Империя господина Коровкина

Он снова набрал его номер и снова привычное «выключен или вне зоны действия сети…» послышалось из динамика. Он сбросил вызов, зашел в мессенджер и посмотрел на последние отправленные сообщения. Их было четыре. Но ни на одно из них он не получил ответа. Ни одно из них не было даже прочитано. Он снова попытался дозвониться до Миши, потом и Дианы. Он даже набрал по очереди телефоны каждого из двух сыновей Миши. Но результат был прежним. Никаким. Семья молчала. Еще пару дней назад он успокаивал себя тем, что произошел какой-то сбой оборудования на сотовой вышке, что дождь или ветер вывели из строя единственный на десятки километров вокруг передатчик, но звонок нужным людям лишил его и этой надежды. «Все телефонные вышки в данном районе работают в штатном режиме», – Шабаич переслал ему сообщение от оператора сотовой связи, сообщение, которое почти полностью убило его последнюю надежду на пресловутый технический фактор.

– Но может нет, может они действительно охотятся, может им еще надо время? – говорил он себе вслух, – может охота затянулась чуть больше обычного? – но взгляд на календарь разбивал вдребезги и эти слабые надежды. Их охота продолжалась уже четвертый день. Такого не было еще никогда, да такого и не могло быть. Конечно была вероятность того, что они, закончив охоту, решили немного отдохнуть в тишине на природе, но он слышал как лупил дождь по крыше дома, видел ветви деревьев, гнувшиеся от ветра на фоне серого, беспросветного неба, и эти последние его надежды таяли в пузырях дождя как тает последний зимний снег под первым апрельским дождем.

– А может он уже в Испании?! – мысль эта пришла к Петро так внезапно, что он даже остановился посреди комнаты. Он удивился, почему не думал об этом раньше. – Но нет, он бы позвонил… точно бы позвонил, если, конечно… – холод пробежался у него по спине и он докончил тихо, еле слышно, – если, конечно, он не был вынужден покинуть страну быстро и тихо. Но времени прошло уже достаточно, он нашел бы способ дать о себе знать, он умный, он что-нибудь бы придумал!

Петро быстро подошел к компьютеру и залез в свою электронную почту. Может там было что-то? Может он просто не мог воспользоваться телефоном? Но из непрочитанных там было только сообщение из его автоцентра, предлагающего какую-то скидку и сообщение от нигерийского генерала, с прискорбием информирующее его о том, что его дедушка Qweku Afanasiev скончался в одной из больниц африканской страны, оставив ему многомиллионное наследство, и что ему надо только сообщить номер своей карты и код безопасности для того, чтобы эти деньги ему перевели. Больше интересных сообщений в его почтовом ящике не было.

Но может не успел? Может просто не мог? Может он действительно давно в Испании? Был один способ узнать это – позвонить Кати и спросить у нее, приехал он или нет. Но проблема была в том, что он не знал ее телефона и не имел ни малейшего представления о том, где можно было его найти. Он видел эту девушку всего два раза в своей жизни, последний на свадьбе и контакты между ними были сведены к формальному привету, который он передавал ей через Александра каждый раз, когда тот уезжал к себе за границу.

– Домашний телефон! – проговорил он вслух после нескольких минут раздумья. Он вспомнил, что когда он первый раз приезжал к Александру в гости несколько лет назад, он скинул ему полный адрес и телефон на случай, если не получится дозвониться в роуминге до мобильного. После нескольких минут поиска он нашел в архивной папке это сообщение и да, внизу, с кодом Испании, был указан телефон их нового заграничного поместья.

Цифра за цифрой он осторожно перенес его на дисплей телефона, внимательно проверил длинный номер с международным кодом и нажал на кнопку вызова. В его руках чувствовалось напряжение и пальцы нервно барабанили подушечками по поверхности стола. Гудки продолжались минуту, потом вторую. Никто не подходил, никто не брал телефон. Петро уже хотел сбросить вызов, но вдруг что-то щелкнуло по ту сторону трубки и грубоватый женский голос проговорил:

– ¡Hola! 38

Петро поморщился, будто проглотил что-то горькое. То, чего он так боялся! Вместо Кати телефон взял кто-то из местных и теперь ему с его знанием иностранных языков надо будет каким-то образом объяснить, что ему нужно.

