Корректор

Разбитый и удрученный, Алекс не решился зайти к шефу.

Оставалось сидеть и ждать, а с каждой минутой настроение сползало с паршивенького на совершенно поганое.

Встретившись взглядом с другом, Женька на мгновение застыл в дверях, удивленно сыграл бровями, и Алекс заметил виноватую улыбочку, проскользнувшую на его лице. Подойдя, тот деловито протянул руку.

– Ты где был, старик? Совещание началось так внезапно… Я хотел тебе звонить, но шеф налетел, как торнадо. В общем, пришлось мне отдуваться за нашу группу.

Женька плюхнулся в кресло, устало махнув рукой.

– А там такое началось… Сань, ты даже не представляешь. Шеф сегодня зверь зверем. Но я отбивался, как мог. Правда. Многое взял на себя. (Алекс с трудом подавил ехидную ухмылку.) Хотя один чёрт, – он тяжко вздохнул. – Нас ещё вызовут на ковёр.

Это «нас» не ускользнуло от Алекса. Совсем как раньше, до его назначения, когда их вызывали обоих. Как-то всё разворачивалось в хреновую сторону, и надо было срочно выправлять. И Алекс бы выправил, кабы не разбитость, чугунная башка и непреодолимое желание куда-нибудь прислониться. Он даже сейчас отключился, слыша голос, но не разбирая слов.

– …это больше полусотни уже в новом, – продолжал Женька. – А ты даже не во всех расписался. Не успел? Сань? Ты слышишь?.. А что опоздал-то? Случилось чего?

Алексу казалось, что друг тараторил неестественно быстро.

– Да нет, Жека, ничего. Приболел чуток. Но уже в порядке. Нормально, – бормотал Алекс, демонстративно разворачиваясь спиной.

Пожав плечами, Женька пошел за свой стол.

День проходил в нервном ожидании, и, верно поэтому, зубчатая муфта аварийной отсечки, которую Алекс прокручивал в двадцатый раз, и столько же дорабатывал, упрямо не стыковалась с привязками. Зато трижды прибегал Рупневский из шестого отдела, где ждали чертежи, и Алекс каждый раз твердо обещал все передать до конца четверга. И чем больше уверенности было в его голосе, тем больше недоверия читалось во взгляде Рупневского. После третьего визита тот засеменил к кабинету шефа.

Пусть на ковер Алекса сегодня не вызвали, но он ощущал грозовые тучи.

Задержаться, как требовала ситуация, не было никакой мочи. Хоть на куски режьте.

И махнув удивленно пялящемуся Женьке рукой, Алекс поплелся домой, едва волоча ноги.

Упав на диван, часок покемарил. Умылся. К приходу Светки ожил и пошустрел, почти как похмелившийся алкоголик.

На скорую руку жена сварганила ужин. Также быстро поели и разбрелись по углам. Светка – в кабинет, разбирать фотографии. Обычно она зависает там до ночи, а поэтому Алекс без опасений скользнул в ванную.

Как чувствовал. А может, и вправду чувствовал.

– Здравствуй, синьор из зеркала, – сегодня девушка впервые улыбалась, робко, но так мило, что Алекс вновь ощутил бабочек внизу живота. – Ты вышел из северной залы, – быстро заговорила она, и в ее уверенном голосе не ощущалось испуга. – Это хорошо, что ты являешься не в окно и не из трубы камина.

– Почему же это хорошо, прекрасная синьора?

– Синьорина, – кокетливо поправила девушка, оставив вопрос без ответа.

– Приношу свои извинения, синьорина, – не отрывая взгляда, Алекс отвесил небольшой поклон, упиваясь чудным диалогом. Он словно смотрел фильм, в котором сам же играл главную роль. И было это во сто крат приятнее чтения любой книги.

– Когда ты вошел, в твоем лице читалось недоумение, и даже смущение, – она сделала игривую паузу, и Алекс не мог оторваться от влажного блеска коралловых губ. – Но что могло смутить демона, не убоявшегося распятия святой Лукреции?

