщение «паренек мутный, не доверяй» и «что не отвечаешь?» Сколько бы потребовалось времени следователям на идентификацию этого таинственного Петра А было сложно предположить, но тут помог случай – у этого контакта в телефоне Шабаева была фотография, видимо подкачавшаяся с какого-то мессенджера или социальной сети, в которой несколько следователей одновременно обнаружили близкую схожесть Петра А с Петром Афанасьевым, более известным в определенных кругах под именем «Петро», бандитом и преступником девяностых, а ныне адвокатом, публицистом и правозащитником, который еще в начале двухтысячных получил от самого губернатора награду за «неоценимый вклад в развитие правового общества».

Это обнаружение слегка удивило следователей, так как не очень было понятно, что могло связывать двух таких разных по статусу и интересам людей. В любом случае, общение между этими двумя людьми по телефону в последние дни было очень активным, что давало надежду на то, что Петр Афанасьев смог бы внести некую ясность во всё это дело. Следователи поспешили в гости к Петру Афанасьеву в его загородный дом в поселке Лисий Нос. Но подойдя к крыльцу, не успев еще даже открыть дверь, по особому запаху, который исходил из приоткрытого окна, все вдруг сразу поняли, что и с Петром Афанасьевым случилось что-то в крайней степени неприятное. На втором этаже дома вошедших ждала страшная картина. Один из следователей, молодой лейтенант Карпов, любитель Айфонов и подшитых зауженных брюк, только в начале лета получивший должность и еще не до конца окрепший в этой профессии, непроизвольно выворотил весь свой только что съеденный ужин на пол и частично на свои начищенные ботинки, чем навлек на себя гнев своего старшего наставника, капитана Дмитрия Алиева. Но и в этом убийстве следствие сразу оказалось в тупике. Не очень были понятны мотивы. Если грабеж, то в столе покойного, рядом с заряженным пистолетом без каких-либо отпечатков пальцев, обнаружили пачку с деньгами, общей суммой в сто двадцать тысяч рублей. Любой, кто решил бы ограбить хозяина, просто не мог ее не заметить. В добавок, если бы грабитель изучил дом еще внимательней (что он, несомненно бы сделал, придя с такой целью), то на первом этаже, спрятанным в тумбу, он мог бы обнаружить еще и сейф, содержимое которого состояло из суммы в шестьдесят тысяч долларов США. Что касается профессиональной деятельности погибшего, то он почти уже ничем не занимался, да если бы и занимался, то вредные привычки, под влияние которых он попадал каждый год всё больше и больше, вряд ли делали его опасным для кого-то. Кто-то вспомнил, что когда-то в девяностых Петр Афанасьев был особо связан с какими-то группировками, которые контролировали Петербург, но что он уже давно отошел от этих дел и вел правильный, с точки зрения закона (но не нравственности), образ жизни и что, одним словом, вряд ли в этом мире был теперь кто-то кроме него самого, кому он представлял хоть какую-то угрозу. Оружие убийства так же не было обнаружено, но патологоанатомический анализ пришел к выводу, что смерть произошла мгновенно в результате повреждения головного мозга, вследствие разрыва какого-то самодельного взрывного устройства во рту.

Что именно это было за устройство и зачем кто-то привел его в действие, долго оставалось загадкой. Кто-то говорил, что это все-таки был «подарок» из девяностых, кто-то, что он просто не смог справиться с вредными привычками и решил закончить свою жизнь, засунув себе в рот какую-то петарду или фейерверк. Но среди всех эти версий была еще одна, которая поражала любого своей оригинальностью и даже неким мистицизмом. Она принадлежала бабке Нюре, древней уже старухе, которая жила через забор от покойного. По её убеждению, Петра убил никто иной как чёрт, ибо дом этот уже давно был проклят. На вопрос почему же он был проклят, бабка Нюра отвечала, что много лет назад тут произошло убийство двух человек – отца и сына и что после этого убийства она несколько раз видела во дворе или рядом со двором всяких чертей и даже покойника (а именно сына), и что в последний раз, буквально совсем недавно, никто иной как чёрт в образе как раз сына, ходил по его дому. По словам Нюры, несмотря на все меры предосторожности, а именно задернутую занавеску, через которую он смотрела, чёрт все-таки заметил, что она наблюдала за ним из окна (как понял следователь из рассказа, это было чуть ли не единственное ее занятие целыми днями), тогда он якобы вышел из дома, подошел к ее забору, встал прямо напротив ее окна, и веселым бодрым голосом сообщил ей, что муж ее, который умер еще при Брежневе, ей кланяться с того света изволил, и что, мол, сильно просил ее вместо того, чтобы сидеть с утра до вечера перед окном и на соседей пялиться, сходить ей такой-то и растакой-то старой гулящей женщине в церковь и свечку за его упокой поставить, а то Лукавый, говорит, щемит его там и морщит аки негра на плантации, пока она тут жопой своей стул протирает и труселя соседские разглядывает (такими словами, может не совсем, конечно, точными, но передававшими основной смысл, эта версия была записана в рапорте Дмитрия Алиева). На уточняющий же вопрос следователя был ли у этого чёрта хвост, бабка Нюра ответила, что конечно же был и что как же это чёрт без хвоста и такой, мол, хвостище, что аж яблоню ей поломал, а у бабки Гали через день кура сдохла. Когда капитан спросил, слышала ли она взрыв или какой-то громкий хлопок, бабка Нюра ответила утвердительно и на следующий вопрос о том, что же она думает это было, без малейшего сомнения ответила, что это сам Илья Пророк, увидев, что она целый день перед лампадой свечи жгла, пронесся по небу на своей колеснице и чёрту кнутом «по сраке прошолси, отчего тот завизжал как поросенок и в трубу… и в трубу!..» В рапорте Дмитрия Алиева было еще несколько исчерченных крупным почерком страниц, большей частью всё про каких-то чертей, да покойников, которые якобы чуть ли не на ежедневной основе ходили к Нюре, но заканчивался он весьма лаконично двумя словами – «старая дура!»

