Клинки у трона

– Понимаешь, мне трудно вот так ответить. Прежде чем что-то предпринять, я хочу сам во всем разобраться. С одной стороны, этот человек – негодяй, раз бросил Рона. Но тут может быть скрыто еще что-то. Насколько он виноват в смерти матери Рона и виноват ли вообще? И самое главное – стоит ли сообщать новости Рону? Именно это я и хочу выяснить. А значит, я должен понять, что за люди его родственники. Может, тот человек уже раскаивается в своем преступлении и захочет принять Рона? Ведь не убил же он тогда младенца! Подбросил, но не убил. А что было проще?

– Это я понял. Я не понимаю, почему ты хочешь ехать один.

– Потому что так легче получить сведения. Я хочу поближе познакомиться с его родственниками. Понять, что они за люди. А для этого я собираюсь войти к ним в дом. Толпа за спиной может сильно помешать мне в этом. Понимаешь?

Эльвинг неуверенно кивнул:

– Кажется, да.

– А ты сам-то как провел время? Мы ведь даже не говорили с тобой после твоего возвращения, господин посол, – насмешливо спросил я.

– А, – Эльвинг махнул рукой. – Ерунда. Не скажу, что мне обрадовались, но и тронуть посла трех стран не посмели. К тому же, как и предполагал Мервин, Сверкающий уже насолил и моему народу. Не только я пострадал от козней его агентов. Просто я оказался единственным, кто пострадал от злопамятности разоблаченного агента.

– То есть? – не понял я.

– Сверкающий не разменивается на пустяки. Если он что-то делает, то это должно принести ему пользу. Поэтому он подобным методом устранял своих противников – глав семей, которые выступали против него, их советников. Я в этом списке оказался случайно, единственный, кто пострадал из-за мести разоблаченного агента. Впрочем, нет худа без добра, этим я, кажется, спас того, против кого действительно готовилось покушение. Это открылось уже после моего изгнания.

– Но почему тогда не отменили изгнания? – недоуменно спросил я.

– Потому что главенство в семье заняли родственники убитого мной. Они и слышать не хотели о моем прощении, – поморщился Эльвинг. – К тому же они не хотели признавать свою неправоту.

– Ну и чем закончилась твоя миссия? – спросил я, чтобы переменить не очень приятную для эльфа тему.

– Как и предвидел Мервин, было много споров. В конце концов они отвергли идею вмешательства, но на это никто и не рассчитывал. Главное, чтобы старейшины не мешали. Зато мне удалось уговорить несколько молодых эльфов из разных семей примкнуть к экспедиции. Те обещали привести еще несколько друзей. Думаю, тысячи две наберется, а больше и не надо. Для меня главное, чтобы эльфы участвовали в предстоящей войне. Думаю, это поможет сблизиться эльфам и людям. – Взгляд эльфа неожиданно стал задумчивым. – Знаешь, какая у меня мечта? Чтобы эльфы перестали сторониться людей. Чтобы они постарались понять их. Когда я был маленьким, то постоянно слышал, что люди – лживые создания и им доверять нельзя. Мне говорили, что они подлы по своей натуре и могут лишь уничтожать все, до чего способны дотянуться. В изгнании я смог познакомиться с людьми поближе, и оказалось, что люди, как и эльфы, очень разные. А потом появился ты. Путешествуя с тобой, я узнал столько о людях, сколько никогда не смог бы узнать, оставаясь дома. Я об этом и говорил при возвращении. Стариков мне убедить не удалось, но на них я и не рассчитывал. Я рассчитывал на молодых. На тех, кому хочется посмотреть мир. Именно таких я и хотел привлечь на свою сторону. Когда война закончится и они вернутся домой, надеюсь, они смогут сломать старые предрассудки. Вот ради чего я согласился стать послом. Нельзя всю жизнь пребывать в уверенности, что эльфы – самые совершенные создания на земле, как нам твердили. – Эльвинг замолчал и задумчиво стал вертеть чашку.