– Ты не можешь поверить, что я не демон?

– Почему я должна тебе верить? – в её словах снова чувствовались отголоски скрываемого страха. – Демоны коварны и хитры. Ты пытаешься убедить меня, что не демон. Но кто же ты тогда?

Не сразу найдя ответ, Алекс неуверенно промямлил:

– Я… человек. Просто человек, и все.

– Человек, живущий в зеркале? – В её глазах мелькнул задор первого маленького успеха.

– Почему опять в зеркале?

Неловкость оправдательной интонации Алекса подпитывала её решимость.

– А где, где ты тогда живешь?

Его брови сошлись суровой морщиной, а она довольно хихикнула.

– Вот видишь, видишь. Ты сам этого не знаешь. А я могу тебе объяснить.

Когда брови Алекса вскинулись домиком, она застрекотала напористо и задорно:

– Ты живешь в моей голове. Ты плод моего воображения. Ведь так?

О-фи-геть! Проекция моего сознания убеждает меня, что это я проекция ее сознания. Может, так и сходят с ума?

Обескураженный, Алекс пытался собраться с мыслями, когда девушка продолжила:

– По всему выходит, что сеньор Кремонини оказался прав? Хотя сама я до сих пор не склонна ему верить, и совершенно не представляю, как ты можешь жить в моей голове. Вот отец Антонио твердо убежден, что ты демон. И это понятно, он священник, тем более, что от размышлений сеньора Кремонини попахивает крамолой. Но по мне, это гораздо лучше, чем встреча с демоном. Сеньор Кремонини считает, что многие из одержимых демонами на самом деле общаются с иллюзиями собственного разума. Церковь вряд ли согласится с его суждениями, а отец Антонио страшно гневается, называя это ересью, и грозится донести инквизиции. Но ничего он не донесет, – она доверительно махнула рукой. – Потому что добрейшей души человек и друг моего папеньки.

Остановившись, девушка некоторое время смотрела на Алекса, затем игриво сузила глазки.

– А как тебя зовут? У тебя есть имя, или мне предстоит его дать?

– Конечно, есть, – он даже поперхнулся от подобной наглости. – Меня зовут Александр.

На мгновение она задумалась, затем кивнула, будто давая согласие.

– Да, так звали греческого полководца дохристианской эпохи. А еще это имя взял себе проклинаемый всеми папа Борджиа. Но мы будем считать, что я назвала тебя в честь полководца. Да и твой благородный лик более чем подходит этому имени. И если сеньор Кремонини все-таки прав, на что я очень надеюсь, то ты появился не от происков нечистых сил, а в результате моих дум о рыцаре моей мечты, которого я пока не встретила. И… – Тут на ее порозовевших щеках проявились умильные ямочки. – Я должна признаться, что все больше в тебя влюбляюсь. Нечто подобное я испытала всего один раз, по отношению к синьору Филиппо из Ноллы… Ох, сеньор Филиппо… – она мечтательно улыбнулась, покачивая головой. – Как обворожительно он умеет говорить. За одно это он достоин любви. А как убедительны его рассказы. А захватывающие философские беседы. Но сеньор Филиппо ровесник и друг моего отца. Кроме того, он холоден к женщинам, и совершенно не знатного рода, хотя лично для меня это не имеет никакого значения.

– Назови мне свое имя, принцесса. – Понемногу приходя в себя, Алекс с удовольствием вступил в игру собственного разума.

Ее улыбка вмиг сменилась удивлением, а задумчивые глаза забегали по лицу.

– Мое незаконное рождение не дает мне права на этот титул. И папенька вряд ли сумеет этого добиться, даже с учетом отсутствия детей в законном браке. А имя мое ты и сам должен знать.

Ее взгляд был вопросительно-ожидающим.

