Совершение. Часть первая

– Я тебе предлагаю такой шанс снова обрести мечту, а ты убегаешь! – Кричал парень ей в след. – Элиан!

Девушка уже скрылась во тьме. Амбулас некоторое время просто стоял на улице и не мог понять произошедшего. Он только что, каким-то не понятным образом отверг от себя девушку. Что же ее обидело? Может, сказал что-то лишнее? Или Элиан от него ждала чего-то другого? Он окончательно запутался.

***

Амбулас плохо спал, даже можно сказать, что вообще не спал. На всю ночь он погрузился в переживания, после разговора с Элиан. Почему она убежала? Неужели он что-то не так сказал? Может, он был слишком резок, и предложение, где он просил девушку уехать вместе с ним, спугнуло ее? Но в этом же не было абсолютно ничего плохого, не было скрытого смысла. Но почему же он чувствует себя виноватым? Сколько вопросов и ни одного ответа.

Рано утром пассажирская карета прибыла в Лучезарный раньше продуктовой. На улице никого, кроме Амбуласа и кучера не было. Парень положил вещи в багажное отделение и, прежде чем сесть в экипаж, немного постоял на улице. Он вдохнул сырой воздух, посмотрел на дом Элиан.

«Просто уехать или зайти извиниться?»: теперь это терзало Амбуласа. Он замешкался, но ненадолго. Принципы взяли своё. Молодой человек предпочел отринуть переживания, и надел привычную маску безразличия. Что он теряет? Стоило Амбуласу открыться человеку, как тут же от него отвернулись. Поэтому он решил для себя, что всё было ошибкой: и приезд в этот город, и мимолётное увлечение девушкой. Элиан – это всего лишь очередное лицо, которому суждено раствориться в тумане времени.

Но как ни крути, в маленькой частичке души Амбулас был опечален.

Карета уже тронулась и двинулась к воротам, как вдруг позади послышались крики. Амбулас обернулся. Это был Губернатор!

– Остановитесь, – крикнул парень кучеру.

Он подождал, пока Урбэм их нагонит, и открыл дверцу.

– Господин Интенегри, родненький! Не уезжайте, прошу. Еще больной! Женщина! Беременная! Помогите нам!

Глава 7. Минувшие дни. Предназначение

И снова вернемся к юности Амбуласа. А именно к тому дню, когда ему только предстояло познакомиться со своим новым опекуном. Ее звали Кана. Как было сказано ранее, эта женщина приходилась тетушкой ныне уже покойного Леона Интенегри. Для Амбуласа же она была не более чем дальней родственницей, но представилась Кана ему как бабушка.

– Здравствуй, Амбус, – сказала она тогда, переступив через порог опустевшего дома. Затем она мельком огляделась и снова с улыбкой посмотрела на юношу. – Или же тебе угодней к обращению полное имя – Амбулас? Ну чего же ты молчишь?

– Вы пришли за мной? – задал он вопрос.

– Конечно же! Зовут меня Кана, я твоя бабушка.

Амбулас был удивлен, слегка даже попятился назад.

– Понимаю, многое на тебя взвалилось сейчас, – продолжила Кана, – но давай соберем твои вещи поскорее и уедем отсюда. А я тебе по пути всё расскажу. Сейчас я позову Гавера, он отнесет чемоданы.

– Нет, я сам. Не надо никого звать.

Без лишних слов Амбулас накинул пальто, схватил все вещи и вышел наружу. На улице ждала карета, за поводьями которой сидел мужчина – тот самый Гавер. Они погрузили чемоданы, закрыли на ключ дом, повесили замок на ворота поместья и выдвинулись в путь.

Тогда моросил дождь, было уже темно. В последний раз Амбулас взглянул сквозь стекло экипажа на особняк, после чего тот скрылся из виду за холмом.

В карете, кроме Амбуласа и Каны, никого не было. Свечи тускло освещали салон. Стояла тишина, лишь стук колес об землю нарушал ее. Много вопросов крутилось тогда в голове юноши, но задать их не решался. Кто эта Кана? На самом ли деле она являлась ему бабушкой? Почему не переждали ночь? Куда держим путь? Что будет дальше с Амбуласом? Но все вопросы тут же начали себя исчерпывать.

