Империя господина Коровкина

Когда Петро повернул с основной дороги на узкую улочку, его уже ждали. Невысокий коренастый мужчина, одетый по своей всегдашней привычке в тренировочный костюм, вышел из ворот и приветливо кивнул ему головой. Это и был Рафа. Петро кивнул ему в ответ. Рафа не спеша нажал на кнопку какого-то устройства, которое было у него в руке, и через мгновение массивные ворота начали растворяться. Когда они открылись полностью, Рафа поманил рукой Петро и тот медленно заехал на машине во двор.

– Братуха! – Рафа обнял Петро, лишь только он вылез из машины, и его широкая как весло ладонь несколько раз хлопнула его по спине. – Давно не видно тебя было!

– Да всё дела, старина, всё как-то не получалось! – улыбнулся он в ответ.

– Забываешь старых друзей, забываешь… Как здоровье твое?

– Нормально, бог миловал. Спина немного побаливает, но так это у кого не бывает теперь. Возраст такой!

– Да, брат, стареем.

– Сам-то как?

– Спасибо, брат. Здоровье в порядке. Дети тоже здоровы, уже взрослые, разъехались правда, совсем отца забыли. Да, впрочем, что мы тут стоим! – Рафа показал гостю на дверь в дом и первым пошел отворять ее, Петро последовал за ним. – Проходи, присаживайся! – Рафа провел его в большую кухню, где чувствовался запах каких-то специй. На плите стояла большая накрытая крышкой кастрюля, которая, видимо, и являлась источником этого ароматного запаха. – Садись вот сюда, сейчас будем с тобой кушать.

– Спасибо, Раф. Но я совсем ненадолго. По делу. Разговор есть.

– Э-э-э-й! Ну какой разговор без еды, а? Послушай, хочешь говорить – говори. Люди научились кушать и говорить одновременно уже очень давно! Никто не заставляет тебя засовывать себе всё за раз в рот, чтобы даже говорить не мог, да? Слушай, не обижай меня, брат, садись! – он снова хлопнул его по спине.

То дело, по которому Петро приехал к Рафе было срочным, и он хотел приступить к нему как можно раньше, но обижать Рафу ему не хотелось. Да и этот запах, который пьяняще ударил гостя в нос лишь только он пересек порог дома, вызывал у него, как у собаки Павлова, повышенное слюновыделение. Он помнил еще с тех давних времен, что Рафа готовил очень хорошо и отказаться от его приглашения было не бы не только неуважительно по отношению к хозяину, но и к своему брюху.

– Эх, всем отказал бы, а тебе… нет! Не могу! – Петро с улыбкой опустился на стул. Через несколько минут перед ним, на большой с рисунками в персидском стиле тарелке, появились тушеные бараньи ребра с картошкой. Над этим блюдом тонкой струйкой поднимался вверх пар. Рафа поставил на середину стола тарелку с нарезанными овощами, соусами, два бокала для вина и саму бутылку вина.

– Раф, за рулем я, не могу!..

Рафа заулыбался и погрозил ему пальцем.

– Э-э-э, брат! Давай ты меня этим своим рулем не дури тут! Когда этот твой руль тебя удерживал, а? Да и что ты из себя тут святошу строишь, уж я почувствовал аромат лишь только ты из машины вылез. Видимо заправился перед выездом, да? Давай по бокальчику! Вино в прошлом году хорошее уродилось. Много его мне привезли. Я тебе еще пару бутылок с собой дам. Дома выпьешь. Не обижай меня, брат!

Петро улыбнулся, Раф понял это как знак согласия и поспешно разлил вино ему и себе. Вино действительно было хорошее. В своей жизни Петро пробовал много сортов разных вин. Были среди них и дорогие эксклюзивы, но те вина, которые доставал из того печально известного подвала Рафа, всегда были на высоте. Петро сделал большой глоток и принялся жадно вгрызаться в баранью кость, периодически закусывая жирное мясо горячей картошкой. Он не ел нормальной домашней еды уже несколько дней. И эта пища, которой почивал его сегодня хозяин, вопреки его прежним намерениям, минут на пять лишила его всякой возможности говорить. Сам же хозяин ел куда медленнее. С улыбкой удовлетворения посматривал он на Петро, которой уплетал баранину с большой охотой и даже неприличными причмокиванием. Впрочем, вид гостя, проявившего такой аппетит к тому, что он приготовил, несмотря на легкие эстетические недостатки, доставлял ему только удовольствие.