– Хола! Кати… э-э-э… ту телефон…

– ¿Desculpe? 39

– Вот твою мать! – вырвалось у него с досадой. Общаться с иностранцами всегда было для него чем-то крайне мучительным. При всей своей образованности и общем уровне развития, у него не было ни малейшей способности к языкам. Он знал какие-то слова, помнил со школьной скамьи какие-то выражения, но все эти его познания не ушли далеко от первых глав учебника «Бонка».

– Лисэн! Нид… Кати к телефону! Андестэнд?

Повисла пауза. Видимо находившийся по ту сторону телефона собеседник столкнулся точно с таким же языковым барьером.

– Señor, no le puedo entender… 40

– Инглиш. Ду ю спик инглиш?

– Yes… un poco. 41

– Кати к телефону… Плиз…

– Señor, Katarina no está en casa now… está en el extranjero ahora, en Rusia. 42

– Чё? – Петро не понял ничего, кроме Katarina и Rusia. – Репит, плиз. Вот?

– Como se dice… she is… ahm-m-m en Russia now. Two days before, en el avión… 43

– Ин Раша нау? Ин Раша, говоришь? – Петро был уверен, что он понял что-то не так. Но голос на том конце подтвердил ему, что он действительно не ослышался:

– Si, señor! Two days before en el avión a Russia. 44

На смеси русского и ломанного английского языка, Петро спросил женщину не путает ли она ничего и куда именно в России полетела Кати, но получил в ответ такую тираду на совершенно непонятном для себя языке, что поморщился и, не прощаясь, бросил телефон.

– Что за херня, – он снова поднялся и начал быстро ходить взад-вперед по комнате. – Ее родители теперь почти всё время проводят за границей. Здесь же, в России, у нее есть только какая-то тетка в Тюмени. Да и… – он вдруг остановился, вспоминая, как Александр говорил ему про то, что Кати напрашивалась поехать с ним сюда, но каждый раз он останавливал ее. Но зачем она поехала, может она хотела сделать ему сюрприз?.. – если, конечно, – продолжал он вслух, – если, конечно, он сам не позвонил ей и не пригласил ее приехать. Но он не мог этого сделать! Ведь он мне сам об этом говорил!

Часы пробили шесть вечера, когда он спустился на первый этаж к холодильнику и достал оттуда новую бутылку виски. Он налил себе четверть бокала и тут же осушил содержимое до дна. Виски обожгло горло, и он поморщился. Но эту боль он предпочитал боли головной от нервного напряжения.

– Разгребу это дерьмо и съезжую куда-нибудь отдохнуть, надо будет расслабиться. Но это потом… сейчас Кати! – он начал вспоминать тех, кто мог бы помочь ему в этом поиске, но в голову не лезло ничего. Тогда он взял старую телефонную книгу, лежавшую на тумбочке, и начал листать страницы, пытаясь найти из большого списка имен и телефонов один, нужный ему. Он нашел трех человек, которых уже не было в живых, нашел несколько тех, кто еще вроде как был жив, но кому бы он уже ни при каких обстоятельствах не позвонил бы. Через несколько минут он, наконец, нашел имя того, кто мог бы быть ему полезен – «Рябченко Гена (Пулково)». В свое время он хорошо помог этому парню, и этот парень был у него в долгу. Но прошло столько времени. Работал ли еще Гена в аэропорту? Да и вообще, был ли Гена еще жив?

Он взял книгу, взял снова наполненный бокал и быстро пошел наверх, в свой кабинет. Алкоголь приятно растекался внутри и появились позывы ко сну. Но спать он сейчас не мог. Он должен был добраться до сути происходящего, и чем быстрее он сделает это, тем будет лучше для него, для них всех. Он сел за компьютер и вбил в поисковике «Рябченко Геннадий. Пулково». Первая же ссылка дала ему понять, что Гена был не только жив, но и очень неплохо себя чувствовал. Новость от начала года говорила о том, что он стал начальником службы безопасности аэропорта. Человек, занимавший такую должность, должен был обладать всей необходимой ему информацией. Он набрал номер, но автоматический голос на другом конце сообщил, что такого телефона не существует. Видимо в Пулково уже давно поменялись все телефоны. Тогда он набрал в поисковике «служба безопасности Пулково. Контакты» и нашел их общий телефон. Он набрал его и у девушки, снявшей телефон, попросил перевести звонок на Геннадия Рябченко. Через несколько минут уже скрипучий, но всё еще узнаваемый голос его старого знакомого сухо проговорил «Рябченко. Слушаю.»

