исторические романы
Начало 1595 года. В Москву прибывает посольство казахского хана Тауекеля, чтобы провести важные переговоры об освобождении заложника, племянника хана – Ораз-Мухаммада. Приезд послов очень интересен живущим в Москве английским купцам, которые понимают…
Начало 1595 года. В Москву прибывает посольство казахского хана Тауекеля, чтобы провести важные переговоры об освобождении заложника, племянника хана – Ораз-Мухаммада. Приезд послов очень интересен живущим в Москве английским купцам, которые понимают…
Русское царство середины XVI века. Первоначальные успехи правления Иоанна Грозного сменяются неудачами. Страна отрезана от западного мира, истощена затянувшейся Ливонской войной и ежегодными татарскими набегами. Единство русских земель находится под …
Русское царство середины XVI века. Первоначальные успехи правления Иоанна Грозного сменяются неудачами. Страна отрезана от западного мира, истощена затянувшейся Ливонской войной и ежегодными татарскими набегами. Единство русских земель находится под …
Keep tryst: судьба — это только выбор.
Рыцарь без страха, упрека, стыда и совести — история аристократа эпохи Ренессанса. Четвертая цикла «Белокурый»: Патрик Хепберн переживает крах своей придворной карьеры при дворе умирающего Генриха VIII Тюдора. В…
Keep tryst: судьба — это только выбор.
Рыцарь без страха, упрека, стыда и совести — история аристократа эпохи Ренессанса. Четвертая цикла «Белокурый»: Патрик Хепберн переживает крах своей придворной карьеры при дворе умирающего Генриха VIII Тюдора. В…
Keep tryst: судьба — это только выбор.
Рыцарь без страха, упрека, стыда и совести — история аристократа эпохи Ренессанса. В четырех книгах цикла «Белокурый» — сорок четыре года Патрика The Fair Earl Хепберна, третьего графа Босуэлла, три обвинения в …
Keep tryst: судьба — это только выбор.
Рыцарь без страха, упрека, стыда и совести — история аристократа эпохи Ренессанса. В четырех книгах цикла «Белокурый» — сорок четыре года Патрика The Fair Earl Хепберна, третьего графа Босуэлла, три обвинения в …
Наталье Борисовне Долгорукой (урожденной графине Шереметевой) пришлось много пережить. Юность ее прошла при дворе в роскоши, а более зрелые годы – в ссылке в ужасных условиях. Любовь Долгорукой к мужу, а также способность смиряться и верить в милосер…
Наталье Борисовне Долгорукой (урожденной графине Шереметевой) пришлось много пережить. Юность ее прошла при дворе в роскоши, а более зрелые годы – в ссылке в ужасных условиях. Любовь Долгорукой к мужу, а также способность смиряться и верить в милосер…
полная версия«На дворе стоял апрель 1791 года.
В этот год весна наступила в Петербурге сравнительно рано и день был почти летний.
Это, впрочем, не помешало театралам-любителям наполнить сверху донизу Большой театр, бывший в столице еще новинкой, так как открытие …
«На дворе стоял апрель 1791 года.
В этот год весна наступила в Петербурге сравнительно рано и день был почти летний.
Это, впрочем, не помешало театралам-любителям наполнить сверху донизу Большой театр, бывший в столице еще новинкой, так как открытие …
полная версия«Февраль 1876 года стоял холодный и снежный, два весьма редкие качества петербургских зим.
На площади Большого театра вытянулся целый ряд собственных экипажей и длинная лента извозчиков. Кучера и возницы топтались около карет и саней, хлопали рукавиц…
«Февраль 1876 года стоял холодный и снежный, два весьма редкие качества петербургских зим.
На площади Большого театра вытянулся целый ряд собственных экипажей и длинная лента извозчиков. Кучера и возницы топтались около карет и саней, хлопали рукавиц…
полная версия«Стояло чудное утро половины мая 1887 года. В торговой гавани «южной Пальмиры» – Одессе – шла лихорадочная деятельность и господствовало необычное оживление: грузили и разгружали суда. Множество всевозможных форм пароходов, в металлической обшивке ко…
«Стояло чудное утро половины мая 1887 года. В торговой гавани «южной Пальмиры» – Одессе – шла лихорадочная деятельность и господствовало необычное оживление: грузили и разгружали суда. Множество всевозможных форм пароходов, в металлической обшивке ко…
полная версия«Он спит?
– Странно, с полчаса тому назад он говорил со мной и пошел в кабинет, чтобы принести мне и показать отделанный в рамку портрет на кости, который я ему подарила…
– Значит, он пошел и заснул… Впрочем, это отчасти хорошо. Он сегодня снова утро…
«Он спит?