– Нет у тебя женщины, Петро. Готовить тебе не кому. Вон, видишь, похудел даже. Приезжай почаще, приведу тебя в порядок.

– Женщины сейчас, Раф, такие, что не только без еды, но и без штанов тебя оставят.

– Так а ты к ним, брат, в штанах-то и не ходи, зачем?

Оба засмеялись.

– Без штанов я ходить не привык как-то, а вкусно поесть я и к тебе могу зайти. Зачем они мне?

Рафа утвердительно кивнул головой. Он хотел сказать что-то еще, видимо продолжить этот бессмысленный, не несущий в себе никакой информационной нагрузки разговор, но Петро опередил его:

– Ладно, Раф. Напоил, накормил – за это тебе спасибо. Но я по делу к тебе. По срочному.

Рафа осторожно опустился на спинку стула и молча приготовился слушать.

– Помнишь Сашу? – Петро протер губы салфеткой и лицо его приняло прежнее серьезное выражение.

– Помню, конечно. Давно не слышно о нем было. Как он? В Америке, говорят, осел теперь…

– Да, но временами и сюда наведывается.

– Увидеть бы его рад был. Впрочем, брат, всё ли с ним хорошо? А то ты прямо даже начал как-то так про него и я прямо как-то даже беспокоюсь уже.

– Не знаю, пока не знаю. Собственно, именно поэтому я здесь. – Петро замолчал на несколько секунд, продумывая в голове, как продолжить. Рафа так же молчал. Он пристально смотрел в лицо собеседнику, пытаясь по выражению его лица предугадать то, что же именно лежало в основе его визита. – Ты знаешь, что он охотник. Любит поохотиться. Раз в год они выезжают на остров в Карелии на пару дней чтобы пострелять там, ну и… и просто отдохнуть. Выезжают всей семьей – он, Миха, брат его, помнишь?..

– Помню Миху, конечно.

– Так вот он, Миха, Диана, его дочь, и два сына Михи – Димон и Вася, уже как неделю назад поехали на этот остров! – Петро снова остановился, не зная как продолжить. Кончики пальцев быстро барабанили по столу, демонстрируя выросшее нервное напряжение.

– Продолжай, брат. Со мной ты можешь быть абсолютно откровенен.

– Знаю, но в том-то и дело, что продолжать не о чем. Поехали они и… с концами. Тишина оттуда полная! Несколько дней никто не выходит на связь. Абоненты вне сети или телефоны выключены. Допустим, ну представим чисто теоретически, у одного мог телефон сломаться, второй утопить свой мог. Но чтобы у всех пятерых! Нет! Такого не бывает. Это уже странно.

– Ну а связь там, вообще, хорошая?

– Не очень. Но я и об этом уже думал. Со связью всё в порядке. Дело не в этом. Справки я уже навел – никаких технических проблем с вышкой, которая покрывает эту зону, в последнее время не было. А это значит…

– Что телефоны они выключили сами, так хочешь сказать?..

– Именно! Именно выключили… Сами или не сами… этого я пока не знаю… – проговорил Петро и его взгляд, взволнованный и напряженный, встретился со спокойным и холодным взглядом Рафы.

– И ты хочешь, чтобы я съездил на этот остров и во всем этом разобрался?

– Ты тот, кому я доверяю и кому доверил бы Саша. Я бы мог подключить к этому ментов, но ты сам понимаешь, – Петро многозначительно покачал головой, – не хотелось бы, чтобы они засовывали свои носы туда, куда им засовывать их не надо, – при этих словах Петро нагнулся над столом, чтобы быть максимально ближе к Рафе. – Послушай! Я действительно не знаю, что там происходит с ними. Может ничего, а может… В общем, собери ребят и смотайся туда, посмотри. О деньгах не думай. Вопрос денег здесь не стоит. Я знаю тебя, ты знаешь меня и… ну… сам, в общем, понимаешь, беспокоиться здесь не надо… Здесь главное другое – вытащить их оттуда целыми и невредимыми, ну… или убедиться, что всё у них там хорошо…

– Брат, те времена, когда деньги были для меня чем-то важным, уже давно прошли…

– Хорошо, хорошо! Это потом, это, действительно, не важно. Сейчас важно понять, что там происходит. Да говорю тебе – может ничего и не происходит, может это я так, панику лишнюю навожу. Может вся эта шумиха это так, мои нервишки от недосыпа, может действительно от недоедания, – здесь Петро пустил нервный смешок и ударил себя по животу, – хорошо, если так, тогда просто всё это забудем, рассчитаемся, естественно, и разойдемся. Но, Раф, может там и другое что-то, что-то серьезное. Что-то, что пошло совершенно не так, как изначально задумывалось. И тогда… вот тогда надо будет действовать уже как раньше, понимаешь о чем я?