Кана долго просто наблюдала за юношей, он это прекрасно тогда заметил и старался не подавать виду. На лице ее сияла улыбка, но опасений она не вызывала, а лишь смущала. Вообще, у Амбуласа Кана вызывала только доверие, и ничего плохого. Он тогда смог уверено предположить, что это был жизнерадостный человек, который редко когда унывает, непохожий на тех, кого он видел раньше. Короткие русые волосы, светлые глаза, морщинки у глаз и у губ, невысокий рост, стройное и крепкое телосложение, звонкий певучий голос. Вот что Амбулас пока смог разглядеть в ней.

Амбулас как сейчас помнит их первый состоявшийся разговор с Каной в карете. Сейчас он ему покажется таким простым, кое-где смешным, а где-то и вовсе постыдным. Но юному Амбуласу пришлось пережить не мало эмоций в тот вечер: от смущения до самого страха.

– Ты не против, если я зажгу побольше свечей? – начала тогда с вопроса Кана. – Или же спать собираешься?

– Нет. Зажигайте, – ответил Амбулас.

– Хочешь, секрет расскажу? Я очень боюсь темноты. Не выношу ее. А так же не люблю большие дома. В них всегда темно и мало света. А этот скрип! Ужас. Прости, что заставила на ночь глядя выехать. Зато мы быстрее окажемся дома! У меня небольшой дом, но, надеюсь, он покажется тебе уютным. В нем круглый день горит свет, – и она тихо засмеялась.

– А куда мы едем?

– В Оклонд!

– В столицу? – удивился юноша. – Это же сколько нам дней придется ехать?

– Кто сказал, что мы поедем до Оклонда на этой колымаге? Сейчас, часа через два, мы прибудем в Ферсиваль, оттуда на дирижабле. Минуя все равнины и горы, мы быстро доберемся по воздуху! Тебе уже приходилось побывать там пассажиром?

– На дирижабле? Что Вы? – махнул Амбулас рукой. – Мне посчастливилось лишь читать книги о них. Правда, что он достигает скорости сто пятьдесят километров в час? И какова вероятность, что мы не разобьёмся, ведь, как я знаю, двигатели пассажирских экипажей нестабильно работают в дождь?

Чередой своих вопросов Амбулас заставил только рассмеяться Кану, это заставило его покраснеть.

– Ты, наверное, книжки-то читал еще про первые дирижабли. Сидели безвылазно в этой глуши, книги старые и были. Сейчас дирижабли летают и в дождь, и в шквальный ветер. Летают днем и ночью! Пути их следуют из каждого крупного города во все стороны. Безопаснее рельсоходов, – объяснила Кана, затем потрепала Амбуласа за коленку. – Не переживай. Купим, как приедем, тебе книжек – сам всё и узнаешь. Тебя же учили хоть чему-нибудь в том доме?

– Да. У меня была гувернантка.

– Хоть об этом позаботился Леон. Читать, писать умеешь хорошо? Тебе же четырнадцать?

– Мне пятнадцать. Всё умею, хвалили.

– Просто я волнуюсь, достаточно ли у тебя знаний для уровня своих сверстников, которые учатся в школе. Догонишь ли?

Паника охватила Амбуласа. Вот что ему было точно не нужно, так это оказаться среди толпы незнакомых ему людей. Да и думать он об этом не хотел! А вдруг его знания были не настолько хороши, чтобы оказаться в классе со сверстниками, и посадят его…с детьми!

– В школе? Нет, я не хочу туда. Не надо!

– А как же ты учиться будешь? Не прикажешь ли снова гувернантку тебе нанимать, как маленькому? – С легкой иронией и с долей юмора поинтересовалась Кана.

– Нет, – тихо ответил юноша, и совсем беззвучно добавил. – Прошу, только не в школу. Я сам. Сам всему научусь. – Амбулас опустил глаза в пол и втянул голову в плечи, скрывая часть лица под плащ.

– Хорошо. Я придумала, как мы поступим. У меня есть хорошая знакомая, она преподает в Академии. Встретимся с ней, она тебя проверит на знания базовых предметов. Без лишних глаз. А там уже решим, что с тобой делать.

Амбулас молчал, а Кана больше не задавала вопросов. Достала из сумки свечи и зажгла их, потом из другого отдела достала книгу и карандаш, и принялась в ней что-то усиленно подчеркивать. А Амбулас был так взволнован вопросом об обучении, так распереживался, чему был сам сильно удивлен, ведь он так усердно тренировался держать себя в руках. Но школа, нет, люди – вот что его испугало. Новые лица, многочисленные взоры, направленные в его сторону: от всего этого у него пробегали мурашки по всему телу.