Я молчал, понимая, что друг сейчас говорил не столько для меня, сколько для себя. Кажется, он продолжал спор, начатый очень давно, спор, который должен был определить судьбу эльфов. И решить он его должен был сам, я не вправе вмешиваться в него. Но в глубине души я считал друга правым. Когда кто-то начинает считать себя лучше других, то он невольно перестает оценивать себя объективно. Потеря же объективности по отношению к самому себе – это верный признак грядущего падения. Недаром Деррон и Мастер всегда требовали от меня досконального изучения себя. Они добивались, чтобы я знал не только свои достоинства, но и свои недостатки, и в этом они видели залог моего выживания.

Неожиданно открылась дверь, и в комнату заглянул испуганный слуга.

– Милорд, там…

Но тут, отстранив его, в гостиную вошел Ратобор. Мы с Эльвингом поспешно поднялись. Ратобор махнул рукой:

– Без церемоний. Эти «ваши величества» мне уже во дворце надоели. Энинг, я бы хотел с тобой поговорить.

Намек был более чем прозрачный, и Эльвинг откланялся.

– Ладно, пойду спать. А то ведь мне так и не удалось выспаться за последние три дня. Завтра раньше обеда не встану, – заявил эльф, выходя из комнаты.

Ратобор опустился в кресло, до этого занимаемое Эльвингом.

– Я бы хотел поговорить с тобой об Ольге.

– Об Ольге? – изумился я. – А что с ней?

– С ней ничего. Просто ей очень нравится один хорошо нам обоим известный рыцарь.

– Это пройдет, – мрачно ответил я. – Это такой возраст – десять влюбленностей на дню.

– Да? – Ратобор с интересом посмотрел на меня. – Это кто тебе такое сказал?

– Да там, дома, у меня была одна учительница…

– Я знаю свою дочь и успел уже понять тебя. Мне почему-то кажется, что вы с ней не из тех, у кого все легко пройдет.

– А что вы по этому поводу думаете? – поинтересовался я. – Вас не смущает, что принцесса полюбила какого-то там рыцаря?

– Я не в восторге, – честно ответил Ратобор. – И все же надеюсь, что это ее увлечение пройдет.

– Можете не волноваться. Все равно мы не сможем быть вместе…

– Я знаю. Она мне уже рассказала. Более того, даже потребовала у меня помощи, – князь усмехнулся. – Настойчивая девочка. И, кстати, это меня тревожит гораздо больше всего остального.

– И что вы хотите от меня? Чтобы я забыл об Ольге?

– А у тебя получится?

– Тогда что?

– Знаешь, я хотел просто поговорить с тобой. Если бы ты был королем, то я с удовольствием выдал бы Ольгу за тебя и считал бы, что ей повезло. А так ей грозит в лучшем случае свадьба по политическим интересам с наследником какого-нибудь королевства. Однако, зная Ольгу, скажу, что от нее скорее следует ожидать ухода в монастырь, чем согласия на свадьбу с человеком, который ей не мил. Поэтому, если вы сможете найти средство, что позволит вам быть вместе, то тогда мне просто грешно будет вам мешать. Если уж ваша дружба и любовь смогут победить, то не мне становиться у вас на дороге. В конце концов, Ольга всего лишь младшая дочь, а значит, не самая выгодная партия. Считай, что это испытание для вас обоих. Если ваше чувство не просто детская влюбленность, то вы отыщете способ побороть обстоятельства. Если нет, то вам следует смириться. Это я сказал и Ольге.

– И что она ответила?

– Догадайся? – усмехнулся Ратобор.

– Я тоже согласен.

– Вот и хорошо. И еще. Ольга мне рассказала и о том твоем разговоре с Бекстером. Этот Бекстер – умнейший человек.

Я мгновенно напрягся. Ратобор, кажется, заметил мое состояние и удовлетворенно кивнул:

– Так я и думал. Ты хоть и не поверил ему, но и не забыл его слова.

– А разве он не прав? – с вызовом спросил я.

