историческая литература
Две пожелтевшие тетради, найденные в стене обречённого на снос дома, открывают путь в прошлое. Записки белого офицера, таинственное убийство хранителя музея, легенда о золотом коне царя Митридата и беспощадная правда о Крымской трагедии 1920 года спл…
Две пожелтевшие тетради, найденные в стене обречённого на снос дома, открывают путь в прошлое. Записки белого офицера, таинственное убийство хранителя музея, легенда о золотом коне царя Митридата и беспощадная правда о Крымской трагедии 1920 года спл…
В работе исследуется феномен «внутреннего немца» как особой социально-технической функции в истории России. Автор рассматривает процесс трансформации немецких специалистов из представителей иноземной нации в носителей ключевых компетенций государстве…
В работе исследуется феномен «внутреннего немца» как особой социально-технической функции в истории России. Автор рассматривает процесс трансформации немецких специалистов из представителей иноземной нации в носителей ключевых компетенций государстве…
Псевдоисторический рассказ ведется от лица епископа Папия Иерапольского - известного раннехристианского писателя, который столкнулся с удивительными противоречиями в рассказах апостолов о событиях в Иудее. Автор предлагает читателям апокрифический эп…
Псевдоисторический рассказ ведется от лица епископа Папия Иерапольского - известного раннехристианского писателя, который столкнулся с удивительными противоречиями в рассказах апостолов о событиях в Иудее. Автор предлагает читателям апокрифический эп…
Это книга о Боге и человеке, о народной вере вне храмовых стен, о мистическом реализме русской глубинки, о боли утрат и надежде, которая не исчезает даже тогда, когда молоко больше не пахнет травой.
Это книга о Боге и человеке, о народной вере вне храмовых стен, о мистическом реализме русской глубинки, о боли утрат и надежде, которая не исчезает даже тогда, когда молоко больше не пахнет травой.
Перед вами история, где музыка становится судьбой, а судьба — искусством. Это роман о душе, её ранах и исцелении, о словах, пробуждающих тишину, и звуках, говорящих громче речи. Здесь страсть и утрата, верность и месть, тяжёлый выбор и сила прощения.…
Перед вами история, где музыка становится судьбой, а судьба — искусством. Это роман о душе, её ранах и исцелении, о словах, пробуждающих тишину, и звуках, говорящих громче речи. Здесь страсть и утрата, верность и месть, тяжёлый выбор и сила прощения.…
Перед вами история, где музыка становится судьбой, а судьба — искусством. Это роман о душе, её ранах и исцелении, о словах, пробуждающих тишину, и звуках, говорящих громче речи. Здесь страсть и утрата, верность и месть, тяжёлый выбор и сила прощения.…
Перед вами история, где музыка становится судьбой, а судьба — искусством. Это роман о душе, её ранах и исцелении, о словах, пробуждающих тишину, и звуках, говорящих громче речи. Здесь страсть и утрата, верность и месть, тяжёлый выбор и сила прощения.…
Второй том «Книги Памяти и Скорби» существенно дополняет сведения о боевых свершениях лукояновцах – участниках Первой мировой войны 1914–1918 гг. В данном томе читатели могут ознакомиться с расширенными биографическими данными 3788 наших земляков. Чл…
Второй том «Книги Памяти и Скорби» существенно дополняет сведения о боевых свершениях лукояновцах – участниках Первой мировой войны 1914–1918 гг. В данном томе читатели могут ознакомиться с расширенными биографическими данными 3788 наших земляков. Чл…
Сибирь, XX век. Крестьянский парень Антон, обманутый громкими лозунгами Гражданской войны, теряет всё на родине, превратившейся для него в тюрьму. Спасая семью, он уходит в тайгу, где из жертвы и изгоя постепенно становится легендарным «Лесным станов…
Сибирь, XX век. Крестьянский парень Антон, обманутый громкими лозунгами Гражданской войны, теряет всё на родине, превратившейся для него в тюрьму. Спасая семью, он уходит в тайгу, где из жертвы и изгоя постепенно становится легендарным «Лесным станов…