Только тогда Амбулас впервые столкнулся с тем фактом, что он является невиновным социальным изгоем. За все пятнадцать лет людей, которых он повстречал, можно было по пальцам пересчитать. Но он не хотел ничего менять, не желал приобщаться к нормальному общественному поведению. Он привык быть один! Амбуласу так стало плохо на душе, что ему захотелось распахнуть двери кареты и убежать в лес, в привычный тихий неизменный мир. В Его мир.

Но с суровой реальностью он должен был смириться, ибо едет он в самый крупный город государства. Оклонд – город, который станет его новым домом. Где полно людей, среди которых хоть как, да придется уживаться, с которыми, в будущем, предстоит знакомиться, вести дела.

Амбулас заснул в пути и проснулся, когда уже карета оказалась у посадочного трапа в дирижабль. Вокруг было много людей, множество других карет, отовсюду доносились голоса, оглушительные звуки из громкоговорителя. С юга посадочную станцию окружал лес, с остальных сторон высокие здания города Ферсиваля. Больше он ничего не помнит. Всё было, будто в тумане, кружилась голова. Юноша не помнил, как они прошли регистрацию, как заняли свои места в каюте, не помнил, как лег спать. Амбулас проспал от самого взлета дирижабля из Ферсиваля вплоть до прибытия в столицу. Почти.

Его разбудила Кана, так тепло и ласково шепотом произнося его имя на ушко. Амбуласа так никогда еще не будили, было щекотно и приятно. Вставать ему совсем не хотелось. Насколько же он утомился за последние дни в особняке, столько событий тогда произошло, что он просто забывал про сон. Ему требовалось выспаться как следует. Но когда Кана сказала ему, что он пропустит самое интересное, а именно пропустит панораму на Оклонд, Амбулас мгновенно испытал прилив бодрости.

Он резко встал, обулся. Кана заставила его накинуть пальто, а затем проводила по узкому коридору до двери в конце пути. Дверь отворили, и они вышли к смотровой площадке, которую огораживали стекла от самого пола до потолка. Пробившись сквозь толпу, юноша смог увидеть город с высоты. Ничего подобного и завораживающего Амбулас никогда не видел.

Оклонд – самый красивый, большой, развитый и богатый город во всем мире. Жемчужина страны, никак иначе. В нем огромное количество разнообразной инфраструктуры и всевозможных мест для развлечения: магазины, больницы, театры, рестораны, библиотеки, музеи, бары, парки, клубы, салоны красоты. В нем расположены все министерства страны.

Это неописуемо гигантский город, расположенный на берегу бескрайнего океана. Он имеет форму почти идеального полукруга. Над ним возвышались огромные небоскребы, но больше всего выделялась Цитадель – центр всего города, самое высокое здание, из которого исходило множество труб, ведущих в различные уголки Оклонда. Сам город был окружен массивными стенами. Добраться до столицы можно было только по воздуху на дирижаблях, либо по железнодорожным путям – на рельсоходах, чьи линии тянулись из различных сторон горизонта к центру Оклонда. Вокруг города были поля, леса, проходила река, а так же вблизи располагалось несколько небольших поселков.

Амбулас не мог дождаться возможности разглядеть весь город изнутри, познакомиться с архитектурой, с построением улиц, с модой и поведением местных жителей. Он хотел познать всю мощь технологий, развитых в этом городе, постичь все наяву то, что ранее вычитал из книг, даже больше этого.

Но дирижабль начал приземляться не там, где рассчитывал Амбулас. Они приземлились на посадочной площадке в поле, в нескольких десятках километров от стен Оклонда. Как оказалось, Кана жила именно в одном из поселков, что расположились в области города. Амбуласа это немного расстроило.

Тот дом ему тоже навсегда запомнился. Небольшой, но довольно милый. Красная крыша, желтые стены, окна выходили в сторону леса.

Вообще, следует описать и само поселения полностью. Всего их было три, и связывала их между собой дорога, выложенная узорчатыми плитами. В каждом поселке было по три-четыре улицы, на каждой улице по семь-десять домов. В каждом поселении было по одному магазину, по одному развлекательному центру. Но их объединяла одна школа, одна больница и одна местная администрация, которые как раз-таки расположились в поселке, где жила Кана. Все дома конструкцией походили друг на друга. Но каждый хозяин старался выделиться на фоне других, поэтому жители по-всякому украшали свои дома: то покрасят в яркий цвет их стены или ставни окон, некоторые полностью меняли цвет черепицы на крыше. Так или иначе, каждый дом носил свой уникальный характер. К каждому зданию так же прилагался участок, который был огорожен двухметровым забором. Некоторые этот участок застраивали сараями, гаражами, другие переделывали всё под огород, но были и те, кто предпочел оставить участок нетронутым.

