Совершение. Часть первая

Обнаженное тело всё было покрыто ожогами и пылью. По щекам девушки катились слезы, оставляя на грязном лице следы. В глазах ее был мрак.

– Возьми меня за руку, и мы покинем это место, – начал Амбулас. – Этот ужас пройдет. Дотронься лишь до моей руки, – и он протянул ей свою, всё медленнее подходя к девушке.

Их разделял десяток шагов, когда мученица закричала и молниеносно устремилась прямо на спасителя. Кожа ощутила поток воздуха. Вскрикнув, Амбулас завалился на спину, не в силах оторвать взгляда от приближающейся фигуры, и вообще попытаться уклониться.

Фигура девушки растворилась в воздухе. Вместо нее, на горящих крышах появились странные существа, и спрыгнули на землю. Это были маленькие, шкодливые, и не чистоплотные создания. Выглядели они, как хвостатые лысые худощавые карлики с крупными заострёнными ушами. Амбулас знал, что от этих существ, – да и в прочем от всего, что в захваченных сознаниях обитало, – не следовало ничего ожидать хорошего. И был прав. Тут же они принялись метать в его сторону огненные шары.

Мгновенно встав на ноги, Интенегри увернулся от огня, и отбежал в сторону, укрывшись за стеной очередного дома. Он насчитал пять врагов. Вступить в бой с ними было ни сколько неизбежно, а скорее не приемлемо для него. Существа в припрыжку побежали в его строну. Это и дало начало действиям воина, и он достал меч.

Сделав кувырок в сторону, Амбулас взмахнул левой рукой в сторону крайнего левого создания. Цепь, подвластная сказочной магии, устремилась в цель, проткнула насквозь ее, и быстро притянуло к атакующему. Колющий удар, и один готов. Второе существо само напоролось на удар клинком плашмя, что тут же повалило его замертво. Остальные же не стали повторять ошибок, и бросили в воина по огненному шару. Тот же бросился им на встречу, и сделал подкат под ними, заметив, что шары не меняют траекторию. Амбулас замахал мечем перед собой, и в этой мясорубке повалил еще двоих. Брызги крови хлынули во все стороны.

Оставшийся в панике бросился бежать, оставив позади трупы своих товарищей. Но эту затею тут же прервал воин, направив в сторону труса крюк, который через мгновенье притянул мертвую тушу. Амбулас оглядел поле битвы, убедившись, что врагов не осталось, и запрокинул за спину меч. Битва была предельно легкой.

– Кар-р, – восторженно крикнул ворон, который всё это время сидел на земле за человеком, с интересом наблюдая битву. Он, с мудростью во взоре, взглянул в глаза Интенегри, щелкнул клювом, и захлопал крыльями в сторону от руин Лучезарного.

– Ты всё не перестаешь меня поддерживать, мой друг, – улыбнулся Амбулас, и тут же двинул за вороном вдогонку.

Следующее место превзошло все его ожидание. Не мало времени потребовалось преодолеть холм, бесконечно тянущийся вверх, чтобы, преодолев его, увидеть перед собой следующее: огромная чёрная башня в высоту чуть меньше ста метров, в форме узкого цилиндра, из которого выходили каменные иглы, концы которых горели красным, точно были накалены предела. Из башни выходили два коридора, которые служили переходами в башни поменьше. Из всего этого сооружения исходил один яркий оранжевый луч в небо. Всё построение было окружено забором, походивший на останки хребта огромного существа.

– Кар-р, – хрипнула чёрнаяц птица, и приземлилась у ног Амбуласа. Она искоса взглянула на человека, вытянулась и кивнула в сторону башни. Якобы «Тебе туда, чего уставился?»

Воин намёк понял, и ждать себя не заставил. Добравшись до забора, он с легкостью преодолел его. И стоило ему сделать лишь один шаг за преградой, как с земли поднялся дым, и тут же рассеялся, а на его месте, под раскаты грома, появились знакомые существа. Только численность их превосходила чуть ли не в три раза.

В ближайшего Амбулас воткнул крюк, а в ответ получил десяток искрящих шаров в свою сторону. Все пролетели мимо цели, но только один попал в землю в то время, когда человек переставлял ногу. Это откинуло его в сторону, и перевернуло в воздухе пару раз. Амбулас не успевал встать, и поэтому ему пришлось на коленях отползти от обстрела.

