литература 20 века
полная версия«Милан спал.
Ночное небо было, не в обычай этому злополучному городу, сине и ясно. Луна висела над готическими колючками собора, подобно желтому апельсину, одиноко позабытому на разрушенной рождественской елке. С тоскливою отчетливостью темнели в выш…
«Милан спал.
Ночное небо было, не в обычай этому злополучному городу, сине и ясно. Луна висела над готическими колючками собора, подобно желтому апельсину, одиноко позабытому на разрушенной рождественской елке. С тоскливою отчетливостью темнели в выш…
полная версия«Голос – это самое пленительное и самое неуловимое в человеке. Голос – это внутренний слепок души.
У каждой души есть свой основной тон, а у голоса – основная интонация. Неуловимость этой интонации, невозможность ее ухватить, закрепить, описать соста…
«Голос – это самое пленительное и самое неуловимое в человеке. Голос – это внутренний слепок души.
У каждой души есть свой основной тон, а у голоса – основная интонация. Неуловимость этой интонации, невозможность ее ухватить, закрепить, описать соста…
полная версия«– Вы гадкий, злой, нехороший! Я не хочу с вами больше говорить.
Когда женщина говорит, что она больше не хочет говорить, – это верный признак, что она заговорит через полминуты.
– Нет, это возмутительно. И вы серьёзно думаете, что если Зудерман вмес…
«– Вы гадкий, злой, нехороший! Я не хочу с вами больше говорить.
Когда женщина говорит, что она больше не хочет говорить, – это верный признак, что она заговорит через полминуты.
– Нет, это возмутительно. И вы серьёзно думаете, что если Зудерман вмес…
полная версия«Каждый день, в семь часов вечера, Маня выходит из трамвая, соединяющего предместье, где она живет, с Парижем. Торопливо идет она по линии бульваров на урок к Изе Хименес.
Огненными линиями в туман и сумерки огромного города врываются нарядные бульва…
«Каждый день, в семь часов вечера, Маня выходит из трамвая, соединяющего предместье, где она живет, с Парижем. Торопливо идет она по линии бульваров на урок к Изе Хименес.
Огненными линиями в туман и сумерки огромного города врываются нарядные бульва…
полная версия«…Пишу нечто «прощальное», некий роман-хронику сорока лет русской жизни», – писал М. Горький, работая над «Жизнью Клима Самгина», которую поначалу назвал «Историей пустой жизни». Этот роман открыл читателю нового Горького с иной писательской манерой;…
«…Пишу нечто «прощальное», некий роман-хронику сорока лет русской жизни», – писал М. Горький, работая над «Жизнью Клима Самгина», которую поначалу назвал «Историей пустой жизни». Этот роман открыл читателю нового Горького с иной писательской манерой;…
полная версия«– Нелли… Один поцелуй… Один только, и я уйду… Я прошу о пустяках…
– Нет!.. Нет!.. Егор Дмитрич… Это не пустяки… Я… я не хочу потихоньку целоваться!
Она стояла в амбразуре окна, рельефно выделяясь на тёмном фоне драпировки светлым платьем, всей высок…
«– Нелли… Один поцелуй… Один только, и я уйду… Я прошу о пустяках…
– Нет!.. Нет!.. Егор Дмитрич… Это не пустяки… Я… я не хочу потихоньку целоваться!
Она стояла в амбразуре окна, рельефно выделяясь на тёмном фоне драпировки светлым платьем, всей высок…
полная версия«У многих русских читателей существует иллюзия, что русская литература очень внимательно следит за жизнью Запада, что все более или менее выдающееся там тотчас же бывает отмечено, переведено и издано у нас…»
«У многих русских читателей существует иллюзия, что русская литература очень внимательно следит за жизнью Запада, что все более или менее выдающееся там тотчас же бывает отмечено, переведено и издано у нас…»
полная версия«Маленькая, карманная книжечка, в кожаном переплете, с золотым обрезом.
На первой странице тщательно и красиво выведено:
– Моя жизнь. Елизавета Арагвина-Номарская.
На второй странице написано:
„Я с детства была очень красива. Когда мне было 12 лет, я…
«Маленькая, карманная книжечка, в кожаном переплете, с золотым обрезом.
На первой странице тщательно и красиво выведено:
– Моя жизнь. Елизавета Арагвина-Номарская.
На второй странице написано:
„Я с детства была очень красива. Когда мне было 12 лет, я…
полная версия«„Камень становится растением, растение зверем, зверь – человеком, человек – демоном, демон – Богом“ – говорится в Каббале.
Камень, дерево, человек. Вот символы Рериха, Богаевского и Бакста – трех художников, которые при всем внешнем несходстве тесно…
«„Камень становится растением, растение зверем, зверь – человеком, человек – демоном, демон – Богом“ – говорится в Каббале.