Поселок, в котором уже тогда поселился Амбулас, был центральным, самым ухоженным. Но был и минус: возле него проходили железнодорожные пути. Не так, чтобы было сильно шумно, когда промчится по путям рельсоход, но всё же это, спустя некоторое время, начинало действовать на нервы. Хотя жители к этому просто привыкали.

Рельсоход – это модернизированный паровоз. Его отличала лишь конструкция состава и метод передвижения. Рама экипажа с колесами, тормозными колодками, с коробкой передач, в общем, со всей частью, отвечающей за передвижение, располагалась наверху корпуса. Пути для рельсоходов сделали просто фантастичными. На земле воздвигали огромные колонны с круглой аркой на конце. Между каждой колонной был интервал в двести-триста метров, в зависимости от изгиба определенного промежутка пути. На самой высшей точке внешней стороны круга крепились рельсы. На эти рельсы становился весь состав усовершенствованного паровоза, то есть – рельсоход.

Поначалу людей пугал новый метод передвижения и новый транспорт. Еще бы! Ведь им приходилось буквально висеть над землей, да еще и не на маленькой высоте. Скорость же рельсохода в два раза превосходила скорость паровоза. Вот такие инновации запросила власть Оклонда, и уже как два десятка лет рельсоходы поступили в обиход.

Вернемся же к Амбуласу. В доме Каны ему досталась отдельная комната, окна выходили всё на тот же лес. Но не красота и тишь леса уже, как ни странно, интересовала его, а весь величественный обзор на стены, на вонзающиеся в небо острые трубы и яркие высотки столицы. На бескрайний океан, что блестел там далеко в дали, на железнодорожные пути, по которым проносились рельсоходы. На всю эту мощь! Это была панорама от которой захватывало дух.

Выгрузив вещи в свою комнату, он тут же выбежал во двор дома, хорошенько разбежался, допрыгнул до края крыши дома и взобрался на самую макушку. Амбулас тогда был точно уверен, что все дни и ночи напролет он будет проводить на этой крыше и любоваться здешними красотами. Конечно, юноша разглядел тогда и густой дым, что исходил из глубин города из высоких труб. Оклонд – как-никак является и промышленной столицей. Черный дым – это лишь один из тех факторов, с которым пришлось столкнуться ради будущего и дальнейшего прогресса. Но это почти никак не отразилось на впечатлениях Амбуласа.

Проходили дни, недели. Амбулас привыкал к новому дому, не переставал любоваться здешними пейзажами. Он начал привыкать и к Кане. К женщине со светлой душой, к женщине, что теперь заботилась о нем.

Первое время Кана не беспокоила Амбуласа. Она дала ему время свыкнуться, не приставала с разговорами. Кана ждала, когда Амбулас сам потянется к ней. Так прошел месяц, а юноша и не пытался завязать разговор с Каной. Это обеспокоило женщину. Она начала задумываться: «А нравится ли ему наш дом? Нравится ли ему наша еда? А нравлюсь ли ему я?» На самом деле Амбулас тоже тревожился. Ему было совестно, что он даже не пытался проявить к ней интерес. Он просто боялся, что она вновь поднимет вопрос об обучении, о школе. Только и всего.

Амбуласу все нравилось. Вкуснее еды он не пробовал. А домом он и насладиться не мог. Конечно, жильё не могло похвастаться изнутри особыми просторами по сравнению с особняком Леона Интенегри. Но этот дом был озарен светом в прямом и духовном смысле. Что же касается Каны: Амбулас хотел полюбить ее как сын, как внук. Но не дано ему было это умение, не знал Амбулас, что такое материнская любовь и как это «любить» вовсе. Это касается, конечно же, любви к человеку, а не к вещи. Всегда Амбулас все чувства к человеку описывал «привыканием». Но Кану он захотел полюбить по-настоящему.

Прошло еще несколько недель, а диалог дальше фраз «Доброе утро» и «Спокойной ночи» не заходил. Но всему приходит конец, и Амбулас сдался. Причиной тому послужило любопытство к увлечениям Каны.