Рафа всё так же продолжал смотреть в лицо Петро. Но взгляд его изменился. Что-то суровое появилось в нем.

– Сколько у меня есть времени? – спросил он у него после недолгой паузы.

– Нет времени, старина. Совсем нет. Чем раньше, тем лучше. Каждый час, минута может даже каждая на счету. Собери бойцов, подготовьтесь получше, в плане оружия и обмундирования и надо выдвигаться чем быстрее, тем лучше, пока еще не поздно может быть, понимаешь?..

– Понимаю, но что по-твоему там могло произойти?

– Что-то нездоровое. То, что на связь они не выходят это только часть проблемы. Есть кое-что еще.

– Что? – густые брови Рафы сдвинулись и маленькие глазки еще больше прищурились.

– Несколько дней назад в Россию из Испании прилетела жена Саши – Катя. Прилетела не одна, а с его двумя детьми.

– И?

– И то, что она сразу двинулась на этот остров.

– И что? Жена едет к мужу и это уже подозрительно? Ну времена, брат! Раньше куда муж скажет, туда жена и…

– А то, что Саша сам позвать ее туда никак не мог, мы говорили с ним насчет этого буквально перед самым его отъездом на остров!

– Почему? Стрелять, брат, не так уж и сложно, даже бабу можно научить!

– Ну… разные причины, Раф. Там… в общем, есть свои особенности, но это я тебе потом как-нибудь расскажу. Так вот, Саша мне говорил, что если Катя будет мне звонить или как-то пытаться на этот остров приехать, чтобы я не давал ей сделать этого. В принципе, это не сложно, особенно учитывая, что местоположение этого острова ей совершенно не было известно. Она знала только что есть какой-то остров, куда раз в год они ездят на охоту, но где этот остров, она не имела ни малейшего понятия. Так вот она прилетела в Пулково, прошла регистрацию и сразу же двинулась туда внутренним рейсом на другом уже самолете!

– Тогда это действительно странно.

– Очень!

– А как она туда прилетела, подожди? Там что, аэропорт есть?

– На самолете, Раф, на самолете. С поплавками такой вместо колес, понимаешь? Я разговаривал с компанией-перевозчиком, кто организовал этот перелет. Говорят, был сделан заказ и оплачен с банковской карты Александра. Их дело было подобрать ее в Пулково и высадить в Карелии, что они, собственно, и сделали.

– Может соскучился он по ней и позвал, не думал об этом?..

– Нет! Как бы он там ни соскучился, пару дней он бы подождал. После охоты он сразу хотел к ней домой в Испанию отправиться. И еще… Я разговаривал с пилотом, который ее туда перевозил. Я спросил его, кто встретил их там, и вообще, не было ли там ничего такого, что бросилось бы ему в глаза.

– И что он?

– Ничего странного не было, говорит. Как только приземлились девушка, говорит, пыталась дозвониться до тех, кто должен был ее встречать, но у нее ничего не получилось. Говорит, тогда он подплыл на самолете максимально близко к берегу и хотел помочь им сойти на берег и найти тех, к кому они прилетели. Но лишь только они подплыли, на берегу вдруг показался какой-то мужик.

– Кто это был?

– Им он представился как друг ее мужа, сказал, что Александр пока не может подойти, но что он ждет их там. Он сказал пилоту, что он больше не нужен, взял их вещи и они все вместе ушли.

– Ну что ж, бывает, брат, может Саша действительно занят был. На кабана сидел в засаде или лося разделывал, – как-то тихо и больше с какой-то вопросительной интонацией в голосе проговорил Рафа.

– Нет, Рафа, ты не понимаешь. Пилот сказал, что Кати видела этого мужика в первый раз. Но такого просто не могло быть – на этом острове должны были быть лишь Саша, Миха, Диана и два сына Михи – Димон и Вася. Пять человек на всем этом острове! Пять! И никого больше. И каждого из них она, естественно, знала. Но тот, кто вышел тогда их встретить, пилот был в этом уверен, был Кати совершенно не знаком!

– И кто это тогда мог быть?

– Я не знаю, но могу сказать тебе одно, кем бы он ни был, его там не должно было быть! Вот это вот и напрягает больше всего, Раф. Вот с этим и надо разобраться!