Камень, дерево, человек. Вот символы Рериха, Богаевского и Бакста – трех художников, которые при всем внешнем несходстве тесно…
полная версия«Снилось мне, что боги говорили со мною:
Один, украшенный водорослями и струящейся влагой,
Другой с тяжелыми гроздьями и колосьями пшеницы,
Другой крылатый,
Недоступный и прекрасный
В своей наготе,
И другой с закрытым лицом,
И еще другой,
Который с п…
«Снилось мне, что боги говорили со мною:
Один, украшенный водорослями и струящейся влагой,
Другой с тяжелыми гроздьями и колосьями пшеницы,
Другой крылатый,
Недоступный и прекрасный
В своей наготе,
И другой с закрытым лицом,
И еще другой,
Который с п…
полная версия«Когда, пройдя восемь вёрст, отделяющих деревню Останкино от дачной местности П., студент Иванов подходил к даче присяжного поверенного Охрименко, был уже полдень. На небе не было ни облачка. Весь колорит его, иссера-голубой, с лёгкою лиловатою тенью…
«Когда, пройдя восемь вёрст, отделяющих деревню Останкино от дачной местности П., студент Иванов подходил к даче присяжного поверенного Охрименко, был уже полдень. На небе не было ни облачка. Весь колорит его, иссера-голубой, с лёгкою лиловатою тенью…
полная версия«Тихая, тёплая и тёмная июльская ночь спустилась над сельцом Богородским, в окрестностях Москвы. Летний сад, так называемый „Детский круг“, где любители, обыкновенно, дают спектакли и концерты, был переполнен публикой. Дачники спешили насладиться хор…
«Тихая, тёплая и тёмная июльская ночь спустилась над сельцом Богородским, в окрестностях Москвы. Летний сад, так называемый „Детский круг“, где любители, обыкновенно, дают спектакли и концерты, был переполнен публикой. Дачники спешили насладиться хор…
полная версия«Всенощная отошла. Праздничный гул колоколов умолк. Из церкви на окраине города толпа прихожан хлынула на церковный двор. Шумным, бурливым потоком пронеслась она по пустынной улице, залила площадь. Добежав до перекрёстка, этот поток вдруг разделился.…
«Всенощная отошла. Праздничный гул колоколов умолк. Из церкви на окраине города толпа прихожан хлынула на церковный двор. Шумным, бурливым потоком пронеслась она по пустынной улице, залила площадь. Добежав до перекрёстка, этот поток вдруг разделился.…
полная версия«В это жаркое июльское утро Павел Дмитриевич Звягин, доканчивая свой туалет, сопел и обливался по́том больше обыкновенного. Гроза собиралась три дня. К полудню всякий раз небо покрывалось лилово-серыми тучами, но ветер, подняв целые вихри пыли и ярос…
«В это жаркое июльское утро Павел Дмитриевич Звягин, доканчивая свой туалет, сопел и обливался по́том больше обыкновенного. Гроза собиралась три дня. К полудню всякий раз небо покрывалось лилово-серыми тучами, но ветер, подняв целые вихри пыли и ярос…
полная версия«– Наденька!.. А Наденька! – звенел в палисаднике возбуждённый детский голосок. – Он у меня палку отыма-а-ет…
– Надежда Митревна, в кладовую пожалуйте! – слышалось с заднего крыльца.
– Наденька!.. Мы ждём чаю! – кричали с террасы.
– Наденька-а… Он у …
«– Наденька!.. А Наденька! – звенел в палисаднике возбуждённый детский голосок. – Он у меня палку отыма-а-ет…
– Надежда Митревна, в кладовую пожалуйте! – слышалось с заднего крыльца.
– Наденька!.. Мы ждём чаю! – кричали с террасы.
– Наденька-а… Он у …
полная версия«Белобрысая двенадцатилетняя Иеретиида, в синем платье и черном фартуке, прискакивая, несла на плече лопату. За ней, сложив на выпяченном животе костлявые руки, величественно шла Катерина Александровна – в широком черном платье с белыми полосками и м…
«Белобрысая двенадцатилетняя Иеретиида, в синем платье и черном фартуке, прискакивая, несла на плече лопату. За ней, сложив на выпяченном животе костлявые руки, величественно шла Катерина Александровна – в широком черном платье с белыми полосками и м…
полная версия«… Вениамин Аполлонович Гудим встал и протянул юноше руку. В глухом его голосе будто открылась фортка, и стало приветливым суровое лицо.
– Ну, здравствуйте, товарищ! Присаживайтесь! От кого у вас ко мне явка?
Юноша горячо пожал протянутую руку и ужас…
«… Вениамин Аполлонович Гудим встал и протянул юноше руку. В глухом его голосе будто открылась фортка, и стало приветливым суровое лицо.
– Ну, здравствуйте, товарищ! Присаживайтесь! От кого у вас ко мне явка?
Юноша горячо пожал протянутую руку и ужас…
полная версия«Школ мифологических много. Но, несмотря на принципиальную разность своих опорных точек, едва ли не все они сходятся в мнении, что народный русский праздник Ивана Купалы, справляемый нашим отечеством повсеместно, „от финских хладных скал до пламенной…
«Школ мифологических много. Но, несмотря на принципиальную разность своих опорных точек, едва ли не все они сходятся в мнении, что народный русский праздник Ивана Купалы, справляемый нашим отечеством повсеместно, „от финских хладных скал до пламенной…
полная версия«Ветхозаветный библейский мир сравнительно слабо отражён сказочною фантазией христианских народов. Собственно говоря, это странно: казалось бы, времена чудес, какими полна каждая страница Пятикнижия, книги Иисуса Навина, книги Судей, Пророки, воинств…
«Ветхозаветный библейский мир сравнительно слабо отражён сказочною фантазией христианских народов. Собственно говоря, это странно: казалось бы, времена чудес, какими полна каждая страница Пятикнижия, книги Иисуса Навина, книги Судей, Пророки, воинств…
полная версия«Синяя ночь…
Такие ночи только в Украине и бывают. Небо – точно оно живое и дышит – тихо трепещет от мерцания звезд, под ними важно плывет огромный золотой месяц, с его круглого лица падает в бездну ночи поток молочного света, и вся воздушная пропаст…
«Синяя ночь…
Такие ночи только в Украине и бывают. Небо – точно оно живое и дышит – тихо трепещет от мерцания звезд, под ними важно плывет огромный золотой месяц, с его круглого лица падает в бездну ночи поток молочного света, и вся воздушная пропаст…