контркультура
Город гниёт с окраин.
Макс Потапов — паренек с Речки, переехавший с родителями в Окурок. Новый район сразу встречает его по-пацански: грубо, без жалости, по понятиям. Только эти «понятия» — ширма, за которой прячутся трусость, предательство и жаднос…
Город гниёт с окраин.
Макс Потапов — паренек с Речки, переехавший с родителями в Окурок. Новый район сразу встречает его по-пацански: грубо, без жалости, по понятиям. Только эти «понятия» — ширма, за которой прячутся трусость, предательство и жаднос…
Потерянные души вновь обрели тела. Но у одного из трёх, сосуд, оказался другим. Чешуя, клыки, когти. Нужно вернуться домой, вернуть тело. Наверняка, этот новый мир даст все нужные ответы. Как и тебе, слушатель.
Потерянные души вновь обрели тела. Но у одного из трёх, сосуд, оказался другим. Чешуя, клыки, когти. Нужно вернуться домой, вернуть тело. Наверняка, этот новый мир даст все нужные ответы. Как и тебе, слушатель.
Крошечный песчаный остров. Трое человек с надломленной судьбой.
Это рассказ не про выживание. А про то, что происходит, когда нечего спасать.
Крошечный песчаный остров. Трое человек с надломленной судьбой.
Это рассказ не про выживание. А про то, что происходит, когда нечего спасать.
Сборник рассказов, действия которых разворачиваются в городе, где никогда не встает солнце. Каждый рассказ представляет собой паноптикум человеческой души, где абсурдные герои собственноручно возводят декорации. Я не преследовал жанров, не следовал к…
Сборник рассказов, действия которых разворачиваются в городе, где никогда не встает солнце. Каждый рассказ представляет собой паноптикум человеческой души, где абсурдные герои собственноручно возводят декорации. Я не преследовал жанров, не следовал к…
Сборник рассказов, действия которых разворачиваются в городе, где никогда не встает солнце. Каждый рассказ представляет собой паноптикум человеческой души, где абсурдные герои собственноручно возводят декорации. Я не преследовал жанров, не следовал к…
Сборник рассказов, действия которых разворачиваются в городе, где никогда не встает солнце. Каждый рассказ представляет собой паноптикум человеческой души, где абсурдные герои собственноручно возводят декорации. Я не преследовал жанров, не следовал к…
Предупреждение: эта книга – самая бесполезная из когда-либо написанных. Она является вершиной литературной манипуляции: текст, сознательно лишенный содержания, информации или смысла, но сконструированный так, чтобы вы не смогли оторваться. Забудьте о…
Предупреждение: эта книга – самая бесполезная из когда-либо написанных. Она является вершиной литературной манипуляции: текст, сознательно лишенный содержания, информации или смысла, но сконструированный так, чтобы вы не смогли оторваться. Забудьте о…
Эта книга - история взросления проблемного подростка, рассказанная от первого лица и описывающая юность, прошедшую в треше и угаре. Это история про противопоставление себя социуму, про 2007-й, про музыку, про отношения с людьми, про предательство, пр…
Эта книга - история взросления проблемного подростка, рассказанная от первого лица и описывающая юность, прошедшую в треше и угаре. Это история про противопоставление себя социуму, про 2007-й, про музыку, про отношения с людьми, про предательство, пр…
Книга о наших братьях и сёстрах, которые никогда не предадут. Которые вернулись с войны. Они много работали, воевали, и им надо отдохнуть.
Книга о наших братьях и сёстрах, которые никогда не предадут. Которые вернулись с войны. Они много работали, воевали, и им надо отдохнуть.
Книга о Иерусалимском синдроме. Книга о том, что человек - это человек, а Бог - это Бог. По другому никак.
Книга о Иерусалимском синдроме. Книга о том, что человек - это человек, а Бог - это Бог. По другому никак.