– Ах да, – поддержал Алекс игру. – Попробую догадаться… Мелифисента! – выдал он после небольшой театральной паузы первое пришедшее на ум имя принцессы из знаменитой повести Пристли.

Удивленно сжав губки, девушка смотрела сквозь Алекса.

– Как? Мелифисента? Мне не знакомо это имя… Хм… Странно. – Она надолго задумалась, потирая ладонью кончик носа.

– Как тебя зовут, прекрасная незнакомка?

В ее вернувшемся взгляде читалось сомнение.

– Джулия, – тихо сказала она. – Но ты должен это знать. Как и все остальное, что знаю я. Если ты действительно существуешь в моем разуме…

– Ой! – испуганно прошептала она. – Сюда кто-то идет.

После чего удалилась маленькими быстрыми шагами, подобрав подол длинного платья.

Неуклюжим зимним медведем Алекс слонялся по коридорчику, сворачивая в кухню, затем обратно через зал, растирая горящие щеки и виски. На грани ощущений он понимал, что по уши влюбился в призрачный образ.

Озадаченно сел к компьютеру, видя в этом какую-то защиту от сумасшествия. Сделал записи в файл: «1.Борджиа. 2.Кремонини. 3.Папа Александр. 4 Филиппо из…»

Изрядно поломав голову, он так и не вспомнил, откуда родом синьор Филиппо.

Вскоре выяснилось, что Борджиа были знаменитым семейством эпохи возрождения, а кардинал Родриго Борджиа стал папой Александром шестым. Знал ли Алекс это раньше, вызывало большие сомнения, но, поскольку тот пересекался с Микеланджело и Леонардо да Винчи, Алекс решил, что вполне мог о нем слышать, пусть даже на уроках истории.

Реальность синьора Кремонини вызывала сомнения. Когда же Чезаре Кремонини оказался философом и медиком той же эпохи, Алекс не на шутку озадачился. Тем более, что тот практически не был связан с Римом, разделив долгую профессорскую службу между университетом Феррары и Падуанским университетом Венеции. Вот о нем Алекс точно не должен был знать.

Светка зашла неслышно, в плюшевых тапках и цветастой пижаме с большим зеленым яблоком в руке. Алекс обернулся на сочное чавканье, когда жена, обнимая его одной рукой за шею, склонялась к экрану.

– Это кто? – спросила она, не переставая жевать.

– Да так, один философ эпохи возрождения.

– А-а, – разочарованно протянула Светка. – А я уж обрадовалась, думала по работе сидишь.

И тут же сообразив, что сморозила глупость, с силой развернула голову мужа, впившись глубоким поцелуем.

Алекс ощутил вкус яблок и тонкую игру языка, но… почему-то не вспорхнули бабочки в причинном месте.

– Пойдем же, – томно выдохнула Светка грудным шепотом и потянула его за руку.

Признаться, Алексу сейчас не хотелось, и потому он нарочно произнес слегка развязанным тоном:

– Детей делать будем?

– Ты дурак?! – дернулась Светка, затем остановилась и замерла на пару секунд. – Зачем, Сань? Зачем ты меня обижаешь?

Повернув смущенное лицо, она положила недогрызенное яблоко на полочку рядом с хрустальным дельфином и грустно уставилась на Алекса.

– Санечка, милый, будут, будут у нас дети.

– Шестой год живем, – произнес он, как бы между прочим.

Светка тяжело вздохнула и взяла его за обе руки.

– Ты ведь знаешь, как я люблю детей. А уж своего, своего как любить буду. Я не позволю его на бабушек скидывать или по яслям. Я сама, сама с ним сидеть буду. Чтобы он здоровеньким был, умным, смышленым. Ну потерпи еще пару годиков. А? Ведь нам самим на ноги встать надо. С ипотекой разделаться. Если мне сейчас в декрет, как мы жить будем?

Обняв Светку, Алекс прижал её к себе. В тягостном молчании каждый ощущал себя и обиженным, и обидевшим одновременно. Единственным примирением была кровать. Поэтому Алекс потянул Светку в спальню.