– Хорошо, брат! – после долгой паузы, будто взвешивая все «за» и «против», наконец, проговорил Рафа. – Ради тебя только сделаю и Саши. Не ради денег!

Петро облегченно выдохнул и на лице его появилась улыбка. Одним залпом осушил он оставшееся в бокале вино и встал со стула.

– Отлично, старина, спасибо! – он приблизился к Рафу и хотел сказать ему что-то, но передумал и вместо этого лишь сильно потрепал его по плечу. Через минуту он двинулся к дверям. На пороге они крепко пожали друг другу руки, Петро быстрыми шагами пошел к машине, но на пол пути он вдруг развернулся и снова вернулся к Рафе. Тот молча и неподвижно продолжал наблюдать за своим гостем.

– Один момент еще, Раф. Забыл сказать.

– Говори, коли забыл.

– Есть еще один персонаж во всей этой заварухе. Хрен старый, но очень мутный. Он здесь рядом живет, в Александровском. Я думаю он здесь тоже как-то замешан. Мне кажется, тряхнуть его слегонца и он сможет что-нибудь интересное выдать. Другое дело, не разговорчивый он. Со мной, по крайней мере, не особо его на базар тянуло. Но ты с людьми лучше разговаривать умеешь. Когда поедете на остров, заскочите к нему по дороге. Твое природное обаяние, – здесь Петро многозначительно улыбнулся, – я думаю, поможет здесь очень хорошо. С тобой он как милый заговорит!

– Хорошо, брат. А что он знать должен?

– Сын у него был, Витей звали. Так вот этот сын исчез как раз в тот день, когда я… когда мы пришли последний раз тогда к Роме. И этот дед почему-то уверен в том, что мы виновны в смерти его сына. Что дает ему такую уверенность я не знаю, но что-то он знает, хоть и молчит. Послушать бы его перед поездкой на остров, может полезное что-нибудь выдаст…

– Говори адрес, заедем. Меня ты знаешь, у меня глухонемой заговорит! – при этих словах Рафа улыбнулся, обнажая несколько золотых зубов.

– Живет в Александровском. Вот как его дом найти! – Петро достал из кармана лист с распечатанной картой и адресом и протянул его Рафу, – только будьте осторожнее с ним.

– Здоровье не портить?

– Насчет этого смотри сам. Я о другом. Говорю тебе, мутноватый он какой-то, может быть не простым.

– Не бойся, брат, будет сделано! – Рафа не спеша подошел к Петро и слабо ударил его ладонью по плечу. Тот, будто приняв эстафету, развернулся и снова пошел к машине.

Отъезжая тогда от дома, Петро увидел в зеркало заднего вида как Раф достал телефон и уже начал набирать чей-то номер. Раф никогда не работал в половину своей силы и именно за это они так ценили его в те нелегкие годы.

Когда Петро заехал на свой двор, было уже совсем поздно. Мелкий моросящий дождь, который шел весь день, ближе к вечеру превратился в настоящий ливень. Он шуршал в кронах деревьев, надувал пузыри на лужах и звонко барабанил по крыше автомобиля сотнями невидимых барабанных палочек. На улице было зябко. Прохладный ветер гнал со стороны залива низкие серые облака. Дисплей показывал четырнадцать градусов тепла. Четырнадцать градусов, отделявших их от точки замерзания воды. Питер снова радовал жителей своим прекрасным летом.

Многим это показалось бы странным, но Петро любил такое лето. Любил дождь, промозглость, туманы по утрам, любил низкие облака, которые скреблись о верхушки росших вдоль дороги деревьев. В такие времена он зажигал камин, наливал себе чего-нибудь погорячее и проводил долгие часы у камина за чтением книг, не зажигая, как учил когда-то давно Александр Сергеевич, в комнате света. Он искренне считал, что гораздо легче растопить печь и надеть шерстяные носки, чем томиться от жары под кронами засыхающих деревьев, считал, что солнце не делает человека здоровее, а мороз и ветер, наоборот, лишь закаляют человеческий организм. Но это был он. Его мысли и его предпочтения. Его, как считали многие его знакомые, странность. Александр же был другим. Более темпераментным, более горячим, более своевольным. Он ненавидел это паршивое северное лето, ненавидел декабрьские беспросветные дни, сырой порывистый ветер осенью, серый снег зимой и весеннюю грязь. Он любил тепло, любил солнце, любил запах цветов в ноябре, голубое небо и молодых женщин. И именно поэтому его долгое пребывание на том далеком холодном острове для Петро казалось уже чем-то совершенно невозможным.

