Люди – они хорошие. Люди – они товарищи

Марта не ожидала такого унизительного предложения и очень растерялась:

– Как нянечка? Я заканчиваю институт. Я думала, что появится возможность стать врачом… а если нянечка… На что я буду жить?

Завотделением порадовался, что правильно выбрал тактику разговора. Вот что значит богатый жизненный опыт: лошадка почти под седлом, – и продолжил, но теперь уже более доверительным голосом:

– На что жить? Да с этим у вас вообще вопросов не должно быть. Вы молодая, красивая. Найдите спонсора. Ребенка можно в интернат определить…

Марта была окончательно сбита с толку и начала реально нервничать, так как были затронуты самые болезненные для неё темы: Пашка и семья.

– Какого спонсора? Зачем? Где я его найду? – голосом безнадежно больного человека спросила она.

Завотделением решил, что настало время спасать эту красивую женщину:

– Удивляюсь вам. Столько вопросов. Любого спонсора, который оценит вашу красоту и предложит хорошие условия… Ну, если вы об этом не думали, и у вас нет такого, то готов принести себя в жертву.

– Стать моим спонсором? – наивно удивилась Марта.

Завотделением встал и так близко подошел к Марте, что она почувствовала его вязкое, как тесто, поле, его желание обезличено иметь её, как надувную куклу, и его жидкий страх проиграть этот поединок. Карты были раскрыты. В голове стала ясно и звонко. Туман рассеялся. Бороться за себя стало легко.

– Да, спонсором, – переходя на игривый лад, продолжил завотделением, – ну, или типа того.

– У вас же есть жена, – сухо сказала Марта.

– Ну, я же не предлагаю вам семейные отношения. Мы будем время от времени встречаться, радовать друг друга. Так вся Европа живет, – продолжил завотделением голосом наставника.

Марта решила повысить ставки, зная, что выиграет:

– Так вы предлагаете мне трахаться с вами, «типа того» – как вы говорите.

Завотделением почувствовал, что что-то идет не так, но это можно легко исправить. Все женщины непременно прилетали к его кормушке. Это стандартная процедура, как говорят врачи. Оставалось только срочно рассказать о бонусах:

– Марта, зачем так грубо. Не трахаться, а участвовать в моих эротических фантазиях, а если хотите, и в ваших. При этом вы забудете обо всех проблемах на работе и даже станете врачом еще до окончания института.

Марта не хотела больше выслушивать все эти сальные, унизительные предложения, так как вспомнила о сыне, которого надо было срочно забирать из школы. Кроме того, она опасалась, что если начать возмущаться и скандалить, то её могут уволить, поэтому решила сбить с толку завотделением и закончить разговор в стиле родительского собрания:

– Жаль, что нельзя вызвать ваших родителей, и рассказать им какой вы опасный человек. Интересно, чтобы они сказала, узнав, что в основе ваших поступком лежат эротические фантазии. Уж лучше «лапочка», чем вы.

Прием сработал. Завотделением был сбит с толку её словами, которые рушили его план.

– Что вы несете? При чем здесь родители?

– А то…, – это единственное, что пришло Марте в голову.

Она понимала, что этого недостаточно для окончания разговора и судорожно искала, что еще обидного можно сказать этому претенденту на её тело, и нашла.

– Я представляю, во что превратится отделение под вашим эротическим руководством.

Завотделением стало неуютно, но он не хотел понимать, что проиграл. «Но ничего, это только первый раунд. Куда она денется?» – подбодрил он себя. Завотделением вернулся за рабочий стол, вновь став банальным начальником, но решил оставить за собой последнее слово:

– Не беспокойтесь за отделение, я здесь ненадолго. И подумайте все же о моем предложении. Я хочу, чтобы у всех все было хорошо и по обоюдному согласию…

Марта пошла к двери, решив изобразить покорность, понимая, что ей надо еще столько всего получить от него, но не удержалась:

– Вы еще скажите про мир во всем мире.

Дверь закрылась. И только тут завотделением понял, что второго раунда не будет, по причине того, что эта старшая медсестра не подходит на роль эскортницы, так как слишком озабочена своей жизнью и не сможет расслабиться, и подчиниться ему в нужный момент его фантазии. Надо искать кого-то другого – с легкими мыслями и желаниями иметь бонусы. Завотделением откинулся в кресло. На душе стало легко. Он не проиграл, а просто провел собеседование и выяснил, что одна из его подчиненных не готова играть роль жрицы любви. Все хорошо. Вот только про родителей ей не надо было напоминать… Давно не звонил… мама, наверное, обижается.