Но, так случилось, что этот вечер был не для них.

– Санечка, милый, ты не расстраивайся. Это разовый сбой, – мило, и даже как-то виновато приговаривала она, гладя его руку. – Так бывает у мужчин. Ничего страшного. Ты, главное, об этом не думай. Наверное, устал сегодня… Отдохни, отдохни родной.

Вскоре Светка уснула. А Алекс вновь смотрел в ночной потолок со слабыми отблесками уличного света. И не только из-за этого "разового сбоя", о причинах которого он уже догадывался.

* * *

Проспал Алекс не больше трех часов, и то урывисто и тревожно. Но встал на удивление быстро, правда с гулом в башке и размытостью в глазах.

Вопреки ожиданиям, на ковер его не вызвали – спасла комиссия заказчика, затянувшая шефа в водоворот совещаний.

– Слышь, старик. – От толчка в плечо Алекс очнулся и деловито заелозил мышкой. Женька протягивал ему стакан:

– На, хлебни кофейку, а то стол носом проткнешь.

Пока друг усаживался рядом, Алекс поставил кружку и сильно тряхнул головой.

– Не выспался? Чего?

– Стариковская бессонница, – серьезно ответил Алекс, и Женька крякнул под нос.

– Я что думаю, – отставив стакан, произнес назойливый коллега. – Зачем нам сейчас чертежи править? Один чёрт после комиссии переделывать блок придется. А там и про наши косяки позабудут.

– Нам нужно эти исправить, а там видно… – замолкнув, Алекс клюнул носом, и кофе ляпнул на брюки. Он заморгал, а Женька молча разглядывал пятно.

Скомкав лист бумаги, Алекс покатал его по штанине, поднялся и обреченно махнул рукой.

– Пожалуй, ты прав. Слушай, Жека, я свалю на часик раньше. А ты прикрой, если что. Скажи, в медпункт пошел, или еще там…

– Скажу, в отдел кадров вызвали… Грамоту получать.

Одарив Женьку кислым взглядом, Алекс вкрадчиво потопал к двери.

* * *

Дома шаркающие ноги сами привели к зеркалу, где он разглядывал свою слегка похудевшую рожу. Старательно заправляя за уши нелепые пучки волос, прикидывал, как подстричься, вертел головой и не замелил, как она вошла.

Судя по милой улыбке, девушка обрадовалась тому, что ее зеркало не оказалось пустым. Вздымающаяся частым дыханием грудь выдавала спешку.

– Ну здравствуй, Александр из зеркала.

– Мое почтение, прекраснейшая принцесса Джулия, – Алекс отвесил затяжной полупоклон.

– Пусть мой папенька и герцог, – с легким смущением ответила она. – Но я говорила, что рождена незаконно.

Тут девушка замолкла, личико обрело серьезность, и, обхватив щеки ладонями, она спросила сама себя:

– Неужели я тайно мечтаю об этом титуле? Не от того ли порождение моего разума второй раз напоминает мне? Нет ли в том греха гордыни? – Перекрестившись, девушка склонила голову, сжав белые ладони у подбородка. – Пресвятая дева, прости мои прегрешения тайные и явные.

Алекс ощутил неловкость.

– Как же мне тебя звать?

– Джулия. Просто Джулия.

Ее улыбка стала еще краше и лучезарней. Впрочем, это ему казалось каждый раз.

– Джулия. Милая Джулия. Я хочу обратиться к тебе с просьбой. (Улыбка застыла на ее лице, а в глазах читалось любопытство) Ты считаешь меня плодом своего воображения. Но давай мы сейчас не станем разбираться, кто из нас в чьей голове живет…

Не дав договорить, она запрокинула голову, обнажив белоснежные зубы, и Алекс почувствовал легкое головокружение от ее хрустального смеха. А рассмеялась девушка искренне, от души.