– Прав. На все сто процентов прав. В этом-то и сила Бекстера, что он всегда говорит только правду. Но при этом он ухитряется обмануть всех. Да, он прав. В настоящий момент и для меня, и для Мервина, и для Отто будет выгодно, если Сверкающий убьет тебя. Но, оценивая события, никогда не забывай о людях. Неужели ты считаешь, что я или Мервин способны вот так поступить с тобой? Знаешь, самая большая ошибка многих правителей – это их отношение к людям как к вещам: использовал – выкинул. А если необходимо, то эту вещь и вообще можно уничтожить. С таким отношением они очень быстро оказываются в пустоте и уже не замечают, что и к ним стали относиться как к вещи – необходимой, но заменимой. Я никого не предавал и надеюсь впредь избежать этого. Так что не обращай внимания на Бекстера. Может, он и прав, когда говорил тебе все это, но ни я, ни Мервин не будем делать ничего подобного. К тому же, – Ратобор неожиданно усмехнулся, – Ольга меня никогда не простит, если я что-то сделаю тебе.

Князь поднялся, кивнул мне на прощание и быстро покинул комнату. Я остался сидеть, размышляя о разговоре. Казалось, Ратобор не сказал ничего такого, что могло бы убедить меня в неправоте Бекстера. Тем не менее я почувствовал странное облегчение. Будто кто-то убрал с моей души камень, который постоянно давил на меня после того памятного разговора. А этот Бекстер действительно опасный человек.

Ладно. Пора баиньки. Завтра снова в путь, и надо хоть немного отдохнуть. А все-таки действительно ли дядя Рона такой негодяй, или это была минутная слабость с его стороны?

На следующее утро я выехал в шесть утра. Меня провожали только мать и отец. С остальными я попрощался еще вчера. Это, кажется, опять не понравилось королю. Я ведь должен был торжественно проводить монархов как новый барон. Эх, как раньше было просто – сел и поехал куда захотел. Теперь же ни-ни. Есть этикет, которому ты должен следовать, есть правила, обычаи, традиции… Тьфу!!! Пожалуй, здесь я полностью согласен с Ольгой – в высоком положении нет ничего хорошего. И чем выше ты сидишь, тем больше ограничений на тебя накладывается.

Чтобы не терять времени, а также уйти от любопытных глаз, я, не останавливаясь, проскакал несколько десятков километров и только потом решил передохнуть и поесть. Под теплой шапкой я скрыл свой рыцарский обруч, а шерстяной плащ, в который старательно кутался, прекрасно маскировал мое вооружение. Только меч трудно было спрятать, но шеркон под плащом мог разглядеть только очень внимательный человек. В результате сейчас по дорогам Тевтонии ехал странный всадник непонятного происхождения в плаще и широкополой шляпе. Его конь был великолепен, да и одежда не бедная, но был он один, без свиты и слуг. Люди, наверное, думали, что я сын какого-нибудь управляющего, которого отец отправил по делам. Что вполне меня устраивало. Таким образом, не задерживаясь в пути и минуя крупные города, я проехал всю Тевтонию и к утру пересек амстерскую границу.

Я снова оказался в тех местах, где началось мое путешествие по этому миру. Вспомнил я и свою встречу с горексом. Да, я усмехнулся – безобидный зверек. Эх, если бы не дела, я бы обязательно заехал в Амстер…