Информация, которую получил он в ответном звонке через час с небольшим удивила и одновременно напугала его.

– Женщина с таким именем и фамилией действительно прибыла в Санкт-Петербург рейсом из Барселоны два дня назад. Она была не одна, с ней было двое детей. Территорию аэропорта через основные ворота она не покидала.

– С ней были дети?! – Петро приподнялся со стула, на котором сидел, но не начал по своей всегдашней привычке ходить взад и вперед по комнате. Новость эта настолько его удивила, что он буквально застыл на месте, лишь губы его продолжали слабо шевелиться. – Говоришь, дети с ней были?!

– Да, двое детей. Платон и Яков. Однако странные имена нынче дают детям, – в трубке послышался сиплый смех, но Петро не поддержал его. Ему сейчас было не до смеха.

– Ты уверен в этом?

– Обижаешь, это моя работа.

– Но зачем она прилетела сюда? – вырвалось у Петро то, что безостановочно крутилось у него в голове.

– Не могу знать. К мыслям людей у нас пока доступа нет.

– Подожди! – Петро только сейчас понял то, что сказал ему Гена минутой ранее. – Ты говоришь, территорию аэропорта она не покидала. Она что, сидит там у вас до сих пор?

– Нет, я не сказал, что она не покинула аэропорт, – Гена замолчал на несколько секунд. Петро казалось, что он молчит потому, что обдумывает что-то, но через мгновение он услышал, как тот сделал долгую глубокую затяжку и выдохнул из себя через секунду дым. – Я сказал, что она не покидала пределы аэропорта через основные ворота. Это значит, что она прошла таможенный контроль и пересела на какой-то другой рейс. Внутренний.

– В Тюмень?

– Этого я не могу тебе сказать. Этого я не узнавал.

– Сможешь узнать?

– Я могу всё, – спокойно, снова затягиваясь, ответил ему Гена. – Но что у тебя там с ней? Любовь? Она, Пётр, тебе на тридцать лет моложе. Поимей уже совесть, наконец.

«Эта жена Александра», – хотел было ответить ему Петро, но вовремя одумался и промолчал. Пока он не хотел называть его имени. Чтобы не происходило с ним сейчас там, вмешивать во всю эту историю Александра он хотел лишь только в самом крайнем случае.

– Все-то ты понимаешь, старый хрыч, – не без усилия захихикал он. – Узнай, Гена, буду должен.

– Будешь должен, – спокойно ответил ему Гена. – Встретимся – пиво мне поставишь, посмотрю на тебя, хоть. Сейчас схожу в соседний кабинет, загляну в базу и дам тебе знать, не вешай!

В телефоне послышались его шаги и скрип двери. Через несколько минут дверь снова скрипнула, снова посылались шаги и шуршание в трубке.

– Ну что, узнал?! – голос Петро в трубке звучал уже выше и нервознее. В нем было что-то напоминающее пациента, который прошел обследование на серьезное заболевание и только что вошел в кабинет к доктору узнать о результатах.

– Твоя эта девушка вместе с этими двумя детьми через три часа после приземления из Барселоны вылетели из аэропорта на частном гидросамолете.

– Куда?!

– В назначении числится просто «Республика Карелия». Куда там именно я не знаю, но судя по тому, что они вылетели на амфибии, летели они явно не в Петрозаводск, а куда-то где нет аэродрома, но есть вода… Скорее всего на какой-нибудь остров, в Карелии их навалом.

– На остров?! – еле слышно проговорил Петро.

– Я запросил наших, сейчас найдут компанию, кто фрахтовал самолет и телефон пилота. Скину тебе СМСкой. Если нужны подробности – спросишь у него сам. Скажешь, что от меня, если мало ли говорить не захочет. И жду от тебя приглашения на пиво. Помнишь, этот кабак на Ваське, недалеко от военной академии? Как он назывался-то. «Окоп» что ли?..

Но Петро не помнил, вернее он его уже не слышал. Информация о том, что Кати прилетела в Россию и сразу полетела на остров, на тот, мать его остров, на который Александр не приглашал никого, кроме тех, кто был там сейчас, спутала вмиг все его мысли. Его ноги ослабли и он медленно опустился на стул. В телефоне, который он продолжал держать у уха, всё еще можно было слышать рассуждения Гены о старых временах, о кабаках, о том, как молоды они когда-то были, какие дела вместе проворачивали. Но всё это проходило мимо ушей Петро. Его уже не было в этой комнате, он был уже где-то там, за сотни километров отсюда, на острове, где несколько дней назад собралась каким-то непонятным образом вся большая семья Александра.