Лариса застала Марту на медицинском посту, стоящую в глубокой задумчивости и не реагирующую на вопросы больных. Она быстро и обстоятельно ответила всем и легонько толкнула подругу в бок.

– Ну, ну? Ты его обаяла? Пашку разрешил приводить? Отпуск подписал? Хоть что-то решила? – забросала она её вопросами.

Марта посмотрела на Ларису, как бы с трудом узнавая, и ответила, не выходя из задумчивости:

– Обаяла, но пока ничего не решила.

Ларису явно не удовлетворил такой краткий ответ, и она с силой толкнула подругу, заставив её переступить с ноги на ногу.

– Что значит пока? А когда? – с напором поинтересовалась она.

Марта пришла в себя и изобразила кукольную улыбку.

– Скоро, как только начнем трахаться с фантазией, – произнесла она голосом робота.

– Так и сказал? – спросила Лариса шёпотом.

– Да…, – продолжила Марта игру в робота.

– Это хорошо…. Просто замечательно, что он так сказал. Только трахаться он будет со своим креслом, – с веселой злостью сказала Лариса.

– Да, не надо ругаться. Я не думаю, что он меня уволит после того, как мы чуть не стали любовниками. Вот только как быть с институтом, да и с Пашкой?

– Сейчас все будет, а дальше больше, – сказала Лариса, – дайка-ка мой телефон.

– Какой телефон? – удивилась Марта.

– А, да, ты не знаешь. Мы же телефонами поменялись. Мой в твоем кармане. Давай его сюда. Он меня никогда не подводил, – замахала руками Лариса.

Марта с удивлением достала из кармана своего халата телефон подруги. Лариса взяла его и, подражая фокуснику, сделала несколько манипуляций, после чего из динамиков послышался голос завотделением, который предлагал «не трахаться, а участвовать в его эротических фантазиях». Подруги переглянулись и начали безудержно смеяться, удивляя своим весельем больных, некоторые из которых даже заулыбались, – так заразительно смелись девчонки. Молодые еще и здоровые кобылицы. Звонок на телефон Марты остановил веселье. Она быстро включила связь.

– Да? Какая полиция? Да вы что? Сейчас буду, – побледнела Марта. – Что мне делать? Мне надо уйти?

Лариса поднесла к её лицу свой телефон:

– Да иди хоть без возврата. Этого компромата хватит на все наши косяки. А чего случилось?

Марта махнула рукой, показывая, что сейчас не до объяснений, и побежала по коридору, одевая на ходу плащ поверх халата.

В комнате отдыха новостной студии царило затишье. Продюсер, импозантный мужчина пятидесяти лес со слегка подкрашенными волосами, просматривал листы с текстом и делал пометки, отпивая кофе из пластикового стакана. Тема ему не нравилась, но отказаться от указания сверху он не мог. Поэтому он думал, как сохранить тему, но преподнести её более живо для зрителей. Эх, если бы он мог снимать то, что хотел сам, а не его руководство. Хотя не исключено, подумал он, вычеркивая очередной абзац, что такое же желание есть и у его руководства, и у руководства его руководства. Дальше он думать не стал, так как его профессия, продюсер новостного канала, предполагала только фиксацию событий, но не их художественное осмысление. Может, стоило пойти в кино? Создавал бы свои миры, своих героев… Только вот совсем не факт, что они были бы кому-то нужны и интересны. Нет, в кино все еще сложней, потому что в роли руководства выступает вся страна. Попробуй угоди каждому, да чтобы еще и заплатили за твои фантазии. А здесь все просто – снимай события и давай им правильную оценку. С первым проблем не было, что ни день, то воз и маленькая тележка, а вот со вторым посложней, но если научиться освещать все в правильном свете, то уважение коллег и долгая карьера тебе были обеспечены. Это ли не счастье? Мысли продюсера вернулись из полета, и он решил продолжить работать над темой, чтобы сделать её хоть немного более острой и эмоциональной. Он отпил кофе, вычеркнул еще один абзац и посмотрел на Бориса, молодого, вертлявого парня, работавшего оператором, который проверял зарядку аккумулятора камеры. Продюсер порадовался, что в его команде есть люди, которые сосредоточены исключительно на выполнение своих профессиональных обязанностях, и не забивают себе голову сторонними мыслями.