По главному тракту бесконечным потоком двигались крестьяне со своими телегами с продуктами, купцы с товарами и просто различные путешественники, которые направлялись в Амстер и из него. В этой толпе до меня никому не было дела. Если на меня кто и обращал внимание, так это крестьянин, которого я нечаянно задел, или какие-нибудь рабочие, вынужденные сторониться, чтобы пропустить меня. Этот людской поток заметно замедлял мое продвижение, поэтому в Лейкон я попал лишь на следующее утро. Мог бы, конечно, добраться до него и вчера вечером, но посчитал, что делать в городе ночью мне совершенно нечего, и немного придержал бег коня. Было еще очень рано, когда я проезжал по-утреннему тихими и пустынными улочками этого в высшей степени интересного города. Принадлежа формально Галлийскому королевству, он, по сути, не принадлежал никому. Местные купцы сумели поставить дело так, что реально власть принадлежала им. Нет, здесь, конечно, имелся представитель короля, но выполнял он чисто декоративную роль – власть в городе принадлежала тем, у кого были деньги. Несколько богатых купеческих семей правили здесь испокон веков. Являясь удобным портом, город быстро превратился в важный центр торговли, в котором пересеклись интересы многих государств. Играя на этих интересах, местные олигархи проводили свою, зачастую противоречащую интересам галлийцев внешнюю политику. А если представитель короля пробовал вмешаться, то ему быстро и популярно объясняли, кто здесь настоящий хозяин.

Два заспанных стражника у ворот приняли из моих рук положенную мзду, даже не взглянув мне вслед. Я только поглубже надвинул шляпу, прячась от надоедливого осеннего дождя, и мерным шагом никуда не торопящегося человека направился по улице, останавливаясь около каждой встречной гостиницы, словно выбирая ту, которая будет мне по карману. Одиноким прохожим до меня не было никакого дела, торопливо перебегая под струями дождя, они спешили поскорее укрыться в домах. Нищие, что с утра пораньше вышли на работу, терпеливо кутались в обноски, став похожими на кучу мокрого тряпья. Один из таких индивидуумов приспособил для укрытия бочку, опрокинутую набок, в которую он и залез, выставив на улицу только шляпу. Мне вспомнилась история о Диогене, и я невольно усмехнулся – у философа нашелся последователь в этом мире.

– Ну что уставился? – огрызнулся на меня из бочки местный «Диоген». – Проваливай давай!

Хамства я не перевариваю, но не драться же с ним? Чтобы оставить за собой последнее слово, я незаметно достал несколько серебряных монет и сделал вид, что собрался дать их нищему, но последние его слова заставили меня изменить намерения. Я с деланым безразличием пожал плечами и убрал монеты обратно.

Нищий жалобно проследил, как монеты исчезают в моем кармане.

– О достойнейший, – плаксиво затянул нищий. – Я не ел шесть дней и помираю с голода! Не оставьте меня своим милосердием, о могущественнейший.

Но я проехал мимо. Вслед мне летели грязные ругательства, я же только усмехнулся. Думаю, сейчас он сильно пожалел о своей грубости. Да и не очень-то он был похож на помирающего от голода.

И где же эта гостиница «Золотой орел», о которой говорил Нарнах? Надо было все-таки поподробнее расспросить Вильена. Ищи вот теперь. И спросить не у кого.

– «Золотой орел»? – переспросил остановленный мной прохожий. – Да у тебя денег не хватит, чтобы там поселиться! Иди лучше поищи какую-нибудь ночлежку!

– Огромное спасибо за помощь, – буркнул я, глядя в спину этого невоспитанного типа. Нет, разве я спрашивал цену номеров? Я лишь спросил, как туда пройти! Почему бы просто не ответить?

Впрочем, ясно, что эту гостиницу стоит искать где-то поближе к центру. Нарнах не станет располагать свои конторы на окраинах – несолидно и вредно для бизнеса. Если бы не дождь, то можно было бы, конечно, не торопясь проехаться по городу, осмотреть его. Но промокшая насквозь одежда заставляла поспешить с поисками. Мысленно проклиная «гостеприимство» местных жителей, я выбрал самую широкую улицу и двинулся по ней.

Вскоре я выехал на просторную площадь с большим зданием, на котором огромными буквами было выведено: «Совет города». Недалеко находилась и гостиница «Золотой орел». Ого, а Нарнах не мелочился – такое престижное место должно было стоить ему немало динаров.

Я поднялся на крыльцо огромного трехэтажного особняка, в котором располагалась контора Нарнаха, и заколотил в дверь.