– Это более чем оригинально, – сказала она, вытирая порозовевшее лицо расшитым платочком из рукава. – Видение моего зеркала говорит мне, что я являюсь плодом его фантазий?

Легкая обида кольнула Алекса.

– Ладно, – ответил он с невозмутимой улыбкой. – Пусть так. Но я хотел попросить тебя рассказать немного о себе. Кем бы я ни был, я ничего о тебе не знаю.

Закусив губку, Джулия сверлила Алекса взглядом заинтересованного недоверия.

– Представь, что так может быть, – продолжил он. – Расскажи мне, кто твои родители, в каком году ты живешь и в какой стране.

– Хорошо. Допустим, такая у нас игра. А потом ты… – Игриво сощурившись, она ткнула пальчиком, – Расскажешь мне о себе.

– Договорились.

– И тебе будет, что рассказать?

Алекс кивнул. А она удивленно хмыкнула и помолчала некоторое время.

– Маменьку свою я не помню, – грустно начала Джулия. – Она умерла при моем рождении. Они с папенькой сильно любили друг друга, но обвенчаться не успели. Да и вряд ли бы смогли из-за ее низкого происхождения. Мой папенька герцог Феррары Альфонсо Второй принадлежит к славному роду Д'Эсте, который известен большим числом правителей и полководцев.

Она ненадолго задумалась.

– Моя мачеха Маргарита… Стоит признать, что я очень ее люблю. Относится ко мне не хуже, чем к родной дочери. Но она старше меня всего на девять лет, потому это скорее подруга, чем мать. И, к сожалению, мы с ней мало общаемся. Потому, что она разрывается между двумя страстями. Собаками, коих в ее псарнях немыслимое число. И знаменитым на всю Романью дамским концертом, где поет сама Лаура Певерара.

– Ты слышал пение синьоры Лауры? – зачем-то спросила она.

Алекс отрицательно крутнул головой. И поскольку ему не хотелось терять время на дамский концерт и некую Лауру, то, воспользовавшись ее вопросом, он задал свой.

– Джулия, в каком году ты живешь?

Ее колкий взгляд словно прощупывал, не издевается ли он?

– Естественно, в 1592 от рождества Спасителя. А в каком же еще? – в голосе проскочила тень раздражения.

– Да, да. Конечно. Прошу прощения за глупый вопрос, – Алекс кивком обозначил извинение. – Джулия, а не могла бы ты назвать мне имя папы, что сегодня правит в Риме, – спросил он с прицелом на интернет.

Ее лицо медленно сжалось, глаза сузились.

– Сколькими языками ты владеешь? – спросила она, игнорируя вопрос.

– Двумя, – ответил Алекс, имея в виду вполне сносный английский.

– Зачем ты пытаешься меня обмануть? – ее взгляд наполнился тревогой.

– Какой обман? С чего ты взяла?

– В высшей степени странно, – произнесла Джулия после некоторой паузы. – Когда сегодня я случайно перешла с романского на неаполитанский, ты сходу продолжил без всякой заминки. А пару минут назад я нарочно перешла на испанский, и сейчас мы говорим на нем.

– Испанский?! – обескураженно спросил Алекс.

– Какой еще испанский? – резанул ухо Светкин голос. Тут Алекс остолбенел и предпочел бы провалиться этажом ниже, потому что видел в зеркале троих. Между ним и Джулией стояла Светка. – Ты с кем разговариваешь?

– Я?!

– Ну не я же, – ответила жена.

– Да, ты, – одновременно с ней произнесла Джулия. – Ты перешел на испанский, и мы оба говорим на нем. Почему ты вертишь головой? Твоя бледность и беспокойство говорят о том, что я поймала тебя на лжи?

– Нет! Это ошибка. Ты неправильно меня поняла.

– А как мне понимать, Сань? Пожалуйста, не пугай меня. – В огромных глазах супруги читалось недоумение и испуг. – Я слышала твой голос и то, как ты сказал «испанский».