Борис, которого не мучили творческие порывы начальника, убедился, что все в норме, упаковал камеру в кофр и достал кусок пиццы из лежащей на столе коробки. Прежде чем поднести её ко рту, он повернул козырек красной бейсболке с надписью ТВ назад и улыбнулся. Настало время обеда, который для него был неотъемлемой частью профессии. Кому нужен голодный оператор, думающий ни о красивой картинке, а о своем урчащем желудке? Еще не так давно Борис приносил на работу контейнеры, которые вкусно пахли, когда он разогревал их в микроволновке, но потом фестиваль запахов закончился, и все поняли, что их коллега в очередной раз превратился в «завидного» жениха. Борису нравилась его работа. А если бы еще не было корреспондента, за перемещением которого постоянно приходилось следить, то тогда вообще… В комнату вошел тот самый корреспондент из их бригады, который мешал Борису стать окончательно счастливым и почувствовать себя полноценной творческой единицей из-за его вечных желаний лезть в самые опасные места. Это был Виталий, и он н был явно чем-то озабочен. Борис предложил ему пиццу, но тот отказался и заговорил с продюсером об отпуске. Он сказал, что пока не решил, куда ехать, но уже решил с кем. Речь шла о той красивой девушке, с которой он зажигал в клубе. Все одобрительно и даже с завистью стали высказываться о его выборе до тех пор, пока не узнали про её сына, которого он тоже решил взять с собой. Виталий не понял озабоченности коллег:

– Ну, а куда без него? Он один не может. Отдать некому… Моя мама? Но она вряд ли согласиться, да и болеет.

– Да, с таки ребенком тяжело. Вряд ли кто согласиться остаться. Жаль таких детей, конечно. Да и её тоже, – искренне посочувствовал продюсер, отпивая кофе, – а ты не торопишься в своих отношениях? Проблем с ними не оберешься. Учти, все внимание твоей женщины будет на сыне. Ты так – добытчик. Нет, вначале, это и понятно, страсть, а вот что потом…

– Да, о чем, вы… Она прекрасная девчонка. Её энергии хватит на всех, – заулыбался Виталий.

Борис отложил пиццу и оживился:

– Мы видели. Симпатяга. Только вот шеф в корень зрит. Я-то еще зеленый, а вот у человека опыт. Может, она тебя использует, понимаешь? Подумай сам. Сын больной. Еще одного ребенка она побоится рожать. Куда деваться? А тут такой красавчик… Как за каменной стеной…

– А если я её люблю? – наивно спросил Виталий.

– Ну, что сказать на это? Аргумент серьезный. Тогда поживи пока в радость и без обязательств, а там посмотришь, – посоветовал продюсер.

– Она не согласится. Я знаю. Она хочет, чтобы у её сына был отец. Ему нужен свой мир, где ему будет спокойно. Так у них устроено. Я интересовался, – поделился Виталий.

– Вот о чем я и говорю, – вновь вступил в разговор Борис. – Она хочет тебя использовать. Ты чего усыновлять такого ребенка будешь? С ума сошел. А вообще твое дело… Только проверь вначале её на вшивость.

– Как ты про неё говоришь. Какая вшивость? – вскипел Виталий.

– Извини, без обиды, я не имел ничего плохого, – засуетился Борис, – ты можешь сказать, к примеру, что тебя куда-нибудь переводят. Если она согласиться поехать за тобой, тогда может и ничего.

Борис посмотрел на звукооператора и продюсера, ища поддержки.

– Да, идея хорошая. Вот у нас, например, корпункт в Хабаровске есть. Скажи, что тебя туда переводят. Как она среагирует? – поинтересовался продюсер.

– В Хабаровске? Да, не близко… А если нет? – задумался Виталий.

– А если нет, то нет. Опять двадцать пять. Значит, она использует тебя, устал повторять, – продолжил гнуть свое Борис. – Как сейчас говорят – он её спонсор. Тьфу. Кругом содержанки. Только бы на шею сесть. Я уже с таким сам сталкивался. Боря, Боря, какой ты хороший…

– И что делать? – упавшим голосом спросил Виталий.

Борис почувствовал, что это его триумф. На этот раз он руководил Виталием, а не как обычно.

