рассказы
«– К вам г-н Пулеметов.
– Пулеметов! Пулеметов! Где я слышал эту фамилию?
– Просят принять их на одну минутку. Говорят, что по очень важному делу.
– Хорошо. Проси…»
«– К вам г-н Пулеметов.
– Пулеметов! Пулеметов! Где я слышал эту фамилию?
– Просят принять их на одну минутку. Говорят, что по очень важному делу.
– Хорошо. Проси…»
«Я – статист в огромном театре на ярмарке, получаю двадцать копеек за вечер и учусь быть индейцем и чёртом в пьесе “Христофор Колумб”…»
«Я – статист в огромном театре на ярмарке, получаю двадцать копеек за вечер и учусь быть индейцем и чёртом в пьесе “Христофор Колумб”…»
«Это был странный человек, действительно сумасшедший, несмотря на то, что он не был в сумасшедшем доме и никто за ним не следил. Он жил одиноко, без семьи. Всегда спокойный, в доме, где он занимал на шестом этаже две маленькие комнатки, он не подавал…
«Это был странный человек, действительно сумасшедший, несмотря на то, что он не был в сумасшедшем доме и никто за ним не следил. Он жил одиноко, без семьи. Всегда спокойный, в доме, где он занимал на шестом этаже две маленькие комнатки, он не подавал…
«Столько ходило разноречивых толков и россказней о моей случайной встрече с аднрондакским медведем прошлым летом, что из чувства справедливости по отношению к публике, ко мне самому и к медведю, я считаю долгом разъяснить, как было дело. Кроме того, …
«Столько ходило разноречивых толков и россказней о моей случайной встрече с аднрондакским медведем прошлым летом, что из чувства справедливости по отношению к публике, ко мне самому и к медведю, я считаю долгом разъяснить, как было дело. Кроме того, …
«Однажды, в темный и бурный вечер осенью 18… года, в Париже, я услаждал свою душу размышлениями и пенковой трубкой, сидя в обществе моего друга С. Огюста Дюпена в его крошечной библиотеке – она же кладовая для книг…»
«Однажды, в темный и бурный вечер осенью 18… года, в Париже, я услаждал свою душу размышлениями и пенковой трубкой, сидя в обществе моего друга С. Огюста Дюпена в его крошечной библиотеке – она же кладовая для книг…»
«Густая завеса тумана, долго скрывавшая горы, стала рассеиваться; замолк беспрестанный шум дождя, и высоко-высоко в небе сквозь быстро несущиеся облака стала просвечивать кое-где лазурь…»
«Густая завеса тумана, долго скрывавшая горы, стала рассеиваться; замолк беспрестанный шум дождя, и высоко-высоко в небе сквозь быстро несущиеся облака стала просвечивать кое-где лазурь…»
«– Да, сударыня, это уж так, и хотя история с вуалем случилась уже давным-давно и с тех пор прошло несколько веков, но подтвердится и теперь, стоит только попробовать. Если у парня есть зазноба, то он должен украсть у нее вуаль, можно и косынку, и де…
«– Да, сударыня, это уж так, и хотя история с вуалем случилась уже давным-давно и с тех пор прошло несколько веков, но подтвердится и теперь, стоит только попробовать. Если у парня есть зазноба, то он должен украсть у нее вуаль, можно и косынку, и де…
Человеку на войне несколько раз мерещится пуля во всех подробностях ее внешнего вида. Что это – обычная галлюцинация или нечто большее?
Человеку на войне несколько раз мерещится пуля во всех подробностях ее внешнего вида. Что это – обычная галлюцинация или нечто большее?
В рассказе Александра Вельтмана «Ольга» перед несчастной воспитанницей развратного помещика со всеобнажающей ясностью открывается вся уродливость бесчеловечных отношений того мира, где она обречена жить, не имея ни своего угла, ни права голоса.
В рассказе Александра Вельтмана «Ольга» перед несчастной воспитанницей развратного помещика со всеобнажающей ясностью открывается вся уродливость бесчеловечных отношений того мира, где она обречена жить, не имея ни своего угла, ни права голоса.
«В саду, за окном моей комнаты, по голым ветвям акации прыгают воробьи и оживлённо разговаривают, а на коньке крыши соседнего дома сидит почтенная ворона и, слушая говор серых птичек, важно покачивает головой. Тёплый воздух, пропитанный солнечным све…
«В саду, за окном моей комнаты, по голым ветвям акации прыгают воробьи и оживлённо разговаривают, а на коньке крыши соседнего дома сидит почтенная ворона и, слушая говор серых птичек, важно покачивает головой. Тёплый воздух, пропитанный солнечным све…
«Темнело; народ расходился по домам; улица пустела. Фельдшер направился к гумнам и к пустынному кладбищу, с покосившимися крестами и голобцами, на которых в разных местах сидели крошечные птички со взъерошенными от ветру перышками, не зная, куда прик…
«Темнело; народ расходился по домам; улица пустела. Фельдшер направился к гумнам и к пустынному кладбищу, с покосившимися крестами и голобцами, на которых в разных местах сидели крошечные птички со взъерошенными от ветру перышками, не зная, куда прик…
«…Куда мне деться? Что предпринять? Я как одинокая птица без гнезда… Нахохлившись, сидит она на голой, сухой ветке. Оставаться тошно… а куда полететь?
И вот она расправляет свои крылья – и бросается вдаль стремительно и прямо, как голубь, вспугнутый …
«…Куда мне деться? Что предпринять? Я как одинокая птица без гнезда… Нахохлившись, сидит она на голой, сухой ветке. Оставаться тошно… а куда полететь?
И вот она расправляет свои крылья – и бросается вдаль стремительно и прямо, как голубь, вспугнутый …
«…Чудилось мне, что я нахожусь где-то в России, в глуши, в простом деревенском доме.
Комната большая, низкая, в три окна; стены вымазаны белой краской; мебели нет. Перед домом голая равнина; постепенно понижаясь, уходит она вдаль; серое, одноцветное …
«…Чудилось мне, что я нахожусь где-то в России, в глуши, в простом деревенском доме.
Комната большая, низкая, в три окна; стены вымазаны белой краской; мебели нет. Перед домом голая равнина; постепенно понижаясь, уходит она вдаль; серое, одноцветное …
«На все вопросы, которые задавал мне неприятельский офицер, я отзывался незнанием или нежеланием отвечать, особенно напирая на то, что я русский.
Этим я хотел воздействовать на его разум, предоставляя ему воображать себя на моем месте и, следовательн…
«На все вопросы, которые задавал мне неприятельский офицер, я отзывался незнанием или нежеланием отвечать, особенно напирая на то, что я русский.
Этим я хотел воздействовать на его разум, предоставляя ему воображать себя на моем месте и, следовательн…
«…Стальные, керосиновые и все другие короли Соединенных Штатов всегда смущали моё воображение. Людей, у которых так много денег, я не мог себе представить обыкновенными людьми…»
«…Стальные, керосиновые и все другие короли Соединенных Штатов всегда смущали моё воображение. Людей, у которых так много денег, я не мог себе представить обыкновенными людьми…»
«Был мудрец.
Он понял печальную тайну жизни…»
«Был мудрец.
Он понял печальную тайну жизни…»