Петро заглушил двигатель, но еще некоторое время оставался в машине. Дождь продолжал лупить по крыше. Ветер гнул стоявшие во дворе деревья. Не такую погоду любил Александр. Не такую охоту… Тревога разрасталась внутри Петро с каждым часом все больше и больше. Мысль о том, что что-то пошло не так, уже прочно обосновались в его сознании, вытеснив оттуда всё остальное. Вернее, это была уже не мысль, а убеждение. Что-то страшное и непонятное. Он знал это уже наверняка, перебирая в очередной раз в голове всё то, что не давало ему покоя. Это странное сообщение в телефоне Александра, потом этот Андрей со своей Дианой, старик со своим Витей, молчание телефонов каждого из тех, кто был на острове, их нахождение там на протяжение уже целой недели и, наконец, Кати, которую кто-то зачем-то позвал туда с детьми. Все эти предпосылки, соединенные в единое, рождали в его голове одно единственное умозаключение, и умозаключение это пускало мурашки по всему его телу. Чьими-то усилиями на острове была собрана вся семья. И это было не к добру.

– Эх, Саша, Саша, – он закурил сигарету и приоткрыл пассажирское окно, чтобы брызги дождя не летели на него, – сидел бы ты лучше у себя в Барселоне. На яхте бы лучше катался. Нет, ты всё за старое, за охоту… Вот и поохотился… твою мать…

Он вошел домой и не переодеваясь опустился в кресло. Очередная попытка дозвониться до Александра и очередной автоответ о том, что телефон выключен или находится вне зоны покрытия сети. Он чувствовал себя усталым и утомленным, но спать ему не хотелось, страх держал его в своем плену, страх не давал ему расслабиться. Он думал об этом и думал уже несколько раз. Казалось, позвони ему в этот момент Александр и скажи, что всё нормально, что телефон его просто разбился или потерялся, или утонул, или что-нибудь в этом роде, что он давно уже в Испании, что Миха… черт его знает, что с ним тоже всё в порядке, он завалился бы на кровать в чем был и провалялся бы так несколько суток не вставая. Но то была его фантазия, то было желаемое, которое, и он был уже почти в этом убежден, никогда не воплотится в действительное.

Снова его руки забарабанили по клавиатуре и снова перед ним открылся сайт новостей. И снова череда какого-то непонятного бреда. В очередной раз он попытался набрать телефон Александра, но в ответ услышал всё тот же голос автоответчика. Он бы отдал многое для того, чтобы понять то, что там происходило. За этим автоответчиком, за этой серой стеной из трех сотен километров дождя и тумана. Мог ли он сделать что-то еще со своей стороны, чтобы помочь тем, кто был там? Он этого не знал. Он не знал уже ничего. Скан старой газеты с обведенной новостью о разборках в пригороде Петербурга, пропавший без вести подросток. Этот Андрей, неудавшийся любовник, который ехал, но не доехал на свидание к Диане… Кто поехал туда вместо него? Зачем поехал? И эта фотография, которая отсутствовала в альбоме. Что было на ней? Что-то важное?

Он не мог сам себе этого объяснить, но где-то внутри себя, на том интуитивном уровне, который граничил уже с какой-то паранормальной, экстрасенсорной способностью восприятия, он чувствовал, что всё происходящее сейчас там, на острове, было каким-то непонятным ему еще пока образом связано с тем, что когда-то давно произошло здесь, в стенах этого самого дома, под звуки мерных ударов этих старых часов. Он, Саша, Рома, потом просто он и Саша. Все те события, которые он пытался вычеркнуть из глубины своего сознания все эти годы, пытался забыть, затоптать, затопить алкоголем, как призраки прошлого, поднимались из могил и возвращались к нему в своей новой форме. Они подходили к нему сзади, брали его за плечи мертвецкими костлявыми руками, они дышали ему в затылок холодным дыханием, заставляя вздрагивать от каждого шороха, от каждого звука и скрипа доски в доме.

Он заснул ближе к пяти, когда один серый день окончательно сменился другим. Он заснул в одежде, в помятом пиджаке со свернутым на сторону галстуком. Недопитая бутылка из-под виски на столе, разряженный телефон на полу, и в руке его, в той, которая лежала на груди, блестел в отблесках утреннего света пистолет.

10.