– А что делать? Она использует тебя, а ты используй её. Наслаждайся, как мужчина, – сказал он с уверенностью знатока. – Секс – «дас ист фантастиш»! В такой ситуации у тебя абонемент, можно сказать, она не будет отказывать ни в чем и ни где….

Был день. Может, поэтому в отделении полиции было на удивление тихо. Ночных хулиганов уже оформили, а вечерние только просыпались и готовились в правонарушениям. Одна часть законопослушных граждан работала, а другая часть, куда входили в основном пенсионеры, смотрела различные ток-шоу, где им объясняли, как устроен современный мир, и делились рецептами оптимизма. Самое интересное, что как жить счастливо и не умереть от пессимизма, знали всего 20—30 экспертов во всей огромной стране, которые, похоже, владели секретом квантовой суперпозиции и могли одновременно появляться на разных каналах в прямых эфирах. В кабинете капитана полиции не было телевизора, поэтому он сидел за столом и записывал не «рецепты счастья», а заполнял документы в ожидании прихода Марты. Он поднял глаза и улыбнулся – Колька и Пашка тихо дремали на скамейке, привалившись друг к другу. Старшина, стоявший у окна, тоже заулыбался.

– Умаялись хулиганы. Чего делать-то будем? – тихо спросил он.

– Сейчас дождемся мамашу этого молчуна и отдадим. Только надо будет в опеку сообщить. Пусть проверят, что у них там дома происходит, – сказал капитан и посмотрел на Кольку, – А вот с этим проблема… На папашу уже точно можно дело заводить и отправлять обратно. А вот с кем пацан останется – вопрос. Жалко…

– Там вроде тетка есть, – сказал старшина. – Ребята постараются найти. Надо только…

Старшина не успел закончить. В кабинет ворвалась Марта. Она замерла при виде спящих ребят, а затем с бросилась к столу капитана:

– Что вы сделали с детьми? Почему они в таком виде.

Пашка и Колька проснулись от громкого голоса и стали тереть глаза. Старшина посмотрел на капитана.

– Ты прав. Надо в опеку сообщить. Бешенная какая-то, – сказал он и обратился к Марте, – успокойтесь, гражданка. Садитесь. Мы ничего с ними не делали. Мы такими их нашли.

– А зачем в полицию забирать? Они всегда такие, когда в футбол играют.

– Если бы только футбол, – сочувственно сказал капитан и показал на Кольку, – этот вот отца порезал.

Колька вскочил и с отчаянием посмотрел на капитана. Его душила обида. Весь мир был против него. И даже то, что он был хулиганом и грозой подростков, здесь не помогало.

– Он бил меня. Вот. За горло схватил, говорил, что я не его сын. Мамку обзывал. А я любил её, – срывающимся на плач голосом прокричал он.

Сказав это, Колька неожиданно сник и опустился на пол около скамейки. Он тихо плакал и не стеснялся этого. Марта стояла в полной растерянности, не зная, что делать, – обнять и успокоить Кольку или подойти к Пашке, который сидел в глубокой задумчивости, как бы отгородившись от мира, и монотонно болтал ногами. Её раздумья прервал капитан:

– А ваш молчун тоже тот еще фрукт, с ножом перед школой разгуливал.

– О, Боже., – тихо произнесла Марта и оперлась на стол. Пашка среагировал на ей интонацию. Он перестал болтать ногами, слез со скамейки, подошел и обнял её. Марта поцеловала его в макушку. Пашка включился в реальность и стал разглядывать капитана, как если это был собранный пазл. Погоны, фуражка, пуговицы. Капитан почувствовал себя неуютно от этого взгляда, хотя в нем не было ничего необычного: ни враждебности, ни осуждения, ни страха, ни любви. У него появилось ощущение, что его как будто раскладывали на фрагменты и лишали целостности. Он терял связь с миром и переставал быть полицейским. Он вспомнил, что когда-то читал дочке сказку про Алису, и очень удивлялся, что она так верила во все эти кроличьи норы и падения, что её невозможно было убедить, что это всего лишь сказка, и не стоит так задерживать дыхание, волноваться, и не спать ночами. Он даже водил её к специалисту. А что делать сейчас ему и к кому обращаться? Он посмотрел на старшину, с которым, похоже, все было в порядке. Ах, да, у него же не было детей, и ему некому было читать сказки. От этой проблемы его спас голос Марты, который отвлек Пашку от его занятия и переключил внимание на уже вновь сидевшего на скамейке и немного успокоившегося Кольку.