То, что Петр Афанасьев и Вячеслав Шабаев знали друг друга и что между ними были с тех еще давних времен какие-то отношения, догадывались давно. Но о глубине этих отношений никто не знал, вернее знали, но не многие; да и те, кто знал не любили особо распространяться на эту тему, так как оба были людьми известными и со знакомствами, а засовывать свой нос в дела таких людей было не только неприлично, но даже и вредно. Когда же оба почти одновременно отправились на тот свет и многое после обысков и дознаний в их отношения всплыло наружу, оказалось, что отношения их были куда более тесными, чем простое пожимание руки при встрече и что подполковник Шабаев (вскоре его уже перестали называть Вячеслав Иванович, а называли просто формально, так, как он был записан в деле) на регулярной основе на протяжение многих лет получал от Петра Афанасьева денежные вознаграждения за услуги, о которых можно было догадываться только в общих чертах. Сумма этих вознаграждений была непонятной, но по машине, двум дачам, шести квартирам, одна из которых находилась в Болгарии, вторая в Финляндии и которые были расписаны на всех родственников подполковника, и о которых никто даже не догадывался, можно было сделать вывод, что финансовая помощь другу со стороны Петра Афанасьева или тех, кто стоял за ним, была более чем значительной.

В августе в одной из петербургских газет, имеющих репутацию либеральных, появилась статья под названием «Империя господина Коровкина». В статье говорилось о бизнесмене из Петербурга Александре Коровкине, который в свое время возглавлял одну из крупнейших ОПГ в городе, но который с начала двухтысячных якобы забросил всё темные дела, легализовал свой бизнес и стал законопослушным господином, получившим гражданство одной из стран Европейского Союза и честным трудом купившем себе виллу в Испании, стоимостью четырнадцать миллионов Евро и дом в Майами, примерно в такие же деньги. В электронной версии статьи, которая вышла на сайте газеты, были даже фотографии обоих домов, сделанные какими-то блоггерами. Разойдясь по сети, фотографии эти произвели определенный фурор, так как именно в это время была подготовка к очередным выборам и средства массовой информации кишели всякого рода сенсациями и разоблачениями. Особенную популярность получила в сети фотография из Испании, на которой красовался большой бассейн и стоявший рядом новенький Порш.

Люди либеральных взглядов, ссылаясь на эту статью, делали выводы и о коррумпированности текущего режима. О том, что любой, находясь у кормушки (так они называли доступ к органам исполнительной власти), мог стать миллиардером, не представляя из себя совершенно ничего. Люди же консервативной направленности, наоборот, упрекали либералов в «нравственной проституции», и приводили в пример ряд громких статей, написанных самим же Коровкиным несколько лет назад, еще во время получения им гражданства другой страны, которые носили самый ярый либеральный характер и которые тогда же, этими же самыми людьми либеральных взглядов, были разобраны на цитаты.