Петербург здесь — не город, а зеркало, отражающее трещины в душах тех, кто застрял между дном и пропастью. Герои этих историй — беглецы от самих себя. Они живут в хостелах, воняющих клопами и отчаянием, в коммуналках с плесенью вместо обоев, в подвал…
Петербург здесь — не город, а зеркало, отражающее трещины в душах тех, кто застрял между дном и пропастью. Герои этих историй — беглецы от самих себя. Они живут в хостелах, воняющих клопами и отчаянием, в коммуналках с плесенью вместо обоев, в подвал…
Терпение Тьмы имеет свои пределы. И тот, кто их поколеблет, уже не сможет быть в безопасности. Ибо он стал дозволенной пищей, а пробуждённый Тьмой Охотник уже идёт за своей добычей. И кто знает, чем завершится эта ночь.
Но у добычи есть шанс и есть …
Терпение Тьмы имеет свои пределы. И тот, кто их поколеблет, уже не сможет быть в безопасности. Ибо он стал дозволенной пищей, а пробуждённый Тьмой Охотник уже идёт за своей добычей. И кто знает, чем завершится эта ночь.
Но у добычи есть шанс и есть …
Дневник обычного городского жителя в не совсем обычном российском городе - эксклаве Калининграде, расположенном в Северо-западной Европе.
Жизнеописание, размышления, воспоминания.
Дневник обычного городского жителя в не совсем обычном российском городе - эксклаве Калининграде, расположенном в Северо-западной Европе.
Жизнеописание, размышления, воспоминания.
В мире литературы не существует более загадочной фигуры, чем Виктор Пелевин. Его образ по сей день продолжает вызывать споры и дискуссии, ему приписываются самые разные черты: от гения до представителя новой русской литературы, от философа до киберпа…
В мире литературы не существует более загадочной фигуры, чем Виктор Пелевин. Его образ по сей день продолжает вызывать споры и дискуссии, ему приписываются самые разные черты: от гения до представителя новой русской литературы, от философа до киберпа…
В мире литературы не существует более загадочной фигуры, чем Виктор Пелевин. Его образ по сей день продолжает вызывать споры и дискуссии, ему приписываются самые разные черты: от гения до представителя новой русской литературы, от философа до киберпа…
В мире литературы не существует более загадочной фигуры, чем Виктор Пелевин. Его образ по сей день продолжает вызывать споры и дискуссии, ему приписываются самые разные черты: от гения до представителя новой русской литературы, от философа до киберпа…
Погрузитесь в мир абсолютной власти Майора Дубинкина, где контроль оборачивается одиночеством и саморазрушением.
Погрузитесь в мир абсолютной власти Майора Дубинкина, где контроль оборачивается одиночеством и саморазрушением.
За неделю до Пасхи всегда не совсем понятно, массовое освящение вербы, за чем? Почему? Оказывается наши предки помнят, но не помнят что.
За неделю до Пасхи всегда не совсем понятно, массовое освящение вербы, за чем? Почему? Оказывается наши предки помнят, но не помнят что.
На холме в центре мира стоит Мельница, которая управляет жизнями двух братьев и их старого отца.
Повесть-притча о том, как сложно порой жить в этом мире, не умея к нему приспосабливаться, не будучи в силах изменить существующий порядок вещей и собст…
На холме в центре мира стоит Мельница, которая управляет жизнями двух братьев и их старого отца.
Повесть-притча о том, как сложно порой жить в этом мире, не умея к нему приспосабливаться, не будучи в силах изменить существующий порядок вещей и собст…
История, где время не лечит. Где каждый жест — как крик в пустоту, а паузы между словами больнее самих слов. Где любовь звучит шёпотом, а разочарование — эхом по стенам. Где ничто не забывается, но всё проходит слишком быстро. Жест доброты может стат…
История, где время не лечит. Где каждый жест — как крик в пустоту, а паузы между словами больнее самих слов. Где любовь звучит шёпотом, а разочарование — эхом по стенам. Где ничто не забывается, но всё проходит слишком быстро. Жест доброты может стат…
Одна встреча на остановке на Невском в предновогодний вечер меняет жизни всех участников. В ответе ли мы за тех, кого выдумали?
Одна встреча на остановке на Невском в предновогодний вечер меняет жизни всех участников. В ответе ли мы за тех, кого выдумали?
Одна встреча на остановке на Невском в предновогодний вечер меняет жизни всех участников. В ответе ли мы за тех, кого выдумали?
Одна встреча на остановке на Невском в предновогодний вечер меняет жизни всех участников. В ответе ли мы за тех, кого выдумали?