7.

Александр не поверил тому, что сказал ему Вася. Он с силой оттолкнул его в сторону и быстро двинулся к сараю. Кто это мог сделать и, главное, как? Взломать дверь, причем сделать это так, чтобы не услышал никто в доме, было крайне непростой задачей, если только, конечно, дверь действительно взламывали. Ну а по-другому ведь туда попасть было невозможно! Ведь он собственноручно закрыл тогда на ключ дверь сарая и лишь несколько минут назад он вытащил этот ключ и отдал отъезжавшим.

– Обе порезаны – и наша, и ваша, – угрюмо сказал Димон, когда Александр подошел к двери.

– Может о камень, когда вытаскивали?

Но одного беглого взгляда на всё это оказалось достаточным, чтобы понять, что виной произошедшему был явно не камень и не какое-то другое случайное стечение обстоятельств. На полусгнившем бревенчатом полу, в самом углу сарая, лежала куча порезанной на куски резины. Лодки не просто были проколоты, они были именно разрезаны, причем разрезаны тщательно, без особой спешки, будто тот, кто всё это делал, делал это, во-первых, с каким-то особым удовольствием, и, во-вторых, совершенно не беспокоясь о том, что кто-то его мог за этим занятием застать.

Александр сделал несколько осторожных шагов вперед. Его рука лежала на ручке револьвера, его взгляд рыскал по пустому темному помещению. Там не было ничего необычного, всё тот же проржавевший садовый инструмент на стенах, всё те же стоявшие в углу моторы, да эти куски резины, которые еще вчера вечером были их лодками.

– Ну и кто это сделал? – процедил он, наконец, сквозь зубы.

– Вопрос не ко мне, – ответил Димон.

– А к кому?

– К тому, кто это сделал!

Александр медленно прошелся в полумраке по всему периметру сарая. Там не было ничего странного. За исключением лодок всё было так, как несколькими днями ранее, когда они заносили их сюда. Он вышел из сарая и осмотрел дверь. Большой серебристый замок всё еще висел на массивной металлической планке, закрывавшую намертво дверь.

– Замок был закрыт?

– Да.

Александр снял его и внимательно осмотрел. Замок был новым и на нем не было никаких следов от повреждений. Тот кто сумел открыть его имел либо превосходные навыки работы отмычкой, либо у него был ключ.

– Где ключ?

Вася подбежал к Александру и послушно отдал ему ключ. Тот взял его, пристроил к замочной скважине и слабо надавил. Ключ с легкостью вошел внутрь. Александр защелкнул замок, подождал несколько секунд и повернул ключ в обратную сторону. С легким щелчком он открылся. Это подтвердило его прежние предположения – внутри механизм замка так же оставался неповрежденным. А значит замок не был сломан.

– Кто сделал это, дядь Саш? – спросил его Вася и в этот раз в голосе его уже слышался страх. Александр не ответил ему. Все так же держа руку на ручке револьвера, он обошел вокруг сарая, пытаясь обнаружить какие-то повреждения. Но повреждений не было, по крайней мере, он не увидел ничего необычного.

– Пап, что происходит? – озираясь, к ним подошла Диана.

– Вот это я как раз и пытаюсь понять.

– Может здесь действительно есть еще кто-то, кроме нас? – тихо спросил его Вася.

Александр пристально посмотрел на него и вдруг лицо его исказилось в усмешке.

– Ну давай мы с тобой попробуем рассудить логически – либо я эти лодки порезал, либо вы, либо они сами тут друг на друга набросились, пока все спали, и на ленты друг друга пошинковали, либо… либо этот сделал кто-то другой. Выбирай, гений, какой из этих вариантов тебе больше всего нравится?!

– Ну… к-к-то-то другой это сделал, наверное…

– Ну… если… к-к-к-к-кто-то другой это сделал… – Александр передразнил его с особой злобой в голосе, – то не кажется ли тебе, что здесь кроме нас действительно кто-то есть?!

– Кажется… наверное…

– Молодец, умный мальчик! С твоими мозгами тебе надо в клуб Менса записаться, если выберемся отсюда живыми, конечно!