– Кто там? – раздался недовольный голос.

– Энинг.

Судя по тому, с какой скоростью раскрылась дверь, меня здесь ждали.

– Милорд, проходите. Не беспокойтесь о коне, о нем позаботятся. Желаете отдохнуть с дороги?

– Нет, спасибо, – отказался я. – Не хочу терять время. Сейчас я хочу поговорить с Виррегором. – Именно этого человека назвал Нарнах.

В прихожей я скинул окончательно промокший плащ и шляпу и огляделся, прикидывая, куда бы их пристроить.

– Не беспокойтесь об этом, милорд. – Подскочивший слуга принял мою одежду. – Прошу сюда, милорд.

Я проследовал за ним, с сомнением осматривая свой внешний вид. Расхаживать в мокрой одежде не слишком приятно.

– Знаете, – нерешительно начал я. – Мне бы не помешало переодеться. У вас есть что-нибудь подходящее?

– Найдем, милорд, – пообещал человек.

Одежда действительно нашлась, и вскоре я уже сидел около камина с чашкой чая в руке (от предложенного вина я отказался). Напротив сидел Виррегор и с некоторым сомнением смотрел на меня.

– Простите, милорд, вы и есть Энинг Сокол? – наконец нерешительно спросил он.

– Угу, – ответил я, прихлебывая чай.

– Я представлял вас немного иначе. Думал, вы старше.

– Угу, – повторил я. – Вы не первый, кто мне это говорит. Вы узнали то, что меня интересует?

Виррегор сразу собрался и посерьезнел.

– Да. Фамилия интересующих вас людей – Донервайры. Старший – Хегор Донервайр. Именно он в настоящее время и является хозяином дома.

– Стоп, – остановил я Виррегора. – Начните с того, что произошло одиннадцать лет назад. Именно это меня интересует сейчас больше всего.

– Хорошо, милорд. Хегор – младший сын в семье. Старшего звали Рагеромом. Именно он и унаследовал все состояние отца. Однако у него не было никакой деловой хватки. Рагером был, как бы это сказать, мечтатель, не от мира сего. Он и сам это понимал и доверял вести все дела своему младшему брату. Вот уж у кого была волчья хватка, так это именно у младшенького. Именно ему следовало бы родиться старшим. Кроме доставшегося наследства старшему повезло и в любви – его полюбила одна из красивейших и умнейших женщин города. Лизетта сумела навести порядок в делах и быстро поставила на место Хегора. У них родилась дочь Лейза. Сейчас ей шестнадцать. А потом Лизетта заболела, и Рагером отправил ее лечиться на юг.

– Ага, дальше я знаю. По пути домой она умерла при родах.

– Да. Врач сказал, что организм был слишком ослаблен болезнью. Именно это и послужило причиной ее смерти.

– Это точно? Я имею в виду, Хегор не помог ей отправиться на тот свет?

– Об этом поговаривали, конечно, но это вряд ли. Хегор не осмелился бы на подобное. Он прекрасно знал, что Рагером проведет тщательное расследование.

– Хорошо, а что было, когда караван вернулся?

– Когда известие о смерти Лизетты и ребенка дошло до Рагерома, то тот с горя едва умом не тронулся. Забросил все дела – если бы не Хегор, то он совсем бы разорился. Поэтому было принято решение об опеке. Однажды ночью поздний прохожий увидел, как какой-то человек бежал к морю. Постояв некоторое время на вершине скалы, он бросился с обрыва. А на следующий день стало известно, что Рагером исчез. Тогда все решили, что он окончательно спятил и покончил с собой. Наследство перешло Хегору.

– А разве не дочери Рагерома? – недоуменно спросил я.

– Нет. По законам Лейкона дочери достается только десятая часть наследства. Чтобы не возникло кривотолков, Хегор сразу оформил наследство племянницы и положил всю сумму в банк на ее имя. До восемнадцати лет, правда, она не имеет права им распоряжаться.

– И какая сумма ей досталась?

– Около пяти тысяч.