Когда последний шар разорвался, Интенегри встал на ноги, и побежал к врагам. За один рывок, за спиной он оставил три туши. Затем, окинув взглядом всё вокруг, он махнул левой рукой в сторону, что выкинуло цепь, и начал крутить острым крюком над головой. Пришлось сесть, так как рост существ едва ли превосходил метр. Острое лезвие цепи, с легкостью разрезало плоть врагов, и повалило бездыханно еще шестерых.

Остались четверо, которые отступили в сторону ворот главной башни. Добравшись, существа метнули по шару в сторону Амбуласа. Скорость снаряда была совсем не высокой, поэтому увернуться, да и еще на дальнем расстоянии, было легко.

Воин стал под тем углом к врагам, что бросив крюк в их сторону, он одновременно проткнул одного из них, и зацепил за этим невезунчиком стоящего. Поэтому он притянул одну тушу, и раненного карлика, которому снес следом же голову с плеч. Два одиноких уцелевших существа переглянулись, и бросились бежать в разные стороны.

«За двумя зайцами не погонишься», – сказал в уме Амбулас, и сумел кое-как подцепить только одного беглеца, к которому неминуемо пришла смерть. Другой же – скрылся с глаз долой.

Воин толкнул ворота в башню, но они не поддались. Тогда Амбулас побежал к соседней башне. Там и вовсе входа не было. Окинув всю конструкцию изучающим взглядом, он заметил, что иглы, торчащие из стен построения, представляли собой нечто похожее на ступени, между которыми был приличный пролет. И здесь на помощь человеку пришел снова крюк.

Цепь плотно обматывала иглы, и инерцией притягивала Амбуласа к себе. Он запарил в воздухе. Состыковка с торчащими копьями была весьма неприятной. Во-первых, это был мощное приближение, что при столкновении с силой било Амбуласа по груди. Следом же, приходилось вскарабкиваться, и постараться устоять на иглах.

Он взглянул вверх, и подсчитал, сколько ему придется пройти. Недовольно покачав головой, человек выдохнул, и швырнул крюк в следующий выступ. Под конец пути, он вскрикивал от боли при соприкосновении с иглами. Грудь то и дело трещала. Если бы не нагрудник, с легкостью можно было схлопотать по ребрам, и переломом тут не отделаешься.

Когда Амбулас взобрался на крышу башни, ему потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Он проклинал мысленно это больное воплощение зла в разуме девушки, этого ворона, а затем и себя. «Слушать глупую птицу. Вот чудеса». Но он и не вздумал сомневаться, что на верном пути.

Интенегри встал, и подошел к краю крыши, что был ближе к коридору между башнями. Но это был не коридор вовсе, а что-то похожее на мост. Сверху до него было около четырех метров, и это не стало преградой для Амбуласа, и он спрыгнул вниз, а при прикосновении с землей, сделал кувырок, дабы заглушить удар.

Он побежал на противоположную сторону моста, к небольшим воротам в главную башню. Сильный толчок не дал результата. Амбулас окинул взглядом стены у входа, и заметил небольшой выступ – нажимную плиту. Нажатие на нее, раздвинуло ворота в разные стороны. Человек бросил раздраженное «Тьфу», представив, что точно такая же плита была и у начальных ворот. Но не посчитал это своим просчётом, так как вдруг там этой нажимной плиты и вовсе не было. Хотя, осадок остался. Он вошёл внутрь.

Стены коридора, в котором Амбулас оказался, были расписаны различными символами, которые светились желтоватым цветом. Пройдя немного дальше, перед ним предстали две двери: до одной нужно было идти всё так же прямо, но Амбулас предположил, что это приведет его к мосту между башнями. Вторая дверь была по правую сторону, и вела явно вглубь построения. У входа была такая же нажимная плита, что встречалась раньше.

Двери раскрылись. Обширное высокое помещение было оснащено у стен спиралевидной лестницей, что позволяло подняться снизу от главного входа к сердцу башни, чему служил раскалённое ядро, похожее на солнце в космосе. Оно поддерживалось благодаря массивным балкам, которые выходили из стен, и якобы сдерживали и контролировали энергию сердца. На эти же балки, под ядром, связанная оковами черной липкой субстанцией, материально похожую на паутину, была подвешена девушка. Несчастная находилась без сознания.

На всё это человек смотрел снизу, так как вышел на платформу под этим самым ядром, а там, где висела девушка, можно дотянуться рукой, но сложно. Осмотрев всё, как следует, Амбулас пришел к решению, что следует обрубить несколько крепление тюремной оковы, дабы сместить девушку ближе к краю к нему. Затем, обрубить оставшиеся крепления одновременно, и ловко подхватить пленницу.

Только Амбулас хотел начать вершить задуманное, как его сбила в сторону магическая волна. Это чуть ли его не отправило кубарем вниз по лестнице. Откуда ни возьмись, со стен спрыгнул не то монстр, не то демон. Выглядело это, как огромный паук с головой и руками бледнокожей женщины. Оно медленно скакало из стороны в сторону, подбираясь к человеку.

Амбулас быстро оклемался, встал с земли, и тут же кинул в сторону чудовища крюк. Тот же, отскочил вправо от цепи, и в ответ нанес энергетический удар, который снова свали на живот нападающего. Чудище кинулось к нему.

Воин слегка замешкался, когда встал на ноги, поэтому от ударов он начал уворачиваться безоружным. Человеческие руки с чёрными длинными когтями желали разодрать всё тело Амбуласа. Чудище наносило удары то руками, то паучьими передними лапами. А он попросту не успевал выхватить меч.

Тогда Амбулас кинул цепь в сторону, где крюк ухватился за поддерживающую балку, и он упорхнул в ту сторону от врага. Монстр бросился за ним.

Интенегри вскарабкался с трудом на балку. Уже там он схватил меч, и принялся глазами выискивать паука.

– Где же ты?! – крикнул он.

Сзади что-то затрещало, и когда Амбулас посмотрел в ту сторону, на него уже кинулось чудище. Оба свалились с балки вниз, на ту же платформу, где и начали.

Времени не было, чтобы кривиться от боли, тогда воин схватил меч, что выронил в полете, и кинулся к пауку, который с тяжестью подбирал все восемь лапок. Колющий удар, следом режущий, прыжок в сторону, удар по лапам, кувырок, и, напоследок, проткнуть насквозь тело. Враг пал.

Тут же всю башню затрясло. Следовало поторопиться. Теперь спасителю ничего не мешало совершить задуманное, и спасти девушку. Когда пленница уже оказалась освобожденной, Амбулас положил ее голову к себе на колени, и начал приводить ее в чувства. Она медленно открыла глаза.

– Возьми меня за руку… – начала он.

Одна из балок треснула, и обрушалась в самый низ. Все стены башни начали покрываться разломами.

– Возьми меня за руку! Ты хочешь отсюда уйти? – девушка с трудом дышала, но Амбулас продолжал. – Возьми меня за руку. Ты обязана сама дать мне ее. Ты же хочешь отсюда уйти!

Уже вторая балка обрушалась. Небо гремело. Всё здание тряслось. Если ядро разорвет изнутри, и вся мощь выйдет наружу, им уже не спастись.

– Возьми мою руку! Ну же!

Девушка со стонами протянула ему руку. Балки обвалились. Вспышка.

Глава 3. Минувшие дни. Затмение

Немного окунем читателя в детство Амбуласа Интенегри. И начнем с того, что детства-то у него и не было.

Когда Амбуласу не исполнилось еще и трех лет, его родители погибли. Но вопрос стоял в том: "А погибли ли?"

Парренс Интенегри – был успешным предпринимателем, и высоко уважаемым человеком. Но богатство не ударяло ему в голову, а наоборот, вело к поступкам благородства. Добродетель служила сама по себе самой высокой ценностью семьи Интенегри. Если нет добродетели, то знатность не поможет. Он был кормильцем бедноты. Он основывал больницы, открывал школы, навещал больных детей, давал приданное девушкам, оказывал помощь вдовам, усыновлял сирот. Так же Парренс материально поддерживал заведения, которые могли накормить и предложить ночлег беднякам. Он был человеком, к которому мог обратиться за помощью всякий, и никому не случалось уходить от него ни с чем. Парренс сам ощутил на себе тяжесть голодающих в юные годы, когда отчим выставил его на улицу, а мать не осмелилась заступиться за собственного сына. Но смекалка и сообразительность помогла подняться ему с колен.

После долгих и мучительных скитаний по улицам, Парренс попросился на подработку к одинокому пожилому кузнецу, который со снисходительностью отнесся к бедолаге. Сначала он просто подносил инструменты, заготовки. Следом, крепил и регулировал штампы, закладывал и устанавливал детали, очищал их от смазки. Затем, когда знания по кузнечному ремеслу возросли, с любопытством начал соединять всевозможные сплавы, тем самым достигая более высокую прочность и легкость сырья.

Хорошая работа кузнеца высоко ценилась, а если эта работа имела свою некую индивидуальность, то за это намного поднимали плату. Старик умер, но Парренс продолжил его дело. Он начал относиться к подобному ремеслу, как к искусству.

Теперь юноша увлекся изготовлением уникального боевого оружия. В то время чёрный порох не особо славился, и поэтому пределом его разума стал многозарядный арбалет. Идея ему пришла на ум, когда он поднял для себя ряд вопросов, касающихся оружия, в том числе и неудобство использования арбалетов, требующих постоянной перезарядки.

Первоначально зародилась идея создать поворотный лук, немногим позже пришла в голову идея прикрепить к арбалету барабан, и в заключение все это «оборудовать» зонтичным механизмом. Конструкция обеспечивает быстрое натяжение тетивы и поворот барабана, снаряженного несколькими стрелами, с чёткой установкой в боевую позицию каждой очередной стрелы. В состоянии полной экипировки этот арбалет весил около четырех килограммов, и ему не было аналогов по скорострельности среди оружия подобного класса.

Это был шедевр. По достоинству оценили качество новинки солдаты. Уже по истечению нескольких недель, создатель гениального творения был известен на весь город, а затем, и на весь мир. Горы денег свалились на Парренса. И всего добился он сам.

Он основывал заводы, нанимал рабочих, разрабатывал новые проекты, экспортировал изделия в другие страны. Это всё принесло ему богатство. Но он никогда не забывал, что ему приходилось пережить. Парренс прекрасно знал, что такое ногата, зимняя стужа, жажда и голод, бедность. Поэтому-то он и протягивал руку помощи нуждающимся.

Мать Амбуласа, Трис Вир, преподавала в школе для девочек. Всеми ценилось ее понимание, доброта, и бодрость духа. Ее судьба ничем не отличалась от судеб многих людей. У нее была самая обыкновенная семья, самые обычные родители, и самый простой дом. Это была с первого взгляда самая обыкновенная девушка, даже ее пышные каштановые волосы с красным отливом не придавали ей особой индивидуальности. Обманчиво легко выглядела и ее учеба в университете, и четырехлетняя обязательная работа по распределению в школе. На самом же деле девушка вкладывала в образование и профессиональный рост все силы и ресурсы, какие у нее были.

С будущим мужем она познакомилась на премьере в театре. Ей пришлось пойти туда одной, и потому было не так радостно смотреть спектакль, хотя действие на сцене было довольно интересным. Парренс тоже пришёл в театр один, но, увидев прекрасную девушку, которая к тому же выглядела довольно одинокой, он решил сесть рядом с ней и, представившись, завязал с ней непринужденную беседу. Представление отошло на задний план. Они влюбились друг в друга с первого взгляда. Их увлекательный разговор затянулся, и после представления они всю ночь гуляли по истоптанным тропинкам в парке. Парренс держал барышню за руку и всё время смотрел на нее, а она от смущения то бледнела, то краснела. Они обожали друг друга и уже вскоре после знакомства поженились.

Когда у них родился малыш, Трис тут же оставила работу и полностью занялась воспитанием ребёнка. Совсем юный Амбулас был счастьем в их доме. Родители щедро одаривали его любовью и вниманием. Отец, возвращаясь с работы, первым делом же шёл в комнату к сыну, чтобы взять его на руки, слегка подкинуть вверх, отчего у матери замирало сердце, и поцеловать в лоб. Амбулусу это жутко нравилось, и он хохотал, когда оказывался в воздухе, и когда отцовская щетина слегка царапала его нос. Мать тоже невероятно сильно любила своё чадо: она практически не отходила от него ни на шаг, всюду брала его с собой, но вместе с тем, она никогда не ограничивала его свободу. Родители опекали Амбуласа так сильно, как только могут опекать родители своего единственного ребенка и в то же время, они никогда не навязывали ему своего мнения.

После той судьбоносной ночи, когда родителям Амбуласа по непонятным обстоятельствам пришлось покинуть дом, а его оставить на попечительство трем няням, вся жизнь ребенка окрасилось в серые тона. Карета, на которой отправились в путь Парренс и Трис Интенегри, была найдена пустой и распряженной на окраине близ лежащего леса уже следующим утром. Двух человек объявили в розыск. После трех недель непревращаемых поисков, родителей Амбуласа признали погибшими. Город покрылся трауром.