– Пап! – Диану пугал сарказм отца. – Давай без шуток. Мне страшно…

– А ты тоже не реви тут! – с каким-то озлоблением перекинулся Александр уже на нее. – Такие проблемы не решаются слезами и трясущимися рученками. Если здесь кроме нас действительно кто-то и есть, то эти все слезы твои и страх это как раз то, что ему и надо! Всё это ему по кайфу, он ради этого здесь всё это и устроил. Но этот фетишист, мать его, должен понимать одну вещь! – последние слова Александр сказал уже очень громко, почти прокричал. Они явно были произнесены не для тех, кто стоял рядом с ним. – Он должен знать то, что тот, кто заставит нас плакать, сам эти свои слезы потом будет хавать! Он будет бегать тут с поджатым хвостом и обгаженными штанами от меня по всему острову, он будет в крови валяться у меня в ногах, прося меня, чтобы я отпустил его из этого мира как можно быстрее! Но я не отпущу! Не-е-ет! Тот, кто захочет играть со мной в такие игры, закончит эту жизнь очень… я бы так сказал интересно…

– Ты бы лучше рассказал, дядя Саша, – тихо заметил ему Димон, – что мы теперь делать будем. Лодок у нас нет, продовольствия осталось на пару дней всего лишь. Мобильник не ловит, по крайней мере у меня не ловит.

– И у меня, – подтвердила слова Димона Диана.

– Как что?! А ты же со своим брательником на берег поплывешь, на тот… к машинам…

– Но ведь лодки…

– А ты без них поплывешь! Пару бревен вон срубишь, задницу свою на них положишь и в путь дорогу, всё как в старые времена! Тебе мотор, наверное, даже не нужен будет, язык у тебя нормально подвешен, похлеще любого винта по воде лупить будет!

Димон не ответил ему ничего на эту реплику. Он стоял неподвижно и смотрел в одну точку перед собой. Александр продолжал с той же желчью в голосе:

– Не хочешь, да?! Неудобно на плоту-то, занозу себе можно в задницу вогнать, да? Да и не безопасно это. Губами-то здесь своими шевелить гораздо проще будет. Или не прав я, а?! – Александр выждал небольшую паузу, давая Димону возможность сказать что-то в свое оправдание, но Димон уже отвечать не решался и Александр снова продолжил, в этот раз голос его уже был серьезнее. – Батьки твоего больше нет, твоя жизнь с твоими розовыми фантазиями осталась позади. Теперь ты взрослый человек, Димон, теперь ты сам за себя. Ты и этот твой… – он, было, хотел сказать что-то, что, вероятно, могло оскорбить Васю, но не сказал, а лишь недовольно покачал головой, – …твой брательник остались одни в этом мире. Совершенно одни во всем суровом нашем наполненном разными гандонами мире, понимаете?

– У… у нас есть друзья, – тихо, еле слышно, выдавил из себя Вася. Он почти сразу пожалел о том, что сказал это, так как реакция Александра не заставила себя долго ждать:

– Ах, друзья у тебя есть, говоришь?! И что, много их друзей-то? Один, два, сколько их у тебя?!

– М-много! – Вася запинался. Когда он сильно нервничал, речь его сбивалась и он начинал заикаться.

– Много… говоришь… Друзья нормальные там, веселые, да? Пивка там попить вечером, в баньку там раз в неделю сходить. Может по девочкам… или… по мальчикам вместе?

Вася не отвечал. Точно так же как и Димон он смотрел куда-то в одну точку перед собой и, казалось, старался даже не дышать. Только в отличие от Димона, который все же, время от времени, приподнимал глаза и бросал взгляд на дядю, Вася не решался делать даже этого.

– Нет у вас друзей, дорогие мои, настоящих друзей нет! Никогда не было и не будет никогда. Почему не будет? Да потому что нормально дружбы, так, чтобы до гроба, не бывает вообще в принципе! Та дружба, которая была когда-то там у кого-то там, фронтовая дружба из книжек Хемингуэя или советских фильмов, это всё бред и чушь! Дружба это иллюзия, образ вбитый кем-то кому-то в голову! Она может выглядеть прочно со стороны, но… но мне-то уж поверьте – это всё иллюзия, любая дружба, доберись она до первого серьезного столкновения интересов, разбивается как ледышка, брошенная на асфальт. Каким бы хорошим друг не был – он продаст тебя и глазом не моргнет. И вопрос здесь не в преданности, а только в цене. Предложи хорошему другу продать тебя за сто баксов – откажется. Двести предложишь – ну, пару секунд-то уж подумает. Тысячу предложишь – долго будет думать. Миллион предложишь – продаст вмиг и в засос тебя еще чмокнет. Мол, спасибо, друг, за то, что ты был! Дружба остается дружбой лишь до первого серьезного испытания. Искушения даже, не испытания. Мне верить можете в этом вопросе. Сколько я в своей жизни таких друзей имел… и они, друзья эти, сколько раз меня имели!.. Запомните главное в этой жизни! Простая истина – даже самый, казалось бы, верный друг, который стоит напротив тебя с пушкой в одной руке и мешком бабок в другой, никогда не отдаст тебе мешок. Никогда! Если, конечно, бабки там настоящие. И дело не в вас и не в друге. Дело в самой этой жизни!

