литература 19 века
Любовь в готическом поместье, покушение на убийство, сумасшедшая супруга главного героя, запертая на чердаке, – в романе Шарлотты Бронте «Джейн Эйр».
Любовь на фоне мрачных вересковых пустошей приводит к помешательству и смерти героев романа Эмили Бр…
Любовь в готическом поместье, покушение на убийство, сумасшедшая супруга главного героя, запертая на чердаке, – в романе Шарлотты Бронте «Джейн Эйр».
Любовь на фоне мрачных вересковых пустошей приводит к помешательству и смерти героев романа Эмили Бр…
В 1845 году молодой поэт принял решение бросить вызов индустриальному обществу, увлеченному погоней за материальными ценностями. Он выстроил себе домик на берегу пруда в лесах Массачусетса и провел там два года, отказавшись от достижений цивилизации …
В 1845 году молодой поэт принял решение бросить вызов индустриальному обществу, увлеченному погоней за материальными ценностями. Он выстроил себе домик на берегу пруда в лесах Массачусетса и провел там два года, отказавшись от достижений цивилизации …
В мае 1816 года пятеро человек коротали вечера на берегу Женевского озера. Мэри Шелли со своим мужем знаменитым поэтом Перси Биши Шелли и сводной сестрой Клер Клермонт, писатель и врач Джон Полидори и легендарный к тому времени Джон Байрон не знали, …
В мае 1816 года пятеро человек коротали вечера на берегу Женевского озера. Мэри Шелли со своим мужем знаменитым поэтом Перси Биши Шелли и сводной сестрой Клер Клермонт, писатель и врач Джон Полидори и легендарный к тому времени Джон Байрон не знали, …
Добрый гений Рождества – божество английских семейств. Диккенс в своих рождественских сказках возродил традиции этого замечательного праздника.
Диккенс – один из немногих западных писателей, кто сумел воплотить в своем творчестве мир христианских цен…
Добрый гений Рождества – божество английских семейств. Диккенс в своих рождественских сказках возродил традиции этого замечательного праздника.
Диккенс – один из немногих западных писателей, кто сумел воплотить в своем творчестве мир христианских цен…
«Путь к Донцу, к древнему монастырю на Святых Горах, пролегает на юго-восток, на Азовские степи.
Ранним утром Великой субботы я был уже под Славянском. Но до Святых Гор оставалось еще верст двадцать, и нужно было идти поспешно. Этот день мне хотелось…
«Путь к Донцу, к древнему монастырю на Святых Горах, пролегает на юго-восток, на Азовские степи.
Ранним утром Великой субботы я был уже под Славянском. Но до Святых Гор оставалось еще верст двадцать, и нужно было идти поспешно. Этот день мне хотелось…
Эта история началась в предновогодние дни, когда во всех городках Голландии, даже в самых бедных, святой Николаас оставляет подарки в чулках для всех детей.
Удивительная Голландия, где каждый кусочек земли отвоёван у моря благодаря построенным дамбам…
Эта история началась в предновогодние дни, когда во всех городках Голландии, даже в самых бедных, святой Николаас оставляет подарки в чулках для всех детей.
Удивительная Голландия, где каждый кусочек земли отвоёван у моря благодаря построенным дамбам…
«Скажите мне, почему „Похититель“
Освистан партером?
Увы, потому что бедный автор
Похитил его у Мольера…»
«Скажите мне, почему „Похититель“
Освистан партером?
Увы, потому что бедный автор
Похитил его у Мольера…»
«Скажите мне, почему „Похититель“
Освистан партером?
Увы, потому что бедный автор
Похитил его у Мольера…»
«Скажите мне, почему „Похититель“
Освистан партером?
Увы, потому что бедный автор
Похитил его у Мольера…»
«Я сидел в так называемой чистой комнате постоялого двора на большой Курской дороге и расспрашивал хозяина, толстого человека с волнистыми седыми волосами, глазами навыкате и отвислым животом, о числе охотников, посетивших в последнее время Телегинск…
«Я сидел в так называемой чистой комнате постоялого двора на большой Курской дороге и расспрашивал хозяина, толстого человека с волнистыми седыми волосами, глазами навыкате и отвислым животом, о числе охотников, посетивших в последнее время Телегинск…
«Пора, пора! рога трубят;
Псари в охотничьих уборах
Чем свет уж на конях сидят,
Борзые прыгают на сворах.
Выходит барин на крыльцо,
Все, подбочась, обозревает;
Его довольное лицо
Приятной важностью сияет.
Чекмень затянутый на нем,
Турецкий нож за куш…
«Пора, пора! рога трубят;
Псари в охотничьих уборах
Чем свет уж на конях сидят,
Борзые прыгают на сворах.
Выходит барин на крыльцо,
Все, подбочась, обозревает;
Его довольное лицо
Приятной важностью сияет.
Чекмень затянутый на нем,
Турецкий нож за куш…
«Пора, пора! рога трубят;
Псари в охотничьих уборах
Чем свет уж на конях сидят,
Борзые прыгают на сворах.
Выходит барин на крыльцо,
Все, подбочась, обозревает;
Его довольное лицо
Приятной важностью сияет.
Чекмень затянутый на нем,
Турецкий нож за куш…
«Пора, пора! рога трубят;
Псари в охотничьих уборах
Чем свет уж на конях сидят,
Борзые прыгают на сворах.
Выходит барин на крыльцо,
Все, подбочась, обозревает;
Его довольное лицо
Приятной важностью сияет.
Чекмень затянутый на нем,
Турецкий нож за куш…
«Пора, пора! рога трубят;
Псари в охотничьих уборах
Чем свет уж на конях сидят,
Борзые прыгают на сворах.
Выходит барин на крыльцо,
Все, подбочась, обозревает;
Его довольное лицо
Приятной важностью сияет.
Чекмень затянутый на нем,
Турецкий нож за куш…
«Пора, пора! рога трубят;
Псари в охотничьих уборах
Чем свет уж на конях сидят,
Борзые прыгают на сворах.
Выходит барин на крыльцо,
Все, подбочась, обозревает;
Его довольное лицо
Приятной важностью сияет.
Чекмень затянутый на нем,
Турецкий нож за куш…
«Пора, пора! рога трубят;
Псари в охотничьих уборах
Чем свет уж на конях сидят,
Борзые прыгают на сворах.
Выходит барин на крыльцо,
Все, подбочась, обозревает;
Его довольное лицо
Приятной важностью сияет.
Чекмень затянутый на нем,
Турецкий нож за куш…
«Пора, пора! рога трубят;
Псари в охотничьих уборах
Чем свет уж на конях сидят,
Борзые прыгают на сворах.
Выходит барин на крыльцо,
Все, подбочась, обозревает;
Его довольное лицо
Приятной важностью сияет.
Чекмень затянутый на нем,
Турецкий нож за куш…
«Стемнело. В гостиной, куда все четверо перешли пить кофе, еще не зажигали огня. Маленький уголок, который хозяйка дома, баронесса Эйзендорф, кокетливо называла „своим убежищем“, совсем потонул в темноте. Холеные латании, фениксы и филодендроны переп…
«Стемнело. В гостиной, куда все четверо перешли пить кофе, еще не зажигали огня. Маленький уголок, который хозяйка дома, баронесса Эйзендорф, кокетливо называла „своим убежищем“, совсем потонул в темноте. Холеные латании, фениксы и филодендроны переп…