– Что?! Дочь главы одной из правящей семей города получила пять тысяч? Пусть и всего десятая часть, но я думал, что это будет гораздо большая сумма.

– Эта сумма была высчитана не Хегором, а специальными представителями. Они оценили все состояние и указали точную сумму наследства. Что касается правящей семьи, то такое положение она заняла в результате деятельности Хегора. Он сумел значительно увеличить капитал, а также упрочил свое влияние в городе. Конечно, те средства, к которым он прибегал, вряд ли могут вызвать одобрение, но здесь это не считается преступлением.

– Отлично. – Теперь мне предстояло продумать свои дальнейшие шаги.

– Милорд, вы собираетесь навестить Хегора?

– Наверное.

– Тогда я могу послать гонца. Хегор давно уже мечтает завести более тесные деловые отношения с Нарнахом. Когда он узнает, что здесь находится владелец конторы, то…

– Нет-нет, – поспешно вмешался я. – Наоборот. Никому ничего не говорите и разыщите для меня какую-нибудь приличную, но дешевую и поношенную одежду. Найдите также недорогое оружие, лишь бы только оно не разваливалось на части. Я прибуду в дом Хегора под видом бедного странствующего рыцаря, который ищет где заработать. Вы поняли?

– Милорд, вас не пустят даже на порог.

– Меня пустят, – мрачно возразил я. – У меня есть кое-что, что сильно заинтересует Хегора. Тогда-то я и пойму, что он за человек.

– Как скажете, милорд, – с сомнением ответил Виррегор. – Вильен Нарнах предупредил, чтобы мы помогали вам во всем, даже если это покажется нам неправильным.

Через некоторое время я смог убедиться, что деньги тот от Вильена получает не зря. Виррегор отыскал именно то, что мне было нужно: еще крепкие, но основательно потертые шерстяные штаны, такая же куртка, старые кожаные доспехи, основательно стоптанные сапоги. Оружие также было довольно дешевым и не слишком надежным. Короткий меч был крепким на вид, но я не рискнул бы сражаться им слишком долго. К тому же он был совершенно не приспособлен к стремительным выпадам, к которым я привык. Виррегор тоже понял, что этот меч не для меня, и принес крепкую шпагу. Это было лучше.

Из конторы я вышел через черный ход. Во дворе меня уже ждала другая лошадь с притороченными к седлу походными мешками. Спокойная и какая-то вялая.

– Я подумал, милорд, что если вы хотите предстать перед Хегором в роли бедного рыцаря, то ваша лошадь будет не слишком хорошо соответствовать вашему образу. Я позаботился и о запасных вещах.

– Огромное спасибо, Виррегор, – искренне поблагодарил я его. Действительно, моего Урагана за дешевую клячу не примет даже слепой в самую темную ночь.

Я быстро провел ревизию тех вещей, что сложил мне Виррегор. Ничего особенного. Запасная одежда, такая же дешевая и поношенная, как на мне, разные мелочи, необходимые в дальней дороге. В кошельке лежал один динар, четыре серебряные монеты и горсть меди.

– Великолепно, Виррегор, только мне надо кое-что забрать из своих вещей.

Я быстро сходил на конюшню и из седельных сумок, лежащих рядом с Ураганом, достал тщательно завернутый сверток. Теперь можно и в путь.

– Что это? – с интересом спросил Виррегор.

– Подарок Хегору. Ждите меня к вечеру.

Я вскочил в седло, махнул Виррегору и неторопливо отправился в путь. Спешить было некуда, для начала мне необходимо основательно вымокнуть под дождем. Иначе кто поверит, что я давно нахожусь в пути и только что прибыл в город? К счастью (ну кто еще из путешественников может обрадоваться такому), дождь еще не прекратился, и мне не пришлось выдумывать разных экзотических способов. В противном случае пришлось бы, наверное, прибегнуть к лейке. Ну что ж, уныло подумал я, глядя на свинцовое небо, сам напросился. Так вперед!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.