– Ну, вы знаете… – подбирала слова Марта, – про моего сына. Да?

Капитан встал, чтобы не встречаться с Пашкой взглядом, и поправил фуражку, опустив козырек неестественно низко.

– Да, мы уж поняли про вашего сына, – с облегчением сказал капитан. – Мы теперь даже знаем, что люди они хорошие, люди они товарищи. Вот так. Мы хоть и полицейские, но тоже можем быть товарищами, так что ничего регистрировать не станем. А вот с его другом, Колькой, тоже товарищем, пока не знаем, что делать. Будем искать тетку. Только надо решить, куда его определить на время.

Марта с благодарностью посмотрела на капитана, улыбнулась старшине и взяла Пашку за руку.

– Ну, решайте. Что-нибудь придумаете, – сказала она и обратилась к сыну, – Пашка, идем скорей, мне еще надо на работу вернуться.

Марта с Пашкой почти дошла до двери, когда он вырвался, подбежал к Кольке и сел рядом.

– Это что за капризы, Паша, – растерялась она, – идем, прошу.

Не дождавшись ответа, Марта подошла к сыну и попыталась стащить его со скамейки, что оказалось невозможным, так как ребята ухватились друг за друга и стали единым сопротивляющимся целым. Марте стало неудобно перед полицейскими, и она решила показать всем, кто здесь мать. Завязалась борьба, в результате которой все оказались на полу.

– Ну, у вас и компашка, товарищи. Не разлей вода. Даже вмешиваться неудобно, какая дружба, – весело сказал старшина.

После возникшей паузы и всеобщего переглядывания все начали смеяться все громче и громче. Последним присоединился Пашка.

– А могу я этого, ну, Кольку, забрать к себе до приезда его тетки, – спросила Марта, пытаясь выбраться из кучи малы и встать.

Колька бросился ей на помощь.

– А почему бы и нет, товарищ, – игриво сказал капитан, – давайте паспорт. Оформим.

Марта с Пашкой и Колькой вышли на улицу из проходной полицейского отделения и сразу столкнулись с собакой, которая бросилась к ним с приветливым лаем. Марта испугалась, но взяла себя в руки и попыталась отогнать её, размахивая рюкзаком, чем еще больше обрадовала собаку. Её поняли. С ней хотят играть. Колька остановил Марту:

– Чего вы её прогоняете? Породиста собака. Вон ошейник какой дорогой.

Он без боязни поймал собаку и стал разглядывать ошейник.

– Зовут Рона. Сука, – радостно доложил он. – Давайте её возьмем с собой, а потом продадим в хорошие руки.

– Колька, я сейчас откажусь от тебя. Только от полиции отбились, а ты уже преступную группу формируешь из себя, меня и Пашки. Гони её, – возмутилась Марта.

– Да не буду я её гнать. Сами гоните. Я видел уже её на площадке. Она Пашку там защищала. Может она хочет стать еще одним товарищем. Чего такого…

– Так она не человек… – удивилась Марта.

Колька посмотрел на идущего вприпрыжку Пашку:

– Это вы так думаете, а не он…

– Ты прав, наверное, – сказала Марта и обняла Кольку. – Какой ты умный парень! Тебе учиться надо…

– Моряком хочу стать, – гордо сообщил Колька и бросил собаке проколотый мяч.

Марта достала из кошелька тысячу и передала Кольке.

– Купите новый мяч.

– Доверяете? – с явной издевкой спросил Колька.

– Проверяю, – сказала Марта и сделала гримасу.

– Сдачу верну, – вздохнул Колька.

– Вернешь, когда станешь капитаном, – сказала она и пнула ногой мяч, принесенный собакой.

Марта с ужасом смотрела на грязную одежду ребят, стоявших по центру прихожей, и сокрушенно качала головой:

– Мальчики, никуда не проходить. Стоять на месте. Я только вчера делала генеральную уборку. Переодеваться будем здесь. Ждите меня.

Марта ушла в Пашкину комнату и тут же вернулась с коробкой, которую передала Кольке.

– Коль, покопайся, посмотри. Все вещи новые. Это Пашке отец присылает. Там много чего на вырост… найдешь свой размер.