– Всё у тебя как-то мрачно, дядя Саша, – не поднимая головы, тихо, почти шепотом, проговорил Димон. – Не умеешь ты людям доверять.

– А у тебя зато всё радужно, друг, не жизнь, а сплошной гей-парад! Вот только жизнь-то я побольше тебя повидал, дорогой мой, и понюхал ее побольше твоего. Друзей у меня много было, да осталось их мало. Но, конечно, от части и ты здесь прав. Пивка попить с такими друзьями можно, да вот спину свою подставлять не каждому стоит. Семья – вот это другое дело. Семья гораздо крепче дружбы. Она не продаст тебя за деньги. Семья дается тебе с самого рождения и до самой твоей смерти. Бывают бывшие друзья, но бывших родных не бывает! Понимаешь это? – Димон в этот раз не поднял на дядю глаза, но в знак понимания кивнул головой. – Вот ты всё спешишь убраться с этого острова на землю, спешишь порвать с нами раз и навсегда, а ведь все те, кто остался у тебя там, они и пальцем ради тебя не пошевелят, если, конечно, выгоды для них в этом не будет никакой. Они вмиг тебя сольют, используют тебя в своих интересах, потом выкинут, даже не выкинут, а задницу тобой подотрут и сразу про тебя забудут. Тех, кто истинно будет за тебя переживать, там нет. Они все здесь, все на этом острове, все перед тобой! Это мы! Мы твоя семья! Мы всё то самое ценное, что у тебя есть и что когда-либо будет…

– Дядя Саша, да я не хотел обижать, я просто…

– Не дядя Саша мне тут, а слушай сюда! Базарить со своими дружбанами будете, попивая пивко у себя на районе, а меня, если живыми выбраться отсюда хотите, слушать надо. Свобода ваша вместе с лодками закончилась. Теперь будете делать то, что я скажу, понятно? Понятно?!! – прокричал он уже громко, обращаясь только к Димону, как к старшему.

– Да, – ответил он тихим, еле слышным голосом.

– Молодец, что понял! Умный мальчик. А теперь слушайте! И слушайте внимательно! То, что на этом острове есть кто-то еще кроме нас, мы это уже поняли. И очевидно то, что этот кто-то очень хочет нам навредить, да вот только вредилка у него против нас не отросла еще! Подойдите ближе! – Александр кивнул перед собой и все по этой команде двинулись вперед, вставая небольшим кольцом перед Александром. Он заговорил уже тише, так, чтобы слышали только те, кто стоял в этом тесном кругу. – Теперь наша игра будет идти по-другому. Правила изменятся. И правила эти буду задавать я, понятно?

Все в ответ закивали головами и Александр продолжал:

– Проверьте мобильники. Есть у кого-то сигнал?

Все поспешно полезли в карманы, доставая мобильные телефоны. Но сигнала не было ни у кого.

– Это плохо, но ничего. В зоне сигнала здесь только одна вышка и, насколько я помню, она нередко вылетала из-за отключений электричества. Связь может появиться в любой момент и как только она появится, мы сразу сообщим о проблеме.

– Кому? – спросила Диана.

– Петро.

– А если связь так и не наладится?

– Он ждет когда я выйду на связь. И если я долго не буду выходить на связь, он примет меры. У него есть люди, которые умеют решать разного рода проблемы. Еще два – три дня максимум. Если мы не выйдем на связь, он забьет тревогу и вышлет сюда кого-нибудь нам на помощь. Всё что нам нужно – эти три дня продержаться…

При этих словах Диана закусила нижнюю губу, а Димон почесал свой большой вспотевший лоб.