К вечеру дождь усилился. Он поливал одежду, волосы и лица стоявших кругом людей; он смешивался с грязью и струйками стекал туда, где под небольшим бугорком свежей могилы, завернутое в одеяло, покоилось тело одного из членов их, как им еще совсем недавно казалось, неуязвимой семьи. Теперь они остались вчетвером. Четыре охотника, загнанные в угол кем-то другим. Небольшая группка людей, неподвижно созерцающих то, как крупные капли воды прибивали рыхлую землю. Они не двигались, не говорили, не плакали, лишь бледные пальцы, поморщившиеся от долгого контакта с водой, крепко сжимали скользкие от дождя приклады винтовок.

– Мы отомстим за тебя, брат, – тихо, будто самому себе, произнес, наконец, Александр. Он оторвал взгляд от свежей земли и быстро посмотрел по сторонам. – Где бы он ни был, мы найдем того ублюдка, кто сделал это с тобой!

– Главное, чтобы он нас раньше не нашел, – хмуро заметил Димон. Взгляд его, мрачный и неподвижный, был направлен на свои запачканные грязью сапоги.

– Так что мы сейчас будем делать, дядя Саша? – это спросил уже Вася. Его голос звучал испуганно и натянуто.

– Охотиться на него! Но это будет уже завтра.

– Завтра?!

– Завтра. Сегодня нельзя. Дождь видишь какой? Да и темнеть скоро уже начнет. Такая погода и темень это явно преимущество для него, но не для нас. А вот завтра!.. Если дождь закончится или хотя бы стихнет… завтра ему будет плохо. Да если и не закончится, завтра мы будем уже другими, завтра мы уже будем готовыми!

– Сколько их там… интересно?

– Один… он здесь один такой! Красавчик! Партизан, мать его!.. Второго такого отчаянного дебила ты уже не найдешь.

– У него есть оружие?

– Даже если и есть, то он не пойдет в открытой схватке против четверых. Он будет вот такими вот методами работать, – Александр кивнул головой на могилу, – партизанскими. За углом подождать, ночью, или подкрасться тихо сзади и в спину нож вогнать или веревку на шею. А пока нас много, пока мы держим круговую оборону и пока у нас есть вот это, – он похлопал рукой по мокрому прикладу карабина, – бояться нам нечего. Он нас бояться должен, не мы его!

Димон вытянул из-под рукава куртки руку и провел ладонью по лицу, смахивая крупные капли дождя на землю.

– Не боится он нас, дядь Саш, не надо себя этими иллюзиями тешить. Боялся бы, лодки бы не портил. Оставил бы себе хотя бы одну для того, чтобы свалить отсюда лишь только запахнет жареным. А он, получается, и для себя и для нас этот мост сжег.

– А может у него где-то здесь есть лодка?.. Может он приплыл сюда на лодке и… запрятал ее? Может он уже даже уплыл обратно? – заговорила Диана, заговорила так громко и разгорячённо, что Александр даже ей зашипел. – Может его нет уже, может он сделал это с дядей Мишей ряди какой-то шутки и уже давно отсюда…

– Ты это шуткой называешь? – Димон оборвал ее. Он ткнул дулом в землю. Говорить тихо он уже даже не пытался. Александр зашипел и на него, но Димон снова повторил свой вопрос. В этот раз еще громче. Тогда Александр вытянул руку и быстро шагнул к нему. Возможно он хотел взять его за плечо и тряхнуть, возможно ладонью закрыть ему рот, но вдруг… произошло что-то совершенно для всех неожиданное. В тот самый момент как рука Александра почти коснулась Димона, где-то с другой стороны сада (если эту заросшую поляну, конечно, можно было назвать садом) послышался хруст. Хруст ясный, отчетливый, хорошо различимый даже среди шума лупящих по листьям капель дождя. Где-то там, за высокими зарослями кустарника, кто-то с силой наступил на ветку.

Этот звук услышали все. Александр так резко отдернул руку от плеча Димона, что могло показаться, что он коснулся не мокрой куртки, а какой-то раскаленной до бела железной конструкции. Рука схватилась за карабин и взгляд его, испуганный и напряженный, сквозь стекло коллиматорного прицела, уставился туда, откуда этот звук прилетел. Димон сделал то же самое. То же хотел сделать и Вася, но руки его так сильно дрожали, что он нечаянно уронил карабин на землю. Диана же растерялась настолько, что осталась неподвижной. Она лишь смотрела в лицо отцу, в его прищуренный взгляд, запрятавшийся за корпусом прицела. Смотрела до тех пор, пока он не крикнул ей: