Клинки у трона

Рон виновато посмотрел на меня и хотел уйти, но Ольга поймала его за руку:

– Сиди. – Потом она повернулась ко мне: – Кто это такая? Какая-нибудь принцесса?

– Ты что, сказок в детстве начиталась? – рассердился я. – Какая еще принцесса?

– А кто она?

– Знакомая. Мы с ней в одном дворе живем. Увязалась эта… эта… в общем, увязалась за мной по собственной дурости, а я теперь нянчусь с ней. А еще ты тут устроила представление, как будто мне сейчас и без того скучно.

На лице Ольги промелькнуло виноватое выражение.

– А это правда, что ты родился в другом мире? – вдруг спросила она.

Я свирепо уставился на Рона. Теперь понятно, почему он так виновато смотрел на меня.

– Она спрашивала… я думал, что от нее не стоит скрывать… и потом, я хотел помочь тебе…

Я поглубже вздохнул, успокаиваясь. Как умела спрашивать Ольга, я успел убедиться на собственном опыте. Она как клещ вцеплялась в малейшую оговорку или логическую неувязку и вытаскивала остальные сведения. У Рона не было ни малейшего шанса. Ей бы следователем работать.

– Я надеюсь, ты понимаешь, что об этом не стоит болтать?

– Что ж я, совсем дура? – обиженно спросила она. – Я даже отцу не скажу. Расскажи мне о своем мире!

– Твой отец и так все знает. Я ему все рассказал еще при первой нашей встрече.

– И он мне ничего не сказал?! Я же ведь его спрашивала! Ух, я ему скажу…

– Вы здесь? – Над сеновалом показалась голова Таньки. Какая нелегкая ее принесла? Танька поднялась по лестнице повыше, и я увидел, что она… НЕ ПЕРЕОДЕЛАСЬ. Конец света… Она была в том же платье, в котором встречала гостей! Чтобы Танька пришла на конюшню в своем самом роскошном платье?! Да никогда! Она и в обычном-то никогда сюда не заходила, а уж чтобы лазить куда-нибудь… И тут меня ждало новое потрясение. Танька мало того что не переоделась, так еще и нацепила на себя кучу разных драгоценностей: колье, несколько колец, ожерелье, сережки. Все эти «игрушки» она с энтузиазмом начала скупать еще в Амстере. Поскольку в деньгах она стеснена не была, то норовила скупить чуть ли не весь товар в ювелирных лавках. В замок она приехала с изрядным количеством украшений. И вот теперь если и не все, то большинство из них были развешины на ней. Она явно хотела кого-то потрясти. И она своего добилась. По крайней мере меня она потрясла – я еще никогда не видел такого количества драгоценностей на одном человеке. Выглядело это, мягко говоря, нелепо. К тому же я плохо разбираюсь в камнях, и для меня что стекляшка, что бриллиант. Ольгу же – ясно, что эта демонстрация предназначалась именно ей, – тоже нельзя было этим удивить (что она, бриллиантов не видела, что ли?). Я видел, как она с трудом сдерживает смех. Из нас троих только Рон взирал на Таньку восхищенно.

– Познакомься, Таня. Это Ольга.

Танька вежливо кивнула и, демонстративно осмотрев одежду Ольги, поджала губы. Я усмехнулся. Конечно, сравнение далеко не в пользу Ольгиной одежды. Как Ольга успела рассказать мне, она присоединилась к отцу тайно, в мальчишечьей одежде. Естественно, запасных гардеробов для девчонок в эскорте князя не нашлось, и ей пришлось продолжать путь в том, в чем была. Да и смысла покупать новую одежду не было, ведь в свите князя отсутствовали кареты, и принцессе пришлось весь путь проделать верхом. Но разница между Танькой и Ольгой заключалась в том, что Танька пыталась играть на публику, а Ольга оставалась собой. На балу ли в роскошном платье или сейчас в мальчишечьей одежде, она оставалась принцессой в любом наряде, а Танька… Танька оставалась Танькой даже в наряде принцессы. Кажется, она сама это поняла и покраснела.

– Кажется я не имела удовольствия видеть вас на трапезе. – Ишь ты, «не имела удовольствия», «на трапезе»! Каких слов нахваталась. – В честь прибытия их величеств. – В ее словах было столько яда, что можно было отравить полк солдат.

– У меня с собой нет подходящего платья. Не думаю, что моему отцу понравилось бы, если бы я присутствовала на торжественном обеде в таком виде, – спокойно ответила Ольга, словно не замечая насмешки.

– Извини, я забыл представить тебе мою гостью по всей форме. Таня, это Ольга – принцесса Китежского княжества, дочь великого князя. Ваше высочество, это Таня, моя соседка, которая, хоть и не совсем по своей воле, навестила меня вдали от дома.

Танька ошалело переводила взгляд с меня на Ольгу и обратно. Потом вопросительно посмотрела на Рона.

– Принцесса, принцесса, – быстро закивал он. Потом насмешливо посмотрел на нас и, засунув в рот куриную ножку, стал с аппетитом ее обгладывать, всем видом показывая, что он здесь совершенно ни при чем и вообще его здесь как бы нет. – Да не впадай в панику. Она хоть и принцесса, но ничего. Ей можно доверять. Своя в доску.

Я охнул и покатился со смеху, едва не свалившись с сеновала. И где он таких словечек поднабрался? Наверняка в моем мире. Интересно, а чем еще он пополнил свой словарный запас? Ольга недоуменно переводила взгляд с меня на растерянного Рона, который уже сообразил, что ляпнул что-то не то.

– В какую еще доску? – угрожающе поинтересовалась она, нависая над Роном. – А если я тебя сейчас доской?

С трудом, сквозь смех, мне удалось объяснить это выражение Ольге.

– Значит, своя в доску? – фыркнула она. – Странный у вас мир.

– Ой, странный, – усмехнулся я. – Ты не хочешь прогуляться? Помнишь, ты показывала мне свой город? Теперь моя очередь показывать свои владения.

Ольга секунду смотрела на меня, потом кивнула.

– Идет.

– Я с вами.

– Что?! – Я недоуменно обернулся к Таньке. – Ты?! С нами?! Танечка, ты не заболела? Если ты еще не поняла, то мы отправляемся не в карете, а верхом.

– Ну и что? Мне давали уроки верховой езды!

Интересно, а какие уроки ей еще давали?

– Но ты же никогда до этого не выезжала из замка.

– Надо же когда-нибудь начинать.

В общем, отговорить мне ее не удалось. Если Танька что-то вбила себе в голову, то ее не свернуть с пути даже бульдозером. Раз уж с нами едет Танька, то Рон лишним никак не будет. Так что на прогулку мы отправились вчетвером. Выезжая за ворота, я заметил, как за нами на приличном расстоянии пристраиваются трое солдат из княжеской охраны.

– Не обращай внимания, – посоветовал я Ольге, которая сердито наблюдала за ними. – Сделай вид, что их нет.

Ольга так и поступила. И теперь даже присутствие Таньки не могло омрачить нашего хорошего настроения.

Глава 2

Турнир начался через неделю. Утром ветер разогнал облака, день выдался ясным и теплым, несмотря на стоявший на дворе октябрь. Для турнира погода идеальна – не жарко и не холодно. День и правила поединка объявил Голос короля. Насколько я понял, Голос – что-то типа должности при короле Тевтонии – но не только, слова этого человека полностью отождествлялись со словами короля. Считалось, что Голос говорит от имени монарха. И если он произносит: «Я сказал», то понимать его следовало как «Король велел!». В жизни же это был молчаливый человек (что вполне понятно, при значимости-то каждого его слова), который тенью следовал за королем. Имени своего он не называл, подозреваю, что он вообще забыл его. Все обращались к нему не иначе как Голос.

На следующий день после прибытия королевского кортежа он собрал всех претендентов на баронство и объявил дату и время начала турнира, после чего огласил имена тех, кому выпал жребий сражаться в первый день.

Голос свернул пергамент:

– Господа, милорд рыцарь-барон согласился принять ваш вызов и решил сражаться с вами до первой крови. Поединок заканчивается в тот момент, когда у одного из сражающихся появляется кровь. Если один из соревнующихся убивает своего противника, то он лишается права продолжать поединок за баронство. Выбор оружия свободный.

По залу прокатился невнятный гул. Такого от меня явно не ожидали. Нет, то, что поединок будет до первой крови, ждали – вряд ли мальчишка, у которого, как они думали, нет шансов, согласится рисковать своей жизнью. Но вот свободный выбор оружия… на это решался не каждый. Ведь вызываемый имеет право выбора оружия, и вполне естественно, что он постарается выбрать то, которым владеет лучше всего, ведь в поединке это может сыграть решающую роль. И никто не осудит его за это. Вызываешь – будь готов сражаться тем, что предложит противник, а если не знаешь этого оружия и не владеешь им – сиди дома. От такого преимущества отказываться просто глупо.

– И пусть каждый из вас выкажет на поле мужество и воинскую сноровку. С богом, господа! – Голос развернулся и вышел.

Турнир за баронство – событие не частое, и с самого утра тысячи людей потянулись со всех окрестных деревень и городов, спеша занять места поближе к месту поединка, чтобы не пропустить ничего интересного. Я сидел вместе с монархами на специальном балконе, откуда было видно все поле, и с интересом наблюдал за подготовкой к турниру. На этом же балконе находилась вся моя семья, Отто Даерх, Танька, блистающая всеми своими украшениями, и Ольга, которая сидела рядом с отцом в роскошном платье. Чтобы обеспечить ее гардеробом, мне пришлось посылать слугу аж в соседний город, и стоило мне это довольно приличной суммы. Вернулся слуга только вчера вечером, но зато тот взгляд, которым одарила меня Ольга, стоил всех усилий. Отцу она тогда ничего не сказала и появилась в моем подарке сегодня утром. Выразив полное одобрение ее платью, Ратобор насмешливо взглянул на меня и, взяв дочь под руку, провел на балкон.

Распорядитель турнира посмотрел на наш балкон и, увидев одобрительный знак короля, подал сигнал к началу. Однако сами поединки должны были начаться только после моего приветствия претендентам на мой титул (ох уж мне эти традиции!).

Следить за турниром самому, а не читать о нем в книжках было интересно и довольно необычно, поэтому я с любопытством вертел головой во все стороны. О том, что в скором времени мне самому предстояло принять участие в турнире, я не думал. В первый момент я, правда, решил, что мне придется сражаться по очереди с каждым из претендентов. Но Отто меня успокоил, заявив, что сперва они будут «вышибать мозги» друг другу. В финале оказываются трое, занявших первые три места. Только тогда начинаю сражаться я. Сначала с тем, кто занял первое место. Если он побеждает, то становится бароном, если нет, то я сражаюсь со вторым. Время поединков определяю я сам, но с разницей не больше, чем два дня между ними.

Тут я почувствовал, что кто-то толкает меня в бок.

– Все ждут тебя, – заметил Даерх.

Я нерешительно встал. Черт, раньше я думал, что самое трудное – это выступить перед магистратом в Амстере. Что ж, а каково выступать перед такой толпой? Я откашлялся, нерешительно оглядел семью и наткнулся на ехидную улыбку брата. Как ни странно, но эта улыбка помогла мне взять себя в руки.

– Господа, – начал я. – Я рад приветствовать всех вас здесь и благодарен вам за оказанную мне честь. – Такого от меня явно не ждали, и все вокруг затихло. – Да-да, благодарен за оказанную мне честь, я не оговорился. То, что на этом поле сегодня собрались лучшие бойцы Тевтонии, говорит о вашем уважении ко мне. Никто, ни один уважающий себя человек не будет сражаться с тем, кого считает недостойным, и то, что вы согласились бросить мне вызов, говорит о том, что вы признаете меня равными себе. Я благодарен вам за это.

Похоже, мне удалось всех удивить. Кто растерянно, кто недоуменно, но все, абсолютно все слушали меня самым внимательным образом. Претенденты же на титул были просто шокированы. Они-то как раз не считали меня равным себе и не уважали меня, но и возразить ничего не могли. Не признаваться же им, в самом деле, что они заявились сюда именно потому, что ни во что меня не ставили?! Да если бы меня считали опасным бойцом, разве рискнули бы они бросить вызов? Я все перевернул с ног на голову. Мысленно я поблагодарил Мастера, который не пожалел времени и занимался со мной риторикой. Как я тогда возмущался и отбивался, но Мастер был тверд.

– Никогда заранее не знаешь, что и где может пригодиться, – неизменно повторял он.

И вот теперь действительно пригодилось.

– Я с удовольствием буду следить за мастерством, которое вы будете демонстрировать здесь. – Тут мне кое-что пришло в голову. – Вы все здесь, безусловно, заслуживаете победы, но не все из вас окажутся победителями. И мне, к сожалению, выпадет честь сразиться только с тремя из вас… – такой вот намек, что я проигрывать не собираюсь, а если не поймут – что ж, их дело, – только трое доберутся до финала. Поэтому я хочу предложить, чтобы победитель проявил великодушие и угостил своего противника в трактире за свой счет. Каждый из вас достойный воин, и кому-то просто не повезет, так пусть же это угощение будет ему утешением!

Если кто и был против, то их голоса потонули в одобрительном реве. Мое предложение, похоже, понравилось всем. Дождавшись тишины, я закончил:

– Мне же остается только объявить начало турнира, и пусть победит сильнейший!

Вытерев пот, я опустился на свое место под гром аплодисментов. Бросив взгляд в сторону родных, я понял, что сегодня мне еще раз удалось удивить родителей. Витька же был откровенно ошеломлен. Тут я заметил, что на меня внимательно смотрит король.

– Я все же думал, что мой сын преувеличивает твои таланты, – заметил он.

– О, я просто…

Отто махнул, не давая мне продолжить:

– Кажется, сегодня появился новый обычай. И, должен признать, он мне нравится. Как благородно – угостить проигравшего. Немного найдется людей, которые могут похвастаться тем, что ввели новый обычай.

– Да при чем здесь благородство? Просто все эти гости так уменьшили мои припасы, что я решил, что имею право возместить хотя бы часть. Вот я и подумал, что стоит немножко потрясти их кошельки. Теперь после каждого поединка соперники отправятся в ближайший трактир, где проведут немало времени, оставив там свои деньги. А уже потом часть этих денег вернется ко мне в виде налогов. Конечно, все они и так будут пропадать в трактирах, но у проигравших, как правило, остается мало денег, и они обычно уезжают, а так останутся здесь, платить же за них будет победитель. Двойная выгода.

В этот момент стоило посмотреть на короля. Он выглядел так, будто проглотил лимон. Только сейчас я сообразил, что не стоило мне все это говорить. Пусть бы Отто считал, что мое предложение вызвано исключительно благородными свойствами моей натуры. Даерх же и Ратобор, которые не пропустили ни слова из объяснения, с трудом удерживались от смеха.

– Энинг, – сквозь смех выдавил Ратобор. – Тебе надо пойти ко мне финансами заведовать.

– Не дело барона – заниматься такими делами! – сердито заметил король.

– Отец, я же тебя предупреждал, что у него на все свое мнение.

– Можно подумать, ты его одобряешь!

Даерх пожал плечами:

– Скорее я принимаю его таким, каков он есть.

Ратобор хитро взглянул на меня и повернулся к королю:

– Твой сын сказал очень мудрые слова. Не стоит каждого мерить одной меркой. К тому же по некоторым причинам, о которых мы с вами знаем, он и не может быть похожим на других.

Король демонстративно отвернулся и стал смотреть на поле. Его же сын наклонился ко мне:

– Энинг, о чем это они говорили? Какие такие причины?

Я неопределенно пожал плечами:

– Да так, есть кое-какие политические мотивы.

– Энинг, все эти мотивы я знаю гораздо лучше тебя. И я знаю отца, он никому не простил бы такого пренебрежения рыцарским кодексом.

– Может, я ему понравился?

– Возможно. Но мой отец всегда ставит долг выше личных симпатий. Тем более, понравиться ему мог только человек, который соответствует его представлению о рыцарях и баронах, а ты, уж извини, в его стандарты никак не вписываешься.

– Я же говорил, что есть политические причины…

– Эти причины могут заставить его терпеть тебя, и только. Отец же явно заинтересован тобой. Он изучает тебя, а это для него совсем нетипично. Чтобы он так относился к человеку, который, по его представлениям, не соответствует образу рыцаря, причины должны быть посолиднее политического интереса.

– Отто, считай, что ты угадал. Твой отец знает обо мне нечто, что заставляет его относиться терпимо к любым моим глупостям…

– …но сказать ты не можешь. Я все понял. Настаивать не буду. Если отец посчитает нужным, он сам мне все расскажет.

Я согласно кивнул головой и уставился на поле. Впервые я мог наблюдать за турниром рыцарей. Сколько раз я читал об этом! Сколько раз представлял себя отважным рыцарем, мчащимся на коне с копьем наперевес навстречу противнику! Правильно говорится: «Будьте осторожны в своих желаниях». Вот теперь я сижу здесь и наблюдаю за самым настоящим поединком рыцарей, к тому же в скором времени мне предстоит самому принять участие в турнире.

Впрочем, я быстро разочаровался. Очередной поединок почти ничем не отличался от предыдущего. Двое людей, нагруженные различным металлоломом, который здесь называют доспехами, садились на коней (бедные животные!), разъезжались в разные стороны, ждали сигнала, а потом неслись навстречу друг другу, выставив копья. Если кому-то везло, то он ссаживал своего противника с первого раза, если нет, то, сменив обломки на целые копья, они повторяли представление. И так до тех пор, пока кто-то из них не оказывался на земле. Победитель, соскочив с коня, картинно обнажал меч. Порой, если упавший еще не успевал подняться, то победитель быстро оказывался на лежащем и кинжалом царапал какой-нибудь обнаженный участок кожи. Но подобное поведение считалось неблагородным, хотя и не наказывалось. Большинство в этом случае давали сопернику подняться на ноги, а потом рубились с ним на мечах или сражались иным оружием.

– Скучно, правда?

Я удивленно обернулся к Даерху:

– Скучно?! Я думал, ты любишь турниры.

Отто рассмеялся:

– Не одному же тебе удивлять всех. Пора и самому удивиться. Нет, ты прав, я люблю поединки, но здесь… убого. Сейчас сражаются слабейшие. Вот когда выйдут действительно сильные бойцы, тогда будет на что посмотреть. Да ты и сам видишь. Разве хороший воин будет так лезть напролом?

Я был полностью согласен с Отто. Такое ощущение, что каждый из сражающихся готов был лбом пробить крепостные стены… Никакой ловкости, никакого умения, одна тупая сила – вперед, надавить, расплющить врага. Да отойди его противник в сторону – этот вояка и остановиться вовремя не сможет, так и въедет в трибуны.

Но мой брат смотрел за всем происходящим очень внимательно и от избытка чувств иногда со всей дури стучал по ограждению.

– Вот кто настоящий рыцарь и барон, – услышал я ворчание короля, который наблюдал за моим братом. – Сразу видно, кто из них старший. Вот он – настоящий рыцарь.

Я подавился смехом, услышав такой сомнительный, с моей точки зрения, комплимент, и задержал дыхание, стараясь не расхохотаться. Нет, ничего не получается. Под удивленные взгляды я выскочил с балкона, прислонился к стене и уже здесь дал волю смеху. Рядом со мной появились Ольга и Витька, которые с тревогой смотрели то друг на друга, то на меня.

– Что это с ним? – поинтересовалась Ольга.

Витька красноречиво покрутил пальцем у виска.

– Витька, ты слышал, что сказал про тебя король? – выдавил я. – Ты так самозабвенно наблюдал за поединками, что его величество посчитал тебя настоящим рыцарем и бароном. Понял? Ты – настоящий рыцарь и барон!

Ольга недоуменно уставилась на меня:

– Но ведь он похвалил твоего брата, что тут смешного?

Я наконец успокоился.

– Поздравляю, братишка, для настоящего рыцаря у тебя есть все: любовь к поединкам и энтузиазм, ну а остальное необязательно.

– Вы можете объяснить, что здесь происходит? – рассердилась Ольга. – Что такого смешного сказал король?

– Да ничего. Смешным в данном случае стал мой брат. Ведь король сказал, что настоящий рыцарь должен любить сражения. Это качество он и увидел в моем брате, наблюдая, с каким энтузиазмом тот смотрел за поединками. Но вот о мозгах король ничего не сказал. Для настоящего рыцаря они совсем необязательны.

– А я и не рыцарь! – огрызнулся Витька. – Это ты у нас рыцарь!

– Верно, но мне все говорят, что я неправильный рыцарь.

Ольга в сердцах топнула ногой:

– И из-за такого пустяка вы устроили целый спектакль! Вы как хотите, а я возвращаюсь! – На ступеньках она обернулась и посмотрела на меня: – Еще неизвестно, у кого мозгов меньше – у тебя или у твоего брата. Надо же такое представление устроить! И если ты такой мозговитый, то советую поскорее придумать, что ты скажешь королю, когда вернешься. Мне почему-то кажется, что смех над словами монарха вовсе не говорит о наличии у тебя тех самых мозгов, которыми ты сейчас хвастался.

– Съел? – Витька усмехнулся и двинулся следом за Ольгой.

Я же крепко задумался. Впрочем, думать надо было раньше. Ольга права, еще неизвестно, у кого мозгов меньше. Печально вздохнув, я тоже вернулся на балкон.

– Прошу прощения, ваше величество, – я решил сразу заговорить, не дожидаясь недоуменных расспросов. – Мне неожиданно стало плохо, и я вынужден был вас срочно покинуть. Еще раз прошу у всех прощения.

Вряд ли кто мне поверил, но в подробности вдаваться не стали. Король же, скорее всего, посчитал мою выходку очередной причудой моего иномирянского поведения. Я облегченно перевел дух и уселся на свое место, твердо решив больше к себе внимания не привлекать. Устроившись поудобнее, я вошел в дей-ча и задремал, тем не менее продолжая краем сознания наблюдать за происходящим, на случай если кто-то обратится ко мне. Вот будет скандал, если станет известно, что барон уснул, наблюдая за поединками. Да и для здоровья полезней спать вполглаза – ведь с трибун напротив очень даже удобно выстрелить из арбалета, а охоту на меня Братства Черной Розы никто не отменял.

Турнир продолжался уже три дня. Постепенно претендентов на мой титул становилось все меньше и меньше. А я в эти дни поправился килограмма на два. А чего еще можно ожидать, если я вставал, завтракал и отправлялся на ристалище, где, устроившись поудобнее на своем месте, мирно дремал до обеда под грохот столкновений и крики толпы. Впрочем, теперь я уже следил за поединками более внимательно, поскольку сейчас на поле стали выходить те, кто реально претендовал на мой титул. А значит, стоило уделить им больше внимания и изучить наиболее опасных. В этом мне помог Отто Даерх, подробно охарактеризовав каждого претендента – он знал всех лучших бойцов Тевтонии.

Но, кроме предстоящего боя, появились и другие проблемы: чем ближе был мой поединок, тем тревожнее становилась мама. Все чаще я видел отца, мрачно разглядывающего могучие фигуры претендентов и их оружие. Задумчивее делался брат. Теперь он уже без всякого энтузиазма наблюдал за происходящим. Однажды Витька даже поделился со мной своими тревогами. Перед сном он зашел ко мне в комнату и сел на кресло, мрачно глядя в окно.

– Слушай, ты уверен, что справишься с этими танками? Я гляжу, ты уж больно спокойно наблюдаешь за тем, что происходит на поле. Неужели тебя это не тревожит?

Я аккуратно разложил кровать, сел на нее и взглянул на Витьку:

– Ты знаешь, моя тревога здесь ничего не решает. Я не люблю все эти поединки и бои, но поделать ничего не могу. Хочу я того или нет, но сражаться мне придется. Теперь отвечу на вопрос, который ты никак не решишься мне задать: есть ли у меня шансы победить. Есть, и очень неплохие. И поверь, я вовсе не успокаиваю тебя.

И вот наступил заключительный день турнира. Осталось только трое претендентов, которые сейчас сражались за первое, второе и третье места. Впрочем, с первым было уже все ясно, и бой шел за второе-третье.

На этот раз за боем я наблюдал самым внимательным образом, ведь именно с этими людьми мне предстояло сразиться.

К балкону подъехал занявший первое место. Подняв забрало, он поклонился сперва королю, потом Ратобору и потом уже мне.

– Милорд, я рыцарь Эрих Вардек – победитель турнира. Я оспариваю ваше право на титул и имею честь вызвать вас на поединок, который состоится в день и час, удобный вам. – Рыцарь, закончив ритуальную фразу, склонил копье и стал ждать моего ответа.

Я поднялся с места:

– Милорд, я, рыцарь Энинг Сокол, принимаю ваш вызов и соглашаюсь биться с вами за титул завтра в десять часов утра. Вас устраивает это время?

– Вполне, милорд. – Эрих еще раз поклонился и отъехал.

Я тоже опустился на место.

На поле вышел Голос.

– Слушайте все!!! – Трибуны замерли. – Сейчас состоится заключительный поединок претендентов за второе и третье место между Готлибом-без-замка… – на один край поля выехал человек, – и сэром Альвейном Буррарским. – Сэр Альвейн появился на другом краю поля.

Голос отошел к ограждению и махнул рукой. Набирая скорость, претенденты понеслись навстречу друг другу. И тут случилось непредвиденное. Неожиданно у сэра Альвейна оторвалось стремя, и он покатился по земле. Трибуны ахнули. Готлиб натянул поводья, заставив своего скакуна встать на дыбы, а к упавшему уже бежали судьи и маг-врач.