Амбулас наблюдал за Каной, всегда знал, где она, но чем занимается на данный момент времени, он знать не мог. Пока он безвылазно проводил время на крыше, к ним в дом достаточно часто приходили люди. Это были и мужчины, и женщины с детьми, бабки и деды. Все они переступали порог дома с горечью на лице, но выходили оттуда с радостью в глазах. Это его заинтересовало и, однажды, Амбулас все-таки решил выяснить, что же происходит дома в то время, когда он отсутствует. Ведь все дни напролет, иногда и ночи, он любовался горизонтом. Конечно, были и перерывы на завтрак, обед и ужин, на сон, на умывание, но наибольшую часть дня он проводил вне дома. Стоит добавить, что Амбулас так и не покидал пределы двора.

Он прокрался в дом, спустя некоторое время, когда к ним пришла очередная гостья. Дело происходило в гостиной. Он увидел, как в центре комнаты стояла женщина с закрытыми глазами, легко пошатываясь. Она была будто в трансе и тяжело дышала. Вокруг нее ходила Кана, что-то нашептывая, и взмахивала правой кистью руки, словно рисуя знаки или буквы в воздухе. Это продолжалось около двух-трех минут. Затем, она остановилась и сказала женщине открыть глаза. Тогда Амбулас спрятался за угол и стал подслушивать.

– Всё? – спросила гостья.

– Да. Теперь будешь спать спокойно. Кошмары покинут ваш дом, – ответила Кана.

– Спасибо, милая Кана! Дай вам Бог здоровья и благополучия! Возьмите это в качестве благодарности! – Послышалось шуршание. Амбулас смело предположил, что женщина достала деньги.

– Много вы мне даете! – Возразила Кана.

– Кыш… Всё правильно вам дала. Не возмущайтесь.

– Всё равно, не стоило. Спасибо!

Амбулас тут же выбежал из дома. Увиденное его насторожило, но и окончательно увлекло тоже.

С тех пор, юноша продолжал наблюдать за каждым гостем, что приходили к ним. Так же, прячась за углом, он подсматривал и подслушивал за странными «представлениями». Многие были похожи на «обряд», им увиденный ранее, некоторые совсем отличались своей последовательностью действий и слов, продолжительностью, положением тела «пациента». Амбулас догадался, что этими обрядами Кана как-то помогала людям. Лечила? От кошмаров? Но только ли?

Однажды к ним пришел человек во всем черном, с высоким колпаком и крестом на груди. И состоялся в доме у них с Каной разговор. Амбулас прокрался в дом, когда они перешли к концу самой сути некой «проблемы».

– … он ест, пьет, разговаривает. Но боится он креста и Бога. Отвернулся от него. Ругается на Бога. Не ему принадлежат эти слова, только не из его уст. Приходи к нам в часовню, помоги чистому служителю вернуть верование, милостливая Кана.

– Я Вас поняла. Обязательно приду. Сегодня же. А пока ступайте главный служитель Орберт. Приготовьте мне бокал со святой водой да уложите спать больного.

– Мы будем ждать.

Оба попрощались.

Мужчина следом ушел, а вот Амбулас остался. Он вышел из-за угла и вопросительно посмотрел на Кану. Та ни сколько не удивилась его появлению и улыбнулась ему.

– Опять подслушиваешь, Амбус? – спросила его женщина и хихикнула.

– Да. Что тут такое происходит? В смысле, что это за обряды вы делаете над людьми? Расскажите, Кана!

И Кана рассказала Амбуласу, что еще с юных лет она занималась народным «врачеванием». Этому ее научила мама, а маму – бабушка, а до нее еще много поколений передавали знания друг другу. Когда людей не лечат ни лекарства, ни мозгоправы, они идут к «Истинному Целителю». Иногда их называли просто «знахарь» или «знатец».

С точки зрения современной медицины, такие способы лечения выглядели совсем примитивными. Но Кана уверяла, что она и все подобные ей обладали сверхъестественным и магическим знанием. Глупости? Но больные, совсем отчаявшись, начинали верить и в эту силу. Как ни странно, обряды Целителей им знатно помогали.

Кана разделяла обряды на две категории: безобидные и «клятвенные». К безобидным обрядам она относила охрану от колдовства, порчи и кошмаров, прорицание судьбы, лечение суставов, небольших ран, лечение кашля и насморка и тому прочее. Часто к таким обрядам прилагались снадобья из трав, растений и продуктов животного происхождения. Если с этим всё понятно, то про «клятвенные» обряды Кана тогда еще не хотела поведывать. Единственное, она рассказала, что у каждого обряда из данного раздела есть свое название, и что перед тем, как в первый раз произвести данный обряд, нужно принести одну некую клятву и пройти «очищение». К слову, Амбулас мало что тогда понял, но он нацелено напрашивался пойти вместе с Каной в часовню. Женщина не стала отказывать.