– И в чем же ошибка? – Джулия была напориста и серьезна. – Я хотела бы получить объяснения.

Поскольку заговорили девушки одновременно, Алекс с трудом улавливал слова каждой, но понял, что они не видят и не слышат друг друга.

– Пойдем, пойдем, я все объясню.

Он мягко выдавливал Светку из ванной.

– Куда ты зовешь меня? Я ведь не могу пойти за…

Голос Джулии оборвался за порогом ванной, словно выключили телевизор. Из чего Алекс решил, что и она теперь не слышит их. Для верности отведя Светку в зал, он начал импровизацию с наилучшего метода защиты – нападения.

– Ну и?! – произнес Алекс уверенно и строго. – Чего ты ворвалась, как кавалерист в атаке?

– Но я точно слышала…

– Слышала, слышала, ну и что? Я тренировался. На работе проблемы, завтра к шефу на ковер, где мне предстоит много что доказать. А там знаешь, какая обстановка? Вот я и отрабатывал уверенный голос, есть такая методика.

Алекса понесло, и голос его действительно обретал уверенность. Светка села на диван, и пусть взгляд ее оставался напряженным, она постепенно успокаивалась.

– А при чем тут испанский? – тихо спросила жена.

Алекс запнулся, но ответ выскочил сам собой:

– По методике, проговаривать надо любой заученный текст. Вот я и взял из последней книги.

– Ну ладно, – примирительно согласилась Светка. – Мог бы предупредить…

– Зайка, и как ты себе это представляешь? Я сам этого стеснялся. Честно сказать, не знал, смогу ли говорить даже в уединении. А ты будто следишь за мной.

Теперь он готовил плацдарм на будущее и после пламенной речи обиженно опустился на диван. Светка придвинулась, прижалась, стала гладить его руку.

– Ну прости, Санёночек, я же не знала… Слушай, – вдруг оживилась она. – А давай я попытаюсь тебе помочь. Попробуем ролевые игры. Ну, блин, да не те… – Она стала бить мужа по руке ладошкой в ответ на кривую значимую ухмылку. – Я сыграю роль твоего шефа.

– О боже… – Алекс закатил глаза, и Светка как-то сжалась.

– Нет?.. – виновато спросила она.

И он, вздохнув, покрутил головой.

Ловко выправив ситуацию в нужное русло, Алекс вскоре вновь пошел на «тренировку уверенной речи». Но зеркало оказалось пустым.

В этот вечер Джулия больше не появилась, и Алекс молотил по клавишам, занося в поисковик имена и даты. Временами он вскакивал, носился по комнате, с трудом понимая происходящее. Правитель Феррары Альфонсо Второй, герцог Д'Эсте оказался реальным историческим персонажем. Детей не имел. В 1592 году ему исполнилось 59 лет. И уже 12 лет он состоял в третьем браке. Его супругу, герцогиню Феррары, действительно звали Маргарита. Маргарита Барбара Гонзага. Вот этой информации Алекс точно не мог знать раньше, что спутывало мозги и крепило нарастающие опасения.

В одном просматривается плюс – я, вроде бы, не сошел с ума. Но что тогда происходит у ванного зеркала? Откуда берется информация, так поразительно совпадающая с историей?

Вариант мистики покоробил Алекса как любого нормального человека, и был тут же отброшен. Сумасшествие хотя бы не противоречит реальности, и его возможно излечить.

Страшный холодный камень медленно опустился на душу Алекса, перехватив дыхание. И даже не страх психушки. Нет, другое. Он поймал себя на мысли, что не согласился бы на лечение, способное разлучить его с Джулией.

И снова яростно замолотил по клавишам.

Но как бы не терзал всемирную паутину на русском и английском, никаких данных о детях Альфонсо Второго, тем более о дочери Джулии, обнаружить не удалось.