Полиция не могла поднять и раскрыть дело ни об исчезновении, ни об убийстве. Следов похищения совершенно не было, мертвые тела в лесу и по округе тоже не найдены, улики отсутствовали. Сыщики были в недоумении. Были люди, и нет людей.

По завещанию Парренса Интенегри, найденного в его рабочем столе, всё богатство семьи принадлежало его сыну. Сам же Амбулас был передан на воспитание ближайшему родственнику. Им посчитали двоюродного брата Парренса.

Леон Интенегри – суровая личность. В одном его взгляде можно было разглядеть вечную мерзлоту. Этот человек был отталкивающе холодным и формальным в любых человеческих отношениях. Он не умел ни плакать, ни улыбаться. Он был по-настоящему черствым и непреклонным даже с близкими ему людьми. Его можно было назвать жестоким, но это не так! Суровость от жестокости решительно отличает одно: суровость не ищет и не получает удовольствия от причинения боли другому. Жестокость не имеет никакого представления о доброте и сочувствии. В суровости эти качества умеренно выражены, однако проявиться могут лишь в особых, почти пограничных ситуациях.

Леон был заядлым охотником, но зря животных не убивал. В юности это пристрастие чуть не погубило его. Тогда он с компанией отправился охотиться на льва. Имели лицензию – всё как положено. И надо же было такому случиться! Группа вышла на след, и после долгого преследования они выследили льва. Но король-лев не упал даже с нескольких выстрелов из луков и напал на охотников. Больше всех пострадал Леон. По счастливой случайности кто-то сумел попасть льву прямо в глаз, что сразило зверя и спасло человека. Но тем не мене лицо Леона было изувечено до неузнаваемости: часть правой щеки разодрана до потемневшего основания зубов, косые растрескавшиеся алые линии вместо правого глаза. Всё тело было в ранах и кровоподтеках. Пальцы ног были словно выкручены, выдернуты и переломаны. Всё это оставило уродливые шрамы на всю жизнь и хромую походку.

Леон Интенегри жил в поместье в готическом стиле. Раньше оно принадлежало старинному княжескому роду. Каменный дом в два этажа, окруженный садом, остроконечный серый купол, зелёные деревянные колонны. Все детали поместья говорили о характере его владельца. То, что дом стоял на открытой и ветреной местности, вдалеке от города, говорит о том, что обладатель этого построения был непрактичен и бесхозяйственный, ведь хороший хозяин не построил бы свой дом в таком месте.

Жиденькие деревья, позеленевший пруд показывают, что за ними никто не ухаживает: деревья растут сами по себе, пруд не чищен. Но это поместье казалось идеальным Леону, и он приобрел его за скромную цену, так как всему зданию требовался капитальный ремонт.

В доме вечно чего-нибудь да недоставало: одна комната была обставлена старой мебелью, обтянутой потёртой кожаной материей, дубовыми столами и книжными шкафами. В другой же комнате мебели не было вовсе. Спальня хозяина оборудована всеми удобствами. В оформление использовался успокаивающий зеленый цвет, в интерьере присутствовала простота и чистота линий. Мебель из красного дерева с бронзовой отделкой, и сине-зелёные массивные шторы. В спальнях же прислуги по усмотрению Леона было достаточно одной кровати, тумбы, и комода под одежду, а стены могли быть и вовсе обшарканными.

Кабинет – место, где человек занимается интеллектуальной деятельностью. Он имеет особое значение для самодостаточных людей. Кабинет Леона Интенегри представлял собой небольшую комнату. Центральное место кабинета занимал старинный письменный стол. На столе всегда лежал сборник собственных сочинений хозяина, фарфоровая чернильница в виде льва и печатка-ножичек, а также табачница, – Леон изрядно любил покурить. Над столом были помещены картины с различными пейзажами. Два позолоченных канделябра, два высоких стула, и большое кресло с резными подлокотниками внесли уют в эту комнату.

Леон Интенегри был человеком одиноким. Он никого не любил, и никто не любил его. Но он и не считал себя несчастным человеком. Леон всегда стремился к одиночеству, всегда искал уединения, и под зрелость лет он добился частичного отчуждения от мира сего.