Уже вечерело. Нога Амбуласа впервые ступила за пределы ограды его дома. Они с Каной шли на окраину поселка через задние дворы, где стояла часовня на невысоком холме. По пути к ней юноша осматривал поселок. В нем было тихо и спокойно, лишь издалека доносились веселые голоса детей и непрестанный лай собак. На днях прошел сильный дождь, поэтому дорога, по которой они шли, была грязновата, – плиткой была выложена лишь центральная улица. Со стороны противоположной лесу дул, наполненный свежестью ветерок с морским привкусом. Чуть выше крыш местных домов виднелись высокие здания Оклодна, которые из-за далекого расстояния скрывались от глаз за туманом.

Наконец они настигли часовни. Это была небольшая постройка, по углам сооружения были выстроены небольшие остроконечные башенки, в нише, над входом, находятся большие часы с боем. Все здание состояло из множества арочных проемов на первом этаже, над которыми располагаются узкие окна, украшенные ажурной тонкой резьбой. Внутри стены были украшены одним рядом картин и витражной мозаикой с изображение святых. В стенах аспиды разместился золотой алтарь.

Вся эта красота совсем не впечатлила Амбуласа. Ему показалось все вокруг чересчур вычурным и устаревшим. То ли дело Цитадель в Оклодне: сразу видно и мощь данного сооружения, и его цель. Оно питало весь город, это было сердце одного гигантского механизма. А тут, бесполезная постройка, которая не приносила пользы современному обществу. Так думал Амбулас. Не привили в нем веру в Бога.

Внутри часовни их встретил тот самый человек в черном, что приходил к Кане. Он поклонился и сразу же повел их к больному. Как оказалось, в здании был подвал, оборудованный несколькими комнатами. В одной из них, на кровати, находился собственно и сам больной. Он спал и смешно посапывал. Это был старый человек с густыми бровями и бородой.

Мужчина вручил Кане бокал с жидкостью, сказал, что дал больному снотворное. Он еще раз поклонился и покинул комнату. Дверь закрылась, Кана с Амбуласом остались наедине с больным.

Она достала из сумки несколько свечей и небольшой сверток. Когда женщина его развернула, то Амбулас увидел в нем кинжал и пару амулетов. Далее, Кана расставила свечи вокруг больного и принялась вслух произносить последовательность своих действий. Это было сделано специально, чтобы Амбулас запоминал.

– Зажигаем свечи и присаживаемся на колени, – Кана подожгла фитиль каждой свечи и села рядом с кроватью больного на пол. Она посмотрела на юношу и дала знать, чтобы тот тоже сел с ней. – Надеваем амулеты. – Один она закрепила у себя на шее, а второй протянула Амбуласу, и он его тоже надел.

– А зачем это? – не удержался и спросил юноша.

– Это оберег. Надевай. – Серьёзно ответила Кана. А после продолжила диктовать свои действия. – Берем за руку больного. Амбус, дай мне свою. Хорошо. Теперь читаем молитву. Эл номе ган го ретте. Эл номе ган го ретте. Амбус, запоминай слова. Эл номе ган го ретте. Эл номе ган го ретте повус. Теперь подай мне кубок с водой. – Амбулас протянул кубок. – Благодарю. Теперь я беру кинжал. Мне потребуется всего лишь пять капель крови. – И Кана проткнула палец старика острым кончиком кинжала и подставила бокал. Красные капли плюхнулись поочерёдно в воду. – Ставим кубок на пол, беремся снова за руки и произносим следующие слова: Ло вонгу та повус. Ло вонгу та повус. Ло вонгу та повус. – Кана закончила и повернулась к Амбуласу. – Теперь приготовься. Закружится голова, и помутнеет в глазах. Ты не бойся, всё будет хорошо.

– Постойте! А что происходит? – заволновался юноша.

– Амбус. Время уходит. Держи меня за руку и не отпускай.

Кана схватила кубок с покрасневшей водой, и сделала оттуда глоток, затем протянула его юноше, тот тоже выпил немного. Амбулас почувствовал резкую тошноту, веки показались тяжелеными, а потом все так закружилось, что захотелось кричать от страха. Но он не мог. Амбулас перестал чувствовать тело, он перестал чувствовать что-либо вообще. Но продлилось это недолго. Он снова почувствовал землю под собой, моргнул, и вот он уже видит перед собой Кану, которая смотрела на него и улыбалась.