– Странно, с полчаса тому назад он говорил со мной и пошел в кабинет, чтобы принести мне и показать отделанный в рамку портрет на кости, который я ему подарила…
– Значит, он пошел и заснул… Впрочем, это отчасти хорошо. Он сегодня снова утро…
полная версияЕще утром он считал себя совершенно обычным человеком, как вдруг начал вспоминать свои прошлые жизни. Из современности в Испанию расцвета Инквизиции, Англию 19-го века и Италию позднего Ренессанса, и все ради того, чтобы понять, кто он на самом деле,…
Еще утром он считал себя совершенно обычным человеком, как вдруг начал вспоминать свои прошлые жизни. Из современности в Испанию расцвета Инквизиции, Англию 19-го века и Италию позднего Ренессанса, и все ради того, чтобы понять, кто он на самом деле,…
полная версияАлександр Лавров – один из наиболее известных псевдонимов русского прозаика, журналиста, драматурга и стихотворца Александра Ивановича Красницкого (1866–1917). Став профессиональным журналистом, он работал практически во всех санкт-петербургских газе…
Александр Лавров – один из наиболее известных псевдонимов русского прозаика, журналиста, драматурга и стихотворца Александра Ивановича Красницкого (1866–1917). Став профессиональным журналистом, он работал практически во всех санкт-петербургских газе…
полная версияПетр Николаевич Петров (1827–1891) – русский историк искусств, писатель, искусствовед, генеалог, библиограф, автор исторических романов и повестей; действительный член Императорского археологического общества, титулярный советник. Он занимался разбор…
Петр Николаевич Петров (1827–1891) – русский историк искусств, писатель, искусствовед, генеалог, библиограф, автор исторических романов и повестей; действительный член Императорского археологического общества, титулярный советник. Он занимался разбор…
полная версияПетр Николаевич Полевой (1839–1902) – писатель и историк, сын Николая Алексеевича Полевого. Закончил историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета, где в дальнейшем преподавал; затем был доцентом в Новороссийском университете, н…
Петр Николаевич Полевой (1839–1902) – писатель и историк, сын Николая Алексеевича Полевого. Закончил историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета, где в дальнейшем преподавал; затем был доцентом в Новороссийском университете, н…
полная версияБорис Михайлович Федоров (1794–1875) – плодовитый беллетрист, журналист, поэт и драматург, автор многочисленных книг для детей. Служил секретарем в министерстве духовных дел и народного просвещения; затем был театральным цензором, позже помощником за…
Борис Михайлович Федоров (1794–1875) – плодовитый беллетрист, журналист, поэт и драматург, автор многочисленных книг для детей. Служил секретарем в министерстве духовных дел и народного просвещения; затем был театральным цензором, позже помощником за…
полная версияНиколай Андреевич Чмырев (1852–1886) – литератор, педагог, высшее образование получил на юридическом факультете Московского университета. Преподавал географию в 1-й московской гимназии и школе межевых топографов. По выходе в отставку посвятил себя ли…
Николай Андреевич Чмырев (1852–1886) – литератор, педагог, высшее образование получил на юридическом факультете Московского университета. Преподавал географию в 1-й московской гимназии и школе межевых топографов. По выходе в отставку посвятил себя ли…
Шарик земной крутится, как и всё мироздание. Не успел оглянуться, а все уже позади. Должно бы и быльем порасти, ан нет - дышит, колышется. И трава остается вечнозеленой, будто жизненная непогода ей нипочем. А между тем, приспела пора собирать камни. …
Шарик земной крутится, как и всё мироздание. Не успел оглянуться, а все уже позади. Должно бы и быльем порасти, ан нет - дышит, колышется. И трава остается вечнозеленой, будто жизненная непогода ей нипочем. А между тем, приспела пора собирать камни. …
В романе литературный отец знаменитого капитана Алатристе погружает нас в смутные предреволюционные времена французской истории конца XVIII века. Старый мир рушится, тюрьмы Франции переполнены, жгут книги, усиливается террор. И на этом тревожном фоне…
В романе литературный отец знаменитого капитана Алатристе погружает нас в смутные предреволюционные времена французской истории конца XVIII века. Старый мир рушится, тюрьмы Франции переполнены, жгут книги, усиливается террор. И на этом тревожном фоне…
полная версияИсторико-мистический роман, словно ледокол, вскрывающий твердь вечных льдов, ломает сложившиеся в обществе привычные взгляды на основные аспекты жизни: любовь и дружбу, древнюю историю Руси и современную политику, религию и божественное провидение.Не…
Историко-мистический роман, словно ледокол, вскрывающий твердь вечных льдов, ломает сложившиеся в обществе привычные взгляды на основные аспекты жизни: любовь и дружбу, древнюю историю Руси и современную политику, религию и божественное провидение.Не…
Книга рассказывает об истории России, но не в привычном школьном понимании последовательного изложения войн, восстаний, роста ВВП, смены царей, императоров и президентов. Речь пойдет о нескольких периодах в истории нашей страны, когда социально-эконо…
Книга рассказывает об истории России, но не в привычном школьном понимании последовательного изложения войн, восстаний, роста ВВП, смены царей, императоров и президентов. Речь пойдет о нескольких периодах в истории нашей страны, когда социально-эконо…
полная версияЭту старую историю не вспоминают в семье МакГреев. Ее стараются забыть, как страшный сон, стереть из памяти, чтобы и следа не осталось. Но она просачивается из глубины веков, словно ядовитый дым, и всегда напоминает о себе новой трагедией. Давным-дав…
Эту старую историю не вспоминают в семье МакГреев. Ее стараются забыть, как страшный сон, стереть из памяти, чтобы и следа не осталось. Но она просачивается из глубины веков, словно ядовитый дым, и всегда напоминает о себе новой трагедией. Давным-дав…