Статья, опубликованная в газете, была действительно очень смелой. В ней был детально разобрано как становление бизнес империи Коровкина, немалую долю в которой сыграло его криминальное прошлое и помощь его старых друзей (в газете они назывались «солдатами» и «бригадирами») в лице ныне покойного Петра Афанасьева и убитого еще в конце девяностых Романа Евстигнеева. Кстати в смерти Евстигнеева газета прямо обвиняла Коровкина, так как мотивы были очевидны – Коровкин хотел единолично контролировать весь бизнес, который они построили вместе с Евстигнеевым. Упоминалась в статье и фамилия Вячеслава Шабаева, бывшего в те времена следователем по особо важным делам, который как раз и вел расследование убийства Романа Евстигнеева и его сына. Тогда следствие пришло к выводу о том, что Романа и его сына убил некий Мирза Балалаев, известный более как Балу, боевик одной из группировок, сформировавшихся в конце восьмидесятых на юго-западе города. Балу тогда был объявлен в федеральный розыск и был ликвидирован спецназом ФСБ в начале двухтысячных во время спецоперации в одной из южных республик страны. Но если Балу и был виновником этого убийства, делал вывод автор статьи, то заказчиком явно был не он, так как ко времени совершения этого убийства, Балу уже мало интересовался денежными вопросами, а больше религиозными. Заказчиком убийства, утверждал автор, мог являться только один человек, и этим человеком был никто иной как Александр Коровкин.

Статься наделала много шума. Она открыто упоминал имена тех людей, о которых до этого писали только в положительном свете. Все ожидали какого-то резонанса, говорили, что автор статьи начал даже опасаться за свою жизнь и на несколько недель куда-то там уехал. Но прошла неделя, вторая и, удивительная вещь, за всё это время никто не написал опровергающей статьи, никто не постарался защитить репутацию Александра Коровкина от нападок желтой журналистики. Говорили, что Александр воздержался от комментариев, так как был настолько выше всего этого, что не хотел просто мараться. Все попытки журналистов и блоггеров связаться с ним не привели ни к какому успеху, что было тоже достаточно странно, так как Александр, особенно в период получения гражданства другой страны, вел достаточно активный образ жизни в социальных сетях и средствах массовой информации, несколько раз появляясь даже в качестве «эксперта по режиму» на местных каналах. Странным был и тот факт, что Александр, любивший почти на ежедневной основе размещать в Инстаграмме фотографии себя, своего движимого и недвижимого имущества, свой жены и детей, уже давно не публиковал никаких новых фотографий, как, собственно, не публиковала их и его жена – Екатерина. Александр молчал, как молчала и вся его семья. И перед всеми неравнодушными встал вопрос – почему.

Чуть позже появилась новая статья, уже не такая громкая, но значимая в свете последних событий. В ней говорилось, что Следственный Комитет России вызвал на допрос Александра Коровкина и его брата Михаила. Причиной такого внимания правоохранительных органов к братьям как раз и была их связь с покойным Петром Афанасьевым. И хоть напрямую версия следствия о том, что они главные подозреваемые в деле убийства адвоката Афанасьева и подполковника Шабаева (ныне уже открыто называвшегося коррумпированным) не озвучивалась, общий тон статьи намекал на это. Ни один, ни другой на допрос не явились и вообще никаким образом свое положение дел не прокомментировали (что было уже не правильно). Следователи пытались выйти на оставшихся членов семьи Коровкиных, а именно дочь Александра Диану и сыновей Михаила – Дмитрия и Василия. Но по известным им адресам и телефонам найти их не удалось. В холдинге, во главе которого в свое время Александр Коровкин поставил свою дочь, сообщили, что Диана Александровна уже продолжительное время в офисе не появлялась. На вопрос о том, где же она могла быть, секретарь ответил, что они не располагают такой информацией, а один из сотрудников компании, по его утверждениям хорошо лично знавший Диану Александровну, на условиях полнейшей анонимности сообщил, что ее отсутствие без предупреждения по несколько недель и раньше было нормой, так как Диана Александровна имела большую склонность к длительным заграничным «командировкам», особенно в теплые страны. На операционной деятельности компании, по его словам, это отсутствие никак не сказывалось, так как Диана Александровна никогда не принимала особого участия в деятельности компании, а осуществляла лишь формальные обязанности, а именно поставить по доверенности от отца тут или там подпись. Мобильный же телефон Диана Александровны был выключен, и когда следователи приехали на ее квартиру на Крестовском острове, швейцар сообщил, что по этому адресу она не появлялась очень давно.

Аналогичная ситуация случилась и с семьей Михаила Коровкина. Большой дом на первой линии залива в поселке Лисий Нос пустовал, мобильные телефоны всех членов семи были выключены. Следователи приезжали несколько раз, но дома никого так и не застали. Соседи говорили, что давно никого не видели и что, видимо, куда-то съехали и что слава богу, ибо без них стало как-то поспокойнее.

Такой быстрый отъезд для правоохранителей был зеленым флагом, которым вдруг по чьему-то повелению сверху махнули у них прямо перед носом. Всех членов семьи принялись активно искать. Материальное положение семьи было хорошо известно, поэтому действовать надо было быстро, так как с такими деньгами и с такими связами скрыться от российского правосудия было очень легко, если, конечно, они уже этого не сделали. Но таможня и пограничная служба на вопрос какого-то СМИ уверили, что подозреваемые из страны не уезжали и если бы попытались уехать, то, несомненно, были бы задержаны. Оставался вопрос – где они?