К половине первого, когда мимо Алекса, едва волоча ноги, к кровати протопала никакая Светка, в его голове была серая чехарда. Полное отсутствие разумных объяснений. Да и неразумных, признаться, тоже.

Единственное, чего страстно хотелось, – увидеть Джулию. И под мерное сопение Светки он побрел в ванную, где провел еще полчаса, упершись руками в раковину перед зеркалом. Трижды подкашивались ноги, когда он засыпал стоя, как лошадь.

Но стоило голове угнездиться в подушке, как сон мигом исчез, а мысли, бесплодные и тупые, червями заворочались в мозгу.

Этой ночью он впервые принял снотворное из Светкиной аптечки.

* * *

То ли с непривычки, то ли снотворное было сильным, но утром испуганная Светка едва его растолкала, закидав тревожными вопросами. Припадая на каждом углу к стене, Алекс молчал, как партизан, чем только распалял её подозрения и беспокойство.

В вагоне метро проспал две станции – пришлось вернуться. До работы едва доплелся, оббивая ступенями туфли.

И тут же, как назло, был вызван к шефу, где долго выслушивал его разгромную речь. Хоть у Алекса были ответы, но вчерашнее снадобье плюс ряд бессонных ночей давали себя знать, и, округляя глаза, он частенько встряхивал головой и кивал, не до конца вникая в смысл сказанного.

Закончив и махнув рукой, шеф зачем-то вызвал Женьку.

Алекс надеялся, что его свежая голова найдет нужные слова.

Вежливо скрипнула дверь. Метнув в Алекса настороженный взгляд, Женька уселся чуть поодаль и как-то подозрительно деловито стал отвечать на вопросы шефа. Вскоре их конструктивный диалог потек так, словно Алекса вообще не было рядом.

Шеф раскинул чертеж, причем к Алексу вверх тормашками. Алекс смотрел на склонившегося к бумаге Жеку, до предела собранного, в чьем голосе нарастали твердые нотки. Тот уверенно водил пальцем по сечениям и размерным линиям, а шеф изредка кивал. К Алексу никто не обращался. Пару раз его посещала умная мысль, но сказать её он не успевал, потому что на столе уже оказывался новый чертеж.

Бумаги ложились одна поверх другой. А потом шеф молча и медленно убрал их в папку… И назначил Жеку ИО начальника группы. Пусть временно, до сдачи проекта, но это был удар.

Друг детства. Один подъезд, один год, один садик, одна школа. Жека и в Военмех пошел за Алексом. Алекс давно привык считать себя вожаком их маленькой стаи. Да и Жека не высовывался. Казалось, его это устраивало. Пока вожак не захромал. Пока Акелла не промахнулся.

– Извини, старик, – сконфуженно произнес Жека в коридоре. – Для меня это всё, как снег на голову… Ну, это руководство, и ответственность… Но шеф… Он же с плеча рубит. Как я мог отказаться?

– Ладно, проехали. – Алекс дружески подтолкнул Жеку плечом уже в комнате. – Только слышь, Жек, сегодня я труп. Реально, голова без мозгов. Сегодня я перекантуюсь, а завтра уже навалимся на работу.

Алекс направился к своему столику, но Женька его обогнал.

– Ты чего, Алекс? Ты же сам все слышал. Сегодня к пяти я должен представить ему подробный план нашей работы. А для этого тебе… Мне… В общем, ты давай, старик, соберись. На носу сдача проекта.

На последних словах его серьезное лицо словно копировало шефа. Только морщины осталось дорисовать. Он как-то сочувственно и покровительственно разглядывал Алекса.

– Что с тобой в последнее время, Сань? Не заболел? Может со Светкой поругались? Или проблемы какие? Ты скажи.

Скорчившись, Алекс отмахнулся.

Знал бы ты эти проблемы. А лучше тебе их не знать, – думал Алекс, заваливаясь в кресло. Ну и хрен с ним. Так даже легче. Пусть теперь Женька думает. А пока он не поставил задачу, я покемарю чуток.