Когда Амбуласа привели в поместье, это не вызвало особо никаких эмоций у Леона: он не был огорчен гибелью брата, не был возмущен появлению ребенка в его доме. Он отнесся к этому, как к должному. К тому же, некоторая сумма от состояния Парренса Интенегри перешла ему, "на содержание племянника и личные нужды". Только одно слово вырвалось из его уст тогда в адрес ребёнка: "Волчонок"

Леон нанял няню и гувернантку ребёнку, выделил и обустроил собственную комнату для дитя, не обделял игрушками. Единственным условием содержания малыша в поместье было в том, чтобы не велось посягательства на одиночество хозяина и его личное пространство. Именно поэтому Амбулас в младенчестве редко видел дядю, но этот персонаж вызывала у него неподдельный интерес.

Няня то и дело всё время теряла из виду непоседу, стоило только отвернуться. Амбуласа словно непостижимая сила притягивала к кабинету его дядюшки. Но достать до ручки не позволял рост, да и сил отворить дверь было еще маловато.

Леон всё время суток проводил в своём кабинете. Он выходил оттуда очень поздно, и возвращался туда очень рано. Иногда казалось, что он и вовсе там ночевал. Завтракал, обедал, и ужинал Леон только в кабинете, по каким-то причинам он никому не позволял входить туда. Жители поместья понятия не имели, чем хозяин мог днями на пролет там заниматься. Это было главной загадкой этого дома.

Гувернантка часто хвалилась Леону об успехах Амбуласа в то время, когда заносила ему еду. Конечно, это не интересовало хозяина, и поэтому всегда прерывал ее со словами: "Спасибо за обед". Ребёнок был умственно развит не по годам. Особый интерес он проявлял к чтению и музыке. Как-то рассказала хозяину, как тот пытался уже читать по слогам, прикладывал ухо к пианино, когда на нем играла няня, как заставил повариху раскинуть яблоки по всему столу, тем самым выбрав для себя композицию, которую счел нужным зарисовать, а точнее, начиркать на листе.  Иными словами, росла творческая личность. Амбулас был спокойным и тихим ребёнком. Он ко многому проявлял интерес. К шести годам он уже читал книжки, и познавал науку, как сольфеджио. К семи – пытался сочинять собственную музыку.

Амбулас любил играть в прятки с няней в саду, любил ходить на прогулки поодаль поместья. Каждый день начинал с зарядки, любил подтягиваться, хватаясь за косяки дверей. Бегал по всему дому, представляя себя великим путешественником. На ночь он заставлял гувернантку, – именно ее, а не няню, – читать ему сказки. Он всегда говорил ей какой у нее красивый голос. А с поварихой он делился своими секретами.

Амбулас часто играл напротив двери кабинета. Так он ждал, когда дяде Леону приспичит выйти из своего кабинета, чтобы успеть разглядеть его, и даже попытаться заговорить.

Ребенок не знал о смерти родителей. Ему говорили, что они уехала далеко-далеко, но очень сильно его любили, и поэтому должны были зарабатывать деньги, чтобы он смог купить себе большой дом. Одной ночью, Амбулас написал письмо своим папе и маме, и приложил записку с просьбой к дяде Леону, чтобы тот отослал письмо его родителям. В письме он написал, как сильно скучает, и просил больше не работать их. Не надо ему было большого дома, поживет и в маленьком. Прежде чем подложить письмо под дверь к дяде, он посоветовался с поварихой, но та строго настрого запретила ему приближаться к кабинету, сама взяла письмо и пообещала отправить его лично.

Амбулас часто плакал по ночам. Об этом узнала няня, и он объяснил ей, что тем самым отгоняет от себя плохое настроение, чтобы на утро снова смог улыбаться всем. Няня его крепко обняла и горько расплакалась. Все любили этого ребенка. Почти.

Однажды, когда Амбулас ночью вышел из своей комнаты, чтобы попить воды, он спустился вниз по лестнице, и заметил, что дверь в кабинет его дяди была приоткрыта. Он осторожно заглянул внутрь, и заметил, что Леон отсутствовал. Только он уже было хотел выйти, как его внимание привлекла блестящая коробочка на рабочем столе. То была табачница. Амбулась чуть слышно вошел внутрь. В кабинете было очень холодно, и невкусно пахло, а картины в темноте его немного пугали. Он бесшумно залез на стул, облокотился на стол, и принялся рассматривать чудесную на его взгляд безделушку. Он попробовал ее открыть, но она никак не поддавалась. Тогда он схватил ножичек и принялся подковыривать им крышку.