Марта повернулась к стоящему неподвижно Пашке и стала расстегивать пуговицы его любимой, байковой рубашки в крупную клетку. Пашка отодвинул её руки. Марта решила, что он прав, и надо вначале снять армейский ремень, подаренный Виталием, с которым он не расставался ни на день. Но Пашка не захотел снимать и ремень, и посмотрел ей в глаза.

– Со мной такой фокус не пройдет, – сказала Марта, но тут же начала моргать, а когда перестала, то увидела, как он выбегает в открытую дверь.

– Пашка, вернись, – крикнула она ему вслед, – я постираю твою рубаху и сразу отдам. И пряжку надо натереть.

Она заметила встревоженный взгляд Кольки, который готов был броситься вдогонку, и остановила его:

– Не спеши. Сейчас вернется. Это у него бывает…

Колька кивком головы показал, что понимает, и со смущение надел понравившуюся ему толстовку с капюшоном и стал рассматривать спортивные штаны.

– А у Пашки есть отец? – осторожно поинтересовался он.

Марта стала доставить вещи из коробки, показывая ему, и утвердительно качнула головой.

– Настоящий? – уже более уверенно спросил он.

– Коль, ты меня удивляешь. Ты уже почти взрослый. Конечно, настоящий. Я же женщина, а не курица-несушка. Он в Германии живет, – сказала она по-деловому, как если бы разговаривала с подругой.

– Фриц? – медленно произнес Колька и отложил в сторону штаны.

– Почему фриц? Немец. Хороший человек. Только как-то у нас не сложилось, – грустно произнесла Марта.

– Из-за Пашки? – спросил Колька.

– Наверное, не знаю… Так, хватит меня пытать, настроение портить. Тоже мне, подруга нашлась.

Марта отвлеклась на телефон и стала с кем-то разговаривать:

– Привет… Встретиться? Сегодня? Не уверенна… Надо ребят помыть, переодеть, покормить… Каких ребят? Пашкин друг к нам переехал на время… Да, из команды… Не знаю, судя по всему нападающий.

Дверь квартиры открылась, и на пороге появился Пашка с собакой и проколотым мячом. Марта прекратила разговаривать и стала спокойно наблюдать за ними. Пашка без промедления самостоятельно снял рубашку с поясом и положил все на пол у её ног. Собака заскулила и легла рядом. Колька засмеялся и показал Марте большой палец вверх. Марта вновь поднесла телефон к уху и произнесли голосом драматической актрисы:

– О, Боже… Нет. Ко мне не надо. Лучше я сама подъеду, если так уж совсем срочно. Сейчас только разберусь с этой бандой.

Глава 3

Марта танцевала легко и красиво. Тревоги прошедшего дня медленно уходили в прошлое. Тело откликалось на светлые мысли о будущем и наполнялось энергией. Все плохое уже позади – и проблемы на работе у нее, и неожиданные проблемы с законом у Пашки. Вспомнив о том, что произошло в полицейском участке, и как она с ребятами каталась по полу, Марта рассмеялась и не смогла больше танцевать. Она прижалась к Виталию, почувствовав, как ровно бьется его мужское сердце, как крепко обнимают его мужские руки. Это было очень похоже на счастье, как когда-то у них с Хайнцем. Она пошла к столику, продолжая думать об этом. Её смутила только мысль про «похоже». А разве не может быть просто «как», или любовь одна, а остальное все копии или дженерики? Разве не может быть знака равенства, или в любви так не бывает, потому что каждый союз уникален и является даром Божьим? Но если это так, тогда почему столько предательств и лжи. Марта не смогла ответить на возникший вопрос и решила больше не размышлять на эту тему, да еще в таком неподходящем месте, а сосредоточиться на себе и предчувствии счастья. Она не скрывала от Виталия, что у неё были мужчины после Хайнца, но не говорила, что выбирала их исключительно сама и исключительно для своего удовольствия. Никаких вольностей с затяжными поцелуями в губы, с проникновением пальцев, с лизанием и минетом. Чисто дозированная физиотерапия вне дома и вне зоны поля Пашки. А сейчас ей хотелось всего и в любом месте. Марта тряхнула головой. Волосы красиво рассыпались по плечам. Она села за столик и с благодарностью посмотрела на Виталия, который суетливо налил вина и резко выпил сам, не дожидаясь её. Марта взяла его за руку, как часто делала с Пашкой, чтобы установить с ним контакт.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.